Путешествие поэтическое любовныя во времена иные..

                vickhokhlov@yandex.ru



Виктор ХОХЛОВ



Путешествие поэтическое любовныя
во времена иные на Руси. 



 Комедия для чтения  с музыкой изящной к назиданию отроков современныя
 ( в четырех картинах).






Рязань - 2022
 



                Введение. 

Картина 1. "Квартирник" в частных покоях Императрицы Анны Иоанновны (1693-1740)   в Измайловском дворце под Москвой.  Действие происходит в 1736 году.
Свои стихи читает  пиит  Василий Тредиаковский (1703 - 1768) .               
Фоновое музыкальное сопровождение -  композитор Луи Клод Дакен  (1694- 1772). Пьеса для клавесина "Кукушка". 

 
Картина 2.   "Квартирник" в частных покоях семьи Императора Александра Первого (1777 - 1825) в  Константиновском   дворце в Стрельне под Петербургом. Действие происходит в  1825 году.
 Свои стихи читает пиит Александр Пушкин  (1799 - 1837).
 Фоновое музыкальное сопровождение - композитор
Михаил  Глинка (1804 - 1857).  Ноктюрн "Разлука". 


Картина 3.   "Квартирник" в частных покоях семьи Императора Николая  Второго  (!868 - 1918) в Ливадийском дворце, Крым.  Действие происходит в 1904 году.
Свои стихи читает  пиит Иван Бунин (1870-1953). 
Фоновое музыкальное сопровождение  - композитор Александр  Скрябин (1872 - 1915) . Ноктюрн Опус 5. №1.


Картина 4.    "Квартирник"  в резиденции Генерального Секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева  (1931 - 2022) в Фаросе, Крым.  Действие происходит в 1991 году.
Свои стихи читает пиит Виктор Хохлов. (1950).
                Фоновое    музыкальное сопровождение - композитор Альфред Шнитке (1934 - 1998) .  Ноктюрн "Полет".
       

 
                Д е й с т в у ю щ и е   л и ц а. 
 

П и и т   - собирательный образ русских поэтов разных эпох.

                Картина 1.
 
П и и т   читает стихи Василия Тредиаковского.
 
            
Песенка любовна


Красот умильна!
Паче всех сильна!
Уже склонивши,
Уж победивши,
Изволь сотворить
Милость, мя любить:
Люблю, драгая,
Тя, сам весь тая. Ну ж умилися,
Сердцем склонися;
Не будь жестока
Мне паче рока:
Сличью обидно
То твому стыдно.
Люблю, драгая,
Тя, сам весь тая. Так в очах ясных!
Так в словах красных!
В устах сахарных,
Так в краснозарных!
Милости нету,
Ниже привету?
Люблю, драгая,
Тя, сам весь тая. Ах! я не знаю,
Так умираю,
Что за причина
Тебе едина
Любовь уносит?
А сердце просит:
Люби, драгая,
Мя поминая.
               

  Без любви и без страсти

Без любви и без страсти
Все дни суть неприятны:
Вздыхать надо, чтоб сласти
Любовны были знатны. Чем день всякой провождать,
Ежели без любви жить?
Буде престать угождать,
То что ж надлежит чинить? Ох, коль жизнь есть несносна,
Кто страсти не имеет!
А душа, к любви косна,
Без потех вся стареет. Чем день всякой провождать,
Ежели без любви жить?
Буде престать угождать,
То что ж надлежит чинить?
         
                Мое сердце все было в страсти

Мое сердце всё было в страсти,
С моей наедине был милой,
Сведом получить всё не силой:
Но со всем я сим не был в счасти. Дабы то вполне получити,
Я принуждал, но вотще всегда.
Я токмо познал, что никогда
Так ту красну не видел быти.  Назавтре увидел я себя,
Что я сто раз паче был в страсти.
Всегда в скорби, всегда в напасти,
А всегда оную же любя.

                Она есть мучения в любви враг смертельный
 
Она есть мучения в любви враг смертельный.
И котора, когда кто зле с ней поступает,
При помощи своея ярости презельной
Тотчас с глаз как молния быстра пропадает. Случается иногда сим ей избавляти
Любовника погибла почти всеконечно
От той гибели целой и противустати
Любви и злой ревности чрез весь живот вечно. Оная моей милой неверность мне мнима
Дала вину не любить в моих ту обетах.
А досада казалась так весьма любима,
Что чрез девять дней целых я был у ней в нетах. Но печаль не отошла и скука намало,
А сердце стерпевало так велики казни,
Что с любовью Аминты смерть лучше желало,
Нежели б мне лишиться ее всей приязни 

                Будь жестока, будь упорна

Будь жестока, будь упорна,
Будь спесива, несговорна;
Буде отныне могу еще осердиться,
То мой гнев в моем сердце имеет храниться. Ах, нет! хоть в какой напасти
Глаза явят мои страсти.
Но вы не увидите мое сердце смело,
Чтоб оно противу вас когда зашумело.
Я вас имею умолять,
Дабы ко мне милость являть.
Буде отныне могу еще осердиться,
То мой гнев в моем сердце имеет храниться.
 

