Хороший Томас?

Я первым не выдержал и принес из дома вентилятор. Установил его в моем кубикле над невысокой фронтальной перегородкой. Так, чтобы дул мне в лицо.

Сначала, пока был такой один, угрызался совестью. Ведь ясно же, Томас поймет, что это из-за него. Но потом, смотрю, вентиляторы появились у Гэри и Чандры. Затем у Марка, Стива и Виктора. Теперь в офисном зале шелестел устойчивый ветер, справедливо распределяя вонь между всеми сотрудниками.

Вот только Джон вентилятор не установил. Хотя, казалось бы, сидел совсем рядом с Томасом. И был его непосредственным начальником. И не сделал ничего, чтобы его уволить. Несмотря на то, что Томас давно не работал; приходил, садился за монитор и минут через двадцать засыпал, распространяя вокруг себя застарелый запах бомжа.

Как правило, в нашей фирме увольняли на раз-два. Поссорился с начальником – пошел, полгода результатов не даешь –  пошел, капитализация компании упала и надо экономить – тут уже многие без вины виноватые вон пошли. По себе знаю. Но Томаса не трогали. Хотя он и раньше не был особенно ценным специалистом; так, рядовой технический редактор.

Томас и ходил-то с трудом. Я один раз влип из-за этого, Приехал как-то на парковку рано и заметил Томаса, вылезающего из своей машины и направляющегося ко входу. Высокий вальяжный дядька в светлых одеждах, которые почему-то всегда выглядели ослепительно чистыми. Я, конечно, подождал, пока он войдет в вестибюль, добавил несколько минут на его прохождение через внутреннюю дверь и двинулся только после этого. К своему оцепенению я застал Томаса только-только приближающимся к внутренней двери. Правила местного этикета заставили меня эту дверь открыть и, борясь с приступом рвоты, придерживать ее до тех пор, пока Томас не пройдет. За что и удостоился удивленного внимания:

- Вы мне помогаете? Очень вам благодарен, - сказал Томас.

В тот же день, я помог ему еще один раз, но сомневаюсь, что Томас был благодарен. Он уже спал на рабочем месте, когда, вынужденно и торопливо пробегая мимо его кубикла, я расслышал странное бульканье. Не зная толком, что делать в таких обстоятельствах и не видя поблизости Джона, я зашел к своему начальнику и сообщил, что Томас издает непонятные звуки.

- Пукает? - осведомился Майкл
- Нет, что-то еще

Майкл подошел к кубиклу Томаса, послушал несколько секунд и быстрым шагом отправился к отделу персонала.

После этого события завертелись. Начальница персонального отдела проинспектировала Томаса с порога его кубикла и позвонила в скорую. Бригада с каталкой появились минут через пятнадцать, но проснувшийся Томас никак не хотел в нее ложиться. Он кричал, что никого не вызывал, и денег на оплату медиков у него нет. В ответ начальница кричала, что у него жидкость в легких, и она не может позволить ему оставаться на работе. Санитары пытались взять Томаса под руки, но он упирался. Никто не работал; народ выглядывал из кубиклов, стараясь не пропустить ни секунды представления. Наконец, Томаса увезли.

Неделю вентиляторы молчали. Потом Томас вернулся, но теперь он был чист и нужды в вентиляторах снова не было. Но ненадолго. Где-то через месяц  все вернулось на круги своя.

Оказывается, человек ко всему привыкает. И мы привыкли к треску вентиляторов, и, сочащейся несмотря на них, вони. Поэтому не сразу осознали наступление перемен, когда в один из дней Томас на работе не появился. Не было его и на следующий день и после.

А потом Джон пригласил нас –  меня, Гэри и Чандру, Марка, Стива и Виктора – к себе в офис.

- Я знаю, что вы мучались долгое время - сказал он. - Теперь все; Томас умер.

Мы все пробормотали, что очень этим расстроены. Надо же было что-то сказать. Потом кто-то, может быть это был я, выразил нерешительное мнение, что, дескать, если бы Томас не ходил на работу, а отлеживался дома, быть может он был бы еще жив.

- У него не было возможности отлеживаться дома. Он когда-то ушел из семьи и жил с подругой в ее доме. Потом она умерла, а ее детям он оказался не нужен. Они не давали ему спать, пользоваться ванной, на весь день выгоняли из дома. Он и выходные здесь просиживал.

Не знаю как остальные, но я потом долго думал над этой историей. Что-то в ней не складывалось. Ведь на работе при общедоступном спортзале был же душ. Что мешало Томасу зайти туда во внерабочее время? Хоть раз в неделю? Ведь хватало же его на то, чтобы где-то стирать свою одежду? И, притом, зарплата редактора не бог весть что, конечно, но ведь мог он позволить себе снять однушку и жить отдельно? Да, запросто.

Нет, Томас просто знал, что умирает и уже не хотел бороться и что-либо менять в своей жизни. Все мы когда-нибудь окажемся в такой ситуации; просто в его случае все проистекало долго, выпукло и на глазах незаинтересованных лиц.

Земля ему пухом.