Глава 46. Грустный праздник часть 3

(суббота, 12:30, День вакцинации)

Вчера, после разговора с майором Антоновым, который привез агенту сумку со страшным содержимым, Олег долго сидел на пустых трибунах и тупо смотрел, как дорожники разрисовывают черный асфальт площади белыми полосами, нанося разметку для завтрашнего праздника. Он наконец понял, в какой ужасной ситуации оказался, однако совершенно не представлял, каким образом из нее можно выпутаться. Соглашаясь на вакцинацию и вербовку, Кузнецов всего лишь хотел немного отвлечься от своей однообразной и серой жизни, и сделать хоть что-нибудь назло матери. Как ни странно, но он полностью смог реализовать свой план. Ни один человек не посмел бы сейчас назвать жизнь тайного агента полиции скучной и однообразной. А сам Олег за неделю сделал стремительную карьеру, из незадачливого мамкиного антиваксера превратившись в неуловимого и грозного террориста. И теперь ему надо было срочно решать — как поступить с неожиданным и смертельным подарком куратора.
Сначала Олег хотел просто выкинуть сумку и убежать куда глаза глядят. Но подумав немного, он сообразил, что маячок его тут-же выдаст, и агента моментально раскроют по замершему на одном месте сигналу. Если же Олег убежит вместе с сумкой, то его вычислят по перемещению маячка и найдут где угодно. Хотя Кузнецов прекрасно понимал, что ему сейчас выгоднее сбежать, а после неизбежного задержания сесть в тюрьму за убийство Бабушкина (Олег, разумеется, не знал, что смерть редактора во время операции устрашения, была лишь инсценировкой). Лучше оказаться за решеткой, чем погибнуть завтра на Площади торжеств при большом стечении народа, да еще и навсегда остаться в памяти земляков презренным террористом.
И тут новоявленному смертнику пришла в голову отличная мысль — а что, если ему выкинуть взрывчатку, и походить пока с одним только маячком, не вызывая подозрений, но выиграв тем самым немного времени? А уже после аудиенции у Ивана Ивановича он придумает, как поступить дальше. Олег открыл сумку и заглянул внутрь. Клапаны отделений с маячком и взрывчаткой оказались надежно зашиты, но Кузнецов достал из кармана монтерский ножик, который таскал с собой всю неделю для зачистки сварочных проводов, и быстро вскрыл оба клапана. Через минуту коробка со взрывчаткой оказалась у него в руках, и теперь требовалось срочно придумать, что с ней дальше делать? Выкинуть по дороге? Нет, не получится — за ним наверняка будут следить и сразу засекут его попытку избавиться от смертельного подарка. Спрятать где-нибудь здесь, на площади? Но в таком случае завтра от взрыва могут пострадать ни в чем не повинные горожане. Олег беспомощно огляделся по сторонам, а потом увидел величественный памятник Первым вакцинаторам, фигуру игрока с кубком в руке, и тут его осенило.
Агент внимательно осмотрелся, однако слежки в пределах видимости не заметил. Дорожники тоже уехали. Тогда он закинул за плечо сумку, подбежал к сцене, схватил там стремянку, оставленную рабочими, которые развешивали воздушные шарики, залез по ней на постамент и, цепляясь за несрезанные скобы на фигуре игрока, забрался на массивную руку, обхватившую кубок. Тот был полым внутри, а бывший сварщик вспомнил, что несколько лет назад, во время монтажа памятника, он оставлял в нем на ночь свои инструменты, ленясь таскать их туда-сюда. Крышку кубка, выполненную отдельной деталью, по проекту требовалось приварить на место, но эту работу поручили Кузнецову, а он про нее совсем забыл, разволновавшись после очередного срочного звонка от матери. Поэтому Олег несколькими ударами ноги провернул крышку, освободив ее из захватов кубка, с трудом приподнял (та оказалась довольно увесистой) и засунул внутрь коробку со взрывчаткой. Потом Кузнецов забил крышку на место и аккуратно спустился с памятника, собрав внизу стремянку и запихнув ее под трибуны. Оперативники, следившие за агентом, дежурили метрах в ста от площади, чтобы зря не светиться на пустом пространстве, поэтому его манипуляций не увидели. Зато их прекрасно видел еще один человек, который с восхищением наблюдал за происходящим, но оставался Олегом незамеченным.
А взрывотехники, осматривавшие ночью памятник, заложенную в нем бомбу не нашли — откуда им было знать про тайну кубка?
Поэтому террорист-смертник и пошел сегодня так спокойно навстречу своей гибели, невзирая на все предупреждения следователя. Он специально хотел прийти к половине первого в условленное место и подождать там, пока его взорвут. Ведь взрыв не принесет ему никакого вреда, зато опозорившимся силовикам придется долго потом объяснять, почему во время праздника взорвался памятник Первым вакцинаторам! За людей на площади Олег не переживал — толстый металл кубка спокойно выдержит небольшой взрыв. Разве что ударной волной вырвет крышку. Но даже если ее и вырвет, то упадет она на пустое пространство, час назад размеченное белыми линиями на асфальте и отделяющее трибуны от толпы зрителей, поэтому не причинит никому вреда.
Еще неделю назад незадачливый антиваксер и представить себе не мог, что способен провернуть с полицией и ФСБ такую изящную и подлую шутку. Однако происходящие в последнее время вокруг Кузнецова события очень быстро учили его. А когда ценой за неверный ответ на экзамене оказывается собственная жизнь, то лучшей мотивации для учебы придумать невозможно.

