Как раскрыть тайну смерти Чокана Валиханова

          Первый казахский ученый Чокан Валиханов ушел из жизни, не достигнув и 30 лет. Впоследствии многочисленные исследователи освещали его деятельность как этнографа, географа, историка, художника, лингвиста, писателя, военного разведчика, и все это соответствует истине, всесторонне отражая богатейшее творческое наследие выдающейся личности.

          Одной из последних работ, посвященных его жизни, является книга Болата Кыстаубаева «Тайна Чокана Валиханова», вышедшая в 2010 году [1]. Отдавая должную высокую оценку кропотливому труду автора по сбору и анализу очень большого объема информации, изложенного в этом историческом эссе, необходимо все же высказать некоторые замечания. На стр. 221 романа автор называет Сабита Муканова «главным биографом» Чокана Валиханова, что не соответствует истине, так как ссылка на то, что он «в течение тридцати лет скрупулезно занимался сбором материалов о нашем герое» несостоятельна, так как они не вылились в результат, - им не были обобщены и опубликованы результаты этих поисков в части основных исследований Ч.Валиханова, в связи с кончиной писателя. К тому же надо отметить, что из 416 страниц в книге 1 романа С. Муканова «Промелькнувший метеор» [2] только на последних 28 страницах, а это менее 7% объема книги, описывается весьма кратко период обучения Чокана в Омском кадетском корпусе, что явно недостаточно. Во второй книге [3] этого писателя также в основном подробно излагаются сцены из жизни казахского народа, что, конечно важно для знания истории страны, но описание жизни Ч.Валиханова после окончания им учебы сведено к личностным взаимоотношениям с окружающими его коллегами, земляками и членами своей семьи, поездкам на ярмарку в Атбасар и на той в Бурабае. К сожалению, никаких сведений о путешествиях и научных изысканиях Чокана в этих книгах нет, лишь в приложении упоминается, что это планировалось описать еще в двух томах, которые, увы, не были подготовлены к изданию, хотя должны же были сохраниться где-то собранные материалы…
 
          Обращает на себя внимание то обстоятельство, что переводчик с казахского языка на русский романа С. Муканова Алексей Брагин в послесловии ко второй книге [3, с.402] пишет: «...мне показалась неоправданной в романе преждевременная смерть Айганым, матери Чингиза, бабушки Чокана. По воле писателя это случилось лет на двадцать раньше действительной смерти. Умная, образованная ханша была незаурядной женщиной своего времени и оказала большое влияние на мальчика Чокана. Я откровенно сказал об этом Сабиту Мукановичу. – Есть мать Чокана – Зейнеп, - ответил он мне. – Она его воспитывала, она с ним спорила и в детстве, и в юности. Она смягчала суровый характер Чингиза. Двум женщинам, играющим одинаковую роль в судьбе героя, в одном романе делать нечего…Настаивать дальше мне было неловко». Эта аргументация известного писателя представляется необоснованной, ведь кроме Чокана, в семье султана Чингиса были еще шесть сыновей и пять дочерей https://shoqan.kz/bio/bio-childhood/. В связи с этим у матери было много забот и вряд ли достаточно времени, чтобы уделять повышенное внимание одному из них. А бабушка сыграла большую роль в становлении Шокана Уалиханова как личности. В 1822 году при ее содействии в Сырымбете была построена зимняя ханская ставка с мечетью, гостиницей и школой. Когда началась колонизация казахской земли царской администрацией, была упразднена ханская власть, а территории разделены на уезды, губернии и волости, было разделено и наследие покойного хана Вали. Сыну Вали Чингису было тогда десять лет. Наследство хана Вали должно было перейти старшему сыну Губайдулле, но тот был отправлен в ссылку в Березов Тобольской губернии. Власть в Сырымбете, родовом поместье, оказалась в руках у Айганым, младшей жены хана, точнее, ага-султана Вали. Она была весьма деловая и предприимчивая женщина, знала несколько иностранных языков. Хорошо разбиравшаяся в политике, первая казахская женщина — общественный деятель, она внесла заметный вклад в жизнь общества того времени. Царь Александр I, выполняя просьбу Айганым, выделил ей зимовку на Сырымбете, и велел построить необходимые здания. Семейное хозяйство Айганым вела мудро и справедливо, что можно проследить по следующим делам. Она отправила своего сына Чингиса учиться в Омское военное училище. Несмотря на сопротивление матери Шокана Зейнеп, бабушка приказала отправить двенадцатилетнего внука учиться в Омский кадетский корпус. Чокан Валиханов потому и стал великим ученым, первым казахским ученым, что о нем заботилась и направляла Айганым.


