Эпилог

Хотя Кузнецова все и посчитали мертвым, когда он, на глазах у нескольких тысяч зрителей, упал вместе с Троцким с памятника Первым вакцинаторам, но, тем не менее, врачам удалось спасти ему жизнь.  Олега недавно вывели из искусственной комы, в которой он находился несколько суток, и перевели из реанимации в отдельную и просторную четырехместную палату, предварительно выписав оттуда всех других больных. Кузнецов уже более-менее нормально соображал и, хотя с трудом, но говорил, однако шевелить мог только головой да правой рукой, так-как все остальные части тела были забинтованы и увешаны множеством разнообразных трубок и датчиков.
— Да уж, Олег Спиридонович… — сказал лечащий врач, навестивший пациента вскоре после того, как тот пришел в себя, — Вы не в рубашке родились, а сразу в шубе норковой. Если бы не сумка Ваша волшебная, которая на секунду падение задержала, мы бы сейчас тут не разговаривали. А похоронили бы Вас на кладбище, рядом с Максимом Львовым. Да и ему, покойничку, тоже стоит сказать спасибо. Вы ведь не прямо на асфальт, а на Троцкого упали. Он Вам себя вместо соломки подстелил.
— А что со мной-то случилось? — слабо спросил Кузнецов.
— Да так, ерунда всякая, — небрежно махнул рукой врач, — черепно-мозговая травма, компрессионный перелом позвоночника, переломы обеих пяточных костей, перелом левой руки, повреждения легких и печени, и еще много чего по мелочи.
Врач посмотрел в круглые глаза больного и рассмеялся.
— Да не волнуйтесь, Олег Спиридонович, Вы можно сказать отделались легким испугом, учитывая то, с какой высоты упали. Недель шесть-семь побудете у нас, подниметесь на ноги, потом пару месяцев полечитесь амбулаторно, в санатории отдохнете, и станете как огурчик.
Олег с сомнением посмотрел на доктора, а тот сказал:
— Даже не переживайте насчет себя. Переломы — это ерунда, заживут и следов не останется. Организм у Вас еще почти молодой. Самое главное, что разрывов внутренних органов нет. А значит через четыре месяца будете у меня как новенький. Я гарантирую. К тому же Ваше состояние находится на личном контроле у Главы! Он отчет о Вашем здоровье запрашивает каждые сутки. Вы ведь у нас теперь герой! Соловьев даже предлагал Вас в область на вертолете перевезти, но мы отказались. У нас и в Шахтинске больница прекрасная.
Врач помолчал и добавил несколько раздраженным тоном.
— Рвется сюда, хочет лично Вам руку пожать. Я пока не пускаю, но чувствую, прогнут меня скоро. А он же не один приедет, толпу приведет с собой, телекамеры. А они мне нужны тут, вирусы разносить? — и доктор осекся, поняв, что сболтнул лишнего.
Олег промолчал.
— Вашу мать тоже к нам в отделение пока положили, — сказал врач, осторожно посмотрев на пациента.
— Что с ней? — равнодушно спросил Кузнецов.
— Инфаркт, — ответил доктор, — от сильнейшего стресса, все ведь на ее глазах произошло. Она и упала рядом, когда Вы сознание потеряли, решила, что Вы погибли. Хорошо, скорая быстро подъехала, сразу же вас двоих и забрала. А организм у Людмилы Сергеевны могучий. Судя по ее состоянию, я думаю, выкарабкается она без особых последствий. Я ведь давно ее знаю, когда-то даже работали в одной поликлинике, она еще меня переживет!
И доктор засмеялся несколько фальшивым смехом.
— Меня — точно, — сказал ровным голосом Олег.
Врач осекся, посмотрел на пациента, сочувственно похлопал его по здоровой руке, и молча вышел.

Через два дня доктора все же прогнули. В десять утра в палату влетели телевизионщики в масках и белых халатах, расставили камеру, осветители и встали возле них наизготовку. Потом помещение и всю аппаратуру в нем тщательно осмотрел неприметный маленький человечек, подмигнувший больному (именно он недавно рылся в газетах в квартире Олега, а еще чуть раньше, собрал для него взрывное устройство направленного действия). И, наконец, перед взором Кузнецова предстала целая делегация. Сначала на пороге появился Глава в опущенной на подбородок маске и в накинутом на плечи белом халате. Его сопровождал главный врач. Следом палату заполнила целая свита официальных лиц. Доктор Олега заскочил последним и приютился где-то в дальнем уголке.
