Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 15

Будучи по природе не просто общительным, а даже скорее болтливым, сегодня дед был в особом ударе. И до последнего не теряя надежды, что одногруппники его внука все же попробуют приготовленный им суп, пользуясь моментом затишья, развлекал ребят разговорами, делясь с ними самыми эксклюзивными сплетнями поселка. А хотели они все это слушать или нет, старика уже мало интересовало.

Впрочем, его умение рассказывать о чем-то так, что можно было заслушаться, принесло свои результаты. И весьма скептически относясь к подобным вещам, Евангелина неожиданно поймала себя на мысли, что внимательно прислушивается к его побасенкам, ловя каждое его слово. А тот был и рад стараться для столь скромной компании, превратившись на миг в знаменитого оратора. Давненько у него не было возможности вновь оказаться в центре внимания, приковывая к себе взгляды окружающих.

Это был чудной старик, но в общении с ним было легко. И преследуя цель как можно скорее сойтись с определенным человеком, у него был дар в считанные мгновения разрушать ситуации неловкости и стеснения, возникавшие поначалу между малознакомыми собеседниками. И довольно быстро научившись находить общий язык с самыми неприступными людьми, через время этот человек общался с ним так, словно был знаком с ним длительное время, — так влияла на него гостеприимная атмосфера дома старика и местности, где он жил, не спеша перебираться в город.

Его рассказы развлекали, отвлекая от обыденности. Привлекали своей простотой. У этого старика была удивительная способность улавливать самую суть событий, передавая их в сжатом виде, без пространных рассуждений и философствований на ровном месте, нагонявших скуку на самых нетерпеливых слушателей. И по-своему обмениваясь с ними сельскими новостями, он не замечал насмешливых взглядов со стороны Терехова и безучастного вида Сильвестра. Так что следя за выражением лица этого старика, у Евангелины сложилось на миг впечатление, что тому было все равно, слушает его собеседник или нет. Для него было главным выдать побольше информации, пока он её помнил и она была на слуху у местных, используя вместо подлинных имен действующих лиц их клички, как это было принято в небольших населенных пунктах, где все поголовно знали друг друга.

— Все у нас хорошо: Стрюк — спился, Скрипка — повесился, а Рашпиль где-то шляется по селу в поисках мелкого заработка. Мы с соседом его не видели уже давно. Даже не представляем себе, где он вообще может быть, привыкнув одалживать себе на чакушку.

Так начинался каждый день того пропащего человека. И в этом же состоял смысл его жизни, которая его вполне устраивала. Так что с интересом прислушиваясь к историям, где высмеивались человеческие недостатки, Терехов с трудом удерживался от смеха, уверенный, что старик немного преувеличивает и такого в жизни не бывает. Стоило деду Новаковского подсесть на своего «конька», как на всякие попытки перевести разговор на другие рельсы можно было немного подзабить. Хорошо, что с ними не поехал Лисов. Ему было бы утомительно слушать все эти рассказы старика про его соседей, покосы и надои.

Дед Матвей был не прочь посмеяться над самим собой и собственной нерасторопностью, но если разговор заходил о чужих недостатках, он уже не мог удержаться от сплетен, осуждая чей-то образ жизни. И что бы не происходило в этом поселке, будь то засуха, град, или смерть кого-то из жителей, раздувая все эти события до политического масштаба, он умудрялся преподносить их так, что слушая одну новость за другой, собеседник впитывал в себя почти каждое его слово, уверенный, что все так оно и было и этот старик ни капли не преувеличивает.

В общем, с дедом Новаковского нельзя было соскучиться. Однако наслушавшись в свое время всех этих историй по самое «не хочу», Егор оставлял ненадолго общество одногруппников, и, выбираясь куда-то во двор, обследовал тамошние деревья на наличие зрелых плодов, который можно было спокойно срывать с веток и тут же пробовать их на вкус. Мало что понимая из радостного лепета старика, Евангелина изображая заинтересованность, и все чаще останавливая на ней свой взгляд, дед заливался соловьем, делясь с ребятами сельскими новостями.

Единственный человек, которого интересовали его рассказы, был Зонтинов, постоянно что-то у него уточнявший. Чего нельзя было сказать о Терехове, с плохо скрытым раздражением поглядывающем на часы. И даже не пытаясь обращать внимание на скучающий вид этого парня, старик продолжал хвастаться своими недюжинными достижениями в огородных делах, жалея, что не имел возможности дожить до ста лет, на что Дмитрий, услышав его тезис, невольно фыркнул, поражаясь его фантазиям:

— Ну, это вы, дедушка, уже замахнулись!..

