Карусель

Мать с улыбкой шла к Ирочке, сидевшей на залосненной лавке городского парка.
В одной руке у нее были разноцветные шары. В другой новая Барби.
Она села рядом с дочкой, положив ей на колени куклу и нагнулась, чтобы поправить сползшие детские носочки.
По парку неслась жалобная песня Юрочки Шатунова про то, что сделал коварный мороз с беззащитными белыми розами и это было так странно слышать в мареве июльского дня.
В этот момент шары умудрились вырваться из материных рук.
Один, голубой, целеустремленно стал подниматься в небо.
Ирка испуганно прижала ладони ко рту.
Второй, надутый послабей, лениво запрыгал по вытоптанной аллее, напомнив Ирке сказку про колобок, который «и от дедушки ушел, и от бабушки ушел»; третий прочно запутался в листве клена над скамейкой.
Он был глянцевый и розовенький - Ирка никак не могла отвести от него глаз.
Потом она вспомнила, что желтый шарик скачет по земле совсем близко от нее и хотела догнать его: «А от меня, колобок, не уйдешь!», но побоялась, что Барби упадет с колен и испачкается, а мать рассердится.
Ирка сделала едва уловимое движение в сторону желтого шарика, осторожно покосившись на мать. Та смеялась.
«Ну, что ж ты, доченька, красавица моя? Догоняй, а то убежит! Да поскорей- мы ж еще на каруселях не катались!» - проговорила мать вовсе не рассерженно, а на удивление безмятежно и ласково.
И тогда счастливая Ирка, накрепко прижав к себе куклу, сорвалась с лавки и метнулась догонять шар - колобок.
…Она запнулась, упала на него животом. Из глаз брызнули искры. То ли это шар оглушительно лопнул, то ли ушиблась сильно, аж потемнело кругом все и завертелось волчком.Потом вращение замедлилось и Ирка ощутила себя и боль в коленке.
«Мам... Мамочка…больно!»,- жалобно проскулила Ирка. Села, с трудом пытаясь выпрямить совершенно непослушную спину.
Почувствовала выступившую испарину на лбу. Отерла ладонью холодную липкую водицу с лица. Поискала рядом сочувственное мамино лицо, но все еще медленно плыло вокруг и никак не останавливалось. Она помотала головой, нагнула ее пониже и уставилась на свои разбитые в кровь коленки.
Коленки нестерпимо саднили. Ирка подняла тяжелую голову, глянула вверх и перед глазами опять замаячил веселый розовенький шарик. Он болтался из стороны в сторону и никак не хотел принимать ясные очертания.
«Мама…Ты где?»-тревожно позвала Ирка. Раскрыла глаза пошире и с ужасом наблюдала, как гладкий розовый воздушный шарик превращается в незнакомое румяное лицо.
«Я - не мама, я дядя Петя… Лейтенант Петр Валерьевич Нефедов», -произнес незнакомец.
«А мама где?» - спросила Ирка строго, даже не улыбнувшись в ответ такому славному розоволицему лейтенанту, похожему на воздушный шарик.
«Не знаю,- развел руками лейтенант Нефедов.- Когда ты нашлась, мамы с тобой не было».
«А это какой дом-интернат, да?» - спросила Ирка.
«Нет, не интернат,-засмеялся добродушный лейтенант,- полиция это. Дежурная часть. Сюда задержанных привозят. Или потерявшихся. Вроде тебя».
«Зачем?» - безучастно спросила Ирка и поискала к чему бы прислониться,но жесткая поцарапанная скамья, огороженная решеткой вместе с небольшим душным пространством, не располагала к уюту. Она нащупала под собой синий рабочий халат, подстеленный ей вместо простыни, попыталась натянуть его на расцарапанные коленки и пристроить на них гудящую голову.
«Уж так полагается…Ты есть хочешь?»-заботливо спросил дежурный лейтенант.
«Не хочу есть…-вяло ответила Ирка,- мы с мамой недавно ели.»
«Недавно -это как?»-с недоумением спросил лейтенант Нефедов.
-Ну… Я не знаю…Недавно.
«Это где?» -удивился лейтенант.
«Да в парке же…В парке отдыха и культуры. Там кругом такие палаточки стоят, а возле них столики. Прямо на улице, - монотонно говорила Ирка, не узнавая своего голоса. -Мама купила мне гамбургер и жвачку. И еще мороженое».
