Хийси

«Хийси, Хийси, дух бесплотный,
Ты пришёл из чащи леса,
Из-за скал гранитных чёрных
Из урочищ сокровенных.
Из страны пришёл Похъёлы -
Из земли ночной, холодной»

Хийсикирья (книга Хийси)


Матвей ударил горным молотком по камню и присел над обломками. Несомненно, перед ним лежал кимберлит. Зеленоватый, крупнозернистый – спутник алмазов. У геолога перехватило дыхание.
- Ефремов прав!  Есть на русском севере алмазы! Не зря с Лёнькой второй месяц по тайге таскаемся!
Учёный прогнал назойливого шершня, кружившего над головой, скинул рюкзак. Расстегнув клапан, он достал газетный лист и, аккуратно, завернув минерал в бумагу, спрятал его внутрь, затем, раскрыл карту, сверился с компасом, послюнявил красный химический карандаш и, поставив жирный крест в месте находки, черкнул несколько строк в блокноте.
Геолог определил путь к деревне, с несуразным названием «Краснокарельская», где должен встретится с напарником.
Позавчера экспедиция разделилась, решив пройти двумя маршрутами. Судя по карте, до деревни выходило не более двенадцати километров вдоль ручья и берега озера, добравшись до которого, Матвей решил отдохнуть. Сбросив рюкзак, он завалился на траву, скинул отяжелевшие сапоги и с наслаждением погрузил усталые ноги в прохладную рыжую воду. Потом достал банку говяжьей тушёнки и принялся уплетать красное волокнистое мясо с ароматом лаврового листа и душистого перца.
 Закончив трапезу, геолог закинул руки под голову и беззаботно растянулся на песке под высоченными соснами.  Янтарное солнце начинало припекать, в бирюзовой вышине парил то-ли сокол, то-ли кречет – Матвей не сильно разбирался в хищных птицах, озёрные волны едва плескались и приятно бодрили. Провалявшись с полчаса, геолог нехотя поднялся и, решив почистить нож, несколько раз ткнул лезвием в песок. Сталь ударилась обо что-то твёрдое и неприятно заскрежетала.
Матвей удивился и принялся раскапывать песок. На глубине ладони он ощутил глянцевую поверхность.
Геолог присвистнул и извлёк из песка кусок чёрной, как смоль стекловидной породы.
- Ничего себе! Ну денёк! Сначала кимбелит, теперь – импактит! Выходит, озеро - метеоритное! – Матвей попытался представить, как миллионы лет назад именно сюда врезался посланец вселенной! Как над землёй взмыл ввысь, похожий на атомный, огненный гриб и порода – базальт, кварц, шпат, слюда – смешалась в адском тигле, превратившись вот в это чёрное пузырчатое стекло!
Геолог раскрыл карту и внимательно вгляделся в контуры озера – оно было почти круглое.
- Метеоритный кратер! –  щёлкнул пальцами учёный - Почему об этом раньше не знали? – он сделал на карте отметку, тщательно спрятал минерал, и, взвалив рюкзак на плечи, продолжил путь.
 