                Душа моя, спрячь всю мою скорбь хоть на время

Душа моя, спрячь всю мою скорбь хоть на время,
Умальте, мои очи, слезных поток бремя;
Перестань жаловаться на несчастье, мой глас;
Позабудь и ты, сердце, кручину на мал час.
Знаю, что вы в несчасти, и то чрез жестоту,
Варварской и несклонной судьбины в долготу.
Будьте в малой роскоши, хоть и все постыли,
И помните, что долго вы счастливы были.
               
                Ну, прости, моя Любовь

Ну, прости, моя Любовь, утеха драгая!
В тебе была надежда мне сладка.
Даром что ты мучила иногда мя злая,
Я тя любил, и всегда с тобой мне речь гладка. Ну, прости, моя Любовь, утеха драгая!
Аминта не есть в согласии с нами:
Мне во всем изменила, весьма мя ругая
Всеми своими худыми делами. И тако за неверность сию ее злобну
Хощу, чтоб в сердце моем ей не быти.
Но тебя для всех утех по постелю гробну
Я не имею никогда забыти.

 

                К почтению, льзя объявить любовь 


К почтению, льзя объявить любовь, без презора,
Буде хочешь на сердце держать твою тайну,
То к цельбе твоей страсти нету средства скора.
Ах! не надлежит молчу иметь чрезвычайну. Что ни говорят красны, но весьма им мило
Видеть пред собою всегда в страсти на коленах
Любяща, чье бы сердце оным знать чинило,
Что вздохи постоянны и жар не в пременах. Они никогда за то нигде не гневятся,
Что их находят красных, что им объявляют
Любовь к ним и что они всем любимы зрятся;
Наконец, что все у них любви же прощают.
               
                Невозможно быть довольным

Невозможно быть довольным,
Когда красота едина
Под законом своевольным
Содержит сердце без чина. Чтоб быть счастливу всецело
Чрез всей жизни само время,
Треба, чтоб сердце имело
Всегда свободу без бремя.

                В белости ее румяной

В белости ее румяной,
Также в очах ее ясных
Не много хоти желанной
Видел я и в речах красных. И едва было то не сталось,
Имея охоты больше,
А я нудя тую дольше,
Что в любви сладко казалось.

 








               
                Картина 2. 

 П и и т   читает стихи Александра  Пушкина.   

                К ней    

Эльвина, милый друг, приди, подай мне руку,
Я вяну, прекрати тяжелый жизни сон;
Скажи… увижу ли, на долгую ль разлуку
Я роком осужден?
Ужели никогда на друга друг не взглянет?
Иль вечной темнотой покрыты дни мои?
Ужели никогда нас утро не застанет
В объятиях любви?
Эльвина! Почему в часы глубокой ночи
Я не могу тебя с восторгом обнимать,
На милую стремить томленья полны очи
И страстью трепетать?
И в радости немой, в блаженстве наслажденья
Твой шепот сладостный и тихий стон внимать,
И тихо в скромной тьме для неги пробужденья
Близ милой засыпать?

               






                К Керн*

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты, Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.    


               

         Я вас любил: любовь еще, быть может

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим. 


                Прощай, письмо любви! прощай: она велела.

Прощай, письмо любви! прощай: она велела.
Как долго медлил я! как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал. Гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет…
Минуту!.. вспыхнули! пылают — легкий дым
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит… О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты
Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди…    

               

                Цветок засохший, безуханный.
               
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвел? когда? какой весною?
И долго ль цвел? и сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?
На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
И жив ли тот, и та жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
               
                На холмах Грузии лежит ночная мгла.
 На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит — оттого,
Что не любить оно не может.       
               
               

                Пустое вы сердечным ты.   

Пустое вы сердечным ты
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю! 
 
               


                Медлительно влекутся дни мои.

Медлительно влекутся дни мои,
И каждый миг в унылом сердце множит
Все горести несчастливой любви
И все мечты безумия тревожит.
Но я молчу; не слышен ропот мой;
Я слезы лью; мне слезы утешенье;
Моя душа, плененная тоской,
В них горькое находит наслажденье.
О жизни час! лети, не жаль тебя,
Исчезни в тьме, пустое привиденье;
Мне дорого любви моей мученье —
Пускай умру, но пусть умру любя!