          Об этом пишет Стрелкова И.И. в книге «Валиханов»: «В Сырымбете Чокан наслушался от бабушки преданий о своем прадеде. А сколько сказок и песен он там узнал!   Он любил бабушкин дом, полный прекрасных старинных вещей» [4, с.27]. Академик Маргулан А.Х. во вступительной статье к сборнику избранных произведений Ч. Валиханова также отмечает, что «значительное влияние на духовный рост маленького Чокана оказала его бабушка Айганым. В увлекательной форме она рассказывала Чокану старинные казахские легенды, предания и исторические события недавнего прошлого, в которых сама принимала живое участие» [5, с.19]. Об этом пишет и Бегалин С.И. «...у меня на памяти немало песен и легенд, успею еще перепеть и пересказать их тебе. Только почаще навещай свою бабушку» [6, с.31]. Трудно согласиться с утверждением С.Муканова, что «в первые дни учебы Чокан с трудом произносил несколько русских слов. Ему легче было нарисовать...чем сказать – «я живу в городе Омске» [2, с.389], ведь на русском языке разговаривала  даже его бабушка. «Энергия этой женщины была поразительна. Айганым просила послать ее в числе лучших и почтеннейших людей в Петербург, где она она имела бы «неоценимое удовольствие лицезреть августейшего монарха», выразить ему свою искреннюю преданность и передать пожелание киргиз-кайсаков...» [4, с.17]. Чингиз, отец Чокана, также прекрасно владел русским языком [1, с.28]. Поэтому, наряду с арабской и чагатайско-кипчакской грамотами, которым он обучался в школе Кушмуруна [5, с.20] , Чокан, скорее всего, знал, хоть разговорный, но русский язык, что позволило ему «к концу учебного года среди сорока кадетов своего класса попасть в тройку лучших» [2]. По версии С. Муканова отец не встречался с Чоканом за все шесть лет учебы – «Чингиз убедил себя, что сын жестоко оскорбил его, капризничая при поступлении в корпус и не выйдя потом к нему на свидание. И не навещал сына, втайне тоскуя о нем» [3, с.18]. Но это утверждение писателя очень сомнительно, так как академик Маргулан А.Х. отмечает: «В летние каникулы Чокан Валиханов уезжал в степь в свой аул Сырымбет. Эти поездки представляли для него огромное удовольствие, давали ему возможность еще ближе присмотреться к жизни родного трудового народа, производить записи народных песен, легенд и сказок и зарисовывать бытовые картины» [5, с. 26]. И вряд ли при этих визитах в родной аул не было встречи Чокана с родителями. Такие «шероховатости» и неточности в изложении жизненного пути великого ученого, не должны были быть допущены, поэтому назвать «главным биографом» Чокана Валиханова Сабита Муканова, пожалуй, будет необъективно, так как в его опубликованных книгах содержатся в основном жизнеописание его родителей и скрупулезное художественное изображение степного бытия с элементами взаимотношений многих людей.Поэтому многие исследователи совершенно справедливо считают самым крупным чокановедом академика А.Х. Маргулана, который открыл многие неизвестные страницы жизни и научной деятельности ученого.

          Возвращаясь к самой книге «Тайна Чокана Валиханова» можно отметить, что автор, на основании архивных материалов показывает, что Ч.Валиханов был сотрудником российской внешней разведки и выполнял различные научно-разведывательные задания в стране и за рубежом. В книге приводятся сведения из произведений многих историков и писателей, которые изучали жизненный путь выдающегося ученого, а также многочисленные цитаты из работ известных современников и друзей Чокана Чингисовича, что делает данное историческое эссе очень интересным и познавательным. Показано, что работы многих ученых-биографов посвящены открытиям Валиханова в различных областях науки: востоковедение, картография, археология, религиоведение, языкознание, ботаника, зоология, этнография, художественное изображение, правоведение, география и других сферах. В предисловии рассматриваемой книги ветеран ВОВ и КНБ РК К.Абенов справедливо ставит ряд актуальных вопросов: почему, несмотря на многочисленые исследования, только сейчас историки начали утверждать, что Ч.Валиханов был кадровым сотрудником российской разведки; как он, будучи военным, принявшим присягу на верность государю, оказался по духу социал-демократом и разделял их точку зрения; почему в своих трудах Чокан ничего не пишет о работе в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел России? Рецензент пишет, что Б.Кыстаубаев, «используя свой богатый опыт в спецслужбах, раскрывает тонкости разведывательного искусства, многообразие приемов и методов этой профессии, характеризует особенности восточной тайной дипломатии» [1, с.10]. Но самой главной интригой книги является предположение вероятной причины раннего безвременного ухода из жизни Чокана Валиханова, что выразилось в самом названии книги. Для этого автор углубляется в историю, описывая жизнь отца Чокана – Чингиза, родословная которого идет от хана Вали, являющегося одним из 30 сыновей от 15 жен знаменитого Аблайхана, потомственного чингизида [2, с.15].

          Когда Чингиз был еще мальчиком, его мать Айганым познакомилась с Чорманом, старшим султаном Баянаульского округа из рода Каржас. Сближение их повлекло за собой сватовство: маленького Чингиза объявили женихом, а малолетнюю дочь Чормана Зейнеп – его невестой [2, с.32]. Таковы были традиции у состоятельных людей того времени. Когда Чингис подрос и ханша самолично повезла его на учебу в Омск, они остановись в доме имама Габдирахима, который затем помог ей устроить сына в дом зажиточного татарина Сейфсаттара Сейфульмаликова. С.Муканов пишет: «Четыре жены Сейфсаттара были разных национальностей – татарка, узбечка, казашка и уйгурка... Жены родили ему не только десяток сыновей, но и шесть дочек. Среди них была и ровестница Чингиза, смелая, с огоньком Диль-Афруз, дочка третьей жены, узбечки Гульхан. Бог не обидел девочку красотой и способностями. Училась она также, как Чингиз, в русской школе...Так в тринадцать лет Чигниз влюбился. И Диль-Афруз не была к нему равнодушна...Прошло три года...Однажды Диль сообщила Чингизу, что она беременна и он сказал ей «нет силы, способной разлучить нас» [2, с.59]. Но прослышав об этом, приехала его мать Айганым и расстроила эти планы молодых. По устоявшимся традициям казахов она заставила Чингиза жениться на ранее сосватанной Зейнеп. Не простив измены Чингизу, Диль-Афруз бросилась с высокого обрыва и утонула в реке. «Убитый горем Сейфсаттар Сейфульмаликов во всем обвиняет Чингиза, грозит карой, решает обратиться в суд. Мол, скот отдам, чтобы его осудили, а нет – головой рассчитаюсь. Купец был опасным врагом, властью денег он мог испортить жизнь Чингизу и даже уничтожить его» [1, с.373].

