Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 14

В приоткрытые окна авто врывался прохладный ветер, привнося в салон запах степной травы, смешанной с ароматом пыли, оставшейся на земле после дождя. Перед глазами путников простирались пейзажи, радуя глаз и поддерживая общую эйфории. Им навстречу шли рабочие с поля, таща за собой грабли и прочий инвентарь для обработки земли, с удивлением следя за автомобилем, который мчался по ухабам степной дороги, оставляя за собой следы пыли.

Для этих богом забытых мест с грунтовой дорогой, имевшей свойство превращаться в озеро после обильных дождей, подобное зрелище было редкостью. По этой причине Евангелина старалась поменьше выглядывать из окна, чтобы не глотать пыль, от которой першило в горле.

Яростно размахивая руками во время рассказов о быте собственного деда, рядом с ней сидел Новаковский. Опираясь локтем о раму, Евангелина старалась держаться ближе к окну. Рассеянно слушая соседа, она смотрела на дорогу, периодически пересекаясь взглядом с сидевшим за рулем Тереховым. И как только ей начинали казаться, что они едут куда-то не туда, мечтала о том, чтобы это путешествие закончилось как можно скорее, даже не представляя себе, как подобные расстояния Егор преодолевал самостоятельно, да ещё и на велосипеде. Она бы здесь точно потерялась. А если бы у неё в дороге поломался велосипед, или пробило камеру, она бы его наверное тут и оставила, отправившись домой пешком. 

Выехав из города с самого утра, компания вот уже пару часов пребывала в дороге, тогда как Новаковский мог позволить себе чуток подсократить себе путь, перемещаясь по этой местности сугубо на велосипеде. Что не совсем годилось для машины. И всерьез опасаясь застрять в какой-то яме или колдобине, где могли валяться битые бутылки и гвозди, Терехову приходилось объезжать эти места за тридевять земель, будучи уже не рад, что вообще ввязался в эту авантюру. Но не в силах отказать навязчивому одногруппнику, поклялся себе, что это один-единственный раз, когда он поперся на своей чистенькой после мойки машине через эти глухие места.
 
А виноват во всем был именно Новаковский, утверждавший накануне, что его деду надо отвезти пару бутылей меда, садовый инвентарь, и кое-какие запчасти для пасеки соседа. Это были именно те вещи, которые он не мог перевезти велосипедом одной ходкой. Ещё более проблематичной выглядела их перевозка общественным транспортом. По той причине, что за время своего пути половину всех этих перечисленных вещей он мог запросто потерять, а вторую — не взять с собой из-за угроз водителя. В крайнем случае ему пришлось бы заплатить за их перевозку двойню цену.

Поэтому пытаясь обойти на этой почве все законные запреты, он неслучайно вспомнил о существовании старосты с его автомобилем, пообещав ему щедрое вознаграждение в виде ведра молодого картофеля и пары банок абрикосового и малинового варенья в случае успешного завершения предпринятой ими авантюры.

Упершись рогом, Терехов ни в какую не хотел идти у него на поводу, однако услышав, что речь идет о варенье, Евангелина попросила его послушать Новаковского и сделать так, как он говорит. Одну баночку  она могла бы забрать себе, остальное пусть делят как хотят. К тому же она давно мечтала побывать в этом поселке. Посмотреть, как живут тамошние люди, тем более накануне Егор успел прожужжать им все уши сараем деда, который они с братом якобы строили все лето.

Прекрасно понимая, что бороться с этими двумя бесполезно, особенно когда речь заходила о настоявшей на этой поездке его упрямой кузине, после недолгих колебаний Терехов таки сдался, и заранее пополнив свои запасы бензина, отложил все важные дела на потом.

Немного погодя об этой поездке прознал Зонтинов. И давно мечтая поменять формат собственного блога о путешествиях в необычных местах, упал им на хвост, надеясь снять на лоне природы немало репортажей о жизни сельских людей. Прознав о планах друга, Сильвестр также загорелся желанием посетить эти места. А когда ему стало известно, что Евангелина поедет вместе с ними, только поторопился со сборами, надеясь за это время найти с ней общий язык. Оказавшись, таким образом, за пределами города, где сентябрьский зной продолжал упрямо давить на мозги, Евангелина никак не могла дождаться окончания поездки, вновь затесавшись в компанию парней. Как в старые добрые времена.

