Защита от Бога

Когда непосредственная вера снимает с глаз розовые очки иллюзорного отношения к Богу, то попадает в неприятную для себя ситуацию изменения и внутреннего роста, заранее не имя об этом никакого представления.
Основная задача непосредственной веры, дать христианину уверенность в защищённости Самим Создателем мира. Происходит некий обмен: христианин верит, что Бог есть и принимает Его установления, а Бог даёт защиту в этом мире и вечную жизнь в потустороннем. Вера в это и уверенность, что это так, даёт первоначальное непосредственное единство. Пребывая в этом единстве, верующий человек испытывает сильный страх обнаружить истину, что Бог противостоит человеку в любви. Кого любит того и наказывает, бьёт же всякого сына. Христианин всеми силами тормозит переход на следующий уровень, и как только обнаруживает противостояние человека и Бога - пугается и пятится назад. В такой ситуации обмена о любви речь идти не может. Страх есть внешнее выражение этого противоречия. Проявление страха лишает радости, а печаль и страх указывают на разделение с Богом. Само разделение с Богом уже есть грех - не может печалиться сын чертога брачного, когда с ним Бог. Когда христианин с Богом, то в радости, а когда нет, то в печали.
Вместо того, чтобы устранить разделение, идя навстречу противоречию, христианин не хочет быть взрослым и ответственным в вере, уходит от противостояния в безопасную зону первоначального единства и детской наивной веры. Внутренняя цензура изымает философскую литературу по Богопознанию из направленности внимания, философия признается опасной и делается упор на сердце. Но сердце ещё не уверено, ни в себе, ни в вере, ни в знании Бога, поэтому нуждается в постоянной настройке с помощью молитв и песнопений. Твердость знаний в слове оказывается необходима только для того, чтобы доказать противоречивость мысли в ее самоотрицании, сомнении и невозможности опереться на неё как на твердое основание. Философия по Христу признается не краеугольным камнем Истины, а ошибкой самонадеянного человеческого ума. Завершает всё бессловесная тишина сердца в переживании абстрактной любви.
Такое одностороннее отрицание созданного Богом мира, себя в мире и всего видимого как иллюзии князя мира сего, выводит христианина из суеты бытия в пустоту и вечный покой ничто. В дуализме к миру он созерцает его из запредельной пустоты глазами полными слез любви и жалости, видя перед собой потусторонний себе мертвый мир греха, погубляющий всё чистое и живое. В этой запредельности ничто, христианин обретает единство и покой с Богом, сливаясь с энергией Творца, умирая в небытии до всякого начала бытия. Слово в явлении Истины Божественного знания уже не беспокоит его, и он остаётся чужд Духу. Христос, как проявление Божественной сущности, остаётся навсегда неизвестен и неотличим от Отца, а Дух превращается в самосознающую себя физическую энергию, тайно разлитую в мире. Это полностью ложное представление.
Страх перед утратой Божественной поддержки в ситуации полной зависимости и беспомощности перед Богом обнаруживает то, что христианин заботится о своем самосохранении в Боге. Если христианин хочет сохранить себя, значит Бог находится вне его. Такое самосохранение в Боге христианин называет спасением. Это представление о спасении не является истинным потому, что ещё нет полной самоотдачи в любви к Богу из-за страха попасть в ситуацию противостояния с Ним. Страх исчезает только в борьбе с Богом за Его благословение, поэтому быть просто хорошим христианином и больше ничего – мало, так как это не выходит за пределы тихого эгоизма. Кто душу свою потеряет ради Христа, тот обретет её в Нем. Но потерять душу ради Бога понимается односторонне как смирение до ничто. Одностороннее смирение ставит человека вне Бога в признании греха и больше ничего. Это слабая позиция безвольной, немощной человеческой веры. Сильная позиция другая - когда христианин силен в немощи. Она состоит в том, что в душе христианина обнаруживается искра Божьего Духа, которая и есть сила христианина при немощи его духа. Такое обычный христианин позволить себе не может и поэтому Бог остаётся вне его. В рабском страхе перед Ним, он душит в себе всякую искру Божьего Духа, чтобы оправдаться за отсутствие таланта. Судьба такого христианина определена Богом,- это тьма внешняя, а вовсе не Райское Царство.