 Соловьев сел рядом с кушеткой героя на заранее приготовленный стул и начал что-то говорить, участливо, но в то же время торжественно, глядя при этом не на Кузнецова, а в объектив камеры. Пациент молчал. Однако Евгений Васильевич и не нуждался в собеседнике. Он пару минут поговорил с главным врачом, сказал еще несколько фраз перед камерой и покинул палату вместе со свитой, так же стремительно, как и появился. Потом вылетели и телевизионщики. С Олегом остался только его врач.
— Вот это да! — присвистнул возбужденно доктор, — Глава пообещал Вас к Ордену мужества представить! Слыхали?
Кузнецов безучастно помотал головой. Он не слушал и не слышал ничего из сказанного.
— Да Вы же переутомились, — догадался врач, — а я болван, пристаю к Вам! Сейчас распоряжусь насчет успокоительного.
И он тоже выбежал из палаты, оставив больного в одиночестве.

Прошло несколько дней. Олег потихоньку поправлялся, от скуки его спасал лишь телевизор, который по просьбе пациента повесили на стене напротив кушетки, да медсестры, читавшие ему по очереди свежие номера «Зари коммунизма». Кузнецов был героем всех последних передовиц, где красочно описывались его подвиги. Из газет он и узнал официальную версию произошедших в городе событий и невольно восхитился цинизмом придумавших ее людей.
Олегу очень хотелось с кем-нибудь поговорить, однако по личному распоряжению Главы посетителей к нему не пускали. Даже майора Антонова, которому по долгу службы требовалось допросить Кузнецова, и которого завербованный им агент был бы действительно рад увидеть (не считая Наташки, конечно). Поэтому изумлению Олега не было предела, когда одним прекрасным утром на пороге его палаты вдруг возник Витек, в белом халате и докторской шапочке, в натянутой на нос маске и с пакетом в руке. Кузнецов сначала подумал даже, что бредит. Ведь увидеть здесь своего соседа-гопника он совершенно не ожидал.
— А ты ничо так, неплохо устроился, — оценил обстановку Витек, окинув взглядом просторное светлое помещение, — а я тебе пивка принес, врачи говорят, оно кости заживляет.
Он закрыл изнутри дверь в палату, сунул в тумбочку у кушетки запотевшую полторашку пива, пакет с чипсами и плюхнулся на стул, где несколько дней назад восседал сам Глава.
— Ну ты и герой! — восхищенно сказал гопник, — пацаны на районе только о тебе и говорят. Вроде такой шибздик неприметный, а как до дела дошло, не побоялся жизнью рискнуть! Когда выйдешь из больницы, проставляться придется! А пока мы с ребятами решили, что надо бы навестить тебя, привет от нас передать.
— Да ты как попал-то сюда вообще? — обрел, наконец, дар речи ошарашенный Олег, — ко мне ведь никого не пускают!
— Делов-то, — пренебрежительно махнул рукой Витек, — спер внизу халат и шапочку, да в коридоре с врачом каким-то полоротым столкнулся, типа нечаянно, и бейджик у него подрезал. Морду тяпкой сделал, да прошел. И кто меня тут остановит?
Действительно, на груди у находчивого соседа красовался увесистый бейджик, лицо на котором ничего общего с физиономией Витька не имело.
— Ну ты красавчик! — невольно восхитился пациент.
— Соловей наш прочирикал, что орденом тебя наградят — сообщил Витек, — а то и улицу в твою честь назовут! Прикинь, всю жизнь жили на Калужской, а будем теперь на Спиридоновской!
Он громко захохотал, а будущий орденоносец поморщился, вспомнив некстати признание матери по поводу своего загадочного отчества.
— А насчет проставляться, я серьезно, — сказал гопник, — ты и героем то стал только из-за меня.
— Как так? — удивился Олег.
— А вот так! — отрезал Витек и раздулся от гордости, — если б не я, ты бы сейчас не в кровати тут прохлаждался, а в гробу лежал!
Кузнецов посмотрел на соседа с недоумением. Он ничего не понимал.
— Во вторник вечером, три недели назад, помнишь мы во дворе столкнулись? — спросил Витек.
Олег кивнул. Еще бы он не помнил тот страшный вечер, когда погиб Бабушкин.
— А я потом по району решил маленько прошвырнуться. — продолжал гопник, — мало ли, может кому дома не сидится и деньги карман жгут. Остановился я в тенечке как-раз в твоем дворе, и тут гляжу — дверь подъездная открылась, а из нее ты вывалил, и почапал куда-то на третьей скорости.
Олег внимательно слушал, затаив дыхание. Витек продолжал:
— Ну я и решил еще разок втолковать тебе дураку, что по нашему району ночью одни дибилы ходят да отморозки. А ты до отморозка пока не дорос. И только хотел я к тебе стартануть, смотрю, а от угла дома еще какой-то хрен вынырнул и за тобой посвистел. Ничего себе, думаю, что за нездоровая конкуренция получается, на одного прохожего два гоп-стопщика! И я короче за вами обоими потихоньку двинул.