Странно, что Новаковский не стал обращаться с подобной просьбой к Лисову. У того ведь тоже было авто, которое пусть и не заправлялось бензином. Видать, оставил его про запас. Для следующей поездки. И преследуя во всем свой личный интерес, Новаковский не умел общаться с людьми по-другому. Все у него было просчитано на несколько шагов вперед.

Своим ворчанием и бесцеремонным забрасыванием в багажник авто их вещей Терехов вызвал в её памяти воспоминания о летней поездке на базу отдыха с той разницей, что Новаковский тогда ехал не с ними и потому не донимал их в пути своей болтовней. Так что выбирая между возможностью остаться дома, либо ехать в одном салоне с этим одногруппником, она выбрала последнее, так устав к середине дня от его утомительных рассказов, что была не прочь склонить голову на чье-то плечо как во время поездки к каньону в компании Нелли и Сони.

Что же касается самого Терехова, с собой в путь он взял совсем немного. То есть то, что практически брал всегда. Кинжалы, нунчаки, топор... А в этот раз даже почему-то захватив с собой отвертку. Что-то другое он мог забыть, но эти вещи брал с собой всегда, молча взваливая на свои плечи ответственность за безопасность всей компании. И убедившись, что со складированием «вооружения» покончено, и его количества достаточно для отражения удара неприятеля, лишь только тогда он выдвигался в путь, надеясь в конечном итоге только на себя самого.

Одолев большую часть пути, к середине дня они проезжали мимо таких домов, которые и домами-то сложно было назвать. Местный жизненный уклад сильно отличался от того, что привыкли они видеть. Это были хутора, выглядевшие внешне даже забитее, чем поселок, где жил дед Новаковского. Полностью открытые, без внешних ограждений дворы; заросшие неасфальтированные дороги, а по обочинам — кустарники и многовековые деревья придавали ещё более унылый вид постепенно угасавшему селу. И любуясь мельком пейзажами жутких селений, где на каждой улице среди забытых и полуразрушенных домов можно было насчитать от силы пару жилых, Евангелина искренне не понимала, как люди годами жили в подобных условиях, ни на что не жалуясь и находя свои постройки вполне пригодными для жизни.

Цивилизацией здесь даже и не пахло. Видать местных устраивала такая жизнь. И менять её на другую они не спешили.

Последней каплей стал для неё заброшенный двор, где рядом со стаей гусей в одной луже играли двое детей в возрасте четырех и пяти лет. Их одежда была стара и изношена.

Привлеченные звуком двигателя приближающегося автомобиля, они оставили свое занятие, и подбежав поближе к чахлым воротам, уставились на пробирающийся по узкой колеи транспорт, будто видели здесь такое чудо впервые. Из чего Евангелина сделала вывод, что если авто и ездили в этой местности, то не так часто, как хотелось бы.

Ветки с такой силой цеплялись за машину, атакуя со всех сторон её окна, что боясь ещё больше запутаться в этих зарослях, Терехов даже не стал разворачиваться, переживая, как бы те не сильно поцарапали ему стекла.

Путь затягивался ещё и из-за ряда причин, вынуждавших их делать лишние объезды дороги. Весной на трассе начались работы по установке бетонных отбойников, которые были завершены лишь к концу лета, отчего большая часть привычных въездов и выездов в ближайшие населенные пункты оказалась перегорожена. Так что не имея возможности вырулить напрямую, автомобилистам приходилось делать еще один лишний круг, объезжая шоссе за километр от места, где ему надо было свернуть. Что до постройки отбойников можно было сделать без лишних проблем.

Это новшество, можно сказать, стало  очередной головной болью не только для Новаковского, чьи родственники жили в этой местности, но и для других велосипедистов, наворачивающих из-за них дополнительные круги. Так что когда ему приходилось добираться до деда на общественном транспорте, дабы не преодолевать такие расстояния пешком, высадившись на необходимой ему остановке, он переходил дорогу, перебираясь через отбойники, тем самым рискуя попасть под колеса встречного авто, либо оказаться оштрафованным патрулем за переход трассы в неположенном месте.

Наконец этот заброшенный поселок остался позади, и вновь оказавшись в окружении пейзажей, состоявших из степей, лесополос, высоковольтных столбов, и встречающихся время от времени на их пути солнечных электростанций и ветрогенераторов с огромными лопастями, путешественники выехали на вполне асфальтированную дорогу.