«А потом?-спросил лейтенант.- Что дальше было?»
-А дальше мамочка меня оставила на скамейке и сказала, что сейчас мне будет сюрприз, а потом мы пойдем на каруселях кататься.
«Ну? Ну, дальше?»-приставал настырный Нефедов.
-А потом мама вернулась с куклой Барби и много шариков несла. Я оч-чень хотела такую куклу- она в палатке с игрушками в парке продавалась.
 А шарики у мамы разлетелись. Я побежала их догонять. Споткнулась и коленки поранила.
«А мама что же?»-осторожно напомнил лейтенант.
«Мама? Не знаю…»-Ирка не придумала, как ответить, остро пронзенная сознанием, что все, о чем она сейчас говорила лейтенанту, снилось ей на жесткой полицейской лавке.
У нее даже испарина моментально высохла от ужаса, что вся эта красотища в парке ей всего лишь приснилась. Но уже через мгновенье она бессильно обмякла, устало умостив голову на разбитые коленки и с трудом прикрывая веки.
«Эй, ты что?» - лейтенант  потормошил Ирку за худое плечо.
Ирка не отвечала, только плечом дернула - сил говорить у нее не было. Опять ее охватила странная вялость. Как будто ее связали веревками.
Двигаться на жесткой занозистой лавке ей не моглось и не хотелось. Хотелось только одного - чтоб ее не трогали. Веки набухли тяжелыми непролитыми слезами, пощипывало в носу.
Одно желание овладело Иркой - замереть. Чтобы поскорее вернуться обратно в сон, очутиться в парке под веселую музыку в нарядном платье с оборками и в беленьких носочках…
Чтобы ожидать прихода матери с куклой и другими невообразимо прекрасными подарками.
Снова, сквозь едва прикрытые щелки глаз, Ирка увидела непонятное ей превращение лица дежурного в розовый шарик - он расплылся, потерял очертания; ей стало казаться, что опять листва клена шумит над скамейкой в парке. Он что-то еще говорил ей, но это уже не мешало, наоборот - приближало к вожделенному погружению в сон и к свиданию с горячо любимой матерью.
Но свидание никак не вырисовывалось, потому что в сознание, как сквозь вату, проник посторонний тревожный шум, мешающий желанному покою.
Он нарастал, был многозвучным - в нем слышалось громкое раздраженное ворчание, дробь тяжелого шага, лязг металла. Наконец звуковой ком вплотную докатился до Ирки и ей стало совсем невмоготу.
Она вцепилась одной рукой в поднятые домиком коленки. А другой попыталась вытянуть из-под себя халат и укрыться с головой. Но, чтобы укрыться, надо было оторвать тело от лавки и высвободить халат, а этого Ирка никак не могла сообразить.
«Вона што! А я-то всю подсобку перерыла-нету халата!-донесся до Ирки зычный голос. - Думаю - кому нужон стал?»
«Так надо было на лавку хоть что-то мягкое подстелить-ребенок все-таки...»-не сразу узнала Ирка голос дежурного лейтенанта.
«Ну и стелил бы свой китель!» - верещала тетка, высвобождая из-под Ирки  халат.
«Так не положено по инструкции…»-совсем смутился Нефедов.
«Положено-не положено,-ворчала техничка.-Кто тебя ночью-то проверит?
 О-е-ех, да повернись же ты, девка, не спишь ведь!»
Ирка горько сморщилась и забарахталась в огромном халате, как пойманная в сеть рыба.
«Че дохлая такая?-спросила пахнущая хлоркой уборщица.-Дай-ка, лоб пощупаю!»
Шершавая ладонь приклеилась к потному лбу и замерла там на веки вечные, как показалось Ирке.
«О-е-ех, да она ж больная!-всполошилась тетка.-Вона, красная какая! Прямо огнем вся горит! В больницу давай ее, неча ей в обезьяннике торчать! Не ровен час, кончится у вас прям тута!»
«Так я в восемь утра сменяюсь-скоро смена будет. По смене передам. А то я не очень-то с ними…» - совсем растерялся неопытный дежурный.
«Ну, твое дело, - заключила уборщица, вернув себе спецодежду, - мне убирать надо, пока жеребцы в погонах пол не топчут! Не богадельня тута!»
Захлопнув за собой решетчатую дверь, уборщица захлопотала над ведром,ворча себе под нос понятное что-то ей одной, но явно неодобрительное.
