Рецензия Максима Замшева

Рецензия Максима Замшева, главного редактора "Литературной газеты" на части 4 -6 моей повести "Грааль и Цензор" в сборнике поэзии и прозы "Вероятность счастья" (Москва, "У Никитских ворот", 2022)


ВЕРНЫЙ ВАГНЕРИАНЕЦ

Тексты, связанные с музыкой, писать сложно. Тут нужен и такт, и вкус, и своеобразное звуковое чутьё на слово. Но не стоит понимать задачу только лишь как грамотное описание звукорядов и следование канону в терминах.  Такого рода произведения требуют особой атмосферы. И эта атмосфера во фрагменте повести Вячеслава Власова есть. Её ощущаешь сразу. Окунаешься в неё. Наслаждаешься ей.

Власов – поклонник Вагнера. Свою любовь и поклонение он выражает в прекрасной прозе. Автор выступает не только как писатель, но и как настоящий пропагандист. Возвращать людям интерес к высокому – сейчас задача не только художественная, но и общественная. В данном отрывке речь  идёт о премьере знаменитого «Парсифаля» в России. В прозе есть и историзм, и эмоция, и реальное тонкое, говорю об этом как дипломированный музыкант, понимание Вагнера. Вот, к примеру об увертюре: «Вступление к мистерии заворожило Михаила Алексеевича: торжественная, грандиозная музыка, от которой мурашки пробегали по коже, перемежалась со щемящей сердце мелодией не то страдания, не то тревожного ожидания».

Интересно, что помимо эмоций, в тексте есть и другая интрига. Один из слушающих имеет непосредственное отношение к спектаклю и к некоторым нюансам постановки. Это  переносит нас в контекст театральной жизни той поры, со всей её старомодностью и очарованием, с балансированием между любительством и профессионализмом, с  вовлеченностью многих в проблемы творчества.

Вячеслав Власов очень умело синтезирует в своём тексте разные элементы, быстро меняет градус настроения. Иногда повествование окрашивается  в тона документальности, иногда кажется, что перед нами некая  сказка,  временами, особенно когда речь идёт о музыке, чувствуешь  невероятный накал романтизма, позднего романтизма, когда сила не только  в натиске, но и в лиризме. Видения на сцене смешиваются с видениями героев. Кстати, о персонажах. Их в отрывке немало, но никого ни с кем не спутаешь. У каждого своя речевая характеристика, свой образ.

Ещё одно важное свойство таланта Власова хотелось бы отметить. Он великолепно ощущает движение сюжета. Даже в ситуации условно статичной, как например прослушивание оперы в зале, он находит множество мельчайших сюжетных пружин и заставляет их работать. Разговоры, реплики, ощущения, неординарность самого события (премьера «Парсифаля» в России) постоянно поддерживает читательское внимание на должном уровне.  Это необходимо для решения основной задачи: написать о Вагнере, о композиторе гигантского масштаба и сложности так, чтобы читатель не испугался и непременно испытал желание погрузиться в эту непростую для восприятия музыку. С этим прицелом избираются и определенные ситуации, и углы зрения.

Сцена после премьеры не менее интересна, чем сама премьера. Автор  показывает нам персонажей, все мысли которых крутятся только вокруг фигуры великого Рихарда. Это необычный приём, но в подобном контексте он оправдан. Я уже говорил об атмосфере. Теперь стоит сказать, за счёт чего она достигается стилистически. Власов не перегружает язык метафорическими красивостями, не уплотняет его искусственно, и эта благородная простота изложения воспринимается органично и естественно, оставляя пространство для читательского воображения.

Максим Замшев, главный редактор «Литературной газеты»