И жизнь, и слезы, и любовь Киры XXIV

           И жизнь, и слезы, и любовь Киры XXIV

                64

        Когда поезд, вздрогнув, тронулся с места, Ирочка прильнула к окну, а  Кира,махнув рукой, оставшимся на перроне Веронике Леонидовне, Роману Школьнику, Татьяне и Федору Смирновым, присела, облокотившись  на приставной столик, и  понуро опустила голову…
Она еще никогда не уезжала из Свердловска с такими раздвоенными и расстревоженными чувствами.

 Паровозный гудок прервал мысли Киры. Она подняла голову. Мимо окна проплывали знакомые  окраины Свердловска - кольнуло в сердце. Что ее теперь, кроме могилы мамы и воспоминаний, связывает с этим городом? Нет больше мамы и, даже комната, в которой не только она сама, но и ее дочь Ирочка сделали первые в жизни шаги, теперь принадлежит другим людям. Кира еще до конца не осознает, что с нынешним отъездом из Свердловска, перевернута последняя страница очень значительного периода жизни. Что ждет ее впереди?..

На стыках рельсов монотонно повторяется перестук вагонных колес. И вдруг в этом ритмичном перестуке Кира явственно услышала повторяющуюся фразу: “А жизнь продолжается! А жизнь продолжается! А жизнь продолжается!”
Она не заметила, как вслух озвучила эту фразу. Оторвавшись от окна, Ирочка повернулась:

    - Мамочка, ты что-то мне сказала?
Кира встрепенулась:

        - Нет! Нет! Ирочка. Это я машинально сама с собой.

Ира вопросительно посмотрела на маму и, отойдя от окна, села рядом с  ней и прижалась головой к ее плечу.

     - Мамочка, ты переживаешь что больше нет бабушки Нины? Я же вижу.  Я тоже очень переживаю.
Кира прижала Ирочку к себе и поцеловала.

      -  Какая ты у меня стала взрослая…Вот что я хочу тебе сказать.
Бабушка Нина умерла, но наша с тобой жизнь продолжается.

     - И папина?  Вклинилась Ирочка.

     - Конечно! И папина. И пока мы все будем жить и не забывать бабушку, она тоже будет продолжать жить в нашей памяти и в наших сердцах.
Стук в дверь прервал их разговор. Кира подняла глаза- в купе вошла кондукторша и, встретившись с ее взглядом, как старым знакомым, расплылась в широкой улыбке.

     - Здравствуйте! Опять вы. Если не ошибаюсь, вы в июне ехали в моем вагоне из Благовещенска в Свердловск. Надо же Не зря говорят, что мир тесен.
 
Кира тоже узнала ее хриплый прокуренный голос и, как ни странно, располагающую внешность.
Поднявшись, Ира снова прильнула к окну.
       Здравствуйте! Нет не ошиблись. Мы действительно в Свердловск приехали в вашем вагоне. И я, признаться очень рада, что мы опять попали в ваш вагон.- Кира тоже  ей улыбнулась. - Неужели вы запоминаете всех своих многочисленных пассажиров?

     - Всех, конечно, нет. Но многих, особенно, если довелось в пути  пообщаться, тем более вы женщина красивая, приметная. Как не запомнить?
При этих словах она с улыбкой оценивающе посмотрела на Киру, а Кира смущенно опустила веки.
     - К тому же,  -  кондукторша продолжила, - помните на  станции Уруша поздней ночью вышли ваши попутчики: молоденький офицерик с женой, как мне показалось подросткой, а она была на сносях, причем на последних днях. - Она громко рассмеялась, - я еще приняла ее за школьницу. Смех и грех.
Ну как таких не запомнить…Небось уже родила?

 Кира подняла глаза  и тоже по доброму улыбнулась.