Вот только сам старик так и не считал. И считая себя ранее вполне сильным человеком, способном бросить вызов судьбе, бесстрашно сопротивляясь всем невзгодам, как только ему стукнуло восемьдесят пять, он внезапно почувствовал, что больше не может щегольнуть такой же трудоспособностью как раньше. И чем старше он становился, тем труднее ему было подключаться к работе: тело его больше не слушалось, и, утратив прежнюю проворность, позволявшей ему везде и всюду успевать с делами, — как дома, так и на огороде, дед Матвей сделал вывод, что начал сдавать, о чем тут же поспешил поставить в известность своих собеседников.   

— А если бы вы знали, как сдаем мы! Хотя не прожили и половины вашего! И неизвестно ещё, получится ли у нас дожить до таких лет, как это получилось у вас… — проворчал Терехов, утверждая, что у того, как минимум, есть повод для гордости по той простой причине, что он не просто дожил до столь преклонных лет, но умудрился каким-то образом сохранить в этом возрасте остатки рассудка и возможность передвигаться по дому без посторонней помощи, когда большая часть его сверстников уже давно лежала истлевшей в могилах.

Подпирая ладонью подбородок, Зонтинов с интересом следил за их перепалкой, кивая то одному собеседнику, то другому, в зависимости от того, на чьей стороне была правда. И преследуя цель понемногу выпытать у него отдельные подробности, чтобы составить полную картину о жизни в этом крае, он был вынужден то и дело прерываться на месте из-за неугомонного Алекса. Постоянно сбивая с толку деда, он задавал ему вопросы невпопад, и даже не стремясь дослушать до конца его ответ, периодически уводил старика от первоначальной темы, так что забывая порой, о чем он говорил вообще, почти сразу переходил к другой теме, не теряя надежды вернуть все на круги своя.

Слушая рассказы этого старика, Евангелина периодически посматривала на Сильвестра. От начала занятий до этого времени они так толком и не обсудили то, что произошло в последний день пребывания на базе отдыха. Как знать, может он успел обо всем забыть? И по этой причине он больше не ищет с таким отчаянием с ней встреч?! Впрочем, по нынешнему его поведению сложно было сказать, как он относится к ней теперь.

Недавно Зонтинов показывала ей фото, сделанные на даче у его кузины Елизаветы. Став с Сильвестром в обнимку, на снимке они втроем смотрели в объектив камеры на фоне зеленеющих деревьев, и это почему-то вызвало у неё тревогу. Точнее её насторожил взгляд, каким смотрела в тот момент на Сильвестра кузина Зонтинова. И почувствовав некую угрозу, исходившую от этой девушки, Евангелина отказалась от дальнейшего их просмотра, рассеянно слушая одногруппниц, на все лады восхвалявших загородный дом этой Елизаветы. И сейчас почему-то снова вспомнив о своем душевном состоянии в тот момент, она поймала себя на мысли, что совершенно не слушает рассказы деда Новаковского, переживая из-за пустяковых вещей. Как будто в кузине Зонтинова было что-то такое, в чем она не спешила себе признаваться… И эта девица собиралась посягнуть на Сильвестра… Но самой ей какое было до этой истории дело? Странно, что она по-прежнему надеялась вернуть его благосклонность, отдавшись в тот вечер Лисову… 

Не на шутку разойдясь, дед Матвей делился с гостями воспоминаниями о собственной молодости, рассказывая, чем раньше добирались с этого поселка на городской рынок, но будучи в тот момент далека от всех этих историй, Евангелина их попросту не слышала, не замечая насмешливого взгляда кузена, который придираясь к словам старика, на свой лад коверкал их смысл, постоянно его перебивая.

Во времена молодости деда Новаковского отлаженного рейсового транспорта как такового не существовало. Вместо него от поселка к городу курсировало так называемое «такси», представлявшее из себя фургон с брезентовой накидкой, по бокам которого были расположены деревянные и не прикрепленные к стенам скамейки. В определенное время он подъезжал на небольшую площадку в центре поселка, забирал оттуда народ, и тут же выдвигался в город, останавливаясь напротив входных ворот центрального рынка, где можно было купить всего понемногу, но главное дешево. Так что слушая все, что рассказывал им этот дед, некоторые едва сдерживали свои улыбки, не в состоянии поверить, что так оно все было на самом деле.