Забираясь на памятник, чтобы спасти товарища по партии, Олег совершенно не подумал о сумке, до сих пор болтающейся у него на плече. Ведь ему даже и в голову не могло прийти, что силовики попытаются убить его на глазах у нескольких тысяч человек, и приведут в действие взрывное устройство, по их мнению, все еще находящееся в барсетке. Однако, тягаться по остроте ума и скорости мышления с Александром Александровичем Беккером, Кузнецов, конечно, не мог. А прокурор мгновенно сориентировался в ситуации и тут же сообразил, как повернуть ее в свою пользу.
Когда Бритвин нажал на кнопку передатчика, всю силу взрыва принял на себя кубок, но ударной волной крышку вышибло вверх, вырвав лопнувшие по сварке захваты. Олегу повезло, он успел забраться на плечо игрока и не стоял на кубке в этот момент. Крышка описала в воздухе красивую дугу и с торжественным грохотом упала прямо перед трибуной с высокими гостями. А двух антиваксеров смела с памятника взрывная волна, и они полетели вниз.
Троцкий упал на асфальт с огромной высоты и мгновенно погиб. Кузнецов, падая, зацепился ремнем сумки за выступ в нижней части кубка. Прочная барсетка, изготовленная специалистами ФСБ, на миг остановила падение, но потом крепление ремня лопнуло, и Олег упал на своего товарища по несчастью.
Кузнецов валялся в луже крови, контуженный и ничего не соображающий после взрыва и падения. Людмила Сергеевна, видевшая все происходящее собственными глазами, подлетела к сыну, как нож сквозь масло пройдя через оцепление и толпу людей, упала рядом с ним на колени и завыла.
— Олег, Олежек, Олег, — повторяла она бесконечно, хватая и тряся сына, — не умирай, Олежек!
Раздался вой сирены. Скорая помощь, стоящая неподалеку, пыталась проехать к месту трагедии, но огромная толпа людей на площади мешала ей.
Олег с трудом осознавал происходящее, однако понимал — жить ему осталось недолго. А потом мутные глаза раненого сфокусировались на причитающей матери, и взгляд его сразу же стал осмысленным. Он попытался что-то сказать, но не смог.
— Что? — переспросила ничего не понявшая Людмила Сергеевна. Олег снова зашевелил губами.
— Кто мой отец? — сумел наконец с трудом выговорить он.
— Господи, да при чем тут это, — мать замахала на сына окровавленными руками.
— Почему мое отчество Спиридонович? — медленно и тихо спросил Олег.
Людмила Сергеевна заревела, посчитав, наверное, что сын сошел с ума после падения. Но он упрямо и настойчиво смотрел на мать, насквозь прожигая ее глазами.
— Я не знаю, кто твой отец, — призналась, наконец, она, не выдержав взгляда Олега. — А отчество тебе дала в честь доктора, который роды принимал. Его Олег Николаевич звали.
Глядя в недоуменные глаза сына мать продолжала сквозь слезы:
— Имя специально придумала, чтобы ни одна девка с тобой не связалась. Ну какая дура за Спиридона замуж выйдет, сам подумай. Да и зачем тебе бабы, сучки эти, сдались.
Протяжный сигнал скорой помощи раздавался уже совсем рядом. Машина настойчиво продиралась сквозь торопливо расступающуюся толпу. Мать сбивчиво и быстро продолжала говорить.
— Написала же соседке русским языком на бумажке — «Спиридон Олегович», попросила ее зарегистрировать тебя в ЗАГСе, больше некому было. А она бумажку потеряла, а имя с отчеством по памяти перепутала, дура конченая!
Глаза Олега стали ясными и умиротворенными.
— Сука ты, мама, — тихо, но очень отчетливо сказал он.
— Что?! — мать уставилась на сына, не поверив своим ушам.
— СУКА! — повторил Олег, и закрыл глаза.
Мать встала, шатаясь сделала несколько шагов, и упала на асфальт рядом с сыном. И тут, наконец, подлетела скорая.