Ступенька. Тагильская мадонна

   А готовы ли вы быть всего лишь ступенькой в чьей-то великой судьбе?

   Повороты в истории рода людского, когда новые потентаты пытаются поменять на свой лад устои и уклады общества, не редкость. Но и они, предоставляя своё видение преображения, не способны повлиять на сознание человечества, чтобы навязать отречение от норм морали, нравственности и духовности – меняется только оболочка этих канонов, а суть остаётся прежней. В революционной России начала двадцатого века богатство и роскошь, равно как и искусство, были объявлены символами противостояния диктатуре пролетариата. Глупость, конечно, но временно было необходимо жёстко разделить всех на друзей и врагов именно по признакам благосостояния, обеспеченности и великолепия. После победы революции возвращение к прежнему пониманию искусства и красоты было очень болезненным. Именно тогда, в далёком тысяча девятьсот двадцать четвёртом году, на чердаке дома Демидовых в Тагиле среди прочих заброшенных картин была обнаружена кипарисовая доска. Когда её отмыли, то восторгу и удивлению нашедших не было предела - перед ними было творение самого Рафаэля Санти Урбинского «Святое семейство». Один край доски был обломан, и в композиции мадонны с младенцем не хватало изображения Иосифа. Позднее вторую половину нашли. Как оказалось, её использовали при починке лестницы, чтобы восстановить ступеньку.

   Каждый раз, когда нога поднимавшегося по лестнице опиралась на эту ступеньку, слышался щемящий сердце звук, но никто не понимал, что это не скрип доски, а стон изображённого на ней Иосифа. Стонал он не от тяжести давивших на него сапог, а от боли за вынужденное временное отторжение, непонимание и непринятие прекрасного. Некогда он и сам не понимал простых вещей, поэтому не имел злобы на топтавших его, а только молился, чтобы Бог вселил в них разум и открыл сердце к истинным ценностям. Молился Иосиф и за свою прекрасную деву Марию:

«Мария! Чистая душа! Она меня действительно не обманула. Ну, как же мне, старому дураку, было возможно ей поверить? Молодая девушка обручается с дышащим на ладан вдовцом и вдруг оказывается беременной. Ни один муж в здравом рассудке и ясном сознании не смог бы снести над собой такой насмешки. И я, грешным делом, дозволил себе оные помыслы, не смог сразу поверить Святой деве, смеялся в душе над её распутством и проклинал поспешность обручения с ней. Срам-то какой! Мне, мне срам, не ей! Насколько же завладел нами дьявол, что человеку с открытым сердцем и ясным взором не доверяем уже изначально? Постыдно! Горько! Горько, что, прожив жизнь, не научился выверять истину, не чувствую своим загрубевшим сердцем святости, и чем дольше живу, тем всё меньше доверяю людям. Позор!
Как искупить эту вину? Нет, не перед Марией, не перед её ангельским ребёнком. Что я говорю? Почему её ребёнком? Перед нашим чудесным, божественным ребёнком! Нет же, не перед ними хочу загладить грех скверны в думах о ней, а прежде всего перед собой, перед своей совестью. Никогда себе этого не прощу. Малой толикой моего покаяния будет то, что я стану ступенькой этому ангельскому ребёнку, буду оберегать его, растить и воспитывать таким, каким я сам не смог стать – чистым в помыслах и деяниях. Что же это я говорю? Какой ступенькой? Опорой! Или нет, всё же ступенькой. Да, ступенькой - так лучше!

   А Мария! Как она прекрасна в своём материнстве! Как восхитительны, ставшие уже почти женскими, её девичьи черты. Приподнимая вуаль, защищающую дитя от дурного глаза и порчи, она доверяет мне самое дорогое ей, самое великое своё богатство. И это при всей моей внутренней гнилости и душевном убожестве. Воистину она Святая!

   Одно лишь беспокоит меня: так и не научившись распознавать ростки добра, мы с прискорбием свидетельствуем о том, что безошибочно определяем мрачные вехи в жизни человека по его характеру и облику. Да, этому дитя будет нелегко в жизни. Уже сейчас на его светлом младенческом лице прослеживается печать человеколюбия и добродетели, а таким людям судьба уготавливает тернистый путь. Ничего, Сын Божий! Иди своим путём, не сворачивай, верши, что тебе предначертано, образумь нас тёмных, одичавших в себе самих, не постигших истинных духовных богатств, разменявшихся на сытость и спокойствие, убогих в думах и желаниях. Вразуми нас любить друг друга, прежде чем мы оскотинимся, прежде чем станем зверьми в своём нежелании протянуть руку помощи и испросить прощения, в своём страхе быть униженными и попранными. Научи нас быть людьми! Даруй нам способность жертвенности ради ближнего. Посей в наших душах добро, мы так устали идти к собственным благам, не гнушаясь ничем. Боже! Раз уж ты сошёл на землю в людском обличии для наставления нас на путь праведный, так покажи нам этот путь, пройди его вместе с нами, яви своим примером истинный смысл жизни!

   А покуда ты ещё мал и беспомощен, то я для тебя буду той ступенькой, по которой ты шагнёшь в наш мир. Опять ступенька, вот привязалось. А может, и вправду ступенька?»

   Не каждый способен стать всего лишь ступенькой в чьей-то судьбе.