Трое из Громоводия

Глава 5


      Поток воспоминаний Моргары развеялся как туман. Сестра замолчала. Ее взгляд устремился к калитке и она произнесла:
      - Принесла нелегкая. Веди себя спокойно и ничему не удивляйся. Не вмешивайся. Соглашайся со всем, что я скажу.
      - Хорошо, - медленно согласилась я, почувствовав чужую энергетику.
      Сестра открыла дверь, вышла в проем и крикнула:
      - Входи уже. Чего топчешься?
      К дому засеменила немолодая женщина в пестром платочке. Вытерла, о разложенную подле двери мокрую тряпку, ноги и вошла в горницу.
      - Здрасссь…те, - не ожидав увидеть меня, запнулась на полуслове, - Васильна, ты не одна?
      - Сестра приехала. В помощь мне. С хозяйством-то, управляться надо. А смены у меня по-разному, сама знаешь. А там, поглядим. Приживется ли, - останется.
      - А-а… - протянула она, - я ж к тебе по делу.
      - Знаю я дела твои.
      - А сестра не против будет? - засомневалась соседка.
      - Ничем тебе не помешает. Не страшись. Садись уже. Знакомься, Варвара.
      - Ох, имя-то какое, родное, деревенское. Бальзам на душу.
      - Ладно-ладно, реченькой разливаться, - пресекла поток лести Моргара, убирая со стола снедь и посуду.
      Она достала с полки стеклянный шар, колоду огромных, чёрных в «рубашке» карт, свечи разных цветов.
      Я, улыбнувшись в кулачок, отошла, чтобы не мешать «сеансу». Знаю прекрасно, сестре все эти атрибуты не нужны. Так, для антуража, для таинственности. Да весомость действиям придать. Мол, тяжело в мир магии войти, сколько всего требуется. Плавали. Знаем. Откуда знаем? Видимо, не всю память при перерождении потеряла.
      - Ну, Марья, что я тебе скажу: задумку ты хорошую придумала, с колодцем на участке.
      - Ой, батюшки, -всплеснула руками соседка, - ты это в шаре увидела?
      - В шаре, в шаре. Только ты меня не перебивай. Вот работнички тебе попадутся, те ещё прохиндеи! Ты им скажи, что отлынивать ежели станут, а деньги брать, счастья в жизни не увидят. Серьезность на лицо надень. Пусть знают, что не шутишь.
      - Хорошо. А если посмеются?
      - Посмеются - огребут. Что ещё вижу?… вижу… вижу… корову свою потеряешь. Но найдётся. Не переживай.
      - Это ладно, коли найдётся. Молоко у неё хорошее. Жирное.
      - Муж, в подполе самогонку искать будет. Свалится, окаянный. Ну, сильно не расстраивайся. Вылечим. Только его от выпивки-то отучать надо.
      - Васильна, не поскуплюсь. Отучи, а! Хочешь, цыплят, выводок? Хочешь, гуся жирного? Они ж у меня на всем своём. Без химии.
      - Решим вопрос по мере необходимости.  Все на сегодня. Больше ничего не скажу. Устала.
      - Я, вот, это… масла тебе банку принесла, да меду, туес. Возьмёшь ли?
      - Возьму, коль от чистого сердца.
      - От чистого, от чистого, - засуетилась баба, - ты не волнуйся за то. Помню, как у Никитичны банка со сметаной, аж в руках у неё рассыпалась.
      - То-то она носу не кажет.
      - Так это… жадная она. И завистливая. Что с неё взять?
      - Ступай. - махнула рукой Моргара, - а мужика от падения не стереги. Быстрее свалится, быстрей наука впрок пойдёт. Все равно со ступенек скатится, найдёт возможность.
      - Ага, ага… - соглашаясь со словами моей сестры, Марья попятилась к двери, - прощевайте, девки.
      Калитка за соседкой скрипнув, закрылась. Я глянула в окно. Солнце садилось за лесом в нежно-розовое одеяло, освещая свою бледную сменщицу-луну.
      - Варварой нарекла? - как бы между прочим, спросила я.
     - Ну, а как, Вархарой, что ли? Я здесь тоже, Маргарита Васильевна.  Есть имена созвучные, надо использовать. А то, расспросов куча будет. Давай-ка, на боковую. Мне с утра завтра. А я ночь не спала. И днём не отдыхала.
     Сестра полезла на полати, по умолчанию, отдав единственную кровать мне.
     - Слушай, - не унималась я, - а ты реально видишь или говоришь отсебятину, а потом ситуации подстраиваешь, чтоб все верили?
     - Что я по-твоему, умалишённая? Вижу, конечно. А как ты думаешь, как я узнала, что ты сюда попадёшь? Знала. Ведала.

