Луис и она

Его раздражало всё.  Когда люди замечали его и когда делали вид,  что не замечают.  Бывало он хотел общения,  но именно в те моменты,  когда его кто-то демонстративно игнорировал. Бывало увидит у подъезда знакомую,  начнет на нее таращиться в ожидании когда она приблизится на достаточное расстояние,  чтобы некуда было деться, да и скажет ей громким голосом: 'Привет Люся',  да еще и с такой наглой интонацией будто он сам всегда сама приветливость.  В нем всегда боролись крайности- слыть не здоровающимся снобом или же самым приятным человеком на земле,  делающим из себя жертву.  Для одних людей он был эгоистичным невежей с холодным лицом и снобистским взглядом на окружающих, для других же- чем то настолько политичным, приветливым и даже порой забавным,  что аж тошно.  На самом деле он всех боялся,  когда он не мог контролировать ситуацию,  ему начинало разрывать от боли живот.  Можно было подумать,  что у него проблемы со здоровьем,  но после обследований врачи пожали плечами,  сказали:
- Вы здоров как лось,  не знаем чем вам помочь!
- Думаете это психосоматика значит? 
- Вероятнее всего.

Тогда он записался к психологу и даже проходил курс из 3 месяцев,  но психолог начала неожиданно поднимать прайс,  а во время прощальной сессии озвучила то,  что еще нужно доработать.  В списке было три пункта,  но Луис запомнил лишь одно:
1) Избегание привязанности
-Вы говорили,  что в любых отношениях вы пробыть более трех месяцев вам тяжко и вы сбегаете.  Я бы с вами над этим еще поработала.
-Чего же тут работать ...(чесал репу Луис и думал:  'еще бы она не поработала,  прайс же повысила,  чего бы тут не поработать'.
 Нет Луис вовсе не избегал привязанностей,  совсем нет.  Ему просто бывало надоедало.  В прошлом он был больно ранен и повторять не хотел,  да и вериться с трудом,  что первые чувства и привязанности что-либо может переплюнуть.  Он допускал мысль о том,  что нужно создать круг друзей, как прежде,  но все его друзья его разочаровывали.  Когда мы молоды,  думалось ему,  мы не умеем отстаивать наши границы,  не знаем что для нас приемлемо,  а что раздражает и разочаровывает.  Безусловно проще привязаться, когда нет своих границ.  Друг может сказать грязное словцо,  процитировать не самые лучшие твои мысли при других людях,  тем самым выставив тебя в не лучшем свете,  а ты,  как неопытный индивидуум без границ это стерпишь,  подумав,  мол,  он же мой друг- он навернула не хотел меня обидеть. В общем наученный опытом Луис ходил с каменным лицом,  держа людей на расстоянии вытянутой руки.  Он уже пробовал а-социальный образ жизни и пытался было насладится своим одиночеством, сводя общение с людьми к минимуму,  но что-то пошло не так и он начал дичать.  Начал меняться его голос,  хоть внешне он и хорошел,  продолжал развиваться,  но его пугали мысли о том,  что он странный, что он перестает быть интересным и говорит преимущественно в нос и тихо,  словно боится, что его услышат.  Его собственное общество его не напрягало,  ведь внешне он хорошел,  но превращался в душнилу. Тогда он стал более общительным, сблизился с двумя людьми,  но когда настал момент изменений,  который рано или поздно наступает в жизни у каждого,  он понял,  что не привязан к своим друзьям так сильно,  сколь они к нему.  Он съехал в другой город,  но был на связи.  Друзья писали,  что скучают,  но он смотрел на прошлое философски.  Из воспоминаний он избирательно взял лишь моменты веселья и ненависти. Он помнил как мысленно обесценивал друзей,  раздражался их примитивным образом мышления,  но и помнил, как ему ловко удавалось находить с ними общие точки соприкосновения.  Не без фальши,  но он смеялся и вскоре ложный смех приобрел натуральный характер. В своем дневнике он писал:
  'Я понял, что можно найти общий язык почти со всеми.  Совместный быт очень сближает если не наступать на интересы другого и быть дружелюбным.  Люди ценят улыбку и когда их не тревожат по пустякам,  а еще они тянутся к тем,  кто явно умнее их,  но этого не показывает.  Я вижу,  что привязанность меня душит.  Вот уже как 5 месяцев я живу с моими друзьями,  мы больше похожи на семью в который каждый занят своим делом,  но мы не семья и было бы глупо обманываться,  думая что так будет вечно.  Главное вовремя уйти.  Поэтому завтра я закачу скандал и вернусь в город Б'.
 Когда он уходил все его бесы вышли наружу- он нашел повод и раздул из него слона.  Он просто хотел уйти.  Когда психолог говорила ему,  что нужно бы проработать избегание привязанности он осознавал,  что действительно нужно,  но он не хочет.  Ему виделось это супер силой.  Если никому не открывать душу,  то и плюнуть туда не смогут. Его душа была закрыта настежь. Людей он выбирал умом,  сточки зрения перспективы,  а после и вовсе стал фильтровать умных на тех,  кто с ним на одной волне,  а кто нет. 