Немного придя в себя, Евангелина слабо улыбнулась в ответ, и, отметив про себя, что долгожданный рассказ подходит к концу, не стала отказываться от груш, которыми предложил ей полакомиться Новаковский, нарвав их с деревьев по просьбе самого деда. Начав спеть, они имели довольно аппетитный вид, и, рискнув все же попробовать одну из них, она нашла приятным её аромат, несмотря на слегка терпкий вкус. В дальнейшем, рассказывая гостям о своих юных годах, проведенных в этом поселке, дед вспоминал, у кого и на какой улице впервые появился телевизор, после чего дело дошло и до воспоминаний жизни с женой и, собственно говоря, самой свадьбы, хотя вспоминать там особо было нечего. По той причине, что основную часть свадьбы он, как жених, попросту проспал, уснув прямо за столом, а на второй день новобрачная переехала к нему с некоторыми своими вещами в качестве приданого, включая гардероб. Пьяный музыкант два дня играл во дворе на баяне, — такой тогда была музыка. Даже остался на ночь, будучи не в состоянии добраться к себе домой в столь поздний час. И когда с этой историей, наконец, было покончено, сбавив на плите огонь, дед налил себе немного похлебки, и воспользовавшись этим моментом передышки, когда его никто не перебивал, Зонтинов спросил у него, о чем тот жалеет теперь, и что бы он хотел поменять, если бы у него вдруг появилась возможность вновь окунуться в молодость. Ответ старика потряс всех, вызвав замешательство у его внуков.

Как выяснилось позже, дед Матвей жалел о том, что за все это время он ни разу не изменил своей жене, хотя возможностей хватало.    

— Я не изменял супруге ещё и потому, что таковым было мое воспитание, — признался он, находя оправдание своему поступку и тем самым подводя итог своему жизненному пути. — Таким воспитали меня родители... А надо было! Сходить налево… — С подчеркнутой яростью добавил он спустя пару секунд, искренне сожалея об упущенных возможностях.

На этом их чудесные посиделки закончились, и вспомнив, что у него ещё осталось немерено работы, которую следовало переделать в кратчайшие сроки, отправился на поиски технической одежды ребятам, соизволивших помочь ему в саду и на огороде. Не могли же они работать там, в чем приехали, даже не подозревая, что их попробуют использовать в качестве дешевой раб-силы.

Конечно, они могли бы и отказаться, но не стали этого делать. Дед в его возрасте действительно нуждался в помощи, и взваливать такой объем работ на плечи одного лишь Новаковского было бы глупо. Впрочем, все эти деяния могли бы занять довольно много времени, затянувшись на неопределенный срок. Теперь Егор, как и его брат, в связи с началом занятий уже не могли так часто приезжать к нему в поселок. А тут представился такой удобный случай сделать все в один присест, забыв о крупных делах раз и навсегда. Чем больше помощников, тем выше был шанс поскорее покончить со всей этой катавасией.

Для начала надо было перенести из одной комнаты в другую несколько громоздких вещей, (тот злосчастный свадебный гардероб был в их числе), чтобы высвободить побольше места, а позже разобрать старый сарай. И если после всего этого таскания у ребят ещё останутся силы, прополоть на огороде пару грядок с тыквой и свеклой.

Евангелина не собиралась оставаться в стороне. Не стала придумывать всякие отмазки, в то время как остальные работали. И убрав после недолгих колебаний под прозрачную косынку свои роскошные волосы, теперь у неё был вид невинной доярки, собирающейся идти поить теленка, либо кормить зерном утят. На деле же ей пришлось принять участие в разборе старого сарая, которым уже всерьёз занялись ребята, её кузен, погоняв перед этим по стенам пауков.

Огромный шкаф, где лежал инвентарь для обработки сада, дед Матвей уже давно хотел перенести в другое место, но прекрасно осознавая, что Егор вряд ли сдвинет с места подобную глыбу, попросил помощи у его ребят. Деваться было некуда. Окружив этот шкаф со всех сторон, парни попытались его слегка приподнять, когда в следующий момент отворилась одна из его дверей, чуть не ударив Терехова по голове. Евангелина едва успела к ним подскочить, придерживая эту створку руками.

После того, как со старой мебелью было покончено, на пустом месте образовалось много пыли, и чтобы не сидеть слишком долго без дела, тотчас вооружившись веником и совком, Евангелина принялась её подметать, чихая каждый раз, как только ей что-то попадало в нос. Тот мусор, который можно было сжечь, они тут же принялись сжигать, разведя небольшой костер прямо за домом, сложив в углу пустые бутылки и железо, от которого невозможно было так просто избавиться. Сгрузив позже все это «добро» на расстеленную плахту, которую ветер трепал подобно парусу в их руках, Новаковский с братом выносили этот мусор за пределы поселка, где располагалась местная свалка.

Став недалеко от ямы, где лежала куча всякого хлама, они бросали бутылки прямо туда, прислушиваясь к звукам разлетающихся осколков, пока их не заприметила издали какая-то бабка, и тут же поспешившая к ним навстречу с целью вынести им мозг, подробно объясняя, где надо бросать мусор, а где делать этого не стоило. Как будто они сами не могли разобраться с подобным вопросом, «нуждаясь» в посторонних советах. И стоило им оттуда убраться, чтобы прийти сюда снова, но уже с новой порцией мусора, как она снова оказывалась на месте, словно специально поджидая их здесь, чтобы в очередной раз почитать им правила мораль.

