АЗУМ

«Ты должен это сделать, слышишь! Ты должен!», – убеждая себя, он полз таща за собой ноги по холодному граниту винтовой лестницы... во тьму.

Солнечный свет, проникая через стёкла витражей, окрашивал лепной орнамент и, создавая тени, оживлял гипсовых ангелочков, сидящих под сводами этажей.

– Как вы можете заметить, парадная лестница – главное украшение этого дома. Видите, как тонко украшены перила? По замыслу архитектора…

«По замыслу архитектора» – почему все экскурсоводы любят это выражение…» – задумываясь, он уже не слышал гида, и начал детально рассматривать бесцветную гипсовую лепнину, орнаменты, которые в игре света и тени из витражных окон, приобретая объём, превращались в почти живых.

– Не будем задерживаться надолго, отправимся наверх, там тоже есть на что посмотреть. Лифт не работает, поднимаемся за мной по два человека в ряд. Оставляем проход для жителей дома, они и так нас не сильно рады видеть, – почти кричала гид и, размахивая руками, показала, в какую сторону встать.

«Я понимаю жителей этого дома. Каждый раз слушать этот звонкий, мерзкий голос под своими дверями», – подумал Пандухт* и медленно пошёл в сторону стены, встать рядом с кем-то, неважно с кем.

Когда вся группа собралась на лестничной площадке, гид начала говорить:

– Прошу вашего внимания. Как вы можете видеть, мы находимся посередине длинного коридора, в левую сторону от нас жилые помещения, а правая сторона ведёт к чёрной лестнице, которая выводит во двор, мы туда с вами не пойдём, поднимаемся выше.

– Ай, как интересно, я хочу посмотреть на эту чёрную лестницу, наверное, выглядит красиво, можно мне? – почти таким же мерзким голосом, как у гида, выкрикивала женщина, пробиваясь в сторону прохода и толкая крупными габаритами рядом стоящих.

– Это не цвет лестницы чёрный, она так называется потому, что предназначена была для прислуги. Это обычная лестница, – разъяснила гид и продолжила: – За мной, не толпитесь, не забываем про полосу для жителей.

Все поднимались за гидом, как было велено, по два человека, и когда гид медленно исчезла из виду, Пандухт оторвался от группы и направился в сторону коридора, ведущего к чёрной лестнице.

Обычный коридор жилого дома, с правой стороны одна чёрная металлическая входная дверь сменялась другими такими же. Только коврики возле них как бы намекали на разных владельцев. С левой стороны большие окна открывали вид на внутренний двор, с жутко жёлтыми, обшарпанными стенами.

Стоя у лестничного проёма, Пандухт смотрел вниз в шахту, но, кроме полутьмы, холодного лёгкого ветра и запаха мокрого камня, там не было ничего.

«Даа, толстухе здесь точно не понравилось бы», – подумал он и, повернувшись спиной к шахте, сделал полтора шага назад…

И замер.

*
По коридору навстречу ему шла Она, словно одна из ангелочков, парящих под сводом лестницы, вдруг ожила и летит, блестя своими золотыми кудрями.

Пандухт протёр несколько загрязнившиеся очки, но нет, всё та же фея приближается к нему.

Ближе и ближе, смотря прямо на него.

Он не дышал. Казалось, время остановилось, или коридор стал бесконечно длинным.

– Вы заблудились?

Он не слышал её.

– Что с Вами? Вы плохо себя чувствуете?

Только после её прикосновения он частично вернулся в реальность этого измерения.

Кадык дрогнул, он сглотнул слюну и полухриплым голосом произнёс:

– Богиня.

– Что?

– Богиня, – повторил он, не отрывая взгляда от девушки.

– Спасибо, конечно, но Вы уверены, что с Вами всё хорошо?

– Да. Да.

– Тогда прощайте, – сказала Она и, повернувшись в сторону двери, щёлкнула ключом в замке и исчезла где-то во вселенной квартиры.