 Было дело он начал видеться с одной дамой,  которая ему была приятна.  Она была красива, смеялась Над его шутками,  вкусно пахла духами,  была с ним хорошо сексуально совместима,  внимательно слушала и разделяла его интересы, но он осадил себя.  Если его сердце видеть как дверь,  то она приоткрылась,  но ему стало сквозить, он ее закрыл и уехал в корею- работать.  Было дело он хотел с ней встретиться по приезду,  но все было уже не то.  Обоим не верилось,  что такие чувства могут остыть.  Когда она его видела у нее подрагивали от волнения ноги,  она то и делала,  что улыбалась и старалась не показывать волнения,  но он видел.  Он сам волновался,  но волнения не показывал.  Оба были напряжены,  но счастливы.  Куда оно ушло,  это незамысловатое чувство счастья,  счастья при котором время ускоряется? В прочем Луис не терял счет времени и периодически поклевал на часы будучи с ней. Ему хотелось оставаться в реальности.  Он знал,  что когда он забудет посмотреть на часы или в телефон, он поймет,  что это 'Оно',  но не исключал вероятностно,  что с его нравном забыть про часы его заставит лишь альцгеймер.  Луис жил в Корее,  а его симпатия в городе Б.  Думал он о ней редко, а она после года ожиданий и вовсе начала забывать его лицо и помнила лишь чувство отвращения от него.  Если ее дрожь была вызвана любовью,  то сейчас она сменилась ненавистью. Делов том, что она считала,  что если не менять ухажеров как перчатки, то непременно придет тот самый,  которому она отдаст если не всю себя,  то свою ласку.  В замен она хотела лишь внимания и демонстрации симпатии по средством цветов или совместных поездок в поход. Цветы он не дарил,  но в походы они ездили.  Он считал, что у него еще будет много таких, как она, а она знала что не будет.  Она предполагала, что он найдет себе там кореянку,  одну из Тех азиаток, что то и дело мечтают о том,  что у них со славянским мужчиной родится голубоглазый и светловолосый малыш. Если ранее мысли об этой несуществующей кореянке ее занимали и вызвали в ней ревность,  то сейчас она раздражалась,  а потом забывала от чего раздражена. Раздражена она была тем,  что он не увиделся с ней по приезду в Б, тем что он привесь своих талантах бежит от нее в корею и тем,  что он достанется не ей.  Оба были горделивы и независимы и могли жить друг без друга,  у обоих была симпатия,  но не было времени.
  Луис учил корейский,  а она нашла себя в теннисе, играя каждый день до боли в руке.

