Уйти, не расплатившись

В середине февраля на улицах города Грозный почти всегда бывает слякотно и настроение соответствующее погоде. Однако последние дни зимней сессии II курса в Чеченском госуниверситете у меня проходили в приподнятом настроении.
Завершающие отметки в зачетке поставили по отечественной и зарубежной литературе. Будучи когда-то в числе наиболее худших учеников в школе как в учебе, так и поведении, но удивительным образом приобщившись к литературе, в том числе и в вузе, мне как-то удавалось без особых проблем закрывать эти дисциплины.
Студентам нашей группы нужно было прочитать и проанализировать ряд произведений как русских писателей, так и западных литераторов.
Мы с преподавателем задержались немного дольше обычного. Я ответил на вопросы, связанные с повестью «Обмен» Юрия Трифонова, пьесы «Разбойники» Фридриха Шиллера, «Фауста» Иоганна Гете и, наконец, поэмы «Песнь о Роланде».
Последнее произведение, хоть оно и является наиболее известным во французской литературе, но мне не нравилось по ряду причин.
После подписи педагога зачетная книжка лежала в кармане моей зимней куртки. Настало время зухра. Из мечети во дворе университета вышел около 13:00. К маршрутной остановке я не стал идти, потому что в голову пришла мысль немного пройтись по улицам столицы.
То был период яркого максимализма, порывов изменить мир к лучшему посредством пера. Боже, до чего же я был наивен и жил в иллюзорном мире.
К рынку «Беркат» дошел спустя полчаса. Мне захотелось пообедать в одном знакомом кафе. Там готовили хорошие национальные блюда. Оно находилось неподалеку от базарчика по продаже б/у телефонов.
Как я написал выше, настроение у меня было хорошим, а в таком состоянии лучше всего налегать на жижиг-галнаш. Хозяйка общепита — Роза — сама их готовила, и еда у нее получалась отменной.
Небольшое кафе располагалось в маленьком помещении, собранном из металлопрофиля белого цвета, чуть больше киоска. Такие магазинчики стояли на «Беркате», когда рынок только открылся. Сейчас там поменяли торговые павильоны, и сейчас они выглядят посовременнее.
Зашел. Поздоровался с Розой и посетителями. Заказал свое любимое блюдо. Хозяйка уточнила:
— Тебе полную порцию или наполовину?
— Полную.
Порции еды от Розы отличались обилием, поэтому мне половины жижиг-галнаш хватало и по карману не сильно било. Студенты, известное дело, люди не шибко денежные. Но в тот день мне захотелось целого блюда.
В кафе находилось шесть столов. Выбрал самый дальний слева. Снял куртку, повесил на стул и сел лицом к двери.
Роза уже закинула галушки в мясной бульон. Из алюминиевой кастрюли шел пар, что даже окна вспотели.
Тем временем присмотрелся к посетителям. Собрались разные люди: большинство таксисты и водители маршруток. Но среди них заметил одного молодого человека. Он, наверное, был чуть постарше меня.
Парень оказался на редкость болтливым. Он говорил без умолку обо всем и ни о чем, прерывая иногда свой разговор заразительным смехом. Своего рода Остап Бендер из «12 стульев» на минималках.
Он нахваливал старый Nokia 6630, рассказывая о MMS и Интернете. Однако пожилые не имели никакого понятия ни о службе мультимедийных сообщений, ни о Сети. Они едва умели отправлять эсэмэску со своих «фонариков». Но ловкача это не смущало. В попытке впихнуть свой «товар» он использовал маркетинговые приемы, используемые базарными людьми.
Парень выглядел выше среднего роста, коренастый, с беглыми синими глазами и щетиной на лице. Выразительный римский профиль лица как-то не подходил к его чрезмерной словоохотливости и бахвальству.
«Гордый джигит» разглагольствовал в грозненской кафешке, как будто бы знал посетителей всю свою жизнь; он обращался почти ко всем по имени, но его по имени никто не называл.
Заметил на себе мимолетный оценивающий взгляд продавца. Я демонстративно достал свой Nokia 6121 Classic. Он отвел глаза. Вероятно, понял, что я не особо расположен слушать его очередную тираду, а протолкнуть смартфон точно не удастся.
Всегда отношусь с подозрением к болтунам: считаю их либо тупыми, либо хитрыми прохиндеями, собирающими информацию, особенно когда речь касается политических тем… И в том, и в другом случае совершенно не хочется иметь с ними дело.
Молодой человек между своей говорливостью уже покушал жижиг-галнаш и принялся за чепалгаш, запивая калмыцким чаем.
В этот момент принесли мой заказ. Поблагодарил Розу за оперативность и сразу же расплатился за еду.
«Царь еды» — так называют чеченцы жижиг-галнаш — кушаю неторопливо. В первую очередь делаю глоток наваристого мясного бульона, чтобы проверить его вкус; в чесночный соус подсыпаю чуть-чуть черного перца.
Во время приятного процесса ничего вокруг не замечаю: ни людей, ни события, ни погоду, ни телефон. Одним словом, всё для меня замирает.
Моя трапеза уже подошла к концу: добил последний кусок мяса и галушку, вытер рот и руки салфеткой. Захотелось чаю.
Поднял голову, чтобы заказать, но хозяйки кафешки не увидел: она находилась на улице. Ее клиенты сидели внутри, кроме самого говорливого.
Роза зашла с кружкой и спросила у нас:
— Кто-нибудь знает по имени и роду деятельности этого парня, что сидел тут и болтал битый час?
Мы все взглянули друг на друга. Мужчины, которые сидели рядом и разговаривали с ним, пожали плечами.
— Нет, я его не знаю, — ответил тот, кто больше всех смеялся над его не совсем остроумными шутками.
— Роза, а что случилось? — спросил другой.
Хозяйка вздохнула и с явной досадой сказала, что тот попросил у нее кружку с водой, чтобы помыть руки, и вышел с ней на улицу. Парень задержался, а она почувствовала что-то неладное и вышла за ним. Кружка лежала на земле, а след нашего «джигита» уже простыл.
— Он расплатился с тобой? — спросил какой-то мужчина в годах с пышными усами. — Еду-то он много кушал.
— В том-то и дело, что нет, — с грустной улыбкой ответила Роза.
Среди посетителей послышался гул неодобрения. Усач потянулся к карману и достал пятисотрублевую купюру и положил на стол Розе.
— Ты не расстраивайся, — сказал усатый мужчина, — некоторые созданы, чтобы эта земля не пустовала. Я возмещу ущерб.
Другие посетители тоже достали деньги. Я было опустил руку в карман карго, но там остались деньги лишь на дорогу.
«Вот невезуха, — подумал я. — Набил себе брюхо на все копейки и теперь не могу помочь человеку».
В тот момент Роза встала и категорически отказалась принять благородный жест от своих клиентов.
— Я его простила и оставила, как садака, — с достоинством сказала чеченская женщина. — Пусть этот унизительный поступок останется на его совести. Хвала Аллаху, что среди наших мужчин таких немного.
Из кафе направился к автобусам по маршруту «Грозный — Урус-Мартан». Холодный февральский воздух освежил мое раскрасневшееся лицо от «испанского стыда». Я поехал домой с жутко испорченным настроением.