Кузнецов начал догадываться, кем был тот таинственный конкурент Витька, а его собеседник увлеченно продолжал.
— Крадусь я сзади вас, и тут чувак этот оглянулся. Но меня он, конечно, не заметил, я в тени стоял. Смотрю — а морда его мне вообще не знакомая. Ну я и осерчал немного. Мало того, что своих мудаков полно, хрен пройдешь спокойно вечером, а тут еще и чужаки какие-то на местных нападают. А это не по понятиям. Ну думаю, все парень, кранты тебе! Выбрал момент, подкрался поближе, и вломил ему сзади, молотком по черепушке. Хотел просто вырубить, да перестарался от страху. Шибко уж он здоровый был, вот я и стукнул посильней…
Гопник с обескураженным видом развел руками, искренне не понимая, как он мог напортачить в таком несложном деле.
— А почему молотком? — невольно спросил Олег, который наконец-то понял, что случилось той ночью с невезучим Штыком.
— А по кочану, — отрезал Витек, — молоток — это инструмент, и с ним ходить никто не запрещает, в отличие от кастета. Только ты смотри, не дай бог кому проговоришься — убью сразу! Не погляжу, что герой.
— Когда я кого сдавал-то? — удивился забинтованный герой.
— Поэтому и рассказываю, — кивнул его спаситель, — а с тебя пиво, за то, что я жизнь твою глупую спас! Если бы не я, лежал бы ты сейчас на кладбище. Ну да ладно, хрен с ним, с этим отморозком дохлым, ты мне лучше скажи, куда тебя черт понес той ночью? Ты ведь как шел, даже и не остановился. За твоей спиной можно полк народу завалить, а тебе пофиг. Глухотня.
— Я к знакомой ходил. — застенчивым голосом признался Олег, который действительно ничего не услышал. А перед глазами у него невольно всплыло симпатичное Наташкино лицо.
— Да ну нафиг, — не поверил Витек. — а как тебя мама отпустила?
— Она спала. — ответил Олег.
— А по светлу сходить нельзя было? — поинтересовался гопник.
— У меня сотовый отключенный лежал, — пояснил больной, — и я только в двенадцать ночи про него вспомнил. Телефон включил, смотрю, а от нее пропущенные. И тут она снова позвонила, наверное, увидела, что я в сети появился.
— А чего твоей знакомой нужно было от тебя на ночь глядя? — спросил Витек.
— Гвоздь из стены вывалился, она попросила забить. — сказал Олег.
— В двенадцать ночи?
— Говорю же, раньше она до меня дозвониться не могла.
Витек прищурился и некоторое время молча смотрел на народного героя.
— И как, — спросил он после паузы, — забил?
— Забил, — ответил Олег.
 — И?
— Что «и»? Забил да домой вернулся. С утра же на принудительные работы, надо было выспаться!
— И все? А кроме гвоздя ничего больше не забил?
— Нет, она больше ничего не просила.
Витек, видимо, хотел еще что-то сказать, но в итоге промолчал, лишь кинув на своего соседа сочувственный взгляд, которым обычно смотрят на безнадежных больных.
И тут в коридоре раздался какой-то громкий шум, а дверь в палату настежь распахнулась. В проеме возник лечащий врач Кузнецова, а из-за спины его выглядывал еще один, очень злой на вид доктор. Лицо второго эскулапа подозрительно напоминало физиономию с бейджика на груди у Витька. А гопник, мгновенно оценив обстановку, вскочил со стула и бросился навстречу вошедшим.
— Коллега, а я ведь Вас по всей больнице битый час ищу! Вы бейджик потеряли! — наглый Витек сунул в руки ошарашенному доктору его пропажу, подмигнул лежащему на кровати герою и проворно выскочил из палаты.
А перед глазами Олега снова всплыло лицо Наташки, и до него наконец начало доходить, почему на следующий, после его краткого ночного визита день, она казалась такой неразговорчивой и хмурой.
«Как выйду из больницы, обязательно схожу к ней в гости», — подумал герой и с этой приятно поразившей его мыслью откинулся на подушки. Яркое солнце заливало палату, а на стене весело шумел телевизор. Все было хорошо, за исключением одной небольшой проблемы — Олег совершенно не представлял, как, имея возможность шевелить только пальцами правой руки, дотянуться до лежащей в прикроватной тумбочке бутылки, и умудриться отпить из нее хотя бы капельку холодного и такого желанного пива.

30.11.2021 — 23.01.2022