          Автор книги «Тайна Чокана Валиханова» пишет: «Чингиз после женитьбы на Зейнеп, будущей матери Чокана, вскоре забыл об этом трагическом случае. Но ничего не забыл Сейфульмаликов, он начал кровную месть...Сейфсаттар сумел забаллотировать Чингиза во время выборов на должность старшего султана. Им стал близкий друг торговца, который продолжал гонения на все семейство Валихановых...Наконец, сын Сейфульмаликова по имени Мухамедзян, отомстил за свою сестру, отравив или задушив Чокана Валиханова. Обоснованием данной версии автор считает тот факт, что Чокану, до отъезда в Петербург, был определен денщик без его (Чокана) согласия. Этому денщику власти платили заработную плату чуть меньше, чем Чокану. Вскоре Чокан сумел избавиться от нежелательной опеки, отправив Мухамедзяна в Казань. Но после возвращения из Петербурга контразведка снова «прикомандировала» Сейфульмаликова, который находился около Чокана до конца его жизни» [1, с.374]. Объясняя причины вероятного убийста, Б. Кыстаубаев приводит слова библиографа Валиханова «зверства русских войск над единоверцами Чокана или, может быть, и над его соплеменниками, т.е. над киргизами, огорчили его. Он увидел, что не может более участвовать в походе, разошелся с Черняевым и уехал в Верный, затем уехал в аул султана Тезека...» [1, с.377]. Далее автор книги пишет: «Нет сомнения в том, что Черняев доложил рапортом в Генеральный штаб о нарушении Чоканом Валихановым воинской дисциплины и с этого момента, а возможно, еще раньше, он становится объектом разработки царской контрразведки...указанное действие военнослужащего должно было бы рассматриваться как дизертирство из действующей армии». Тут невольно напрашивается мысль поправить автора. Не возможно, а уже к тому времени практически точно он становится не совсем угодным властям. Это наглядно видно по результатам выборов старшего султана Атбасарского округа летом 1862 года, в которых Чокан участвовал и фактически выиграл, но губернатором Западной Сибири А.О. Дюгамелем был утвержден его противник [4, с.250]. «Я хотел, - пишет Чокан в письме к Достоевскому, - как-то сделаться султаном, чтобы посвятить себя пользе соотечественников, защитить их от чиновников и от деспотизма богатых киргиз. При этом я думал прежде всего о том, чтобы примером своим показать землякам, как может быть полезен образованный султан-правитель» [5, с.72]. А. Маргулан показыает, что прогрессивные демократические идеи Валиханова с большой ясностью прослеживаются в ряде его трудов и в письмах. В этом смысле особый интерес представляют «Записка о судебной реформе», «О мусульманстве в степи», «Очерки Джунгарии». В этих работах Чокан выступает как просветитель-демократ, как защитник своего народа, как борец с существующим социальным строем...Он пишет: «...на мнения же привилегированных классов общества следует смотреть не иначе, как на отрицательное выражение истинных народных нужд, ибо интересы знатных и богатых людей, даже в обществах высокоцивилизованных, бывают большей частью враждебны интересам массы, большинства» [8, с.319]. Поэтому и был подписан приказ о переводе ротмиста Валиханова «в один из кавалерийских полков внутри империи» [9]. Но ведь есть и другие предположения почему Чокан покинул армию. Писатель Исмаилжан Иминов пишет: «Большинство исследователей считает, что причиной разрыва Ч.Валиханова с полковником Черняевым является жестокость, проявленная царским отрядом по отношению к местному населению после взятия Аулие-Ата (ныне Тараз). Известно, что так считал Г.Потанин и многие другие современники казахского ученого. Но я думаю, что это лишь часть истины, не случайно за участие в боевых действиях с кокандцами штабс-ротмистр Валиханов был представлен к званию ротмистр...Главное - началось новое восстание в Восточном Туркестане, повстанцами были созданы Кучарское ханство и Илийский султанат. Думаю, что Ч.Валиханов царскому командованию нужнее был на границе с Цинской империей, чем в отряде Черняева» [9]. Поэтому Чокан и оказался в ауле Тезека.

          Относительно версии убийства Чокана сыном Сейфульмаликова Мухамедзяном, которое выдвигает Б.Кыстаубаев, есть некоторые сомнения. Утверждение, что он «находился около Чокана до конца его жизни» не подтверждается другими биографами, показано его присутствие в качестве денщика только от Казани до степи при возвращении из Петербурга. В описаниях событий жизни Ч.Валиханова с 1861 года, после приезда в свой аул, до 1864 года, когда он был направлен в отряд полковника Черняева и в период, когда он покинул армию и жил в ауле султана Терека, этот персонаж нигде не упоминается. Поэтому повышенный интерес представляют люди, которые были рядом с Чоканом в последний период его жизни, особенно в последние месяцы. Для этого придется сделать некоторое отступление назад в прошлые времена. Дело в том, что после смерти деда Чокана хана Вали, у которого было значительно меньше, чем у Аблайхана, но тоже четыре жены [2, с.15], его наследство должно было перейти старшему сыну от первой жены Губайдулле, который принимал участие в неприязненных действиях против русских. Чтобы уладить с ним отношения правительство России отправило к нему посольство с богатыми подарками и патентом на чин подполковника. В грамоте он был назван старшим султаном, но этот титул Губайдулле не понравился, он отправился к границам Китайской империи и, остановившись в урочище Баян-Аул, послал посольство к китайскому императору с просьбой признать его, Губайдуллу, ханом Большой и Средней орды. Спустя четыре месяца посольство вернулось из Китая с грамотой о признании Губайдуллы киргизским ханом и вангуном, то есть великим князем Китайской империи. Губайдулла был торжественно поднят на белый войлок, что по древнему обычаю киргизов обозначало возведение его в ханское достоинство. Узнав об этом, пограничные русские власти выслали отряды с трех сторон к Баян-Аулу, и после небольшой стычки непокорный Губайдулла, обвиненный в связи с Кенесары Касымовым, был в 1839 году сослан в Березов, откуда вернулся лишь в 1847 году.

