На переходе

Тринадцатилетняя Аня стояла у железнодорожного перехода, в зеленых джинсах и серой куртке, в руках смартфон «Самсунг», стояла и смотрела на приближающийся поезд. О ее фигуре можно сказать, что она уже наливалась женской округлостью, что было особенно очевидно в области таза, происходили и прочие возрастные физиологические изменения в организме, например, прыщи на лбу. В ушах наушники, глаза со стрелками. Недавно с ней произошло кое-что - она сидела в туалете, и ее первая кровь стекала в унитаз, казалось, что жизнь вытекает по капле, но потом мать успокоила и сказала, что это нормально, и так теперь будет происходить время от времени, а потом прочла в статье, что если такое случается, то теперь она может забеременеть. Стояла и ждала поезд, когда он проедет и она побежит дальше по своим легким девичьим делам. Кстати, до четырнадцати лет было еще целых полгода.

Железнодорожный переход звенел и трещал, и мигал красным. Старый локомотив с прожектором на железном лбу тянул свою ношу грязных вагонов и цистерн, на переходе собирался народ: бабка с пакетом, мужик лет сорока пяти (возможно, алкоголик), школьники с рюкзаками – пацаны лет десяти, женщина делового вида и увядающей красоты, с папкой в руках. Аня стояла чуть поодаль от всех впереди и повыше, на насыпи, потому что они где-то там, а она не с ними, они стремные, и к тому же спешит, ей надо пойти первой. Почему-то с поездами на переходах и переездах бывает такая штука, что когда поезд проезжает, за ним тут же выскакивает другой, на встречном направлении. И бывает так, что если в ушах наушники, то можешь и не слышать происходящего вокруг, например, гудка поезда.

Переход все еще звенел и трещал и мигал, но поезд укатил, постукивая хвостовым вагоном, и Аня зашагала легкой упругой походкой по переходу. Потому что красный свет ей не указ. Она поняла это не так давно, что никто и ничто ей не указ, ни красный свет, ни мать, ни дед, который водил ее когда-то на прогулку смотреть поезда и говорил, смотри мол, у поезда губы накрашены красным, как у мамы, а теперь это просто невыносимый безумный старик, который ничего не понимает в Анимэ, которое она любит рисовать.

Все уставились на Аню и время остановилось. Неведомая сила со скрипом потянула мужчину сорока пяти лет из внутреннего забытья во внешний мир. Бабка раззявила рот, ее пакет был то ли еще в руке, то ли уже на земле - пакет Шредингера. Девочка в серой куртке и зеленых джинсах на переходе, ее перемещением легко управлять с помощью джойстика, это лишь игра - так поняли мальчики с рюкзаками, но джойстика не было. У женщины с папкой на лице недоумение - такого происходить не должно, это непорядок, это какое-то...

Здесь я решил замедлить рассказ. Физиономии людей вытягиваются, кто-то в ступоре, кто-то орет, медленно открывая рот. Что еще? Можно добавить внутренний монолог героя, который поспешит на выручку. И монологи тех, кто не поспешит. Как насчет того, чтобы раскачать эмоции, сказать, что у истории есть реальные основания?

Я набросал несколько мыслей по поводу продолжения истории и решил отвлечься, поставил чайник. Заварить решил чаю марки "Grace", с мятой. Вкус этого чая незамысловат и прямолинеен, обычный черный, на фоне которого доминирует мята, однако сушеная, что делает вкус не таким живым, каким он бывает, если брать свежие листики. Свой напиток производитель определяет как "расслабляющий бленд", и надо отдать должное, действительно имеет некоторый успокаивающий эффект на психоэмоциональное состояние.

Раздался звонок в дверь, и (кого там черти несут?) я пошел открывать, а там она, Аня - глаза со стрелками и зеленые джинсы.

- Ты?
- …
- Ну заходи, раз пришла. Чайник как раз поставил. Но…
- Ты обо мне много думал, вот я и пришла. Я девчонка любопытная и импульсивная, тебе ли не знать.
- Э-э, много думал?
- Не придуряйся.
- Ты импульсивна, да. Я такой тебя представлял. Вернее фантазировал: а какой бы ты могла быть?
- Когда ты смотрел на меня на переходе, ты пялился на мою задницу? И ты представлял меня на унитазе? Ты что, педофил?
Я закатил глаза (наверно, в этот момент я закатил глаза).
- Слушай, я отношусь к тебе как к дочери. Как если бы у меня была дочь твоего возраста. В таком ключе, понимаешь? И потом, что значит «смотрел на тебя»? Тебя нет. Ты плод моего воображения.
- «Меня нет». Скажи, а вот такие люди, хотя не люди, а персонажи, как Дон Кихот, или там, Дон Жуан или Шерлок Холмс, – она жестикулировала, - все их знают, но их никогда не было, и можешь ли ты сразу сказать, кто их придумал, имена? Эти персонажи уже почти как архетипы, они отпечаток коллективного бессознательного. А где те, кто их придумал? Так что это еще вопрос, кто из нас более реален - я, или ты.
- Слушай, отпечаток, рассуждаешь ты вовсе не как тринадцатилетняя девочка.
- Потому что меня нет. Я просто часть тебя, которая говорит с другой твоей частью.
- Очень милая часть меня.
- Все-таки скажи, чем закончилась история на переходе? Что, стальная глыба все-таки налетела на меня, вмиг расплющивая мне ноги и таз, распиливая по поясу пополам?
- Сейчас как раз сидел и придумывал концовку… Смотри, ведь каждый из нас, любой, кто оказался бы рядом, окликнул бы тебя в той ситуации.
- Окликнуть могло оказаться недостаточным.
- Любой бы тебя остановил, если бы возникла необходимость, так ведь?
- Хм.
- Я хочу в это верить.