Айка и другие

Ядвига Поликарповна, баба Яга со стажем, проснулась на рассвете от ужасного треска:

— Неужели уже подошёл срок?

— Квох. — отозвалась Избушка-мать, тяжело подымаясь. В гнезде, которое сама хозяйка обустроила ей для комфорта, лежали четыре яйца размером с кулак взрослого мужчины.

И вот из одного из яиц выглянула лапка будущего Домика:

— Ай красавчик! — похвалила его Ядвига — лапка крепкая, на дальние расстояния сможет бегать.

— Коооо. — согласилась Изба, внимательно продолжая наблюдать за чадом глазами-окнами. Малыш же тем временем высунул из яйца вторую лапку, встряхнулся и сбросил с себя рябую скорлупу, некогда служившую ему прибежищем. Приветственно кукарекнув, он подошёл к Избушкамаме и потерся об неё бревнами, как трётся котёнок об маму-кошку.

— Так, это Избушонок. Бревна светлые, нигде червоточенки не видно. Окна пока маленькие, но это исправится, как подрастёт маленько. — Ядвига осматривала новобрибывшего, с удовольствием отмечая, что изъянов нет, и что продать его можно за дорого.

Один из другим, выбрались в этот мир и остальные два Домика, два братца. Эти тоже были без особых проблем, разве что, поспокойнее своего старшего братишки.

— Все, что ля? — поинтересовалась хозяйка у питомицы.

— Кууу — этот звук в устах жилища можно было принимать, как отрицание. Приглядевшись, ведунья заметила последнее яйцо. Оно было меньше остальных, и почему-то никак не хотело лопаться.

— Вылезай давай! — недовольно поторопила Яга — у нас ярмарка через неделю на Большой Горе, а нам ещё туда добраться нужно.

Но последыш не хотел слушаться будущую хозяйку: яйцо осталось недвижимым.

— Пустышка это. Или он сдох там давно. — пробормотала Ядвига — ладно, давайте без него начинать.

Тут Изба недовольно топнула куриной ногой и не сдвинулась с места:

— Что? Думаешь, ещё живой?

— Коооо.

— Лаааадно уж, подождём.

Ближе к закату из яйца показалась больше синюшная, чем розовая куриная лапка, а затем оттуда выбрался крошечный хворый Домик с двумя червоточинами на бревнах.

— И стоило ЭТОГО ждать? Оно ведь не жилец, до Большой Горы с нами и то не дойдёт. — Избушка-мать на это упрямо молчала, поглаживая слабую лапку Младшенькой своей большой лапой.

Избушек и Избушат можно отличить по бревнам: если они более светлого оттенка, то перед вами Избушонок. С ним и договориться проще, и в плане пути он выносливее, а главное — матерью не становится. Ядвига считала, что Избушки, когда становятся мамами, у них характер портится. Она и свою-то взяла, чтобы на ней зарабатывать: пенсии не хватало.

В их части Сказочного мира за выплаты Кощей отвечал, а он известный жмот и жадина. Кикиморе, правда, прибавил, но не за просто так, ясен пень. А ей, Яге, теперь мучайся со строптивым домом: до рассвета уговаривала избушку-малышку бросить, а та заладила "Куууу" да "куууууу". Угрозами пробовала взять, а мамка-Избушкка только пнула её куриной лапой и отвернулась, не пускала потом.

Пришлось и мелочь с собой брать. Отставала, конечно, лапки-то слабые. Тогда мать с детьми тоже останавливались, дожидаясь, пока она отдохнет. Пробовала раз Ядвига замахнуться, чтобы шла быстрее, так ее старшая Изба стала землю лапой рыть, песком в нее бросаться. Больше в это дело не вмешивалась, только наблюдала, как меняются за окном пейзажи.

Ну вот и Большая Гора. Про себя Яга надеялась, что малышка не одолеет подъёма и рассыплется трухою — тогда и проблем было бы гораздо меньше. Но Избушка проявила железный характер: она ни разу не споткнулась на крутых склонах Горы, продолжая подниматься даже тогда, когда лапки отказывались её нести.

Добрались и до того места, где сама ярмарка проходила: тут тебе и Кот Баюн с гитарой (голос у него бархатный, всегда слушатели найдутся) и курица, которая золотые яйца несёт, и Леший с домашним чаем из лесных ягод, и Водяной с похлебкой собственного приготовления (лучше не пробовать: от водорослей в бульоне диарея замучает).