«Что ж делать-то мне с тобой?-лейтенант стоял над Иркой и, морщась, тер висок. Наверно, у него тоже, как и у Ирки,  болела голова.- Коленки-то где разбила?»
«В парке, с мамой…»-прошептала Ирка скорей самой себе, чем лейтенанту. Похоже, он ничего не услышал.
«Плохо тебе, да?»-участливо спросил Нефедов, нагнувшись над Иркой. Она не ответила, но про себя с усилием подумала, что, если она приоткроет веки, то рядом увидит розовый улыбчивый шарик, который так похож на лицо лейтенанта.
Постояв над нею и не дождавшись ответа, он на цыпочках вышел. Войдя в аквариумное застеколье дежурной части, лейтенант Нефедов стал без конца набирать один и тот же телефонный номер.
Ирка почему-то не могла уже себя представить ни вчера, ни неделю назад - ей казалось, что всю жизнь она пролежала здесь в прокуренном помещении с зелеными поцарапанными стенами за решетчатой дверью, страдая от озноба и ломоты в руках и ногах.
Спасительный сон не возвращался. Хотя клены над головой шумели. И плененный шарик снова дергался среди ветвей. Потом уже знакомым голосом произнес над самым ухом: «Не горюй, детка…Потерпи чуточку…Утром детскую комнату откроют. Пойдешь туда играть с игрушками. Да и докторов я тебе вызвал».
«Там Барби есть?»-спросила Ирка, проигнорировав сообщение про докторов.
«Наверно…» - не очень уверенно согласился лейтенант.
- Дядя, а ты будешь со мной играть?
«Во что играть?-спросил розовый шарик в гуще кленовых листьев и на нем проступили светлые глаза с простецкими белесыми бровями, курносый нос и пухлые губы.
«В дочки-матери», - устало ответила Ирка, недоумевая, как же можно быть таким бестолковым, а еще в полиции работает!
«Хорошо, договорились! - простодушно пообещал лейтенант.-Вот сменюсь с дежурства - и поиграем. Пока доктор не приедет.»
«У тебя дочка есть?»-Ирка с трудом расклеила ресницы и впервые проявила интерес к дежурному офицеру.
«Нет…нету дочки,- развел руками лейтенант,- не обзавелся.»
Он присел рядом с Иркой и свесил руки между колен, выразив готовность до окончания дежурства забавлять дитятю.
«А кто у тебя есть?»-без выражения спрашивала измученная лихорадкой Ирка.
«Брат есть старший-вот у того аж две дочки. Одна, как ты, а вторая только весной родилась.»-охотно ответил дежурный.
«А мама у них есть?»-с непонятной лейтенанту настойчивостью допрашивала Ирка.
«Есть, - помрачнев ответил офицер. - Есть мама…Она-жена брата….А…ты, что же? Как в парке-то ночью оказалась? Рассказывай давай, раз уж и впрямь проснулась!»
Ирка молчала, царапая пальцем исписанную спинку скамьи, на которой сидели.
«Ну? Что же ты!?- тронул ее за ступню лейтенант.-Все равно в детской комнате спросят. И доктор тоже!»
«Я маму искала…-потупившись прошептала Ирка.-Мы с мамой туда пошли…а потом я потерялась…»
«Как же ты могла потеряться?-не понял лейтенант.-Ты ж на лавочке сидела-маму ждала?!»
«Значит, мама потерялась…»-Ирка вздохнула горестно, словно вдова.
«Ничего найдется, - подбодрил молоденький  лейтенант, хлопая светлыми ресницами.-В полиции, знаешь, какие сыщики работают, о-го-го! Все, что хочешь, найдут!»
«Она давно потерялась.»-разглядывая ссадины на коленках сказала вдруг Ирка.
«Как-давно?»-опешил лейтенант.-Вы ж, вроде, только вчера вечером в парке с ней были?»
«Не знаю…»-Ирка попыталась пожать плечами, отчего ломота в спине вновь напомнила о себе.
«Тебя ведь и нашли ночью на скамейке,-упорствовал лейтенант.-Значит, вчера все и случилось? Парк уже закрыт был, дежурная машина по аллеям патрулировала-а на лавке ты лежишь. В комочек свернулась… Тебя к нам,
 в дежурную часть и доставили».