       - Наверняка родила. Интересно - мальчика или девочку? Помню он  хотел мальчика, а она девочку. Такие славные молодые люди…Жаль не обменялись адресами…

      -  А вы не огорчайтесь, - сказала кондукторша, садясь рядом с Кирой,- в жизни всякое случается. Помнится, вы мне рассказывали о женщине, которая в ту же ночь на той же Уруше, успела в последний момент сесть в наш вагон с мальчиком. Кто тогда мог подумать, что вы с ней были попутчицами   больше десяти лет тому назад. Так что чем черт не шутит.

      - Наверно вы правы. Может быть еще придется с ними встретиться, тем более, если мне не изменяет память, Саша, так
звали молодого офицера, собирался служить  где-то в наших краях, так что может быть наши  дороги и пересекутся. В нашей жизни случай играет не последнюю роль. Вот как наша с вами сегодняшняя встреча - мы опять, не сговариваясь, едем в вашем вагоне.

Кондукторша, расстегивая дермантиновый планшет для хранения билетов, опять широко улыбнулась.

     -  Что правда, то правда - кто бы мог подумать? - Она тепло посмотрела на Киру, затем бросила взгляд на Ирочку.- Я думаю раз уж довелось нам второй рейс ехать вместе и вроде мы уже и знакомые, а вот имен друг друга не знаем…

Кира почти перебила ее.

    - Вы словно прочли мои мысли. Вы правы: нам пора познакомиться. Меня зовут Кирой, а эту девочку, мою дочь, которую, как всегда трудно оторвать от окна - Ирой.
Повернувшись, Кира протянула кондукторше руку. Она пожала ее двумя руками.

      -  А  меня Екатериной Михайловной, можно просто Катя. Вот и славно- - познакомились…Вы стало быть живете в Благовещенске раз туда возвращаетесь, а в  Свердловск ездили на побывку, в гости. Или как?

       - Свердловск мой родной город…Мы приехали навестить больную маму и бабушку. - Ком в горле прервал дыхание Киры. Она подняла глаза, не в силах сдержать слезы…- Нашей мамы и бабушки, - она бросила взгляд на Ирочку, - больше нет. Она умерла в день нашего приезда.

Сидящая рядом Екатерина Михайловна, встрепенувшись, интуитивно обняла Киру за плечи.

      -  Я всей душой вам сочувствую, - у нее глаза тоже наполнились слезами, - сама недавно, в конце мая, похоронила свою маму…Умом понимаю, а сердце смириться не может - каждую ночь мне снится.

Не в силах произнести слова утешения, Кира с глазами полными слез, прижалась головой к груди Екатерины.

С последним гудком паровоза позади остались  окраины Свердловска, в ночной мгле растаяли городские огни. Набрав нужную скорость, поезд продолжал свое стремительное движение и только монотонно стучащие на стыках рельсов колеса отсчитывали время и версты.

Первой нашлась Екатерина Михайловна.

     - Я так думаю, Кира, -.она промокнула носовым платком глаза, - слезами горю не поможешь, а вот сердцу, как ни как облегчение.
Вот вы женщина, судя по всему, образованная, как считаете?

Кира потянула носом и проглотила  слезу.

     - Образование к чувствам не имеет никакого отношения. Поэтому я думаю - вы правы, -Кира с теплом посмотрела на нее.
Екатерина Михайловна ответила ей таким же взглядом. Она приподнялась.

      - Ну что, дорогие мои пассажиры, пора, как говорят и честь знать.
Заболталась я у вас, а мне надо еще весь вагон обойти. - Она огляделась, -- Не скучно вам будет более недели ехать  одним в двухместном купе без попутчиков? - Она вдруг громко непринужденно рассмеялась…- Сдайте мне, как положено, для хранения
ваши билеты, а по прибытии в Благовещенск, если они вам понадобятся, я их вам верну,. - и уже на выходе из купе добавила: “Вы устраивайтесь, а чуток попозже я принесу постельное белье и вечерний чай.
Кира благодарно посмотрела в ее сторону.

       - Спасибо, Екатерина Михайловна.
Когда за ней закрылась дверь, она защелкнула ее.