  В Бразилии верят,  что когда круг замыкается, или же говоря по простому,  заканчивается цикл чего-либо,  то он заканчивается непременно на том месте, где начался.  В романе Джейн Остин действия заканчиваю в Незерфилд парке,  где Лизи впервые познакомилась с Дарси. Иначе говоря, все заканчивается там начиталось.  По законам термодинамики все люди движутся по своей оси,  маршруты пересекаются с теми,  кто был с нами до большого взрыва (мы склонны называть встречи с такими людьми судьбоносными и предначертанными).  Можно ставить это под сомнение,  но будет сложно доказать,  что все не циклично. Круг людской интерации не может замкнуться пока не случится разговор.  Мы все остаемся связаны,  пока не высвободимся от мыслей.  Психологи называют это гештальтом. У обоих моих героев остался незакрытым гештальт и хоть они и делали вид,  что все в порядке и следов друг на друге они не оставили,  на деле же было не так.  На теле Луиса, хоть и не виделось шрамов,  но вот душа его была иногда неспокойна.  Он убегал.  Убегал от боли,  которой еще даже не было.  Если Луиса не смущало чувство недосказанности вечно напоминающее о себе,  то его даму сердца очень даже смущало.  Зимой она спросила у него когда он приедет в Б, но ничего он не ответил- попросту не знал! Ближе к лету он стал напоминать о себе,  хоть они и не общались,  но она чувствовала связь,  заставляющую ее о нем вспоминать посреди дня или вечером.  Любила ли она его? Зависело от дня недели и времени суток. Иногда она думала, что больше не почувствует такой дрожи пробирающей изнутри,  больше не захочет ни с кем ходить в поход или заниматься любовью, что ее мысли больше никто не сможет занимать столь же длительное время,  что занимали мысли о нем.  Но время шло,  хоть дрожи она больше не чувствовала,  но могла заниматься любовью не думая о нем,  а после жизнь добавила новых людей в ее жизнь и ее ум был занят шалостями и симпатиями к другим мужчинам.  Однако симпатии были поверхностными,  никто в душу так и не запал.  Узнав, что Луис в Б,  она написала ему о том,  что хочет встретиться.  Они встретились,  но говорить было не о чем.  Луис не мог шутить как прежде и было начал думать,  что встреча была ошибкой,  что не нужно было лишний раз провоцировать эту неловкость и танцевать на пепелище.

- Как Корея ? (Спросила она,  внимательно смотря на него своими зелено-голубыми глазами,  которые были точь в точь как у ее матери)
- Слушай (сказал он протянув букву У,  как бы издавая волну голосом то поднимающуюся,  то опускающуюся)класс ...(Он что то говорил,  но она его не слушала, ее не интересовала ни Корея ни его рассказы про нее,  она знала,  что самое интересное он все равно не расскажет).
-Слушай,  ну круто! (без всяких эмоций сказала она и если улыбка была оружием, то в эту минуту она осталась безоружно)
- Ты как? Ты же в Канаду летала да,  ну и как тебе?
- Да,  к родителям...
- Со сколькими азиатками ты перетрахался? (грубо и нагло спросила она,  будто зная что у нее есть на него права).  Я слышала у них желтые соски...так и вижу,  как ты брал их за шею,  раздвигал их костлявые ноги.  Слышу их писклявый голос.  Тебе нравилось как они стонут? Скажи,  ты брал их за волосы и целовал в шею и лоб так,  как меня?
 