Ирка не отвечала. Ее очень заинтересовал процарапанный на спинке скамейки рисунок-кривой ножик. А под ним надпись «слон», тоже кривыми неровными буквами. Хотя самого слона почему-то не нарисовали. Ирка представила себе, как бы она, будь у нее с собой карандаш, нарисовала бы слона-ма-аленького, хорошенького, с большими ушами и тонким хвостиком…Может, попросить карандаш у дяди? На вид такой добрый…
«До того, как вы с мамой потерялись, ты где была-дома?»-продолжал спрашивать добрый дядя.
За стеклом противно затрезвонил телефон, напрочь разбив хрупкий уют беседы. Лейтенант сорвался на звонок. Что-то ответил. Потом вернулся. Снова сел.
-Так где ты была до того, как потерялась?
«Я в детском доме была.»-скрипучим голосом сказала Ирка.
«Вот те на!-присвистнул дежурный.-Не врешь?»
Ирка помотала головой.
«А…мама-то как же?-не понимал лейтенант.-То, что ты про парк мне рассказывала-неправда, что ли?»
«Правда,-покладисто кивнула Ирка.-Мы с мамой в парк тогда ходили…Хотели на каруселях покататься. Только мамка большая-ей нельзя было на карусель садиться. Она меня посадила, а сама внизу стала, за забором. Карусель стала быстро-быстро вертеться, я даже глаза зажмурила-упасть боялась. Потом карусель остановилась…Я глаза открыла, а мамки нет.Я стала ее звать, а у меня еще голова кружилась после карусели.
Я помню, что до карусели мы сидели с ней на лавочке. Я думала, она там меня  ждет…Пошла туда, а ее нету! Вместо нее дядьки какие-то сидят и пиво пьют. Я, наверно, не к той лавочке пошла? Ты как думаешь? Я лавочки перепутала? Может, мамка и сейчас меня в парке ищет?»
Опять зазвонил телефон и лейтенант не успел ответить, что он думает.
На этот раз он разговаривал по телефону долго. Ирка устала его дожидаться и забоялась, что он забудет про нее и уйдет домой. Она даже развернулась в сторону говорящего лейтенанта. Вытянула шею, но в это время уборщица с ведром и шваброй шумно внедрилась к лейтенанту за стекло и он быстро закруглил долгий разговор. Выйдя из-за стекла, он задумчиво постоял между стеклом и решеткой для задержанных, покачивался с пятки на носок и, собираясь с мыслями, глядел на мокрый пол.
«Дядя?»-позвала его Ирка.
«А?» - не в силах оторваться от своих мыслей, отозвался лейтенант.
«Дядя, скоро мы пойдем играть в игрушки?» - напомнила Ирка.
«За тобой сейчас приедут, - машинально ответил лейтенант, не вспомнив про игрушки. -Ох, ч-черт! Скорую-то я вызвал…А у вас, в детдоме, свои врачи есть.»
«Дядя, я не хочу в детдом! Там плохо, дядя!»-проговорила отчаянной скороговоркой Ирка и сжалась в тугой комочек.
«Ишь ты, плохо! - вмешалась потная уборщица, выплывая из-за стекла, -напоют, накормют, спать положут в постелю-все, как у людей!»
«Она два раза убегала,-приглушенно сказал лейтенант тетке с ведром.-Сейчас из детдома звонили. Приедут, заберут ее».
«От непутевая…»-пропыхтела тетка и, подхватив свое поломойное оборудование, пошла в конец коридора. Ее пыхтение и лязг ведра, постепенно удаляясь, стихли.
«Не хочу в детдом, - сникла Ирка. -Там девочки плохие, дразнятся.
А мальчишки дерутся!»
«За что? Почему дерутся?»-отрешенно спросил лейтенант.
«Просто так!»-выпалила красная от температуры Ирка.
«Тебя там били?»-подвигал желваками дежурный.
«Били…»-горестно кивнула Ирка.
«Мальчишки били?»-придвинулся ближе лейтенант.
«Мальчишки,-легко согласилась Ирка.-И девчонки тоже.»
-Там у вас всех бьют, или только тебе доставалось?
«Всех бьют, а как же еще? Без этого там нельзя!»-покивала головой Ирка.
«Господи…Почему?»-страдальчески проговорил лейтенант, глядя широко раскрытыми глазами на пол с подсыхающими следами мытья и представив на Иркином месте свою старшую племянницу.
«А за то, что врут все!»-беспечно махнула рукой Ирка, вспомнив
про привычное.