Пандухт замер на несколько секунд, будто окончательно приходя в себя, посмотрел в верхнюю часть двери, в которую только что зашла девушка, – там мозаичной плиткой блестел узор с номером квартиры.

«Квартира «Э»», – проговорил он и медленным шагом пошёл в сторону парадной лестницы.
 

***

Уже ставший привычным парадный вход встречал Пандухта.

Стоя в компании кариатид, – женских статуй у входа, держащих на плечах балкон второго этажа, он ждал.

Дверь открылась, и вышла девушка. С весёлой улыбкой она приблизилась к нему и поцеловала его в щёку.

– Привет. Пошли смотреть на сирень?

– Пошли, – ответила она.

В этом году весна задержалась, и первая волна цветения началась только в середине июня. Дождей почти не было, и лёгкий ветерок накрыл цветочным шлейфом заражённый бытовой пылью городской воздух.

Держась за руки, они направились в сторону парка, где располагалась самая большая коллекция сирени в городе. Какие-то сорта махровых цветов уже начали очаровывать красками и ароматом, другие же бутоны сидели на своих кустах, ожидая команды раскрываться.

«Красавица Москвы», «Примроуз», «Массена»… Под каждым кустом была табличка с названием, цветом сирени, годом, когда был выведен сорт.

Фестиваль сирени проходил почти ежегодно, и каждый раз было многолюдно. На фестивале можно было увидеть юных девушек, пришедших за красивой картинкой, основную часть составляли семьи с детьми, но были и специалисты по ботанике, и влюблённые пары.

– Представляешь, как будет красиво, когда раскроются все цветы, нам надо вернуться сюда ещё раз, – сказала она.

– Обязательно! – Ответил он.

Почти каждый вечер он приходил к её дому после занятий, и вместе они искали, открывали новые места в родном городе, или, как сегодня, гуляли по парку.

У Пандухта было много тайных мест в городе, куда редко попадали людские взоры. Хотя, очень может быть, люди, жившие рядом, просто привыкли к этим местам, и особо не обращали внимания. А Пандухт находил эти дворы, изучал историю мест. Он рассказывал девушке об архитектурных формах зданий, о европейских зодчих, о меценатах и купцах, которые заказывали доходные дома.

«А знаешь, чем отличается Дорический ордер от Ионического?», «Вот смотри, это капитель Ионического ордера, она более плоская, у неё параллельные спиральные завитки, называются «волюта»...»

Поскольку, он собирался стать великим архитектором, то и подход к делу был серьёзным. Пандухт показывал блокнот с заметками об ошибках и упущениях в градостроительстве.

«Смотри, на этом участке был нарушен градостроительный регламент, надо записать в блокнот». Он собирался исправить ошибки и недочёты, когда ему это будет под силу.

Она слушала все его рассуждения. Ей нравились амбициозность, уверенность с которой он шел к своей мечте. 

В какой-то мере она была такой же.

И вот настало время познакомить его со своим миром.

Было решено пригласить Пандухта на свою тренировку.

Утром он приехал за ней, и вместе они пошли в сторону хореографического училища.

Вместе поднялись по узкой лестнице с деревянными перилами на третий этаж. Она вошла в раздевалку, а он в дверь рядом, с надписью «зал для занятий».

Ранний свет внутри танцевальной комнаты падал из огромного окна, которое начиналось от пола и аркой покрывало почти всю стену. Зеркала создавали иллюзию бесконечного пространства.

Агриппина, так звали девушку, вошла в зал уже в балетном купальнике и в пуантах, как, впрочем, и все остальные балерины, одетые почти одинаково, – каждая, как хохолок одуванчика, который от лёгкого дуновения Зефира оторвался от цветка и летит по залу, пока не найдёт себе место приземлиться.

Разного вида разминки и растяжки чуть утомили Пандухта. Он, конечно, понимал, какой это труд, особенно если заниматься каждый день.

Когда первая часть закончилась, девушки по одной, иногда и группой, начали показывать танцевальные движения, крутились, взлетали, создавали круг. С края комнаты появилась Агриппина, в белой пачке и с диадемой на голове.