  Картина 3.

П и и т   читает стихи Ивана Бунина.

                Счастлив я, когда ты голубые...

Счастлив я, когда ты голубые
Очи поднимаешь на меня:
Светят в них надежды молодые -
Небеса безоблачного дня.
Горько мне, когда ты, опуская
Темные ресницы, замолчишь:
Любишь ты, сама того не зная,
И любовь застенчиво таишь.
Но всегда, везде и неизменно
Близ тебя светла душа моя…
Милый друг! О, будь благословенна
Красота и молодость твоя!

Мы встретились случайно…

Мы встретились случайно, на углу.
Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы
Вечернюю прорезал полумглу
Сквозь черные лучистые ресницы.
На ней был креп, — прозрачный легкий газ
Весенний ветер взвеял на мгновенье,
Но на лице и в ярком свете глаз
Я уловил былое оживленье.
И ласково кивнула мне она,
Слегка лицо от ветра наклонила
И скрылась за углом… Была весна…
Она меня простила — и забыла.




                Чужая

Ты чужая, но любишь,
Любишь только меня.
Ты меня не забудешь
До последнего дня.
Ты покорно и скромно
Шла за ним от венца.
Но лицо ты склонила —
Он не видел лица.
Ты с ним женщиной стала,
Но не девушка ль ты?
Сколько в каждом движенье
Простоты, красоты!
Будут снова измены…
Но один только раз
Так застенчиво светит
Нежность любящих глаз.
Ты и скрыть не умеешь,
Что ему ты чужда…
Ты меня не забудешь
Никогда, никогда! 


Я к ней вошел в полночный час…

Я к ней вошел в полночный час.
Она спала, — луна сияла
В ее окно, — и одеяла
Светился спущенный атлас.
Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди, -
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь ее во сне.
   

                Мы рядом шли... 


Мы рядом шли, но на меня
Уже взглянуть ты не решалась,
И в ветре мартовского дня
Пустая наша речь терялась.
Белели стужей облака
Сквозь сад, где падали капели,
Бледна была твоя щека
И, как цветы, глаза синели.
Уже полураскрытых уст
Я избегал касаться взглядом,
И был еще блаженно пуст
Тот дивный мир, где шли мы рядом.
   

       
Печаль ресниц, сияющих и черных…

Печаль ресниц, сияющих и черных,
Алмазы слез, обильных, непокорных,
И вновь огонь небесных глаз,
Счастливых, радостных, смиренных, -
Все помню я… Но нет уж в мире нас,
Когда-то юных и блаженных!
Откуда же являешься ты мне?
Зачем же воскресаешь ты во сне,
Несрочной прелестью сияя,
И дивно повторяется восторг,
Та встреча, краткая, земная,
Что Бог нам дал и тотчас вновь расторг? 


 








Звезды ночью весенней нежнее…
Звезды ночью весенней нежнее,
Соловьи осторожней поют…
Я люблю эти темные ночи,
Эти звезды, и клены, и пруд.
 Ты, как звезды, чиста и прекрасна…
Радость жизни во всем я ловлю -
В звездном небе, в цветах, в ароматах…
Но тебя я нежнее люблю.
Лишь с тобою одною я счастлив,
И тебя не заменит никто:
Ты одна меня знаешь и любишь,
И одна понимаешь — за что!
               


 В поздний час мы были с нею в поле.               

В поздний час мы были с нею в поле.
Я дрожа касался нежных губ…
"Я хочу объятия до боли,
Будь со мной безжалостен и груб!"
Утомясь, она просила нежно:
"Убаюкай, дай мне отдохнуть,
Не целуй так крепко и мятежно,
Положи мне голову на грудь".
Звезды тихо искрились над нами,
Тонко пахло свежестью росы.
Ласково касался я устами
До горячих щек и до косы.
И она забылась. Раз проснулась,
Как дитя, вздохнула в полусне,
Но, взглянувши, слабо улыбнулась
И опять прижалася ко мне.
Ночь царила долго в темном поле,
Долго милый сон я охранял…
А потом на золотом престоле,
На востоке тихо засиял
Новый день, — в полях прохладно стало…
Я ее тихонько разбудил
И в степи, сверкающей и алой,
По росе до дому проводил.
               

               




                Картина 4.

П и и т   читает стихи Виктора Хохлова.

                Как хороша, ты, Красота!

Как хороша, ты, Красота!
Но лучше быть с Душою рядом.
И тяжесть не нести креста,
Когда в общении нет отрады.
 
Но странно думать и гадать -
Что есть нам в женщине милей?
Умом нам сердце не понять,
Как пред собой не скрыть страстей!
 
Конечно - вечен, вечен мир.
И вечны мудрости его.
Но тянет нас всегда на пир,
Когда там пьют любви вино!
               