       - Ирочка, оторвись, наконец, от окна. Там все равно уже почти ничего не видно. Давай, пока не  принесли чай, быстро переоденемся и  уложим все наши вещи.
Ира, не отходя от окна,  повернулась лицом к Кире.

       - Мама, скажи мне как так получается?  Все, что я вижу за окном, проносится мимо: дома, столбы, деревья, а звезды на небе сколько бы я на них не смотрела, остаются  на том же самом месте?
Поднявшись, Кира подошла к Ире и, обняв ее за плечи, посмотрела
 в окно.

      - Это потому, доченька, что  звезды  находятся  от Земли на  очень-очень большом расстоянии. И поэтому, где бы мы не находились, нам кажется, что звезды на небе расположены на том же месте. Хотя из-за того, что Земля, как планета, вращается вокруг солнца, расположение звезд смещается, но мы  это не видим…
Ира опустила глаза и недоуменно пожала плечами.

      - .В старших классах, Ирочка, - продолжила Кира, - у тебя будет предмет астрономия - он  поможет тебе узнать многое о жизни небесных тел  Кира с улыбкой посмотрела на дочь и поцеловала макушку ее головы

     - Думаю на сегодня нам хватит астрономии.

Открыв чемодан, Кира достала себе и Ирочке легкие летние халаты.Затем весь багаж вложила в багажное отделение под нижней полкой, а корзину с едой и коробку с гигиеническими принадлежностями  оставила на полке..
Услышав  легкий стук в дверь, Кира открыла защелку. В дверях  показалась  Екатерина Михайловна с двумя комплектами постельного белья. Осмотрев купе, обратилась к Ирочке:

      - Ну, что, красавица, коза-дереза, поможешь маме достать с верхней полки два матраца или мне их достать.

      - Ну, что вы, Екатерина Михайловна, - спохватилась Кира, - мы сами все сделаем: и матрацы достанем и белье постелим. Нам не впервой. Правда, Ирочка.
Зардевшись до кончиков волос, Ира кивнула головой.

      - Вот и хорошо, - Екатерина Михайловна положила стопку с бельем на вторую полку. - Я пойду дальше раздавать белье, потом буду разносить чай. Вам два стакана? С сахаром? Или как? Могу предложить печенье.

     - Чая с сахаром два стакана, а печенья не надо. Нам соседи столько всего на дорогу передали, - Кира бросила взгляд на стоящую на полке корзину с едой, - мы с Ирой ее за неделю не осилим.

      - Вот и ладненько, - Екатерина Михайловна  улыбнулась своей широкой улыбкой.- Ваше купе ближе всего к титану и нашему служебному купе - вас, как старых знакомых, обслужу в первую очередь.
Она вышла, прикрыв дверь.
Кира развернула пакеты с бельем и достала вафельные полотенца.

    - Ирочка,  давай до чая, по очереди,  сбегаем в  туалет, он рядом, и помоем руки. Вот тебе мыло и полотенце. Иди первая…

Когда Ира вернулась, на приставном столике, застеленном небольшой скатеркой, стояла мелкая эмалированная кастрюлька с фирменными  сырниками Вероники и маленькая из-под  майонеза стеклянная баночка с земляничным вареньем.
Увидев все это Ирочка захлопала в ладоши. Она обожала этот поездной ритуал с утренним и вечерним чаепитием в купе.
Кира опять с теплом посмотрела на дочь, взяла полотенце и мыло
и тоже направилась мыть руки.

      - Ириша. я мигом. А ты, пока не вернусь, из купе не выходи.