     Первую половину сна я куда-то бежала, приминая упругую траву. Тягучая слюна сочилась изо рта. Страшно хотелось пить. Припадала к ручью, жадно глотала живительную влагу. Потом валялась в ельнике. Чесала спину о прошлогоднюю хвою.
     Странный сон. Потом, по-видимому, перевернулась на другой бок и меня впустили в глубины памяти прошедшей жизни.
      Сколько себя помнила, Громоводие всегда торговало с Горноземием. Этот мир поставлял нам драгоценные камни, металлы и другие ресурсы. В нашем мире бедняков не наблюдалось. Не было ни одного жителя, не носившего на себе серёг, колец, кулонов. Даже одежда расшивалась камнями. Они были относительно дешевы.
     Когда я прибыла в Горноземие, меня повергло в шок то, что люди стояли в очереди за питьевой водой. У каждого в руках - по одной ёмкости. Одной меры. Сверх положенного не наливали.
     Для мытья и стирки вода подавалась раз в неделю и она не была пригодна для питья. Для поливки - ждали дождя, который проливался обильно, но не часто. А потому, в каждом дворе и вокруг полей стояли бочки для воды.
     Сущая несправедливость.
     Люди относились ко мне с нескрываемым пренебрежением. Ведь я - из богатого мира. Но были такие, кто задумывался и жалел меня, не привыкшую к таким лишениям юную особу. Спрашивали, останавливая на улице: за что мне такая участь? Что я такого совершила, что меня отправили в столь засушливое место?
     Я пожимала плечами. Ведь, действительно, юная особа сама не понимала мыслей и действий Верховного Мага. Да и теперь не могла их осмыслить.
     Каждое утро, с приютившей меня Зеллой, я стояла в очереди за питьевой водой. Слушала, как местное население ругает власть. Как клянёт Громоводие. Чувствовала на себе разной степени взгляды и размышляла.
     Надо было помочь миру. Зачем я здесь? Не изгнали же меня сюда. Я не в тюрьме. Я - на практике. В конце-концов, маг я или не маг?
     Кхарий заявил, что здесь я смогу почерпнуть знания. Но я не встретилась ни с одним магом. Даже знахарей и шаманов не наблюдалось. Зато, многое узнала из области политики и экономики. Особенно, внешней.
     В то утро я, наконец, заслужила доверие и расположение, стоящих в очереди за водой, жителей. Мы получили с Зеллой воду и отошли уже на пару шагов, когда в конце очереди, от жажды, свалился старик.
     Я бросилась к нему. Отлила широкую крышку воды из своей баклажки. Напоила бедолагу. В очереди зароптали:
     - От себя отрываешь. Сама пить захочешь, а не будет.
     - Да, что вы такое трезвоните, девка-то, сердобольная. Кто из нас такое, хоть раз, делал?
     - Мрем от жажды. От пыли. Мужики из шахт еле выползают. Да не все.
     - Девка, ты не слушай этих клуш. Пить захочешь, заходи. Я с тобой стакан разделю.
     - А деду-то, лучше?
     Дед открыл глаза. Был бы избыток влаги, прослезился бы.
     - Спасибо, дочка. До последнего вздоха благодарен тебе буду. В молитвах поминать стану.
     - Да ты чего, дед, - смутилась я, - это, всего лишь, вода.
     - Всего лишь? Нет, девонька. Это - жизнь.
     Сам он был слаб. Очень. Я положила ему руки на лоб и грудь. Велела лежать и молчать. Читала заклинание. Беззвучно. Но шевеля губами.
      У деда порозовели щеки. Он вздрогнул. Глубоко вздохнул и сел.
      - Так ты, магичка?
      - Ну, типа того. Диплом защитила.
      - Ох, деточка. За работой тебе идти не придётся. Отбиваться замучаешься.