 Пройдя километра три-четыре Матвей наткнулся на прогоревший костёр.    
 В углях валялся опрокинутый котелок с остатками каши и открытая фляга, чуть дальше из кустов торчал раскрытый вещмешок Леонида. Геолог присел на корточки перед кострищем, повертел в руках котелок, понюхал флягу, осмотрелся по сторонам, покопался в вещмешке – ничего особенного. Было неясно, где напарник.
 «Лео! Ау! Леонид! Ты где? Ау!» - долго кричал Матвей, напряжённо вслушиваясь в тишину, пока внезапно не осознал - кругом стоит полная глушь.   Не слышно ни ветра, ни птиц, ни насекомых, даже вода в ручье перестала журчать. Геолог растерялся.
Откуда-то сверху раздался тяжёлый гул. Матвей задрал голову, солнечный свет струился сквозь листья потоками золотых лучей и слепил глаза, геолог прищурился и, прикрывшись ладонью, попытался разглядеть источник звука.                У верхушки старой берёзы шевелилось мутное тёмное пятно, схожее с пчелиным роем, но это явно были не пчёлы.
Матвей шагнул в сторону дерева и вдруг отшатнулся - сердце в груди ёкнуло, кожа похолодела – в листве рдели алыми углями три глаза – один, особенно яркий, наверху, два – чуть ниже по бокам. Внезапно, справа, что-то страшно затрещало. Высоченная ель, переломанная у корня, подкосилась и обрушилась на человека, сминая всё под собой.
Учёный заорал и, изобразив невероятный кульбит, отскочил в сторону. Раскидистые густые лапы рухнули на землю, до крови разодрав лицо и шею геолога.               В этот миг лес снова ожил, зашумела вода, защебетали птицы, застрекотали кузнечики, ветер зашелестел листвой.
Матвей попятился к ручью, но лишь только нагнулся подобрать вещмешок товарища, чёрный рой ринулся к нему.
-Шершни! –  Матвей мгновенно бросил рюкзак и рухнул с головой в протоку. Кровопийцы не отставали, грозно жужжа, они висели над человеком, норовя вцепиться в его кожу.  Геолог долго барахтался в холодной воде, пока мерзкий рой не исчез. Мокрый и продрогший он выбрался на берег, обсушился, потом снова долго кричал: «Леонид», а после отправился в деревню искать помощь, куда и вышел через пару часов.
На холме, окруженном просторным заросшим лугом, торчали, посеревшие от дождей, крепко срубленные раскидистые карельские избы, где под одной крышей умещалось всё - и жильё, и хлев, и амбары, и сеновал. К удивлению, деревня молчала, словно вымерла - на улице ни человека, ни животины. Разгребая высокую траву, Матвей направился к ближайшему подворью, машинально ощупывая кобуру с казённым револьвером.
Первая калитка, оказалась незапертой, ржавые петли заскрипели и пропустили нежданого гостя. Матвей, настороженно озираясь, осмотрел двор с нехитрым деревенским скарбом. На веревке трепыхалось полинявшее бельё.
Геолог поднялся на крыльцо, подёргал амбарный замок, висевший на двери, затем обошёл кругом дома. Окна, прикрытые толстыми глухими ставнями, были заперты изнутри, впрочем, как и двери. Учёный задумчиво побродил по двору, заглянул в овин, где также не приметил ничего особенного.
Затем последовали другие запертые избы и пустые дворы, растянувшиеся вдоль единственной улицы. Матвей насчитал двадцать три дома.
- Где люди? Что здесь случилось? – недоумевал геолог.
Только подойдя к последней избе, он услышал блеяние козы. Матвей заглянул за изгородь. Ставни на окнах были распахнуты.
- Наконец-то – обрадовался геолог – хоть кто-то живой.
Поднявшись на крыльцо, он постучал в дверь:
- Эй! Есть кто дома?
В избе заскрипели половицы.  Лязгнул засов, на пороге показался сухой бородатый старик в длинной холщовой рубахе, у пояса перехваченной верёвкой.
Дед сурово оглядел незнакомца и молвил особым протяжным говором:
- Сам-то кто будешь?
- Учёный, геолог Матвей Ермаков – гость опустил рюкзак на пол и, стараясь придать лицу приветливое выражение, спросил – Как величать тебя, отец?
- Хуодари – ответил тот.
- Как, как? – не понял Матвей.
- Фёдор, по-русски значит, а по-нашему, по-карельски – Хуодари.
- А по отчеству?
- Отчество у нас не принято - Хуодари, зови. Ты как здесь оказался?
- По ручью спустился, напарник мой в тайге пропал, помощь нужна – Матвей вкратце рассказал всё случившееся.
Старик слегка качнул головой:
- Проходи. Садись.
Геолог вошёл в избу и примостился на грубо срубленной скамье.
Дед достал из подпола глиняную крынку, налил в кружку прохладного козьего молока и протянул её гостю. Пока Матвей пил, Хуодари, сев напротив, молча пристально наблюдал за незнакомцем, а потом шлёпнул ладонями себя по коленям:
- Вот, не пойму я, как ты лес прошёл, как Хийси тебя выпустил? Отчего? – карел вперил прожигающий взгляд в геолога.
- Кто меня выпустил? – поперхнулся молоком учёный.
- Хийси! Не слыхал про такого? – прищурился старик - Ты встретил его, но живой остался… Непонятно…
Матвей вытаращил глаза:
- Хийси - это кто?
- А ты, часом, не партейный?
              - Беспартейный. Какая разница? – огрызнулся учёный.
-  Большая. Что с партейными говорить? Они ж окромя своей Карлы Марлы знать ничего не хотят, а ты, коль, беспартейный, может уразумеешь – проворчал Хуодари и, наклонившись к лицу геолога, понизив голос, изрёк – Хийси - хозяин тайги из тёмного мира - Похъёлы. Впустили его, ненароком, в наш предел. Знаешь, как место зовётся, куда ты попал?
-  Краснокарельская, деревня Краснокарельская – уверенно ответил Матвей.
- Это сейчас она Краснокарельская – усмехнулся старик - Раньше она Хийсимаа звалась, или по вашему, по-русски, земля Хийси! Здесь его вотчина! Про то предки наши ведали, знали как с ним поладить. А вот мы - нынешние, знание растеряли, вот через то беда-бедовая и случилась.
Геолог недоверчиво покосился на собеседника:
- Фёдор, как позвонить в райцентр?
- Хорошее желание, токмо у нас на деревню один аппарат был, да не работает  ныне.
- Почему?
- Потому, Хийси свободили, такие как ты, тожа учёные! – Хуодари ткнул длинным сухим пальцем в грудь геолога:
- В мае объявились! Кспедиция! Мол, песни да сказки собираем. Дескать, в ваших краях Ильяска Ленрот лет сто назад Калевалу записывал. Так вдруг не всё написал? Может осталось чево? А ведь, как знали! Хийсикирья осталась! Писание сокровенное про таёжного хозяина. Да, кто-ж про то им скажет? Наши-то слышали, да обычаи блюли, но больше по привычке предков.