Когда за ней закрылась дверь, Ира опять прильнула к окну. В это время поезд без остановки проследовал на пассажирской скорости  мимо небольшого типового железнодорожного  вокзальчика.  За окном промелькнули небольшой привокзальный сквер, водонапорная башня и какое-то  одноэтажное станционное строение. Вдаль уплыли, как мигающие звезды, редкие поселковые огни. После короткого паровозного гудка поезд окунулся в безлунную тьму. Ира подняла глаза и увидела глубокое ночное небо, усеянное бисером звезд. Поезд продолжал свое стремительное движение, но далекие звезды, перед изумленным взглядом Иры, оставались на месте…

Вернулась Кира и следом за ней в дверях показалась Екатерина Михайловна с двумя стаканами чая. Бросив взгляд на стол, она улыбнулась.

         - Как вы уютно, по - домашнему, устроились- скатерку постелили. Не то, как большинство пассажиров, газеты стелят. И, как вкусно пахнут ваши сырники, - сказала она, ставя на стол стаканы в мельхиоровых подстаканниках. - Приятного вам аппетита!

       - Спасибо, Екатерина Михайловна, - Кира тоже улыбнулась и подняла на нее глаза. - Екатерина Михайловна, а можно вас, как старую знакомую пригласить с нами поужинать…
Екатерина от неожиданности широко открыла глаза и, повернувшись к Кире, расплылась в широкой улыбке.

       - А почему бы и нет. Тем более от таких сырников грех отказаться, - она бросила взгляд на Ирочку, - как ты считаешь коза-легеза? - И громко рассмеялась. Затем снова повернулась к Кире.
      - Спасибо, Кира! Как старая знакомая, не откажусь, - она посмотрела на часы,  - через полчаса сдам смену, и приду…Почаевничаем и продолжим наше знакомство…

Вскоре, после легкого стука, открылась дверь и в проеме показалась Екатерина Михайловна. Кира с Ирой повернулись и не сразу ее узнали. На ее голове не было фирменной беретки, к лицу густые шатеновые волосы с легкой проседью, едва прикрывающие уши. Одета она была в свободного покроя легкий ситцевый халат, в котором казалось более полной и менее полногрудой. Светлосерые глаза в сочетании с ее обликом делали ее на редкость женственной и домашней.

        - А вот и я, - она легко усмехнулась, - вижу не сразу меня узнали… Заранее переоделась…Почаевничаем и пойду отдыхать, в пять утра - заступать на смену.
Она поставила на стол стакан с чаем, пачку печенья “Привет”, кружок домашней колбасы, огурец, бутылочку- “четвертинку” с напитком темно-вишневого цвета и два маленьких граненых стаканчика…
Кира всплеснула руками.

       - Ну это вы зря, Екатерина Михайловна, у нас всего вдосталь.

       -  Ничего. Дорога дальняя- пригодится. В шкалике наливка из черной смородины  собственного изготовления -  помянем наших мам.
Она бросила взгляд на сидящую рядом с Кирой Ирочку и продолжила,  - в этом первое неудобство двухместного купе - тесновато возле стола. - Она опять
непринужденно  засмеялась, - но, как говорят в тесноте, да не в обиде.

      - Не волнуйтесь, - развела руками Кира, - места нам всем хватит, тем более Ирочка уже поужинала, выпила чай и теперь до сна постоит еще возле окна - ее любимое место в поезде: не моргая смотреть в окно.
Ира, поднявшись, благодарно посмотрела на Киру.

      - Мамочка, можно, пока вы будете пить чай, чтобы вам не мешать, я постою у окна в коридоре.

       - Можно, можно. Только не далеко от нашего купе.

Екатерина Михайловна села рядом с Кирой.

      -  А знаете, Кира, я понимаю вашу девочку и тех пассажиров, которые любят часами смотреть в окно. Я уже который год, работая кондуктором, колесу по “железке” и, когда выпадает  свободная минутка, тоже люблю поглазеть в окно. Внутри тебя рождается какое-то непонятное чувство: там за окном, устоявшаяся жизнь, а в поезде совсем другая. Под размеренный стук колес поезд мчится меня вдаль и, вроде тебе известно куда, а все-таки есть тайна…Ох, простите, Кира, заговорилась я.