Он с благоговением наблюдал, как она двигалась с лёгкой утончённостью, каждый шаг и поворот были плавными и казались невесомыми, словно гравитация Земли не в силах была удержать её, она скользила по танцполу и крутилась, как белоснежный вихрь посреди бесконечности. Он не в силах был отвести взгляд.

По мере того, как музыка нарастала, движения становились всё более запутанными и сложными. Она как будто растворилась в танце, мир вокруг неё исчезал, она отдалась музыке и искусству движения. На мгновение и он замер, забывая обо всём на свете, и только когда прозвучала последняя нота, они вернулись из мира грёз.

Агриппина повернулась к Пандухту в поклоне и посмотрела прямо в глаза, она танцевала только для него.

Она была «Богиней», как в их первую встречу у чёрной лестницы;

– Что скажешь? Тебе понравилось?

– Очень! И Агриппина Акоповна** тоже была бы довольна, – сказал он, понимая, что сравнение точно ей по душе. Он прочитал про неё перед приходом сюда.

– Спасибо, – смущаясь, произнесла девочка и, взяв его за локоть, дёрнула к себе, – иди сюда, я научу тебя танцевать, ты же не оставишь меня одну на выпускном балу.

***

Выпускники выходили из автобуса номер 816, с надписью «заказной», и становились в ряд, дожидаясь приглашения для торжественного входа через ворота во двор дворца.

Прозвучали трубы, забили барабаны, и медленно открывающиеся золотые ворота впустили собравшихся во двор.

Выпускникам открылся великолепный вид дворцового парка, полный пышной зелени и усеянный мраморными скульптурами богов и муз. Воздух был наполнен сладким ароматом роз и звуками классической музыки в исполнении живого оркестра.

Вдалеке была слышна журчащая вода из фонтана в центре парка. Красная ковровая дорожка от входа в парк ко дворцу, по которой шли выпускники, была окаймлена идеально ухоженными живыми изгородями. Все шли так, как подобает обстановке, по-королевски, медленным шагом, каждая девушка чувствовала себя принцессой или королевой, в длинных бальных платьях, с вечерним макияжем и причёсками.

Основные мероприятия – вручение дипломов и бал – должны будут состояться в большом тронном зале, который был украшен огромными цветочными композициями. Проходя по залу к назначенным местам, присутствующие не могли не чувствовать себя частью грандиознейшего события. Атмосфера была волнительная, выпускники переглянулись, обменялись улыбками, зная, что этот момент они никогда не забудут. И наконец, ведущая стала вызывать выпускников одного за другим для вручения им дипломов, под аплодисменты родных и друзей.

Когда церемония вручения дипломов закончилась, начался бал.

Несколько выпускников, вместе с ними и Агриппина, готовились к представлению небольшого балетного спектакля в качестве сюрприза для своих семей и учителей.

Импровизированная сцена превратилась в сказочное царство на фоне мерцающих огней хрустальных люстр дворцового зала.

Заиграла музыка, и танцоры, своими движениями, начали рассказывать историю любви, утраты и триумфа.

Публика была очарована, тронута красотой и эмоциональностью представления. Это смотрелось прекрасно, но выпускникам увы не было суждено отметить начало новой главы в своей жизни, так беззаботно, как бы им хотелось.


***

Мой дорогой Пандухт, уже месяц как от тебя нет известий. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, и у тебя просто нет времени написать мне письмо.

Не хочу даже думать, что ты ранен, пожалуйста, береги себя.

Это был твой выбор, и я приняла его. Ты знаешь, что я всегда поддерживала твои мечты и амбиции, но должна признаться, что хотела бы, чтобы ты не был на войне, я до сих пор не согласна с твоим решением. Ты так молод и умён, такие люди, как ты, не предназначены для армии, они должны служить другому делу, и мне кажется несправедливым, что нас разделяют километры.

Дорогой, я понимаю твоё чувство долга к родине, я поняла о твоём решении в тот же миг, когда после нашего выступления декан взял микрофон и объявил новость о начале войны. Ты сразу решил, что будешь защитником нашей страны, и я горжусь тобой.