          Как уже упоминалось выше, в результате этих событий, власть и все имущество в Сырымбете, родовом поместье, оказались в руках у Айганым, младшей жены хана Вали, бабушки Чокана. Стрелкова пишет: «Ханша Айганым – так ее продолжали титуловать в казенных бумагах – твердо взяла курс на сближение с Россией, не поддаваясь никаким иным веяниям…Она сама заботилась, чтобы русское начальство получало от своих соглядатаев сведения о верности ханши Айганым и чтобы из Степи регулярно шли доносы на Губайдуллу и на всех других ее политических противников [4, с.16]. Поэтому хан Кенесары, тоже являющийся внуком Аблайхана, «отличавшийся мстительностью, свел счеты с Айганым вполне по-родственному. Отрядом, налетевшим на Сырымбет, командовала сестра мятежного хана султанша Бопай. Не застав Айганым в Сырымбете, Бопай обчистила богатое поместье и угнала весь скот» [4, с.27].  Такие же чувства к Айганым испытывал и Губайдулла, отправленный в ссылку, его старшему сыну Булату было в это время 16 лет, но впоследствии он стал султаном. Командир Сибирского корпуса убедил Булата дать сыну его Гази Булатовичу приличное образование. Гази был отправлен в Омск, где он поступил в Сибирский кадетский корпус именно в том году, когда это учебное заведение закончил Чокан Валиханов. Султан Гази окончил там обучение, затем был произведен в корнеты с зачислением по армейской кавалерии и назначен состоять в распоряжении командира Отдельного Сибирского корпуса. Выполнял личные поручения генерал-губернатора Западной Сибири, был откомандирован к Черному Иртышу с целью повлиять на племена Семыз-Наймановского и других родов вступить в подданство России. Благодаря своему происхождению и прекрасным дипломатическим способностям Гази успешно справился со своей миссией https://kazpravda.kz/n/maloizvestny-no-dostoyny-vnimaniya/.

          «Айганым была свидетельницей постоянных междусобных распрей потомков Аблая. Дети разных жен вечно ссорились друг с другом, и ничем нельзя было погасить эту вражду. Дух озлобленностии и подозрительности властвовал едва ли не во всех семьях знатных родов...Вражда переходила и к внукам» [2, с.37]. Поэтому неудивительно, что между Чоканом и Гази, который от своего отца Булата был наслышан о причастности Айганым к ссылке деда Губайдуллы были очень враждебные отношения. Биограф пишет: «В заметке, опубликованной много лет спустя журналом «Нива» по случаю 30-летия службы султана Гази Валихана, написано – с его слов, - будто Чокан Валиханов ему завидовал и по приезде из Петербурга написал вместе со своим отцом Чингизом донос на Гази, обвиняя в подстрекательстве казахов против правительства. Ложь самая беспардонная. Скорее было наоборот. Но так или иначе, Гази отправили за что-то в Тобольск, он прослужил там две недели и, будучи внуком своего склонного к авантюрам деда, поехал в Петербург, представился военному министру Д.А.Милютину, и Гази прикомандировали к лейб-гвардии казачьему его величества полку, это и может служить доказательством, что никаких обвинений его в подстрекательстве...не числилось. Ну и конечно, благосклонность к Гази военного министра была обусловлена заслугами перед отечеством Чокана Валиханова» [4, с.258]. «После возвращения Чокана в Степь в 1861 году их пути стали чаще пересекаться. Не исключено, что именно Гази пустил слух насчет позорного изгнания Чокана из Петербурга. Пытался ли Чокан наставить родича, получившего русское образование, на путь служения народу?..На этот вопрос ответа нет. Известно лишь, что, чем ближе конец Чокана, тем ближе кружит возле него Гази» [4, с.260].

