Капитан Клещ или Золотое солнце. Глава 2

 2.В ТАВЕРНЕ

Мы можем только догадываться, какие чувства испытал Клещ, увидав знакомую красную вывеску. Жидкий дымок восходил к небу, топился очаг, кто-то готовил обед. Влажную каменную стену фасада прикрывал зелёный вьюн. Пьяный матрос, выйдя из дверей, пытался приветствовать уличных прохожих похабной песней.

Мегеро толкнул тяжёлую дверь, и приятели вдохнули спёртый воздух тёмного помещения. Время было раннее и в небольшом зале первого этажа было занято два стола: за одним два боцмана о чём-то спорили, бросив на стол береты с галунами и зажав в руках полупустые стаканы, за другим – четверо матросов играли в кости, перекрикивая друг друга.

Приятели сели за стол в углу. Попросив вина и по полфунта мяса с бобами, Клещ спросил подошедшего слугу с толстыми щеками и бакенбардами:
– Скажи-ка, приятель, кто хозяин этой таверны?
– Хозяйка, сударь. Хозяйка таверны – Луиса Мегеро, с тех пор, как её отец скончался пять лет тому назад, упокой, господи, его душу!

Когда слуга ушёл, Арно толкнул в бок своего друга:
– Дьявол меня побери, Пит, вместе с потрохами, если я не думал, что теперь сестра заправляет всем этим хозяйством!
В ответ Пит изрёк, еле ворочая языком в набитом рту и выплёвывая слова вместе  с бобами:
– Надеюсь, она приютит нас хоть ненадолго?
Клещ задумался:
– Разве что – ненадолго… Или похлопочет, чтоб меня надолго приютила здешняя тюрьма. Тем не менее, поговорить с сестрёнкой надо, иначе какого чёрта мы притащились сюда?

В ожидании, пока слуга пригласит сестру, Клещ ковырял вилкой в зубах и гонял в голове множество мыслей, одна авантюрнее другой, Дуб пил вино, смотрел в потолок и мучился благородной отрыжкой.

Луиса Мегеро была недовольна тем, что её отвлекают от работы. Её совершенно не интересовали пустые разговоры с посетителями, которых она делила на две категории: пьяницы и бездельники. К пьяницам она относилась снисходительнее – они приносили больше дохода.

Оставив дымный очаг на попечение служанки, она прошла по тёмному коридору и вышла в зал, где было чуть светлее, благодаря нескольким маленьким окнам. Подходя к столу, за которым сидели двое бродяг, хозяйка таверны, ещё не узнав родного брата, интуитивно почувствовала, что её ждёт сюрприз из числа не очень приятных.
– Здравствуй, Луиса! – весело воскликнул Клещ, он встал и высоко приподнял шляпу с надорванными полями. Дуб не стал ни вставать, ни здороваться. В конце концов, это же не его сестра.

Луиса всматривалась в лицо оборванца, из коих в общем-то и состояла её клиентура, всё ещё не узнавая в нём близкого родственника, которого она, признаться, успела забыть  в круговерти забот, целиком и полностью направленных на умножение капитала, оставленного покойным папашей. Ведь капитал, как свинья, требует, чтобы его постоянно подкармливали, иначе он испустит дух.

– Меня зовут Арно Мегеро…, – подсказал ей Клещ, видя, что сестра в растерянности.
– Ох…, – только и сказала хозяйка, опустившись тощим задом на лавку. Чуть опомнившись, она воздела руки к закопчённому потолку и воскликнула:
– И ты, негодяй, осмелился явиться в дом, который ты ограбил дочиста?! Да по тебе тюрьма плачет!
– Ну, ну! – успокоил её братец. – Не надо так кричать. Пусть она пока поплачет, ни дна ей, ни покрышки! Главное, ты не волнуйся. Пойдём поговорим спокойно где-нибудь в отдельной комнатке, – он, взявши за локоть, увлёк сестру из зала.
– Имей в виду, мерзавец, Леон тут же кликнет стражу, если ты выкинешь какой-нибудь фокус! – предупредила Луиса, глянув в сторону стойки, где наливал кружки щекастый с бакенбардами.

Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж под руку, как любящие родственники. Сестра ростом была чуть выше брата и совсем на него не похожа. Он был коренастый малый с правильными чертами лица, она – сухощава, с вытянутым лицом и острым носом.
«Ещё больше стала похожа на папашу», – подумал Клещ.
 
Брат и сестра такие разные внешне, внутренне были очень схожи – она за золотой готова была удавиться, он был готов удавить любого. Есть люди, которые живут с деньгами, есть те, что живут без денег, а есть – которые живут для. Луиса и Арно относились к последним.

 Разговаривали они больше часа. Разговор их можно разделить на две составляющих: эмоционально-родственную – брат и сестра всё-таки, и корыстно-деловую – о любви. К деньгам, разумеется. Если говорить о первой части, то у Луисы для передачи её родственных чувств в ходу были такие слова: разбойник, душегуб, проходимец и висельник. Отвечая сестрёнке, братец пользовался следующими терминами: скряга, мошенница, карга и старая шельма. Сестра была старше его на два года. Также он использовал и некоторые другие слова, часто употребляемые матросами, которые мы опустим из этических соображений.

Что касается деловой части разговора, то Луиса предупредила брата, что если он вздумает претендовать хотя бы на один сломанный стул из наследства папаши, то она использует все свои связи, чтобы отправить его в тюрьму.

На это Арно ей отвечал, что претендовать на имущество он не будет, если хозяйка предоставит им кров на некоторое время и не будет болтать об их пребывании в городе. А тюрьмы он не боится, так как за давностью проступка малолетнего Мегеро и малой суммой украденного, ему грозит лишь порка плетьми и несколько месяцев заключения. Зато потом он действительно сможет претендовать на папашино имущество, и вовсе не на один стул, а ровно на половину наследства. Слава Богу, сестра не знала о его подвигах на Карибах.

Строгая Луиса тут же согласилась предоставить дорогим гостям комнату, при условии, что они не будут пьянствовать, а помогут ей вести хозяйство. С её стороны это условие было весьма необдуманным, уж лучше бы она козлов попросила охранять капусту.

 Арно после этих слов широко развёл руки и заключил сестру в объятия со словами:
– Я знал, что ты меня любишь, дорогая сестра! – при этом подумав: «Когда же ты отправишься вслед за папашей, чёртова шельма?».

Луиса махнула рукой:
 – Чёрт с вами, проходимцы, живите пока! – рассуждая при этом так: «Ещё представится случай оправить вас в тюрьму, висельники».