Когда я начала писать это письмо, нахлынули воспоминаниями о нашей первой ночи вместе.

Помнишь? Конечно, ты помнишь, как ты сразу повёл меня за руку, и мы ушли от тревожного шороха голосов толпы, растерянными и не понимающими, что делать дальше.

Мы шли с тобой по парку, куда глаза глядят, провожая начало заката, и нашли эту маленькую китайскую беседку, которая и стала нашим любовным гнездом.

Твоя любимая жемчужная серёжка, которую ты там дал мне на хранение, всегда со мной, я ношу её на цепочке, как кулон. Смотрится красиво, тебе бы понравилось.

Я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду ждать тебя. Наша любовь бесконечно сильна, чтобы выдержать расстояние и страх, которые приносит эта война.

Я буду думать о тебе каждый день и молиться за твою безопасность.

Пожалуйста, вернись ко мне, любовь моя. Вернись с мечтами, которым суждено воплотиться. Я буду здесь, жду тебя, твоя Агриппина.

***

– Как думаешь, долго мы тут торчать будем?

– До конца караула ещё долго, так что сиди спокойно да гляди в оба, а то упустишь диверсантов.

– Самый умный, да? А чё ты валяешься там, может, подменишь меня тогда, со своим орлиным взором, или письмо строчишь своей красавице? Она, небось, нашла тебе замену, ты же можешь и не вернуться, чё тя ждать-то.

– Не лезть не в свое дело. Выйду на лестничную площадку поссать, потом подменю тебя.

– Хорошо.

Аккуратно вложив листок в маленькую записную тетрадь, Пандухт встал, убрав её во внутренний карман куртки, и направился в сторону дверного проёма.

– Ложись! Дрон!

«Ты должен это сделать, слышишь! Ты должен!» – убеждая себя, он полз, таща за собой раненые ноги по холодному граниту винтовой лестницы вниз, во тьму.

«Нет времени, надо найти укрытие и ждать наших».

Он чувствовал сильную боль, бьющую от ноги в голову, но, в отличие от боевого товарища, ему повезло, он жив, и постепенно боль в ноге как будто начала притупляться, с каждой ступенькой. 

«Как же хрупка жизнь, её можно отнять в одно мгновение».

Сейчас не время для философии, сосредоточиться на выживании, вот что главное, вернуться к ней живым и, может быть, даже в здравом уме. Вернуться в любимые места… Чтобы увидеть себя другого? Понять, что я уже другой? и она другая?

А может, она меня уже и не ждёт?

Наконец, добравшись до укрытия, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Его тело было изнурено усталостью. Часть трудного пути пройдена, глаза закрывались, хотелось покоя, тёплого солнца, пения птиц, улыбающегося лица Агриппины.

Война это про физическое, его суть – захватить. Но это есть суть человека, а о мире и любви мечтают романтики.

Среди хаоса и разрушения его разум вызывал в воображении образ Агриппины, её красоту и грацию, – как её волосы мягкими волнами ниспадают на спину.

Мысли вернулись к тёплому летнему выпускному вечеру – китайский павильон, прикосновение к её мягкой коже, как их тела двигаются в унисон, её сверкающие глаза в свете луны.

И непонятно откуда в голове начала играть увертюра к «Силе судьбы»***.

«Дам, дам, дам, дам, дам, дам, да ра рам, да дарам».

*

– Алло, скорая! Парень упал в лестничный пролёт. Да, жив. Без сознания, приходит в себя. На вид около двадцати лет. Нога вывернута. Да, вход со стороны чёрной лестницы, запишите адрес.

– «Богиня».


____________________________________________________

* Пандухт – (арм.) 1. странник, 2. имя.

** Агриппина Ваганова – артистка и педагог русского балета.

*** «Сила судьбы» – опера Верди.

 

Посвящается 44-дневной войне в Арцахе (Карабах)

 

2020 –2022