А почему? А потому, как партейцы-то власть взяли в семнадцатом, так опосля всех знающих извели, токмо я остался, дитём был, но кой чево от отца да деда усвоил. А знание при себе храню – передать некому – печально молвил Хуодари и продолжил:
- Пристали учёные енти, как банный лист к заднице, ну, наши- деревенские, спели им с пяток песен, на манифон записали, а черти енти после интересуются – нет ли, мол, необыкновенного чево в округе.
-Нет- отвечают наши – нету такого. Лес округ, река, озёра, да болота.   Что-ж тут?
А с ими человек с исполкома, тоже из местных, хошь и не здешний, из соседней деревни. По партейной линии в рост пошёл. Так он возьми, да ляпни, нелёгкая за язык дёрнула, видать: «Как-же, есть, мол, у их идол каменный с загогулинами.
Мол, по приданью, вход в страну подземную бережёт».
Городские, загорелись, покажите, мол. Ну, а наши и показали. Учёные енти, как истукана увидели – полдня апарантами щёлкали, меряли, в земле ковырялись.
Потом убрались восвояси.
В аккурат, через неделю, на охоту пошёл. Возвращаюсь – у нас переполох, чувствую, худо дело! Днём, те самые песенники трёклятые, приехали на грузовике с бумагой исполкома - идол, дескать, памятник культуры.
Вот, значит, сковырнули его, увезли, а в земле и впрямь расщелина открылась, оттудова враз холодом могильным повеяло.
Наши-то почуяли – недоброе приключилось, а что - неизвестно…
А идол, и впрямь, для того поставлен предками, что б ворота в тёмный мир сторожить – ни туда никого не пускать, ни оттуда.
Я сразу смекнул – хозяина тайги выпустили, но верить всё не хотел, уж больно лют дух Похъёлы!
Началось прям на утро - шершни не весть откуда налетели, скотину поедом жрали, после коровы пропадать стали – выгонит пастух, глядь, а одной уж нет, а завтра другой, и третей. Поняли – скверно дело, порешили - скотину со двора не пущать. Не тут-то было, вся живность неведомо куда разбежалась, кошаки и то! Разве, псы на цепях сидели, выли страсть, аж оторопь брала. Да лошади из конюшен всё на волю рвались. Я вот, только, козу в хлеву запер, тем и убереглась.
Опростоволосились мы… как идола своротили, так Хийси в наш мир выбрался. Ярый, по крови изголодавшийся!
- А люди то все где? – почему-то шёпотом спросил Матвей.
- Сгинули – мрачно проворчал дед.
- Как сгинули? Куда сгинули? – не мог понять геолог.
Старик пробуравил Матвея страшным взором из-под нависших бровей:
- Хийси забрал.
Дед засопел и всплеснул руками:
- Как люди исчезать стали, так настоящая беда пришла.
 Первой почтальонша Татти, что с райцентра. Летом на лисапеде к нам наведывалась раз в неделю – письма с газетами развозила. От нас ведь до райцентра как?  Сперва по грунтовке с пяток километров до трассы, и потом столько-ж по бетонке. Да всё одно - путь через лес. 
Вот Татти утром позвонила, дескать, выезжаю, ждите к полудню. Ждём, а почты всё нет, и в полдень, и к обеду, а как солнце уж на закат пошло, звоним в район: - Татти, где, мол?
 Там удивляются: - К вам, мол, с утра укатила.
Пошли искать, лишь на дороге, неподалёку с грунтовкой, лисапед её валялся. Вызвали участкового - Ивана Тойванена.  Приехал с собакой, розыск учинил, а вечерело уж. Псина-то его, вроде, как след почуяла, да рванула, он за ей побёг, и тожа пропал. Мы то ночью в тайгу идти поострёглись. Кричали, в воздух палили, фонарями светили. Да без толку.
 Друзья-то его, с райотдела, дня через два токмо на болоте иванову фуражку подобрали. Потоп, вместе с собакой. Эх… добрый мужик был.
А после ещё четверо пропали за пару недель– тяжко молвил Хуодари и принялся загибать корявые пальцы на левой руке – Варвара – фельдшер, решила по землянику сходить, бабка Гавриловна, что у леса жила, Юркка – механик наш, да Николай – тракторист.
Телефон у нас тогда сломался, провод порвался видать, вот Юркка и пошёл тот разрыв искать, нашёл, провода связал, да позвонил радостный:
-Обрыв, дескать, нашёл, а потом говорит: «Странное, мол, что-то твориться, шершни повсюду, а в ельнике, словно три огненных глаза мерещатся»…
И всё, дальше тишина - ни связи, ни Юркки.
Как услышал я про треглаза сразу понял – Дух Хийси по тайге бродит! В точности, как в книге писано! Худо всем будет! Хийси в самом страшном естестве к нам явился!
Я-то наших собрал, так и так, говорю, мол, беда пришла, откуда не ждали! Стерегаться надо, иначе Хийси всех приберёт. Первое дело в лес не ходить. На поле, да в деревне Хийси не властен, силу он без тайги теряет, лишь морок напустит,  к себе выманить. Потому нельзя никому к тайге приближаться! В деревне, вроде, как в осаде, пересидим, а там, глядишь, из района хватятся, на выручку придут.
Да, Николай, тракторист, горячий был - ждать не захотел, ружьё схватил, да в район на мотоцикле рванул. Так и с концами.
 Тут уж, все кто остался, ребятню подхватили, всё бросили, да побежали из деревни. Токмо не ведаю, добрались ли.
Мост через реку размыло… Хийси, видать, постарался. Дорога-то одна, так наши вброд направились, где река петляет - брод имеется, а дальше старая тропа крюк делает вёрст в десять до бетонки по лесу, а там Хийси - хозяин, с человеком что хочешь сотворит.
Отговаривал я, отговаривал… всё напрасно. Запрягли лошадей в телеги, детишек рассадили, собак прихватили и ушли, и вскорости такой туман вдруг от реки поднялся, руку вытяни - пальцев не сыщешь. Вот наши в том тумане словно и растворились.
Вторая неделя минула, как ушли… - старик смахнул рукавом внезапно навернувшуюся слезу.
- Что за чушь он несёт? – думал Матвей – какой, на хрен, Хийси? Полвека советской власти, а здесь дичайшие суеверия, а может, он просто ненормальный? Точно! Дед спятил!
Хуодари словно прочитал мысли геолога и скривил рот:
- Не веришь? Сумневаешься… Думаешь, байки сочиняю? А ты, вот, послушай – карел удалился в комнату и вернулся со старинной книгой, в потрескавшемся буром переплёте.
Старил поплевал на пальцы, пролистал толстые посеревшие волнистые страницы, потом, отыскав нужное, глухо молвил:
- Старинная книга, не по-русски, по-нашему писано, по-карельски. Ништо, ухвати главное - и Хуодари принялся читать нараспев:

Хийси, Хийси, дух бесплотный,
Ты пришёл из чащи леса,
Из-за скал гранитных чёрных
Из урочищ сокровенных.
Из страны пришёл Похъёлы -
Из земли ночной, холодной
Вотчины свои проверить,
Насладиться нашим миром,
По лесам пройтись и долам.

Горе вставшим на дороге!
На пути у господина
Разбегаются все звери,
Разлетаются все птицы,
Замолкают водопады,
Укрощая волны в пене.
Наклоняются деревья
Или падают на землю,
Словно срублены под корень.

Только так узнать возможно,
Что владыка Хийси рядом.
Как услышишь треск деревьев,
Как узришь испуг звериный,
Волн унылое молчанье -
Знай, владыка Хийси близко!
Лось и конь, паук и шершень –
Вечно следуют за Хийси
Верно служат господину!

Коль захочет повелитель
То невидимым он станет.
Как стекло прозрачным будет,
Скрытым от людского взора,
Недоступным пониманью.
Лишь угли-глаза сверкают
Над землёй в зелёных ветках.
Но туда же кто посмотрит?
Вверх, кто пристально вглядится?

Мурашки пробежали по спине у Матвея.
- Что это? - удивлённо спросил он.
- Хийсикирья – книга Хийси – карел закрыл переплёт, погладив его ладонью – Узнал? Видать вспомнил? 
- Ну нет, что за ерунда! Бред! – геолог ударил кулаком по столу – Леонида найти поможешь?
- Нет - покачал головой старик.
- Неужели человека не жалко?
- Жалко, а помогать не буду, потому, как некому. Нет боле твоего Леонида... – проворчал старик и угрюмо поджал губы.
- Ладно! Чёрт с тобой! Сиди здесь со своим Хийси! – взъерепенился Матвей - Сам пойду в райцентр, вещмешок оставлю. Заберу, как вернусь.
Геолог решительно поднялся из-за стола, на миг задумался, потом раскрыл рюкзак, поковырявшись, достал завернутые в бумагу образцы кимберлита и импактита, запихнул минералы в командирский планшет и направился к двери.
- Что-ж, ступай, ступай… солнце ещё высоко…только помни – Не кричи в лесу - эхом вернётся - Хийси всё видит… Шершни – его глаза, пауки – его шлюхи, всё про тебя доложат.  Лося бойся! Коль лося увидишь к воде беги, в воду прыгай, от берега греби! От коня огнём спасайся…коль ночь наступит сюда беги, коль свезёт, иль - с жизнью прощайся … - мрачно напутствовал старик, запирая дверь на щеколду.
- Что б ты провалился, со своим Хийси! По тебе-же психушка плачет! Ничего, ничего, доберусь до райцентра – разберёмся! Со всем разберёмся!  Сперва в милицию - Леонида отыщем, потом в прокуратуру. Ничего себе! Целая деревня пропала, никому дела нет!  – кипятился Матвей.
Широким шагом геолог направился из Краснокарельской.  Пройдя километра с полтора, учёный упёрся в разрушенный мост над быстрой ржавой рекой. Потыркавшись у берега, геолог повернул вправо, в поисках брода. Отыскав его выше по течению, Матвей перебрался на другую сторону и, сверяясь с картой и компасом, пошёл в направлении автотрассы.
Сперва лес был просторен, геолог двигался намеченным курсом. Затем деревья стали сгущаться и вскоре путник очутился в непроходимом буреломе. Тут компас почему-то заплясал, стрелка взбесилась и никак не хотела показывать полюс. Матвей поднял голову вверх, пытаясь идти по солнцу, однако, небо, как на зло, заволокли облака. В поисках севера, геолог принялся осматривать мох на деревьях. Неожиданно впереди раздался громкий треск веток.
Матвей дёрнулся и прижался к большому стволу, сердце заколотилось в груди – на встречу из чащи вышел огромный лось. Геолог поразился величине зверя – перед Матвеем стоял настоящий доисторический исполин! За годы скитаний по тайге учёный перевидал тьму-тьмущую лосей, но такого! Такого не видел никогда!
Однако, даже не размер сохатого или размах его рогов потрясли геолога – а морда! С длинной бороды цвета тёмного граната стекали кровавые капли. Лось внезапно обернулся и уставился огненными глазами в сторону человека.
Матвея передёрнуло, он расстегнул кобуру, достал револьвер и тихо взвёл курок. Великан, меж тем, постоял, не отводя горящего взгляда, потом развернулся и, захрустев ветками, скрылся в густых зарослях.
Обождав, Матвей осторожно последовал за зверем. Вскоре он оказался на опушке и ощутил, как волосы зашевелились на его голове – впереди лежал Леонид. Ноги напарника были придавлены стволом рухнувшего дерева, руки широко распластались в стороны. Матвей бросился вперёд, но тут же отпрянул – земля у головы Леонида была пропитана кровью, а шея обглодана до позвоночника.
Геолог заткнул рот кулаком, чтобы не заорать от ужаса. Пытаясь успокоится, он принялся глубоко дышать, пока не взял себя в руки. Потом осмотрелся и снова жуть охватила Матвея – вокруг трупа зияли следы лосиных копыт.
Учёный подошёл к телу товарища и заглянул в его мёртвые, исполненные невыразимым страхом глаза. В этот миг Матвей словно увидел, как Леонид бежит по лесу, спасаясь от неведомого кошмара, как высокая ель падает, будто подрубленная под корень, и ломая человеку ноги, прибивает его к земле, как от страшной боли кричит Леонид, зовёт на помощь, как трещат ветки, как раненный с надеждой оборачивается, и видит, что к нему приближается исполинский лось с горящими огненными глазами, как Леонид цепенеет, а лось подходит всё ближе и ближе, долго принюхивается к человеку, и оказавшись у лица, открывает жёлтозубую пасть, несколько раз облизывает его длинным, вонючим, шершавым, словно металлическая щётка, языком и жадно вгрызается в кадык несчастного… 
Как Матвей снова оказался в деревне у двери Фёдора он помнил смутно, помнил только, что когда выскочил из леса на луг, перед ним оказался огромный мохнатый чёрный конь, который встал на дыбы, неистово заржал и ринулся на него…