Расположилась Ядвига с Домиками на самом видном месте, стала ждать покупателей. Избушат ещё до захода солнца раскупили, по двадцать серебрянников каждый, а на Избушку никто и не глядит: с червоточиной она, не простоит долго. Мать потихоньку радуется: сыновей отдать пришлось, так, может, хоть дочку оставят?

С приходом на небосвод луны, когда пора было уже собираться в обратный путь, прилетела на метле молодая ведьма:

— Я куплю у вас эту Избушку. Сколько она будет стоить?

— Двадцать серебряников. — устало проговорила Ядвига. Она была готова отдать Домик хоть бесплатно, лишь бы поскорее избавиться.

Тут каааак разрыдалась Избушка-мать: слезы из окон градом закапали, дрожит всеми бревнами, а сама дочь лапкой гладит и причитает что-то там на своём. Ядвига, испугавшись, как бы покупка не сорвалась, зло прикрикнула на свой дом:

— Хорош сопли распускать, а не то без побелки останешься! — но, если раньше эта угроза работала, то сейчас старшая Изба только ногой топнула.

— Ну что ты, не плачь! Не плачь, милая! — молодая ведьма подошла к жилью Яги, и, к неудовольствию последней, стала гладить Избушку по бревнам. — Я понимаю, я у тебя забираю дочь, но ты можешь её навестить, когда только захочешь: я живу недалеко отсюда, в Большом Лесу. Спроси там Ярмилу, лекарку зверей, тебе покажут дорогу. Не плачь, милая, не плачь...

Услышав, что дочь можно будет навещать, Изба Ядвиги немного успокоилась, и, погладив Младшенькую лапой в последний раз, тронулась в путь.

Ярмила же, тронутая таким нежным прощанием матери и дочери, никак не могла уснуть. В конце концов, вышла на улицу. Избушка ее тоже не спала, беспокойно переминаясь с лапки на лапку. Была она такой маленькой, что сама Ярмила едва-едва умещалась в этом тесном пространстве. Но ведьмовская интуиция подсказывала, что с жильем она не ошиблась:

- Что, скучаешь по матери?

- Кюююю.

- Мне надо было тебя оттуда забрать: хозяйка у тебя была злющая, черноты в ней много даже по меркам ведьмы. – и тут из маленького окошка скатилась большая, прозрачная слеза – тебе грустно, что мама осталась там, с ней? Она сильная, она выдержит, а мы с тобой будем ждать ее в гости, да? – Ярмила погладила избу по крыше, как ребенка по голове. – слушай, а имени-то у тебя и нет… вот что: будь отныне Айка. Коротко и мило. И тебе подходит.

- Кюююю.

- Тогда спокойной ночи, Айка. И не забудь разбудить меня завтра на рассвете.

«Ни одна нормальная ведьма не даст своему дому имени – успела подумать Ярмила, засыпая – хотя я и ненормальная, мне это еще моя прабабка говаривала».

На рассвете Айка подняла ее громким лопотанием и топотом:

- Кушать хочешь?

- Кююю.

Через пару минут молодой ведьме удалось-таки наколдовать пшена (до этого почему-то получался рис, а в первый раз – вообще лягушки). Айка наелась, и пространство внутри нее тут же увеличилось:

- Ну вот и славно. Теперь я отправлюсь помогать зверям, а ты меня жди, никуда не уходи.

- Куррр. – избушка легонько потерлась бревнами об хозяйку, как еще вчера ластилась к маме.

Так и пошло: Ярмила кормила Айку на рассвете, ела сама и отправлялась помогать зверям и деревьям. Ближе к обеду приходила покормить питомицу, а к вечеру совсем возвращалась, немного занималась с Айкой тем, что положено знать Избе: («Впустить!» «Свет!» «Свой!» «Чужой!») и ложилась спать.

Айка оказалась способной ученицей, и скоро не только выучила наизусть все команды, но даже смогла удержать в куриной лапке карандаш. Так она стала оставлять для хозяйки послания на заранее наколдованной бумаге. Написаны они были коряво - не зря ж говорят: «Как кура лапой», но Ярмила понимала их и отвечала Айке в устной форме.

Один раз, когда они с Айкой были знакомы почти полгода (Ярмила уже не могла дотянуться до ее крыши) Избушка оставила ей послание. В нем было всего несколько слов: «Я хочу увидеть маму!»

- У меня через неделю полгода со дня Посвящения в Ведьмы. Я приглашу туда Ядвигу Поликарповну с ее Избушкой. Как ты на это смотришь?

- Коооо. – Айка совсем недавно научилась говорить по-взрослому и очень гордилась этим.