                Между нами возникла нить...

Между нами возникла нить
Не из шелка, а из тепла.
Жажды нет, но мне хочется пить
Из ладоней, но не стекла.

Может просто споткнулись
Мы на ровной и скучной дороге,
Иль плывя в никуда, мы наткнулись
На участок пути без тревоги?

Или просто, желая услады
Мы не бросили шанс второпях,
И открыли ворота в ограде,
К себе приглашая впотьмах?


                Мне медленно и устало ...


Мне медленно и устало
Прошлое песню поет
Про то, как меня не стало,
И как мне теперь везет.

Нет в голосе непривычной дрожи,
Нет в мыслях застывшей беды.
Немного есть страх за прожитое,
За много ушедшей воды.
 
Тепло и тончайший запах,
Прекрасный рисунок губ.
Немного таинственны Ваши
Движения наивных рук.
 
И Ваши мечты и желания
Читаю я с явным трудом.
Не жду по утрам расставания -
Я все отложил на "потом"...


 









                Наконец-то упал...


Наконец-то упал
Тихо снег на поля.
Богу кто-то сказал -
Ждать устала земля.
 
Старый год прикорнул -
Ему плыть далеко.
В листьях ветер уснул -
До весны далеко.
 
Я тебя не встречал
Два упущенных дня.
Губ дрожащий сигнал
Не коснулся меня.
 
Но ресниц твоих длинных
Чуть замедленный бег
Ворожит как невинный
Первый хлопьями снег.
   
                Ветер стих над огромным простором...

Ветер стих над огромным простором.
Солнце вышло лимонным костром из-за туч.
Бабье лето чудесным повтором
Подарило нам летнюю мнимую грусть.

Этой ночью осенней, спокойной и верной,
Преподнес нам Господь чувств забытых букет.
И теряется смех, как всегда, достоверный,
В этом сонме крестов, заклинаний и бед!       


                Первое чувство во мне пробуждало...

Первое чувство во мне пробуждало
Запах и ритм набегавшей волны.
И радости призрак сердце искало
В мерцании глубоком зеленой воды.
 
Свеча одинокой и желтой рукой
Бросала на стены куски покрывала.
В глазах не светился лиловый покой.
Так сердце мне ревность нещадно терзала.

И утром прекрасным, внимая дроздам,
Искал я потерянный образ любимый.
И чудилось мне, что полцарства отдам
За муки, что ревностью сердце дразнили!            


                Пока лишь лето и осень...


Пока лишь лето и осень
Нас судят своей непогодой.
Под сенью молчащих сосен
С тобой я покинут заботой.

Пока лишь утро и вечер
Даруют улыбку общения.
И вряд ли поднимется ветер
И скинет покров божествления.
 
Пока лишь часы и минуты
Нам меряют край увлечения.
И вовсе не знаю, придут ли
Другие для нас измерения.
 


 
     Раскинул вечер свои крылья.

Раскинул вечер свои крылья.
Объят зарёю небосвод.
И чувство тихого уныния
В воспоминаний край зовет.
 
Те дни, сменяясь прошумели
Своей веселости задор.
И мы, лукавя, не жалели
Своих подруг - плели им вздор.

И каждый год порой весенней
Будила в нас природа Мир.
И открывался он Вселенной
И приглашал к себе на пир!

Но годы все же пролетели.
И нам оставили во след
Измятых утренних постелей
Усталый сладостный привет.
 
Раскинул вечер свои крылья.
Объят зарёю небосвод.
В воспоминаниях нет уныния,
Когда надежды дух живет!

 







Письмо я получил от старой мне подруги

Письмо я получил от старой мне подруги.
Давно не виделись. Лет эдак семь.
Письмо о жизни и о круге,
Который нам не люб, но выйти как бы лень.
 
А может сил уж нет по-новому взглянуть
Хоть на других и жизнь в округе.
Ведь глядя на себя так хочется всплакнуть,
Иль помечтать о нужности прислуги.

Нас тянет в юность золотую,
Когда мы жили как в раю,
Хотя вино и счастье пили мы впустую,
Но не топтались как плебеи на краю.
 
Достигли мы чего-то из материй.
Но незаметно потеряли часть души.
Мы потеряли то, о чем мы не жалели,
И то, что перед смертью лечат не врачи.

Нам не хватает прежнего общения.
Росточки  нежные чудовищной тоски
Уж прорастают в лоне невезения,
И идеалы юных представлений распались в мелкие куски.
 
Но тем грустней - кто одинок.
И кто себя любил, жалел и прятал
От бурь житейских и острот.
И в назидание он сам себе теперь приятель.
               

                З а н а в е с.