 Он ждал продолжения,  но его не было. Она говорила, но про себя,  на деле же вслух она ничего из желаемого не произнесла. В воздухе стало тяжко,  не вздохнуть.   Она хотела говорить о чувствах, точнее выдавить из него их,  будто он тюбик от пасты. Для него это было ново, еще ни с кем не разбирался, разве что в чертежах на работе.
- Я понимаю,  что мы друг другу никто и ты мне ничего не обещал(Луис слушал низводя с нее глаз и держа на лице тупую улыбку).  Знаешь,  за мои 23 года я поняла,  что с кем то мы, люди, трахаемся,  с кем то спим,  о ком то заботимся, а в ком то видим продолжение.  Так вот я хотела,  чтобы ты видел во мне продолжение. В моей программе не было такого. Я и подумать не могла,  что то,  что мы делали делают люди которые не планируют продолжения.  Твои поцелуи в шею я не могла забыть дольше всего.  Лицо забылось сразу,  но вот губы,  плечи и поцелуи я долго помнила. 
- Почему ты мне не писал?  Погоди, не отвечай!  Я еще не все.  Лучше я все выскажу,  чтобы потом не ходить с комом горле. (Она смотрела в пол)  Сейчас я потешу твое эго... когда я видела тебя в первые,  именно видела,  потому что каждый раз открывая глаза я не верила,  что ты передомной,  у меня тряслись ноги,  меня всю дрожь пробирала. Моя жизнь всегда была наполнена смыслом,  но с тобой она стала более красочной что-ли... Я думала каждый раз о тебе,  когда кто-то говорил о Тоссе,  о том месте куда мы так и не съездили. Ты и представить не можешь какая неконтролируемая тоска нападала на меня.  Я не буду врать что сидела дома и ждала тебя.  Я понимала,  что ждать ты не просил,  но если бы ты дал мне надежду,  то я бы не виделась с другими. Я пустилась в самое настоящее распутство. Два мужчины признались мне в чувствах,  один предлагал жить вместе, а вскоре я и вовсе нашла себе другой объект страсти,  но с ним было не так.  С ним меня не трясло. С ним я развлекалась. Думаю ты тоже развлекался.  Думая о кореянках я представляла их желтые соски и как они тебя ублажают своими миленькими ртами,  смотря на тебя словно ты бог.  Я думала,  пищат ли они во время секса,  нравится ли тебе из косолапие или писклявый голос или их молчание.  Я сходила с ума Луис.  Ты мог меня не мучать и прекратить страдания одним лишь разговором.  Ты предпочел оставить меня в игноре. Ты сравнял меня с пылью и я озлобилась.  Хочу чтобы ты знал,  что страдания которые ты мне причинил непременно к тебе вернуться и ты меня вспомнишь. Я тебя ненавижу,  но прощаю. 
 
 Она встала и ударила его ладонью по лицу.  Если раньше у него была надежда заняться с ней любовью,  как в старые добрые, то сейчас он понял, что шанс равен нулю, но ее дерзость его возбудила.  Он не знал,  что делать,  но уже начал думать на этот счет. Для того,  чтобы придти к какому то решению нужно было время,  а времени у них не было.
 
 Порой время играет удивительную шутку.  Иногда оно тянется так,  что начинает пробирать тоска.  А бывает и так,  что время бежит.  Время можно остановить при помощи поцелуев,  почувствовать- используя карандаш и ручку,  во времени можно и путешествовать- при помощи книг,  но вот вернуть его нельзя. На кого-то  выделено уйма времени,  взять хотя бы подругу Луиса-  у нее было уйма времени,  которое она коротала слушая нудные истории подруг,  вечно болтающих о том,  что лишь по-началу казалось интересным,  но скоро надоедало. 
  - Взять бы все эти потерянные минуты в пустую и отдать Луису в распоряжение...(Думала она шагая вдоль знакомых дорог в сторону дома). Почему-то времени нам не дали,  стало быть так нужно для чего-то.  Видимо все было бы слишком просто,  ведь живи он здесь,  со мной в одном городе, я бы вышла за него замуж,  мы были бы красивой парой,  которая объездила все соседние горы и страны.  Он бы мотивировал меня быть лучше,  помог бы мне с документам...
- А что потом? (Размышляла она про себя)Потом не знаю... мне и подумать сложно как бы выглядело это 'потом'.  Потом я вижу только много улыбок,  мою поездку с ним куда-бы то ни было.(Когда она думала о том,  что прожила бы с ним всю оставшуюся жизнь- ей было сложно,  ведь она поняла,  что в ее фантазии и жизни не было места мужчине) дай им время она была бы не готова.  Оба не готовы.  Им было встретиться суждено,  но дальше пойти им предстояло порознь.  Неудачный тайминг. У нее со многими вещами и людьми был неудачный тайминг,  который она оправдывала необходимостью придти к каким то умозаключениям посредством общения с людьми.
 