          Не полностью прояснена роль в последних днях Чокана  и старшего султана полковника Тезека Нуралина. Ряд биографов пишут, что Чокан женился на сестре Тезека Айсаре, что является не точным. У Тезек-султана был двоюродный брат – Кошен Ералин и Айсары является его дочерью, то есть она является не сестрой, а племянницей Тезека , хотя в то время жила в доме у зажиточного дяди. А вот Гази Валиханов «вскоре после смерти Чокана поспешил жениться на дочери Тезека [4, с.292], что наглядно показывает его близость к Тезеку. Поэтому, когда Б.Кыстаубаев пишет: «Возможно, Тезек вместе с Гази Валихановым и убил его?..Давайте подумаем вместе. Тезек увидел в Чокане конкурента, который подрывал его влияние в ауле. Тезек был агентом царской контразведки, имел воинское звание. Чокан постоянно вступал с ним в конфликты, защищая жатаков. Чокан хотел сместить Тезека, лишить его власти...Он разоблачал преступные контакты Тезека с Гази по хищению скота; они в последующем были осуждены и отстранены от службы» [1, с.379], то он, пожалуй, ближе находится к истине, чем по версии с Сейфульмаликовым. Кыстаубаев пишет, что «Чокан имел потрясающий успех у женщин разных национальностей. Исследователи жизнедеятельности Чокана вскольз упоминают о его любовных связях с дочерью Гудковского; не без основания слухи о Корнилове, который заявил, что он потомок Чокана; свидание с красавицей киргизкой на Иссык-Куле; женитьба на Чаукен в Кашгаре; любовная интрига с Наргиз в Кушмуруне; временная связь с женой односельчанина после возвращения из Петербурга, а также другие «любовные похождения» красавца-офицера, внешне похожего на М.Лермонтова» [1, с.386]. Поэтому странным выглядит его женитьба на простой казашке Айсаре, которая, по свидельству биографов была доброй, но далеко не красавицей. Не был ли этот скороспелый союз следствием такой же истории, как с его отцом Чингизом, связь которого с дочерью Сейфульмаликова закончилась столь трагично с самоубийством Гуль-Афруз и жаждой мести? Ведь это обстоятельство могло внести дополнительные сложности между Чоканом и Тезеком и даже принуждающие к браку с Айсарой действия со стороны последнего. «Генерал Гейнс, побывавший в ауле Тезека после смерти Чокана, в своих воспоминаниях пишет от том, что «Айсара всхлипывала и гримасничала». Не исключено, что убийство было совершено на глазах у бедной женщины. Убитая горем Айсара не могла никому рассказать подробности этой драмы, свидетельницей которой она была, поскольку была сестрой Тезека, а он пригрозил ей держать язык за зубами», предполагает Кыстаубаев [1, с.386]. Далее автор продолжает: «Женщина это могла делать по нескольким мотивам: испытала сильный стресс, шок, была в глубоком трауре; испытывала чувство неприязни к виновникам смерти мужа из-за перенесенного потрясения, наконец, она, возможно, была беременна».

          Изложив кратко предисторию этого повествования, автор этих строк хотел бы поделиться своими мыслями о вышеизложенных событиях. Я впервые попал в музей Чокана Валиханова в селе Шанханай (ныне Шокан аулы) близ Сары-Озека в 2005 году, когда там недавно прошла конференция, посвященная 170-летию со дня рождения великого ученого. Директор музея Сауле Абишева вначале возражала, но потом, когда я представился подробнее, любезно согласилась на то, чтобы я снимал ее рассказ о жизни Чокана на видеокамеру «Sony». К слову, по приезду в Алматы эту мою любительскую запись показали в новостной передаче телеканала «Рахат», так как там были элементы новизны, дополняющие материалы, которые они транслировали к юбилейному событию. С той памятной поры я несколько раз посещал эти исторические места и как-то, стоя у могилы Чокана, обратил внимание, что на невысокой горе справа сооружен большой, кирпичного цвета мавзолей, - мне потом рассказали, что им накрыт склеп, где покоится предок рода шапрашты Байторы. А на горе слева на высоком шесте развевался белый флаг над одиночной могилой Коянкоз, именем которой назван аул у подножья этой горы (в советское время это был колхоз имени Амангельды). Когда я заинтересовался, кем же были эти люди, мне посоветовали поехать в село Коянкоз, где жил дед по имени Кудайберген, которому было более 90 лет. Его интересный рассказ и про Байторы, и про Коянкоз, которая была дочерью известного Кабылисса-жырау из рода жалаир, историю ее сватовства за младшего брата Байторы по имени Койторы и ее последующей жизни, заслуживает отдельного изложения, тем более, что про Коянкоз написана даже целая книга писателя Саурбека Бакбергенова. Учитывая, что я периодически включал видеокамеру, почтенный старец сказал, мне тогда: «Если ты выключишь свой аппарат, то расскажу тебе то, что не прочитаешь, и не услышишь, пожалуй, больше нигде». Когда я отложил в сторону камеру, он продолжил свой рассказ: «Давно это было, несколько десятилетий назад, точно не помню (скорее всего речь шла о 1958 годе, когда был поставлен обелиск над могилой Валиханова, М.Н.). Прошел слух, что чингизиды Костанайской и Кокшетауской областей проявляют недоверие, что Чокан захоронен в селе Шанханай. Он сын уважаемого старшего султана Чингиза, говорили они, поэтому, когда Чингиз сильно заболел, братья приехали за ним в аул Тезека торе и забрали его на родину. Не может быть, что он нашел последний приют и кончину в доме тестя». Поэтому, по словам старца, якобы была создана государственная комиссия по эксгумации тела, которая подтвердила, что это именно он. Но это не главное, что хочу тебе сказать, продолжил он свой рассказ: «…археологи жили тогда в нашем колхозе Амангельды, где имелся гостиный дом и каждое утро ездили на работу в Шанханай на стареньком автобусе марки КАвЗ. В один из дней мне потребовалось тоже съездить туда по делам, и я стоял на обочине дороги, «голосуя» попутному транспорту. Они и «подобрали» меня как попутчика. И, сидя в автобусе, я напряг весь слух, чтобы слышать фразы, которыми они обменивались между собой. Так вот, я понял из их слов, что тело, находящееся в могиле, было обезглавлено». На этом дед Кудайберген закончил свой рассказ и добавил: «Я все эти годы боялся об этом даже заикнуться, ведь для этого потребуются доказательства, а специалистам, которые делали вскрытие, надо было только подтвердить, что это Чокан и быстрее закончить свою работу, потому что приближалась юбилейная дата и их торопили со сроками». Поэтому, когда читаешь мысли Исмаилжана Иминова, написанные им в 2019 году о необходимости провести эксгумацию останков ученого, чтобы узнать причину смерти [9], приходишь к выводу, что рано или поздно, это все же придется сделать для выполнения более детальных анализов.
 