— Как она «заковыряла» нас своими советами»! — пожаловался на неё ребятам Алекс, возвращаясь обратно уже с пустой плахтой. — Куда — мы, туда и она! Прямо житья от неё нет никакого!.. И откуда только взялась эта сумасшедшая на нашу голову?!

Егор был близок к тому, чтобы просто послать её по адресу, если эта старуха вздумает ещё раз сделать им с Алексом хотя бы одно замечание, но узнав в ней по описанию свою соседку — бабу Нюсю, главную сплетницу поселка и лучшего поставщика меда, дед Матвий лишь громко рассмеялся в ответ, утверждая, что они ещё легко отделались, успев вовремя оттуда смотаться. Эта особа любила всех поучать, вечно суясь не в свое дело. И опасаясь, как бы из-за этой ссоры его дед окончательно не поссорился с этой женщиной, Новаковский был вынужден поменять действовать свое прежнее «место дислокации», принявшись швырять в эту яму мусор совсем с другой стороны. Алекс последовал его примеру.

Кошка Боня, которую они захватили с собой, недалеко ушла по своему уму от хозяев, и, в частности, самого Егора. Эти двое были одного поля ягодами. По крайней мере, такое складывалось о ней впечатление у Евангелины, пару раз наблюдавшей украдкой за повадками этого зверя. И не обращая никакого внимания на царивший в помещении бардак, эта кошка умудрилась находить себе занятие, играя то с куском обоев, то грызя какие-то тряпки, замотавшись с головой в целлофан, пока на неё случайно не наступил сам дед Матвей, следя за переносом мебели из дома в сарай.

— Да, иди отсюда, холера! — выругался тот, чуть не споткнувшись об неё и не растянувшись прямо на полу.

Встряхнувшись, кошка вскочила с места, и, оставив в покое кусок газеты, которым игралась ранее, удрала в сарай, где хранились всякие испорченные бытовые приборы, мешки с зерном и запас использованных лакокрасочных материалов. Погнавшись позже за обнаруженной там крысой, она опрокинула на пол пластиковую канистру с бензином, чей запах моментально распространился по помещению сарая.
Собрав на совок ещё немного мусора, Евангелина вынесла его остатки во двор, когда до её слуха донеслись странные звуки, похожие на приглушенный писк со стороны огорода. Он то стихал, то вновь возобновлялся спустя время.

Заинтригованная услышанным, она решила узнать, что же там все-таки происходит, и, потуже затянув на своей голове косынку, последовала в сапогах на огород, ступая резиновыми подошвами по вытоптанной и выжженной солнцем дорожке. То, что пришлось ей увидеть, выглядело настолько комично, что при виде такой картины сложно было сдержать улыбку.

Одолжив у соседа фрегат для полива огорода, дед Новаковского установил его на одной из грядок, не рассчитав расстояния. И когда вода, наконец, была подключена к системе,  воспользовавшись её запасами из заполненных со скважины резервуаров, поливая огород, фрегат распылял её вокруг себя по строго выставленному радиусу, успевая заодно окатить водой и соседскую оградку, за которой паслись цыплята. Выбегая из своего укрытия на загороженную по периметру лужайку, они разгуливали по траве до тех пор, пока их снова туда не загоняла вода, опрыскивавшая все вокруг при помощи фрегата.

Таким образом, взявшись поливать огород, дед Матвей заодно поливал и соседских цыплят, забыв переставить в другое место поливочный фрегат по причине хлопотливого дня. И не понимая, откуда льется на них вода среди ясного дня, птица с визгом бегала из одного угла своего загона в другой, не успевая толком скрыться под навесом. Первой столкнувшись с подобным инцидентом, Евангелина тотчас бросилась отключать фрегат. В противном случае старику не удалось бы избежать прямого конфликта со своими соседями. Как они до сих пор не вышли в огород, посмотреть, что там происходит, для неё так и оставалось загадкой. Но одно было понятно без слов. Если бы она, бедные цыплята пробегали бы так в своей загородке весь день, тщетно пытаясь укрыться от воды.

Выключив скважину, Евангелина собственноручно переставила фрегат для полива в другое место, проследив за тем, чтобы вода больше не попадала на цыплят, и чуть не увязнув в грязи, обратно вернулась грязной как черт. Позже она поделилась с ребятами деталями этого происшествия, когда покончив с основной частью работы, те засобирались в дорогу, умываясь перед порогом. Будучи каждый занят своим делом под руководством дотошного к любой мелочи стариком, они и представить себе не могли, что такое вообще могло произойти, посчитав её поступок вполне здравым. И навсегда запомнив пережитые моменты, Евангелина мечтала вновь здесь побывать, любуясь резким контрастом развалин на фоне животрепещущей природы.


Книга 2. Глава 16

http://proza.ru/2022/09/04/1225