***
Старик смерил гостя тяжёлым взором и проворчал:
- Чего? Вернулся?
- Пусти, отец! – задыхаясь прохрипел Матвей – Твоя правда!…
Выслушав сбивчивый рассказ геолога, дед покачал головой:
- Что? Поверил в Хийси?
Матвея била мелкая дрожь.
Хуодари, кряхтя, подошёл к жестяному ведру, зачерпнул воды деревянным ковшом на длинной ручке и протянул его гостю.
- На вот, охолонись, малость. Водицы испей.
Геолог вцепился руками в ковш и жадно осушил посуду.
Утолив жажду, Матвей немного пришёл в себя.
Старик медленно опустился на скамью, испытующе осмотрел геолога и, теребя бороду, задумчиво молвил:
- Второй раз, Хийси тебя выпустил, не тронул, отчего так? Ну? Что скажешь?
Матвей вжал голову в плечи:
- Не знаю!
- Не знаю… не знаю… - проворчал Хуодари.
За окном вечерело. Карел закрыл ставни, запер дверь на засовы и зажёг керосиновую лампу.
В голове Матвея царил полный сумбур, он понимал, что впрямь столкнулся с чем-то за гранью понимания и лихорадочно пытался разобраться в происходящем.
Хуодари поставил на стол крынку молока и нарезанный большими ломтями ржаной хлеб.
- Ужин у меня простой, разносолов не держу.
Геолог всполошился, порывшись в рюкзаке, извлёк несколько банок тушёнки, бородинские сухари, индийский чай и початую пачку сахара.
Матвей выложил припасы перед хозяином дома.
- Добро – крякнул дед – почаёвничаем.

Старик вскипятил в котелке воду, куда отсыпал немного заварки и щедро добавил сушёных лесных трав.  Трапезничал он молча, погружённый в свои мысли.            Дед неторопливо отправлял еду в рот маленькими кусочками, потом, долго пережёвывал, собирал со стола крошки в ладонь и закидывал их вдогонку. Затем громко прихлёбывал чай вприкуску с сахаром.
Окончив ужин, хозяин дома расправил бороду, откинулся к стене и с прищуром, пронзительно взглянул на Матвея:
- Всё же, в толк никак не возьму, что ты за человек такой геолог Ермаков?               От чего Хийси тебя не прибрал?
- Не знаю, Фёдор, не знаю. Я человек новый!  – снова пожал плечами Матвей -                А сам-то ты его видел?
- Видел.
- Какой он?
- Обликом с нами схож, токмо роста превеликого, чёрными волосами покрытый, глаза - угли, брюхо толстое, ручищи длинные, ноги, как брёвна, когти на пальцах.
Карел поднялся с лавки, достал Хийсикирью, пролистал и, раскрыв на нужном месте, молвил:
- На вот, гляди.
Матвей долго смотрел книгу. На древнем пергаменте среди писанных русскими буквами непонятных текстов, красовались чуднЫе лубки– люди в старинных крестьянских нарядах, знакомые широкие избы, кострища у воды,  хороводы у древнего капища, зверьё всякое – прежде лось с конём и пауки с шершнями –  и великан, до земли заросший шерстью, с клыками и красными глазами.
- Хийси – Фёдор ткнул пальцем в рисунок.
Геолог узнал лишь огненный взгляд.
- Ну нет! Я никакого существа не видел - только три глаза, какой же это Хийси? Да у этого на рисунке два глаза?
Хуодари прищурился:
- Двумя глазами Хийси на наш мир глядит, а третий глаз, что во лбу  - особую силу имеет! Он в сумеречном мире мрак разгоняет, сокровенное видит, насквозь прожигает.
 Хийси в Похъёле обитает, когда-же в наш мир прийти желает, то разделяется внутри себя на два естества, плоть свою сюда отправляет, а дух в стране полуночной остаётся, а то и наоборот бывает.
Не беда, коль встретишь Хийси в обличье телесном, ту нежить дарами аль подношениями, аль словом заветным ублажить можно. Такой Хийси здесь начертан, его я видел! – старик постучал сухим пальцем по рисунку – А ты иное естество Хийси узрел – он пролистал несколько страниц – Гляди!
Хуодари повернул рисунок к Матвею. Там и впрямь было изображено три алых глаза, висящих в воздухе среди деревьев и тонкий чёрный контур, сходный с существом подобным человеку.
- Вот оно – второе естество Хийси! Дух его из Похъёлы явившийся! Упаси бог, ненароком с ним столкнуться – пощады не жди! А ты,  аж два раза ему попался, и оба Хийси тебя выпустил, вот напарника твоего прибрал, а тебя нет. Почему так? Может стережётся чего? Как мыслишь? А?
- Чего же он опасаться может? Что я ему сделаю? С ним вообще как-то, справиться можно? У меня револьвер! – Матвей похлопал себя по кобуре.
- Глупый ты! Дурак совсем! А вроде учёный… – усмехнулся старик и принялся неторопливо листать ветхие страницы, пока, наконец, не нашёл нужное. 
- Слушай, что сказано:

Пуля воздуху не страшна,
Сталь и порох бесполезны,
И огонь тут не поможет.
Лишь стрела, что из омелы,
С наконечником из камня,
Принесённым с небосклона,
С верхней области небесной,
С неба за оградой звёздной,
Что огонь ударом высек,
Что стеклу, как смоль подобен,
Если в третий глаз вонзится –
Только это сладит с Хийси -
В Похъёлу его отправит.