          Меня и раньше интересовала личность Чокана Валиханова, как первого ученого казаха. Но после посещений могилы и музея в Шокан аулы, я перечитал избранные его произведения, изданные в 1958 году под редакцией академика А.Х.Маргулана, собрание сочинений в пяти томах, вышедшие в 1984-85 гг., в которое вошли не опубликованные ранее труды и письма, работы биографов С.Муканова, И.Стрелковой, С.Бегалина, И.Забелина и других, дважды побывал в Сырымбете, усадьбе бабушки Чокана Айганым и музее Ч.Валиханова в этом селе.  Ознакомился с докладами в сборнике материалов Всесоюзной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Ч.Ч.Валиханова, изданном в Алма-Ате в 1988 году. Не скрою, что не все сообщения именитых докладчиков меня удовлетворили, а некоторые даже, разочаровали. К примеру, в докладе «Чокан Валиханов и русская культура» доктора исторических наук Н.Е.Бекмахановой из Москвы говорится: «Именно встреча с Семеновым пробудила в Валиханове решимость первым из образованных людей России совершить путешествие в Кашгар, блестящие результаты которого по достоинству оценил Семенов, рекомендовав Чокана Валиханова в 1857 г. в состав действительных членов Русского географического общества» [7, с.31]. Как может такое писать специалист-историк, когда поездку с риском для жизни в Кашгар Чокан совершил в 1859-60 гг., а в РГО он был принят за путешествия на Иссык-Куль и в Кульджу в 1856-57 гг. и научные работы по ним? Научные результаты первых путешествий молодого Валиханова 1856-57 гг. отражены в его очерках «Поездка на Иссык-куль», «Западная провинция Китайской империи и г. Кульджа», «Записки о киргизах». За географические и исторические исследования этого периода Чокана избрали в 1857 году членом РГО, а поход в Кашгар был еще впереди. Считаю, что такие неточности со стороны ученых недопустимы, и ответственные лица за выпуск материалов конференций не должны пропускать такие явные ошибки, а ведь это только один пример и он не единичный.

          Надо отметить, что в исторических произведениях про Степь, которые создали «технари», сведения более точные, чем в художественных у некоторых писателей. К примеру: горный инженер Ильяс Есенберлин написал три романа «Хан Кене» (1969), «Заговорённый меч» (1971) и «Отчаяние» (1973), составившие знаменитую трилогию «Кочевники», охватывающую события в казахской степи с XV по середину XIX века, в 1979—1983 годах он написал новую историческую трилогию «Золотая Орда», его книги изданы общим тиражом более 8 миллионов экземпляров. Мухамеджан Тынышбаев, первый казахский инженер-путеец, закончивший в 1905 году Императорский институт инженеров путей сообщения в Петербурге, активный участник проектирования и строительства Туркестано-Сибирской магистрали также в конце трудовой биографии занимался сбором информации о происхождении жузов, описывал историю казахских родов, составлял таблицы к генеологии родов с краткими описаниями жизни и смерти ханов, батыров, биев, акынов, а также выступал с лекциями на эту тему в Туркестанском отделе Русского географического общества. Он опубликовал исследования: «Коксуйский могильник и городище Кайлак», «Историческая справка о родоплеменном составе населения Ташкентского уезда», «Казахи в XVII-XVIII веке», «Победы и поражения казахов», «Материалы по истории киргиз-казакского народа». Видимо, в отличие от гуманитариев, инженеры писали только об установленных фактах и меньше отвлекались на красочное описание взаимоотношений исторических персонажей. Мне же было важно узнать больше информации о такой выдающейся личности, как Чокан Валиханов и привлечь внимание общественности, особенно молодежи к его жизни и деятельности. Поэтому к 175-летию со дня его рождения в газете «Правда Казахстана» №18 (390) от 14 мая 2010 года была опубликована моя статья «Чокан и суверенный Казахстан» [10]. В ней предлагалось Министерству образования и науки РК ввести в программу обучения студентов, обучающихся в Алматы, - будущих географов, историков и представителей других профессий, связанных с исследовательской деятельностью, - посещение и прохождение практических занятий в музее Чокана Валиханова, находящегося в селе Шанханай Алматинской области. В этой публикации ставилась также задача о необходимости ремонта этого исторического объекта и прилегающей территории. Может быть это внесло хоть небольшую, но лепту в то, что в 2012 году все-таки был выполнен капитальный ремонт музея с обновлением витрин и оборудования. Как вариант практического использования работ Валиханова и популяризации его имени, с учетом того, что Чокан был первым живописцем в Степи, мной предлагалось сделать в Центральном музее изобразительных искусств в Алматы отдельную, постоянно действующую экспозицию «Валиханов – художник», что вызовет живой интерес у посетителей и послужит образцом для начинающих мастеров. В статье была показана целесообразность введения в учебные программы казахстанских школ очень познавательных работ Чокана, таких к примеру, как «Очерки Джунгарии», «Заметки по истории южно-сибирских племен», способных привлечь внимание молодого поколения к  жизни и творчеству Валиханова, зажечь в них тягу к исследовательской работе.

