Больше войны не будет

 Не веришь, что я вживую видел одного из первых? Твоё право. Ну, слушай, мне было лет шесть, да, не больше, может даже пять. Правда, забыл уже как назывался тот город. Ну, да ладно. Я в тот день ходил со своим дедом вокруг дома, он у меня был слепой и единственный его маршрут для прогулок ограничивался придворовой территорией и он, с тростью в руке, медленно бродил каждый день по часовой стрелке. В доме было три подъезда и три этажа с тремя квартирами на каждом, и я сейчас думаю, что эта постоянная цифра три тоже была не случайна. Представляешь?

 Сейчас, минуту подожди, я продолжу, только откашляюсь. Сегодня мне тяжелей чем всегда.

 Так вот, мы с дедом накручивали круги, я держал его за шершавую ладонь и мечтал чтобы мне купили мороженое, когда дворник увидел нас и, отставив метлу побежал к нам. Это был светловолосый парень с неправильным прикусом и удивительно большими, ясными глазами. Он приблизился к нам, взволнованный и, не доходя нескольких шагов, остановился в нерешительности и мотая головой, будто пытаясь рассеять мираж, всматривался в деда. А дед, услышал приближающиеся шаги и замедлил ход.
 - Михаил Фёдорович?

 Дед остановился и повернул лицо в сторону голоса. По внешним признакам понять, что дед абсолютно слепой - было практически невозможно, потому что глаза его были точно такими же как у всех людей. Только траектория взгляда промахивалась, когда он обращался к тебе или поворачивался на звук. Так и тогда - дед повернулся на обращение и смотрел мимо дворника, сквозь его плечо. А тот, дрожащим от волнения голосом продолжал:
 - Это же вы? Михаил Фёдорович? Это вы? Я Дима Носов. Помните? Я четвёртый. Помните меня?

 Дед внимательно слушал и уже разворачивался на Диму всем телом; я продолжал сжимать его руку, не понимая, что происходит.
 - Не может быть, - тихо сказал дед. На этих словах дворник бросился на колени перед дедом, схватил его вторую свободную руку и стал целовать, со слезами на глазах.
 - Родной, Михаил Фёдорович, дорогой мой, миленький. Неужели мы встретились?

 Дед выпустил мою ладонь и гладил Диму по взъерошенным волосам. Я с недоумением наблюдал эту странную сцену.
 - Четвёртый. Значит получилось, - бормотал дед и у него тоже катились крупные слёзы из невидящих глаз. - Значит, могут быть и остальные?
 Дима уже поднялся на ноги и с обожанием всматривался в лицо деду.
 - Больше я пока никого не нашёл, Михал Фёдорыч. А вы как? - он держал обеими руками дедовы ладони и всё ещё не верил, что они встретились.
 - Я слепой, Дима. Уже тридцать два года, как ничего не вижу.
 Дима раскрыл в удивлении рот.
 - А сколько вы здесь уже?
 Я тянул деда за рукав и он, вспомнив что рядом внук, замялся и сказал только:
 - Давно. Очень давно. Ты, это, лучше не так. Давай ка сегодня часам к семи вечера приходи ко мне в гости, в одиннадцатую квартиру. Там поговорим.

 Диму всё ещё переполняли эмоции и он резко вскинул руки, чтобы обнять деда, но, не получив в ответ такой-же реакции, потому что дед попросту не увидел его порыв, смутился, а добрая благодарная улыбка так и не сходила с его лица.
 - Я приду. Обязательно буду, Михаил Фёдорович, - сказал Дима шопотом и оглянулся. - Как же я рад, что узнал вас. Это счастье.

 Мы с дедом двинулись дальше по кругу, а дворник стоял посреди тротуара и восторженно провожал нас взглядом, пока мы не скрылись за поворотом.
 А потом дед ускорил шаг, поторапливал меня и, когда мы вошли в квартиру, он, не раздеваясь, нащупал городской дисковый телефон и непослушными пальцами стал набирать длинный номер. Было видно, что он страшно нервничает и, уже не скрываясь, заговорил на странном языке, совсем не похожем на английский, к примеру. Понимаешь? Ну, ты знаешь, про что я говорю. Конечно, для меня тогда это было шоком. Мой добрый беспомощный дедушка вдруг меняется и бормочет в трубку дикие мантры - это любого удивит. Он, в несвойственной ему командной форме, приказал родителям вместе со мной закрыться в комнате и ждать, пока он не разрешит выйти.

 В квартиру к нам стали заходить незнакомые мужики. Они приветствовали деда, уважительно обнимали его и громко разговаривали. Я наблюдал в замочную скважину, а потом перешёл к окну и видел, как в сторону дома идёт большеглазый дворник, также улыбаясь во весь рот. Я видел, как ему навстречу выскочило несколько человек и попытались его схватить. Дворник сначала попробовал бежать, но, когда его зажали у стены, стал отбиваться на удивление ловко и от его ударов здоровые мужики отлетали в сторону, причём сам Дима был худой и невысокий. Но его, всё-таки уложили на землю и я закричал от страха на подоконнике, когда увидел, что его несколько раз со всей силы ударили ногой по лицу. Тут же подъехал фургон, его, как мешок с мусором, закинули внутрь. Помню, что плакал я сильно. Представляешь, мне было жалко четвёртого.

 Солдат, дежуривший у моей постели почесал голову и усмехнулся.
 - Поверни меня, дружище, на левый бок, а то начинаю задыхаться.
 Он выполнил мою просьбу и переставил стул, чтобы опять оказаться передо мной.
 - Ну, а дед что? Я же правильно понял, что он был…
 - Да, - подхватил я. - Дед был в составе команды разработчиков. Потом они потеряли контроль над первыми пятью номерами и его сослали как раз на Землю, где он чудом встретил четвёртого.
 - А, может, и не чудо это было вовсе, а специально подстроено, - вставил солдат.
 -Нет, это было настоящим чудом. Я знаю.
 -Почему ты так уверен?
 Я откашлялся, сплюнул кровь в ведро и сказал:
 -Потому, что дед умер почти два века назад, а я под номером триста тридцать три завершаю начатое им. Я последний номер. Понимаешь? Больше войны не будет.