Хуодари закрыл книгу:
- Уразумел теперь? Хийси – дух! Что ему твоя пукалка?! Токмо стрела из омелы, с наконечником небесного камня, в третий глаз пущенная, в Похъёлу его вернёт.
Вот, что в ум взять не могу - что за камень небесный, как стекло смоляное? Растолкуй мне, геолог Ермаков?
Матвей задумался, внезапно его лицо просияло, он подскочил, схватил командирскую сумку и выложил перед стариком скомканный газетный лист:
- Есть! Есть такой камень!
- Это что? – дед недоверчиво покосился на бумагу.
- Камень небесный, тот самый! Что стеклу, как смоль подобен! – выпалил Матвей и развернул газету.
- Чёртово стекло с озера!?  Что с него? - опешил Хуодари.
- Ты его знаешь? – удивился геолог.
- А то! Все знают чёртово стекло. Камень-то небесный при чём тут?
- Никакое это не чёртово стекло! Импактит  это – порода камнем небесным - метеоритом созданная!
Старик вытаращил глаза:
- Мудрёно толкуешь, изъясни по-нашему.
Выслушав Матвея, Хуодари вновь открыл книгу и, поплевав на пальцы, принялся быстро листать страницы.
- Вот ведь что! – шлёпнул себя по коленям карел – Слушай:

Потряслось, расселось небо,
Двери воздуха раскрылись,
Искра огненная мчится,
Капля красная слетает
И скользит сквозь крышу неба,
И шипит сквозь толщу тучи,
И небес прошла все девять,
В твердь земли вошла глубоко,
Брызги огненные бросив,
Камень растопив, как льдину.
               
- Вот, как, выходит! Я-то, прежде, никак постичь не мог, к чему это писано… – старик с удивлением повертел минерал в руках, вгляделся на просвет – Теперь ясно отчего тебя Хийси не тронул, видать, камня опасался…
Дела… - дед заёрзал на лавке – Ладно, утро вечера мудренее. Смеркается, однако, пойду, покамест, козу подою, ты у печи на лавку ложись, завтра всё исполним – загадочно молвил старик – одеяло, подушку, коль надобно, с печи возьми.
Хуодари закряхтел, встал, прихватил импактит и удалился.
Геолог заглянул на печную лежанку, почувствовав тяжёлый затхлый запах, Матвей не тронул ничего из вещей, а, подсунув рюкзак под голову, укутался в брезентовый плащ, и захрапел.
Ночью ему привиделся престранный сон. Матвею казалось, будто он проснулся и направился в сени, которые, вдруг, оказались необычайно длинными.   
Справа, разгоняя ночную мглу, сквозь оконца падал бледный свет луны. По левой стороне тянулись какие-то запертые чуланы. Матвей, удивленно осмотрелся, и направился по коридору, деревянные доски предательски заскрипели под ногами. Внезапно, до его слуха донёсся шёпот, исходивший отовсюду:
- Хозяин! Хозяин! К нам идёт хозяин!  Хозяин! Хозяин! К нам идёт хозяин!  Хозяин! Хозяин! К нам идёт хозяин! 
Жуткий шёпот ритмично нарастал. Геолог увидел, как впереди, нечто многорукое вывалилось на серебристый дощатый пол и двинулось вперёд.
Огромный чёрный паук полз к нему! -  Матвей заорал от ужаса и открыл глаза. Он по-прежнему лежал на лавке, насквозь взмокший от пота.
- Привидится же чертовщина, вот откуда это берётся? -  подумал он, и, поняв, что уже не сомкнёт глаз, решил продышаться на воздухе. Геолог отпустил ноги на пол и застыл - перед ним лежал овчинный тулуп с вытянутыми вперёд рукавами.
- Даже не вздумай из избы отлучаться! – раздался за спиной резкий скрипучий голос.
Матвей вздрогнул от неожиданности и повернулся, Хуодари буравил его взглядом.
- Фёдор, что это? – геолог испугано показал пальцем на шубу.
- Хийси морок напускает. Вытянуть тебя в лес хочет… - сурово проворчал карел и отбросил тулуп ногой – Спи, завтра силы пригодятся.
Старик удалился в дальний чулан. Геолог осторожно прокрался за ним.  Из-под двери пробивался луч света. Матвей прислушался и замер. До его уха донёсся слабый стук, перешедший в тихий противный скрежет.
- Что там Фёдор делает?  – всё думал Матвей, маясь ещё с четверть часа под дверью. Не совершив никаких открытий, учёный ощутил вновь навалившуюся усталость и, бесшумно проскользнув в горницу, завалился на лавку и, накрывшись с головой плащом, мертвецки уснул.
Когда геолог открыл глаза во всю светило солнце. Матвей покрутил головой – всё было как вчера, лишь ставни на окнах открыты и Хийсикирья исчезла со стола.
- Фёдор! Фёдор! – громко крикнул постоялец, но дом ответил тишиной.
Набравшись наглости, Матвей осмотрел избу, убогий уклад которой не представлял ничего интересного, хотя на одной из комнат висел замок, но всё же Хуодари в доме не было.
Геолог вышел на крыльцо, вдохнув полной грудью летний воздух, наполненный запахами леса и луговых трав. Справа раздалось блеяние, из-за угла избы показалась коза.
- Странно, где-же старик? – недоумевал Матвей – Куда подевался? Опять этот чёртов Хийси, что-ли?
Он решил ничего не предпринимать, а обождать – мало-ли куда Фёдор отлучился по надобности, и точно. Угадал.
Хуодари появился, когда солнце перевалило зенит и пошло на убыль. Матвей по-прежнему стоял на крыльце вглядываясь в зелёную кромку тайги.
Карел возник неизвестно откуда неся в руке связку крепких прямых веток.
- Выспался? – подмигнул он.
Геолог выдохнул: - Куда ты подевался? Я беспокоится начал, боялся не случилось-ли что?   
- Ништо – усмехнулся старик и потряс вязанкой –не без пользы в лес ходил!
- Ты же сам говорил в лес не соваться? – удивился Матвей.
- Ныне у меня оберёг от Хийси, камень твой – зайдя в дом, ответил Хуодари.
- Ступай за мной – он небрежно махнул рукой.
Старик скинул ношу на пол.
- Знаешь, что это? – он указал пальцем вниз.
- Ветки- хмыкнул Матвей.
Хуодари усмехнулся – Омелы ветки! Чуешь? Омелы!!! Гляди, как всё устроилось - небесный камень, омела… Осталось из чёртова стекла наконечник для стрелы сладить. Пособишь мне завтра Хийси избыть? – старик испытующе вгляделся Матвея
Тот согласно кивнул.
- Страшно будет, очень страшно! Сдюжишь?
- Смогу!
- Добро, тогда так, делай, что говорю, ни о чём не спрашивай! Учи слова заветные, я тебе вот тут переписал по-русски – Хуодари протянул геологу пожухлый тетрадный листок с тщательно выведенными грифелем словами.
- Да, вот ещё что – оглянулся старик – Знаешь, что есть кантеле?
Матвей удивлённо покачал головой.
- Гусли, это наши, карельские. Пригодятся тебе завтра – произнёс хозяин дома.
- Зачем? Я ж играть не умею.
- Не важно, ты лишь пальцами по струнам води, сверху вниз, сверху вниз…