          Интерес к «белым пятнам» в биографии Чокана Валиханова, особенно к неясным страницам последних дней его жизни, не угасал. Поэтому в 2012 году я поехал в Санкт-Петербург и первым делом пошел записываться в библиотеку имени Салтыкова – Щедрина, в закромах которой, по данным многих источников, имелись документы Чокана. Увы, в этом храме знаний, который к этому времени назывался уже Российской национальной библиотекой, мне, после того, как без проблем оформили читателем, ответили на запрос документов Валиханова, что они хранятся не у них, а в Санкт-Петербургском филиале архива Российской Академии наук по адресу: Университетская набережная, 1. Проехав туда, я уточнил, что эта организация работает с клиентами только в отдельные дни недели, а документы можно взять на просмотр в читальном зале только при наличии официального письма от организации. Но я был упорен в своих изысканиях и, через 2 месяца, вооружившись письмом, который, правда не без труда, после подробных объяснений о необходимости, подписала директор Института металлургии и обогащения, в котором я работал, член-корр. Академии наук Республики Казахстан З.С. Абишева, вновь приехал в северную столицу России и попал, наконец, в этот архив. Директор филиала, доктор исторических наук И.В. Туркина с пониманием отнеслась к моим просьбам, и заведующая читальным залом Н.С. Прохоренко оперативно принимала мои заказы на труды Ч. Валиханова. Честно говоря, материалы, имеющиеся в этом архиве, поразили меня по объемам. Каждая толстая папка, формата примерно А2, то есть более полуметра высотой, содержала большое количество документов, а таких папок в фонде было 55 единиц. Все документы, вложенные в папки, были тщательно ламинированы водонепроницаемым покрытием, что в условиях повышенной влажности в Санкт-Петербурге обеспечивало им надежную сохранность. После просмотра нескольких папок я понял, что для детального изучения их содержимого потребуется несколько недель, а то и месяцев и представил, какой громадный объем работы выполнила группа ученых под руководством академика А.Х.Маргулана, подготовившая к изданию 5-ти томное собрание сочинений Чокана Валиханова. К слову, в каждой из папок имелся вкладыш, на которых были написаны фамилии специалистов, которые пользовались вложенными документами и дата использования ими этих фолиантов. С учетом того, что мой визит в Питер был только на несколько дней, после ознакомления, мне пришлось довольствоваться заказом копий только нескольких документов, в числе которых - качественные сканы картин, написанных Чоканом, среди них были и цветные акварели. Эти услуги оказывались на возмездной основе, но оплата не принималась на месте, - надо было перечислить средства в отделении Сбербанка и принести квитанцию, только тогда выдавался заказ. Пишу это только потому, что все это занимает время и может быть полезным для следующего поколения исследователей. При ознакомлении с материалами довелось убедиться в правоте ученых, которые изучали документы Ч.Валиханова при подготовке издания его трудов. Их составители писали: «Автографы Валиханова имеют свою специфику, в них много условностей, затрудняющих чтение текстов. Чокан часто пишет сокращенно; его система во многом отличается от норм современной русской графики и орфографии. Тексты его автографов местами не поддаются прочтению: в них вкралось много неисправностей, вызванных наспех сделанными им же самим исправлениями и редакционными изменениями. На полях рукописей и в корпусе текста автором сделаны многочисленные вставки и приписки на разных восточных языках…» [5, с.10]. Эти трудности были и у меня при просмотре исторических документов.

          Но задача настоящей статьи не об этом. Если ставить целью выяснить истинные причины безвременной смерти Чокана Валиханова и уточнение, кто же причастен к этому, то надо исследовать не только его личные документы, - по этому ложному следу шли многие чокановеды. На основании анализа вышеизложенных событий, связанных с этим трагическим случаем, невольно приходишь к выводу, что в архивах надо детально изучить материалы по персонам, которые были рядом с ним в последние дни его жизни. А это были, в первую очередь, Гази Валиханов и Тезек Нуралин. И.Стрелкова пишет: «Как свидетельствует дело «О неблаговидных действиях султанов полковника Тезека и штабс-ротмистра Гази-Булата Валиханова», эта парочка обвинялась на 164 листах в самовольном и противозаконном захвате скота у своих соплеменников, а уж потом шли обвинения политического порядка – распространение подрывных слухов и связь с Якуб-беком. Следствие тянулось долго, и в результате Тезека определили на жительство в Капале под надзором полиции, а Гази выслали в Акмолинскую область…В истории с высылкой Гази есть одна подробность, привлекающая внимание. Он подал прошение, чтобы ему дозволили побывать перед отъездом в ауле Тезека, и выставил две причины: надо сделать опись имущества, ибо без описи он не может вещи оставить никому для сбережения, и надо взять документы, без которых он выехать не может. Что за важные документы? Уж не те ли, что остались у Тезека после смерти Чокана Валиханова? Если так, то Гази Валиханов не врал, значит репортеру «Нивы», говоря, что располагает ценными научными материалами о судьбах Востока. Но что он с ними сделал позже? Это, конечно, только догадка. Она основана еще и на том, что к моменту приезда в аул Тезека Гудковского – именно с целью забрать все до последнего листика научное и литературное наследие Чокана – бумаг покойного оказалось очень мало. Их могли изничтожить просто по невежеству, пустить на хозяйственные надобности, скажем, для разжигания сырого саксаула…Но бумаги мог и присвоить кто-то, знающий им цену» [4, с. 293]. Кыстаубаев также отмечает: «Гази выдавал себя за Чокана, пользуясь внешним сходством. Он же претендовал на его труды. Не исключено, что Гази украл все бумаги Чокана. Он же мог быть сообщником Тезека в убийстве Чокана или осуществить эту акцию по собственной инициативе. Не верите? Тогда вспомните личные и моральные качества Гази. И вообще, я согласен с теми историками, которые утверждают, что в династии Валихановых существовали разброд и шатание» [1, с.379].