День Посещения в ведьмы для тех, кто занимается магией — это всё равно, что день рождения для простых смертных. Кто-то в этот день закатывает шумные вечеринки, а кто-то празднует его в кругу близких.

Ярмила относилась ко второму типу магов: она была замкнутой и не любила шумные компании. Поэтому на её Дне Посвящения присутствововали только две близкие подруги, Кот Баюн с гитарой, да старая Ядвига. Не то чтобы Ярмила особо любила последнюю, но она обещала Айке.

Как же рады были мать и дочь увидеть друг друга! Побежали, стали гладить друг друга лапками и кудахтать что-то ласковое-ласковое:

— Ну, хорош миловаться! — грубо оборвала их Яга — ты как, молодка, кормить-то меня собираешься?

"ТЫ МНЕ НЕ НРАВИШЬСЯ!" — мигом начертила Айка прямо на песке. Она не привыкла, чтобы на неё орали.

— Да, конечно, проходите. — словно не замечая послания Айки, проговорила Ярмила.

— А у тебя тут ничего так. Если честно, когда ты у меня этот дом покупала, я думала, она долго не протянет. – и тут Ядвига почувствовала под полом сильную вибрацию: это снаружи зло пиналась Айка.

— Главное любить свой дом. — промурлыкала Ярмила. И тут ей в голову пришла идея: а что, если накормить гостью молодильными яблоками? Ведь, скорее всего, Ядвига злится потому, что ей уже не одна сотня лет, и силы неумолимо от неё уходят.

Яблоки эти Ярмила две недели назад взяла у подруги Бажены, та их сама вырастила в своём саду. Нет, Мила не считала себя старой (ей ещё и сотни лет не было) а вот местный Леший старился день ото дня, хворая всё больше и больше. Но ведь Ядвиге она даст всего одно яблочко, а тут штук пятнадцать, не меньше. Лешему точно должно хватить:

— Вот, тётушка, возьмите яблочко.

— Какая я тебе "тётушка"? В родню ко мне набиваешься? — Яга подозрительно посмотрела на розовобокое яблоко в руке Ярмилы, однако взяла и откусила большой кусок — Фу, кислятина!

Вскоре бабулю сморил сон (побочный эффект от потребления яблок) и она ушла спать в свою Избушку. Не просыпалась даже тогда, когда подвыпивший Кот возомнил себя Магомаевым и орал "Луч солнца золотого" на весь лес.

Ближе к ночи Ярмила пошла проверить, как там её гостья. Но на печке не было прежней толстой и злой Ядвиги! Там, укрывшись пуховым одеялом, спала маленькая девочка лет трёх-четырёх, и ресницы её вздрагивали во сне.

Напуганная такой метаморфозой, Ярмила кинулась в свой дом, где шло празднество:

— Бажена! Бажена!

— Что случилось? И куда ты пропала? — рыжеволосая ведьма постарше внимательно рассматривала подругу.

— Там... Там... — не в силах ничего сказать, Ярмила потащила её к дому Ядвиги.

Видя бледное лицо подруги, Бажена ожидала увидеть в большой избе как минимум труп. Увидев, что под одеялом спит милый маленький ребёнок, белая магиня даже засмеялась:

— Чего хохочешь?! Это яблоко твоё, между прочим, так подействовало! — почти в истерике крикнула Ярмила — чего теперь делать-то будем?

— Чего-чего, воспитывать — мигом став серьёзной, ответила Бажена. — этот сорт яблок сильный, одного маленького кусочка хватает, чтобы пятьдесят лет скинуть, а твоя Ядвига пол-яблока умяла.

— И надолго это?

— Лет на двадцать, не меньше, так что поздравляю с приёмной дочерью! — Бажена снова прыснула.

********************

Ядвига и Ярмила сидели из столом, в большой Избе. Эффект от яблока и не думал проходить, так что маленькая-большая ведьма постоянно требовала внимания:

— Хочу варенья, хочу варенья!

— Ты целую миску съела. Больше нельзя.

— Ты бяка! — на большие карие глаза навернулись слезы.

— Вот что: иди поиграй в футбол с Айкой — переключая внимание ребёнка, предложила Ярмила.

— Да, правда можно? Я и Айку, и тебя очень люблю!

— Можно-можно.

Ярмила смотрела, как мелькают за окном чёрные косы Ядвиги и думала, что ей оооох как придётся помучаться с этим ребёнком. Однако, где-то в душе она уже любила эту маленькую вредину...