***
           Когда на следующий день солнце стало клониться к закату, Хуодари с Матвеем вышли на большую поляну, средь которой торчал огромный заросший цветастыми мхами валун.
- Пришли – молвил старик.
Матвей выдохнул: -Наконец-то!
Дед молча таскал его по тайге уже пол дня. Куда они идут и что там будет Матвею спрашивать было запрещено. За спиной старика висел холщовый мешок, в котором тот нёс что-то длинное.
Привыкший к долгим походам геолог нынче изрядно притомился, Хуодари же, напротив, двигался всё быстрее, казалось, что силы, наоборот, всё прибывают к нему.
Остановившись, карел разворошил посохом высокую пожухлую траву:
- Вот, гляди.
Матвей увидел в земле глубокую канаву, уходящую в сторону камня.
- Что это?
- Ход в Похъёлу! Здесь идол был!  - старик ткнул в точку, откуда начиналась трещина в земле - Ты над расщелиной этой станешь. Тут станешь. Трава высока, трещины не видно. Как солнце зардеется, начнёт за лес валиться, ударь по струнам кантеле и кричи слова заветные, Хийси призывай пока не явится.
- А ты? – вздрогнув, спросил Матвей.
- Про то нет нужды тебе знать. Хийси мысли видит!  Запомни главное, как склонится он к тебе в упор – в третий глаз ему не смотри – иначе не сдюжишь. Взгляд свой в землю упри. Страшно будет! Очень страшно! Взор его нутро твоё калёным железом жечь начнёт, но терпи до предела, как совсем невмоготу станет - крикни  «Укко!» и вниз прыгай в канаву эту.
Старик опустил руку на голову Матвея и, что-то пробормотав, испарился.
  Геолог встал над расщелиной, спиной к камню, как велел Хуодари и прищурился на красное закатное солнце.
Матвей глубоко дышал, пытаясь сохранять спокойствие. Наконец, собравшись с духом, он ударил по струнам кантеле, сначала нерешительно, потом всё сильнее и сильнее. Густой медный звон разлетелся по лесу.
Втянув ноздрями таёжный воздух, геолог замер, задержав дыхание, а затем зычно возгласил:
             -  Хийси, Хийси, дух бесплотный,
Ты пришёл из чащи тёмной,
Из-за скал гранитных чёрных
Из урочищ сокровенных.
Из страны пришёл Похъёлы -
Из земли ночной, холодной!
Чем порадовать мы сможем
Гостя из краёв далёких
Повелителя лесного?

Чем попочивать мы сможем
Господина дорогого?
Утолить с дороги жажду,
Ублажить его утробу?
Забери, что пожелаешь-
Коз, коров, баранов наших!
Может браги ты захочешь,
Иль настоянного мёда?
Лишь не трогай нас, убогих!
 
Чем опалу заслужили?
Чем тебя разбередили?
Отпусти нас с миром Хийси
И в Похъелу возвращайся,
Пировать в своих хоромах,
Под заботливым приглядом
Верных слуг, стоящих рядом:
Шершня, Паука и Лося
и Коня, что бьёт копытом.

Лишь не трогай нас, убогих!
Отпусти нас с миром Хийси
И в Похъелу возвращайся!

Выкрикнув заветные слова, Матвей прислушался – лес притих и, как несколько дней назад у ручья, снова наступила звенящая тишина.
Внезапно Матвей ощутил, как нечто ползёт по его шее, быстро перебирая цепкими ножками. Геолог дёрнулся, сбросив это рукой с себя, он скривился, на траву рухнул здоровенный серый паук с мерзким жирным брюхом. Тут же Матвей услышал над собой знакомый гул шершней.
Треск по земле пронёсся, захрустели ветки, почва затряслась под ногами, из-за деревьев показалось исполинское чудовище, сходное с человеком. Густая тёмная шерсть закрывала всё его тело, кровавая борода клонилась к земле, длинные усы закинуты за плечи, три глаза, кровью налитые, алели на голове, из пасти торчали клыки, ноги и ручищи скребли закрученными когтями.
Матвей окаменел и никак не мог отвести взгляд от триглаза. 
Хийси поднял вверх голову, словно принюхиваясь, подобно дикому зверю, и направился к геологу.
- Человеков хочу, человеков!
Изголодался я!
К чему, мне скотина?
Плотью твоей утробу набью! – пронеслись чужие слова в голове у Матвея.