          Биограф пишет: «Странно! – современники Чокана в своих воспоминаниях о нем, как сговорившись, начисто игнорируют существование Гази. Хотя, конечно, знали его, встречались, а то и ошибались иной раз, приняв издалека за Чокана – вполне вероятно при таком их сходстве. Нет ни словечка про Гази. Стало быть, есть причина» [4, с. 259]. Не догадывались ли они о причастности Гази к безвременному уходу Чокана из жизни? Не обусловлено ли этим их молчание в условиях неимения доказательств этого злодеяния? На эти вопросы нет ответов. Но есть некоторые обстоятельства, которые заставляют задуматься. Автор биографии Ч.Валиханова продолжает: «Будучи неумным и ограниченным человеком, Гази вряд ли завидовал уму и талантам Чокана. Карьера у него складывалась не худо...Чокан получил чин штабс-ротмистра в двадцать пять лет – за опаснейшее кашгарское путешествие. Гази – в двадцать шесть, не ударив палец о палец» [4, с. 260]. А действительно, за что такое быстрое продвижение по службе? Может быть за ликвидацию вольнодумца, ставшего неугодным царской власти? Ербол Курманбаев пишет: «Чокана схоронили тайно. Никто из врачей не констатировал смерть. Он просто был уже не нужен империи, которая опасалась потворствовать ханским амбициям молодого султана. Он уже не нужен был родной разведке – спецслужбы никогда не прощают отказников. Он не стал нужен своему народу, который оставался в кочевой ипостаси и который видел в Чокане только чужого – русского офицера. Он был обречен» [12].
«Гази Булатович Валиханов к пятидесяти годам имел чин полковника и служил в Петербурге, в лейб-гвардии Атаманском его Императорского высочества наследника цесаревича полку. «Гази-Вали-хан» - так он поименован в «Ниве». На портрете – фигура импозантная, колоритная. Он безусловно был заметен в Петербурге, и его многолетнее там пребывание (в отличие от краткого появления там Чокана) могло сказаться на том, что у Андрея Белого в романе «Петербург» возникла фамилия...потомка мирзы Аблая, вышедшего из киргиз-кайсацкой орды» [4, с. 260]. «В 1883 году во время коронации императора Александра III Султан-Гази состоял почетным переводчиком при Хивинском хане и при наследнике Бухарского эмира. По сведениям С. Дмитриева, полученным в Российском государственном историческом архиве, он вышел в отставку в 1903 году в чине генерал-майора» [11]. В этом же источнике говорится, что генерал султан Гази Валиханов был членом Русского географического общества. Но, почему-то неизвестно, за какие путешествия и труды он был принят в эту серьезную организацию. В связи с этим обращает на себя внимание и вызывает вопрос следующий факт. Биограф пишет: «В 1867 году РГО приняло решение издать все рукописи Валиханова…Собрание сочинений Ч.Ч. Валиханова вышло в свет в 1904 году под редакцией Н.И. Веселовского и заняло полностью XXIX том «Записок Императорского Русского географического общества» по отделению этнографии. Приведем слова, сказанные там Н.И. Веселовским о Чокане: «Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоковедения потомок киргизских ханов и в то же время офицер русской армии Чокан Чингизович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд» [4, с. 286]. Но на причины столь позднего, спустя 37 лет после решения РГО, издания трудов, нигде ответа нет. Может быть это были лица, препятствовавшие публикации и имевшие мотив для таких действий?  Крайне мало сведений и о дальнейшей судьбе Тезека Нуралина. Представляется, что, если продолжить поиски в архивах Семипалатинска, Алматы, Омска, Санкт-Петербурга, Москвы, Киргизии и Русского географического общества документов по этим персонам, они могут осветить обстоятельства последнего периода жизни первого ученого казаха, выдающегося исследователя Чокана Чингизовича Валиханова и выявить истинные причины его безвременного ухода из жизни.

                Литература

1. Кыстаубаев Б.К. Тайна Чокана Валиханова, Алматы, 2010. с. 464.
2. Муканов С. Промелькнувший метеор. Роман. Кн.1 /пер. с каз. А.Брагина.-Алма-Ата: «Жазушы», 1980. с. 416.
3. Муканов С. Промелькнувший метеор. Роман. Кн. 2 /пер. с каз. А.Брагина.-Алма-Ата: «Жазушы», 1980. с. 412.
4. Стрелкова И.И. Валиханов. – 2-е изд., доп. – М.: Мол.гвардия, 1990. – с.298.
5. Чокан Валиханов. Избранные произведения. Под ред. академика АН КазССР А.Х. Маргулана, Каз. гос. издат. Художественной литературы, Алма-Ата, 1958. – с. 643.
6. Бегалин С.И. Чокан Валиханов. Перевод с казахского. М., Детская литература, 1976. – с. 173.
7. Чокан Валиханов и современность. Сборник материалов Всесоюзной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения Ч.Ч.Валиханова. – Алма-Ата: Наука, 1988. – c.320.
8. Валиханов Ч. Избранные произведения. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1986, - с.414.
9. Исмаилжан Иминов. Чокан в ауле Тезека: вопросы и версии. –Казахстанская правда, 19.04.2019.
10. Мадали Найманбаев. Чокан и суверенный Казахстан. – «Правда Казахстана» №18 (390), 14.05.10.
11. Кадыржан Абуев. Были ли недруги у Шокана. – Казахстанская правда, 29.01.2021.
12. Ербол Курманбаев. Чокан и власть. Газета «Свобода Слова», 13.04.2005.