«Чего же врут-то?»-лейтенант, жмурясь от жалости, глядел на Ирку.
«Про то, как дома жили.»-четко ответила Ирка.
«Что же они врут про дом?» - лейтенант снова уставился в сырой пол.
«Как дома было хорошо!» - не моргнув ответила Ирка.
«А…как же? - опешил дежурный. - Если дома хорошо, то зачем в детский дом ребенка-то?»
«Если он очень плохо себя ведет, то тогда прямо в интернат,-уточнила Ирка, глядя на несмышленного лейтенанта, как на маленького - совсем ничего не понимает! - Интернат совсем почти как тюрьма, вот!»
«А кто ж тебя в интернат отдаст, такую маленькую?» - полюбопытствовал лейтенант печально.
«Нам так говорили, если мы себя плохо вели. Нам говорили, что нас всех
в интернат отдадут-а там нам мало не покажется!» - выпалила на одном дыхании Ирка.
Она возбудилась от своего диалога с дежурным и даже на время забыла про свое горящее огнем больное тело.
- А зачем же вы плохо себя вели?
«Ну-у…я не знаю - пожала плечами Ирка. - Я вела себя хорошо. Только домой хотела и плакала…А девчонки смеялись надо мной!»
«Почему смеялись?» - шевельнулся на лавке лейтенант.
«Они говорят, что у меня мамка - пьяница! И что она меня под забором оставила! Только у меня мамка никакая не пьяница! И под забором она меня не оставляла! Просто я в парке потерялась! - Ирка заерзала на месте и спустила одну ногу на пол. - Она, небось, меня там ищет и не знает, что я в детском доме живу теперь. У меня мамка хорошая и красивая, вот!
И добрая - куклу Барби мне купить хотела…А вот не знает теперь, где я…»
«Ты поэтому в парке оказалась?» - спросил после продолжительного молчания лейтенант.
Ирка энергично кивнула. Потом опустилась на подсохший пол, положила на него ладони и, оглянувшись через плечо на дежурного, сказала: «Дядя, найди мою мамку! Я не хочу в детский дом! Девчонки плохие…Они очень-очень плохие! Они злые-хуже мальчишек!»
«Почему хуже?»-растерялся лейтенант.
«Мальчишки просто бьют, без причины, - пояснила Ирка непонятливому лейтенанту, - а девчонки к каждому слову цепляются. И смеются потом! Это хуже! И дразнятся-мочи нет!»
«А что, их мамки - не пьяницы?» - осторожно поинтересовался дежурный офицер.
«Пьяницы! Ух, какие пьяницы! - с готовностью закивала Ирка, устраиваясь на чистом полу. - Только они врут все! Одна девочка - Надька, всем говорит, что ее мама - Лариса Долина. И что она в командировке сейчас и там выступает! Или как это? Где там она выступает?»
«На гастролях, наверно…» - понятливо подсказал лейтенант.
«Ага! - горячилась Ирка, - и когда эта самая командировка кончится, она ее домой возьмет!  Все знают, что ее мамка не в командировке вовсе!»
«А где же?» - смущенно спросил лейтенант, склонившись поближе к сидящей на полу Ирке.
«В тюрьме она! - выпалила Ирка. - Ее мамка папку зарезала бритвой! И никакая она не Лариса Долина вовсе! Вранье! У другой девчонки мамка померла.А она всем говорит, что ее мамка в раю. Это такой заграничный сад с фруктами всякими, понимаешь? У нас такие не растут!»
Ирка авторитетно объясняла понятные ей одной вещи, пристально глядя на лейтенанта снизу вверх. Он кивнул, соглашаясь.
«Ну вот,-продолжала комментировать Ирка, все больше увлекаясь собственным рассказом. - А ведь, если умерла, значит, ее в землю похоронили! Зачем же она врет про сад с фруктами?»
«Она не совсем врет…» - тихо сказал лейтенант.
«Врет! - убежденно махнула рукой Ирка.- Как же, не врет! Так не бывает! А самая большая - Галька, та больше всех врет!» А если ей не верят - сразу драться! И бьет очень больно. И щиплется!»
«Что же она врет, Галька эта?» - устало произнес дежурный.
«Что у нее мамка с папкой богатые - ужас, какие богатые! - зажмурилась Ирка. - Что у них дом двухэтажный у моря, вот!»