 Луис летел в самолете и хотел было подумать о произошедшем,  но не мог.  Когда доходило до чувств он выключал своей аналитический ум и его клонило в сон. Он было начинал думать,  но мысли метались с одного на другое и потом он засыпал. Эмоции в нем были,  как и были сорняки на почве для размышлений,  но он был далек от садоводства и если его представить в виде хозяина дома,  у которого весь двор порос сорняком,  то он был тем самым хозяином,  что предпочитал пробираться к дому ступая на сорняки,  делая вид будто их нет и все комфортно. Лишь появление женщины заставляет мужчину взяться за плуг и облагородить двор.  Луис приземлился в шесть по местному времени.  Повернул ключ и открыл дверь своей пустой квартиры. Кинул вещи на входе и пошел бродить по пустой квартире.  Если бы он был более романтичен,  то представил бы ее рядом,  мог бы пофантазировать где бы стояли ее чемоданы,  приедь она его повидать.  Однако романтичным он не был и о произошедшем думать не хотел или не мог.  Проще было сделать вид,  что ураган не снес крышу. 

  Вскоре она встретила Марио,  высокого брюнета который по началу ей не понравился- казался слишком худым и носатым.  Впрочем, нос у него был похож на ее,  а излишний рост раздражал ее ибо она не принимала свой собственный.  Марио подходил ей идеально.  У него не было привычки убегать,  он не планировал переезжать от нее на другой конец земли и нравилась она ему  настолько,  что этого было сложно не замечать.  С ним все было легко и непринужденно.  Нужно сказать что Луис и 'Она' были похожи- оба боялись близости и убегали от нее.  У Луиса было чувство вины когда он кончал,  берущее свои начала в детстве,  где мать ругала его за касания к половому органу, приносящие удовольствие.  Мать привила Луису чувство стыда к самому чувству вожделения. Он смог им овладеть,  едва чувству стоило появиться,  как он старался от него отделаться. Одной из причин почему он скрывался от нее было это самое дискомфортное чувство, которым он обязан матери.   
 У моей героини же, была контр-зависимость,  она хотела чтобы ее искали,  добивались и показывали ей как она нужна.  Пошло это из детства,  когда она нуждалась во внимании которое отец давал сестре,  ее матери и даже брату,  но обделял мою героиню.  От дефицита внимания появлялись приступы с истериками ' меня никто не любит,  я никому не нужна',  где мать вбегала в комнату и говорила 'нужна,  мы тебя любим'.  Она выпрашивала любовь, но не получала ее от мужского пола и это вызывало проблемы во взрослой жизни. Она не доверяла мужчинам,  слегка их побаивалась, а позднее и вовсе уверовала в слова отца об их похотливой натуре.  Как бы то ни было,  отец был прав-  в большинстве своем они были похотливы и омерзительны в своем вожделении без обязательств. 
 
 Марио же, относился к ней как к цветку за которым нужен уход и который требует терпения.  Иметь ее в своей жизни,  сидеть с ней рядом в кафе, поправлять прядь волос, любоваться как она пьет коктейль,  чувствовать ее ладонь на своем колене и в руке, готовить ей пасту,  играть с ней в теннис или прост о смотреть, как она с утра пьет кофе сидя в белом костюме для тенниса,  гладить ее волосы пока ее голова лежит на его плече в кино,  нежно целовать ее в лоб и смотреть как она засыпает,  как ее силуэт ложится или встает с кровати и идет за стеклянную ограду душа-  он был счастлив в такие моменты. Был счастлив с ней. Была ли счастлива она? Она всегда была счастлива, ведь счастлив тот,  кто позволяет себе чувствовать. Для женщины самое большое счастье- быть любимой,  в первую очередь собой.  Любима она была, как собой,  так и Марио.  Она начала к нему привыкать,  хоть по началу он ей и не нравился. Со временем минусы стали незаметны,  их перекрыли плюсы,  цветы, паста,  поездки в Италию и его забота.  Когда они съехались и она избавилась от нужды платить за квартиру ее сердце было наполовину покорно,  но окончательно Марио его занял когда привез в свой город знакомить с родителями и подарил мальтийскую болонку.  Они расписались в Италии через полтора года тем самым плотно запечатав шкатулку с ее прошлым.