Преодолев оставшийся участок пути за каких-то полчаса, они вскоре въехали в ещё один поселок, останавливаясь напротив кирпичного дома, покрашенного в краску цвета морской волны, и выложенного по углам крупным камнем. Сверху он был покрыт обветшалым шифером, который мог прослужить своим хозяевам еще много-много лет. Перед домом высился небольшой, сбитый на скорую руку железный забор с остатками старой краски, а дальше от него были разбиты клумбы, напротив которых росли черешня, пару айв и полузасохший персик.

Весь двор был усеян небольшой травой, похожей издали на газон. Слева от дома располагалась небольшая пристройка из пиленого камня и немного проржавевшими на входе дверьми, которую издали можно было принять за кладовую, либо старый сарай, который строил Новаковский вместе с братом. Рядом росла высокая старая акация. Это был конечный пункт их путешествия. И как только Егор сделал соответствующий знак, развернувшись перед домом, Терехов остановил здесь свою машину, предлагая всем покинуть салон.

Переглянувшись между собой, пассажиры принялись один за одним оставлять его автомобиль, негромко хлопая дверьми. Чуть позже, когда все оказались снаружи, успев даже вытащить из багажника свои вещи, Дмитрий припарковал свое авто на небольшой поляне, окаймленной со всех сторон зелеными холмами.

Стоило путникам подойти к воротам, как на них с лаем бросился горчичного окраса короткошерстный пес, и, узнав среди прибывших внука своего хозяина, довольно быстро утихомирился, позже виляя хвостом. В следующий момент входная дверь этого дома приоткрылась, и привлеченный доносившимся до него странным шумом со двора, на порог вышел тщедушный и вполне живехонький старичок, который тотчас оцепив обстановку, принялся спускаться к ним бочком по ступенькам, стараясь не потерять равновесия. В одной руке у него была шипящая сковородка, во второй — деревянная ложка, которой он помешивал подгоревшее на ней блюдо. При виде знакомых лиц физиономию старика озарила неподражаемая улыбка. Умение кулинарить на таком уровне, видать, и вправду передавалось на генетическом уровне.
 
— Приветствую самых лучших людей в этом краю! — на радостях воскликнул он, бесстрашно приближаясь к ребятам.

В этом его приветствии не было ничего удивительного. Дед Новаковского любил принимать в своем доме гостей, за исключением моментов, когда к нему наведывались с визитом контролеры показателей счетчиков по свету и газу, имевших свойство периодически захаживать в этот край, напоминая местным жителям о необходимости своевременного погашения долгов за полученные «блага цивилизации». 

Первой поздоровавшись с ним, Евангелина принялась издали рассматривать его, и пока тот общался с ребятами, уловила в чертах его лица сходство с Новаковским. Отныне было несложно догадаться, каким станет их одногруппник в старости.

В отличие, от других стариков, имевших в этом возрасте привычку опускаться, впадая в уныние, этот для своих годов выглядел довольно бодрым. Дед Новаковского улыбался, а в его проницательных черных глазах горел веселый огонек. Ни войны, ни голод, которые пришлись на его юность, казалось, не затронули его душевного равновесия. И пережив немало тягот на своем веку, сумел сохранить любовь к жизни, находя прекрасное даже в ерунде. В молодости он наверняка пользовался успехом у женщин, сохранив навыки галантного с ними общения даже в столь преклонном возрасте. Сейчас же он представлял из себя живой экспонат прошлых веков, чудом дожившего до нынешних времени, и сохранившего при этом остатки собственного рассудка.

— Заходите и присаживайтесь за стол! — торжественным тонов выдал старик, кивая в сторону кухни, служившей для посетителей одновременно и гостиной.

Его восторженные вопли смешивались с не менее радостным лаем пса, которому моментально передалось настроение бурной обстановки вокруг, так что в этой суете какое-то время невозможно было понять ни единого слова из того, что говорил сам дед, встречая друзей собственного внука. Подхватив свои вещи, все двинулись в сторону порога. Возле машины остались только Терехов, который ставил её на сигнализацию, и Новаковский.

Только сейчас вспомнив о своей кошке, которую он специально привез сюда, чтобы она половила в амбаре мышей, Егор потянулся за пакетом, где сидело животное, оставленное им в салоне авто. Толкнув впереди себя калитку, Зонтинов первым переступил порог двора, с любопытством изучая обстановку. Последовав его примеру, Евангелина подхватила свою сумочку, бросив торопливый взгляд на подбежавшего к ней Лушпайку, (так звали пса), которая обнюхав её вещи, по приказу самого деда убрался снова в свою добротно сбитую из пары досок будку, расположенную у забора, где висели начищенные казаны.