Дежурный в недоумении поднял брови.
«Свой в доме бассейн, - торопливо перечисляла Ирка,-и даже конюшня и как его? Корабль, вот!»
«Яхта, значит, - поправил лейтенант, - а в детдом ее зачем тогда?»
- А она всем говорит, что ее тута родители спрятали! Потому, что она наследница всему этому богатству и ее могут украсть бандиты!
«Взять в заложницы?»-догадался с улыбкой лейтенант и поглядел на часы.
«Ага. Только она все врет, - продолжала Ирка. - Ей, конечно же, не верит никто, потому она злая и всех бьет. Ха, если родители богатые и все есть, чего ж тогда она у маленьких компот отбирает? Она же должна быть сытая, правда?»
Лейтенант ответить не успел, потому, что одновременно раздались звонки и по телефону и во входную дверь.
Он метнулся за стекло, рванул трубку , что-то ответил; затем бегом бросился ко входной двери.
…Ирка не поняла, почему перед ней вдруг возникла Нелли Борисовна - воспитатель старшей группы.
«Вставай, Пахомова, - без предисловий начала воспитательница-та самая воспитательница, которую дети не любили и побаивались,-чего на пол уселась? Нечего рассиживаться-машина ждать не станет!»
Все завертелось каруселью вокруг разом онемевшей Ирки - Нелли Борисовна, лейтенант Нефедов, уборщица, угрюмый на вид офицер, сменивший на посту ночного дежурного, какие-то граждане, которых водворили за решетку и которые, не глядя на Ирку, бесцеремонно заняли всю лавку.
На Ирку мгновенно напал столбняк: она оцепенела на полу всеми забытая, никому не нужная. Воспитательница ушла за стекло дежурной части, склонилась над столом, расписывалась в каких-то бумагах, разговаривала уже с новым дежурным.
«Сейчас… вот сейчас я тихо - тихо встану… Никто-никто меня не заметит… И убегу… И пойду искать маму… Искать маму…» - застучало в висках у Ирки. Но сил встать и незамечено выскользнуть за решетчатую дверь не было. Тело опять утратило способность двигаться без боли и слушаться хозяйку.
Она не сразу поняла, что в клетку вошел сменившийся с дежурства лейтенант Нефедов, поднял ее с пола, взял на руки. Притворил за собой дверь и понес ее по коридору.
«Мы сейчас будем играть…будем играть… в детской комнате с игрушками… Мы будем играть, ура!»-нашептывал непонятно чей голос у Ирки в голове.
Сзади грузно двигалась воспитательница; следом за ней шла уборщица
 с ведром, и Ирка, сидя заморенным  худым котенком на сильных руках дежурного, подумала, что они обе такие похожие - толстые, потные, равнодушные - как близнецы.
После сумерек коридора свет улицы болезненно ударил по глазам. Ирка крепко зажмурилась и намертво сцепила замком руки на шее у лейтенанта.
«Слезай, Пахомова. Приехала!» - раздался над ухом резкий голос Нелли Борисовны. Ирка помотала головой и еще крепче прижалась к Нефедову.
«Ну, милая, поезжай… Надо…» - сипло сказал Нефедов, пытаясь высвободиться из отчаянных Иркиных объятий.
«Не церемоньтесь с нею - дольше не отцепится!» - деловито предупредила Нелли Борисовна, распахнув двери старого пахнущего бензином внутри и снаружи  газика, в котором отсутствовала половина кресел. Пол, лишенный мест для сидения, был завален пластиковыми бутылками и тряпьем; за рулем виднелся неподвижный силуэт детдомовского шофера.
Лейтенант, пыхтя, пытался сгрузить Ирку в нутро вонючего газика и терпеливо, по очереди, отдирал от своего кителя ее руки.
«Ну, дядя…дядя…ну, дядя… - как в бреду бормотала Ирка,-дядя…ты же обещал в игрушки играть…в комнату детскую…»
Лейтенант прятал глаза. Воспитательница, словно наседка на гнезде, деловито устраивалась на сиденье, явно тесноватом для нее.
«Как же, дядя? Дядя? Ты же обещал…Как же? Игрушки, дядя! Детская комната…не хочу! Не хочу я отсюда! - свистящим шепотом причитала Ирка. - Возьми меня назад! Не хочу, не поеду! Забери меня, дядя, миленький!»
Лейтенант заполошно шагнул назад от машины, не глядя на Ирку.