Меж тем, Хийси оказался перед Матвеем, который едва доходил ему до колена, и, медленно наклонившись к человеку, вгляделся в него.
Геолог ощутил, как монстр дыхнул на него трупным смрадом и уткнул взор в землю. Матвея трясло от животного страха, липкий пот заливал лицо, а потом он ощутил, как ему в глотку засыпали углей и огонь пожирает его нутро. Он до крови закусил губы и зажмурил глаза.
- Звал меня? Звал?  А я за мясом ходил, а мясо само пришло! – неслышимый голос Хийси разрывал голову Матвея.
Боль стала нестерпимой, казалось, что кишки закипели в животе у геолога.
- Укко! Укко! – скрючившись от страданий, истошно заорал Матвей и рухнул в канаву.
Услышав это Хийси вдруг замер, в этот миг из расщелины вырос Хуодари, держащий в крепких сухих руках туго натянутый лук.

- Укко! Укко! Громовержец!
Заточи в Похъёлу Хийси,
Унеси его Всевышний! – закричал старик и отпустил тетиву.
Длинная стрела с чёрным, подобным стеклу, наконечником впилась в горящий огненный глаз во лбу чудовища!
Заревел, завыл Хийси!
  От крика его, как от урагана содрогнулась тайга! От страшного рёва затряслись, закачались деревья, осыпая землю листвой и, падая, выворачивались корнями, трескались скалы, и вскипала вода в округе, земля всколыхнулась от падения великана. Уголья-глаза вспыхнули и тут-же мерцая угасли, а потом стихло.
Монстр исчез, будто и не было его никогда…

Матвей ощутил, как крепкая рука подняла его и бросила на траву.
Геолог открыл глаза и увидел перед собой Хуодари.
- Закончилось. Пойдём – сухо сказал старик.
Они снова шли молча. Уже, подходя к деревне Матвей спросил:
- Скажи Фёдор, что это было? Зачем ходили полдня? Почему эта яма? Зачем я туда прыгал? Откуда ты появился? Лук откуда?
Старик достал и первый раз раскурил маленькую трубку:
- Дело такое - Хийси всё видит, мысли читает – карел выпустил облачко дыма - Потому ты не знал ничего, что б и он ничего не проведал. Для того и шли долго к расщелине. Оттуда он из Похъёлы вылез. Только в том месте, меж нашим миром и сумеречным не мог он  меня третьим оком узреть. Там я и укрылся. А лук? Лук наш, древний – старик бережно погладил деревянную рукоять оружия – от предков остался. В нашем роду все его крепко держат. Вот, как выходит… 

Вернувшись в деревню, Матвей заночевал у Фёдора и на утро покинул Краснокарельскую.
Ермаков брёл к шоссе по дороге через лес. Он никак не мог поверить в то, что с ним приключилось. В голове был винегрет – монстр Хийси, деревня, Хуодари, пауки, кони, триглазы…
Оказавшись на трассе, геолог опустил рюкзак и принялся напряжённо вглядываться в дорогу.
Наконец, из-за сопки, вынырнул грузовик. Матвей замахал руками. Машина остановилась, шофёр выглянул в окно:
- Подбросить?
- До райцентра, если по пути… – прохрипел пересохшим горлом геолог.
Водитель покачал головой:
- Не!  В Петрозаводск еду.
- Друг, так мне ж туда и надо!
- Ладно, залезай – махнул рукой шофёр – только сначала в колхоз по пути заедем, груз забрать надо.
Матвей пожал плечами:
- Ну, надо, так надо.
Они проехали ещё километров с тридцать и свернули в сторону, потом показалась деревня. У дороги толпились люди, которые, увидев грузовик, оживились.
Подъехав, шофёр вылез из кабины. Началась суета. С полчаса в кузов затаскивали, что-то длинное, замотанное в брезент. Матвей кимарил, вполглаза наблюдая за происходящим в зеркало.
Наконец захлопнули борта, водитель прыгнул за баранку и тронулся в путь. Вечерело.
- Что везём-то? – лениво поинтересовался геолог.
- Да идола, какого-то археологи отрыли, вот наряд поступил, забрать и в петрозаводский музей доставить – буднично ответил шофёр.
Геолог подпрыгнул:
- Какого идола?
- А кто-ж его знает, в пещере, говорят, стоял. Какая разница? Тыщу лет стоял в пещере, теперь пущай в музее постоит, без селёдки, как Райкин говорит! Помнишь: «В греческом зале, в греческом зале, ах Аполлон, ах Аполлон, ах селёдку вы селёдку?!…» – шофёр задорно подмигнул попутчику, пихнул его локтем и, рассмеявшись перевел взгляд на дорогу.
Матвей же елозил по сидению, безотчётный страх овладел им, он снова погрузился в тёмные мысли.
- Нет, угомонись! Ты же сам отправил Хийси в Похъёлу! – твердил про себя геолог – Всё нормально…
- А чёрт!!! – вдруг заорал водитель и вдарил по тормозам.
Средь дороги вырос громадный лось. Фары выхватили из полумрака голову с тлеющими огненными глазами, разлапистыми рогами и длинной кровавой бородой.
Грузовик, словно в замедленном кино, накренился в бок, идол вывалился из кузова и покатился в овраг, автомобиль же перевернулся, врубился в чёрную скалу, содрогнулся и замер…