Дед Матвей жил почти на окраине поселка. И когда в центре данного населенного пункта происходило какое-то происшествие, все подробности доходили до него в самую последнюю очередь  и то, он узнал все благодаря сплетням своего соседа — Пересвета Савельевича, чьи дети давно переехали в город, не став засиживаться в этих заброшенных местах. Сам сосед был младше деда Матвея лет на десять, но жил гораздо зажиточнее его. Эти двое прекрасно ладили между собой, обмениваясь последними сплетнями. Иногда сосед помогал ему таскать воду из колодца или брал на себя выполнение какой-то мелкой работы по огороду: полол грядки с овощами в тени деревьев, либо что-то там копал под аккомпанемент побасенок деда Матвея, не спешившего принимать участие в этом трудовом процессе.

Дом его соседа представлял из себя полную противоположность скромному жилищу деда Матвея: ухоженная и уютная домина не шла ни в какое сравнение с полуразвалившейся хибарой вышеупомянутого старика, которую он постоянно подправлял, дабы она не разрушилась окончательно. И хотя планов по обустройству дома у него хватало, нынешнее состояние здоровья, однако, не позволяло ему выполнять тот объем работ, который без особого труда давался ему как в молодости, так и в более зрелом возрасте, (восемьдесят пять лет, — все-таки не шутки), и не в состоянии взвалить все эти заботы на собственные плечи, он перепоручал их своим внукам, проторчавших по такому поводу здесь последний месяц лета. И нельзя было сказать, что парней это радовало.

Заметив, с каким любопытством гости рассматривают его двор, не удержавшись, старик тут же познакомил их со своим новым приобретением. Скважиной, которую пробили у него на днях прямо рядом с огородом. Так что теперь таких проблем с его поливом как раньше быть не должно.

Впрочем, как выяснилось позже, это был далеко не единственный повод для его радости. И едва остальные гости оказались внутри дома, располагаясь в тесном помещении как получалось, не удержавшись, старик тут же похвастался, рассказав им, что на днях к нему приезжала делегация от местной администрации, и поздравив его с Днем сельского работника, вручила в качестве презента пачку гречки, риса, и бутылку подсолнечного масла.

Добродушно улыбнувшись, Евангелина перехватила насмешливый взгляд Егора. Как мало, оказывается, надо было для радости местному контингенту, для которого добыча элементарных продуктов питания была тем ещё событием,  сопряженного с дополнительными хлопотами, чего никогда не знал житель города, у которого всегда все было под рукой. Для этого достаточно было выйти из дому, и вот он,  рынок, через дорогу! А если что-то не устраивало и хотелось более роскошного ассортимента, тогда можно было наведаться и в супермаркет. Жителям глубинки зачастую приходилось довольствоваться тем, что продавалось в местных магазинах и не перебирать товарами. В крайнем случае спасал огород, если хватало сил, умений для его кропотливого возделывания.

Несмотря на современную обстановки дома, кое-где в самом интерьере оставались подобно реликту вещи как отголоски прошлого века. Как вот печь, например, деревянный стол, черно-белый телевизор в углу, старые фото на стене и иконы. Настолько пожелтевшие и выцветшие от времени, что на них уже ничего нельзя было толком рассмотреть; чуть дальше стояла кушетка с наброшенным сверху старым одеялом, пару скамеек и кадка с водой. Над ней висели настенные часы, служившие скорее украшением интерьера, потому что в них давно не менялась батарейка. Вот таким было "богатство", если не считать домашнюю птицу в виду уток и куриц, спокойно пасущихся в загоне.

Отказавшись от его предложения отведать подозрительную на вид похлебку, гости расположились где кто, пытаясь прийти в себя после столь утомительного путешествия. Старик не стал уговаривать их два раза, поставив на стол хлебницу и салат с капустой и зеленым луком. Однако пользуясь случаем первым отведать то, что у него получилось в процессе приготовления, открыв крышку кастрюли, где вовсю кипел суп, он опустил туда ложку, и попробовав на вкус содержимое, бросил в него ещё пару щепоток соли. Довольно скоро в дом заглянул также и Алекс, наводивший порядок в чулане, где были сложены старые вещи. И будучи рад собравшейся в этом доме компании, уже присматривал для себя тех, на чьи плечи можно было переложить оставшуюся часть работы.


Книга 2. Глава 15

http://proza.ru/2022/09/03/1176