Слезы неукротимо прорвались из глаз, словно злые осы, вмиг ожгли щеки, истерзали шею и голые Иркины руки.
«Ты мне все врал, как Надька и Галька! Ты гад! Ты гад, дядька, гад!» - кричала Ирка, забившись между клеенчатыми сиденьями газика, где пластиковые бутылки кеглями перекатывались по полу.
«Я не успел поиграть с тобой, детка…Ты уж прости…» - развел руками лейтенант.
Дверь захлопнулась, притянутая пухлой рукой воспитательницы.
«Не успели мы поиграть, - убито повторял лейтенант, - но я постараюсь найти твою маму…»
Машина тронулась. Лейтенант, вытянув шею и идя следом за газиком, кричал: «Постараюсь найти твою маму! Слышишь меня? Поняла? Маму буду искать! Маму искать!»
Лейтенант замедлил шаг, но продолжал машинально повторять одно и то же, пока почти не налетел на машину скорой помощи, въезжавшую во двор отделения.
В газике Ирка, как зверушка, по полу перебралась к заднему стеклу и, уткнувшись в него лбом, смотрела на фигуру лейтенанта Нефедова, ставшую вдалеке маленькой и хрупкой, словно оловянный солдатик из сказки.
«Коля, у рынка останови ненадолго,-услышала Ирка голос воспитательницы,-хочу редиски и луку взять, окрошку своим дома сготовлю…»
«Я и сам хотел,-согласно кивнул шофер.-Сигареты кончились».
Газик немилосердно трясло. Все в нем бренчало погремушками.
Лейтенант превратился в точку, в песчинку, потом его скрыл поворот.
Около рынка шофер Коля долго пристраивал газик, помогая себе негромким матом.Нелли Борисовна, пыхтя, стала выбираться наружу. Сильно хлопнула дверью.
«Не сбежит опять?»-спросил шофер.
«А ты покуда тут побудь. А я скоренько… А ты уж следом!» - на ходу бросила воспитательница и, заколыхавшись в сторону рынка, слилась с толпой таких же рыхлых озабоченных теток с кошелками.
От запаха бензина и духоты Ирке стало невмоготу. В горле застрял ком, тошнота подкатила. Ирка открыла рот и часто - часто задышала. Она умостилась в уголке и закрыла глаза, которые сразу склеились от влаги ресниц.
Снаружи шумела улица; пахло горячими беляшами, шашлыком, пролитым пивом. Иркина голова закружилась от обилия запахов, сочащихся в открытую щель окна, свесилась на грудь.
Гул толпы отдалился, хотя девочке упорно представлялось, что сама она вовсе не сидит в газике, а вроде бы, куда-то движется…
Потом она поняла, что движется вместе с рыночной толпой, но рынок уже кончился. А толпа все идет и идет, а Ирке оттуда никак не выбраться.
Раздалась знакомая песня про морозы и белые розы и тогда Ирка догадалась, что вся толпа валит в парк культуры и отдыха.

Вот она - карусель. Народу на ней полно. Вон палатка с игрушками - возле нее тоже толпятся дети с родителями.
А она почему-то одна в толпе.
«Значит,-догадалась Ирка,-и моя мама где-то здесь!»
Она ужасно разволновалась от предчувствия такой долгожданной встречи. Сердце у нее забилось пойманной птичкой, она повернула голову в сторону аллеи и сразу увидела лейтенанта Нефедова. Тот махал ей рукой и куда-то настойчиво показывал. Поглядев в ту сторону, куда указывал лейтенант, Ирка тут же увидела мать.
Мать была красивая, нарядная, улыбалась широко всем прохожим. У Ирки даже дух захватило от гордости и счастья. Толпа продолжала двигаться.
«Вон моя мама! Мама! - закричала Ирка, пытаясь пробраться к матери.-Мама! Я здесь!»
Мать с улыбкой плыла в толпе, свободно, словно рыба.
«Мама, хочу к тебе!-надрывалась Ирка, борясь с течением толпы.-Мама! Где ты была так долго?»
«Шарик догоняла…» - с улыбкой отвечала мать и Ирка действительно увидела в руке матери голубой шарик.
Они стояли в толпе, которая обтекала их, устремляясь дальше по своим разнообразным делам. Порою их толкали. Но они не замечали этого.
Они смотрели друг на друга и счастливо смеялись.