       - Напротив, Екатерина Михайловна, мне было очень интересно слушать вас.- Кира повернулась к ней, - присаживайтесь ближе к столу и чувствуйте себя, как дома.
 
       - Спасибо, Кира, - она засмеялась одними глазами, - уговаривать себя не в моих правилах, тем более ваши сырники так вкусно пахнут… Но вначале, - Екатерина, приподнявшись, налила в стаканчики наливки,  - помянем наших мам. Как звали вашу маму?
   
      - Нина Сергеевна.

      - А мою Анна Ивановна. Выпьем не чокаясь - вечная им память.

Привычным жестом Екатерина  осушила стаканчик, а Кира, пригубив, поставила его на стол.

       - О нет, Кира, когда поминают, надо выпивать до дна. Пусть им земля там кажется пухом.
Кира смущенно взяла в руки стаканчик и допила остаток наливки небольшими глотками.

      - А, знаете, Екатерина Михайловна, напиток очень приятный, хотя несколько терпкий и почти не чувствуется хмель, - Кира бросила взгляд на  чекушку, -  какой красивый на цвет.
Лицо Екатерины расплылось в довольной улыбке.

       - Сама настаиваю на черной смородине. Все натуральное без всяких примесей. А то, что не чувствуется хмель, очень обманчиво. Еще как чувствуется, особливо, если пропустишь несколько стаканчиков. Для меня эта наливка заместо снотворного - помогает быстро заснуть, прежде всего в рейсе и главное, когда проснешься голова не болит. Да вы сами убедитесь. Давайте выпьем  с вами по второй за знакомство.
Она снова наполнила стаканчики. Чокнувшись, они выпили.
Ставя стакан на стол, Екатерина договорила.

      - А теперь надо хорошо закусить. С вашего позволения начну с колбаски и огурчика, а уж потом с чаем примусь за ваши сырники. И вам советую делать то же самое. - Она снова рассмеялась своим характерным смехом.- Вы уж простите, мою бесцеремонность. Я человек простой.

      - Мне не за что вас прощать. Напротив, я же вам говорила чувствуйте себя, как дома. Я вам, Екатерина Михайловна,  очень рада.
      -  Послушайте, Кира, я так думаю, что по годам у нас не такая большая разница. Вот вам сколько лет?
Кира пережевала кусок откусанного бутерброда с колбасой.

      - Тридцать шесть.

      -  А мне сорок один. Ну, что я говорила. Так, что мы можем смело называть друг друга только по именам и перейти на ты. Как ты на это смотришь, Кира, - спросила Катя, протягивая ей руку.

       - Я только за, - ответила Кира, пожимая ее руку и, глядя на нее легко усмехнулась, - а знаешь, ты права - твоя наливка не такая уж безобидная: чувствую, что голова моя не совсем на месте и язык немного заплетается.

      - А это, Кира совсем не страшно, раз только немного. Иногда,  это, даже  хорошо и полезно на минутку отрешиться от нашей бренной жизни. Или я не права?

Кира, перестав есть, широко открытыми глазами, смотрела на Катю и в эту минуту ей показалось, что рядом с ней не Катя, а ее преданная и любимая подруга Соня, столько в одной и другой  простой житейской мудрости.

      - Так права я или не права? - Снова переспросила Катя.

      - Права. Конечно права…Я вот, слушая вас, - Катя широко открыла глаза и это не ускользнуло от внимания Киры, - прости, Катя, просто с непривычки опять перешла на вы…Так вот, я хотела сказать, что слушая тебя, вспомнила свою лучшую фронтовую подругу, которая как и ты, способна просто говорить о важных вещах.

 Катя, встрепенувшись, подняла на Киру глаза.

      - Ты была на фронте?

     -  А что ты так удивилась?  Была, как и тысячи моих сверстниц, причем отправилась добровольно.

      - Когда же ты успела родить такую большую девочку?

      - Там и успела, встретив своего первого и единственного мужчину, который стал моим мужем и отцом нашей девочки. С тех пор и живем вместе в Благовещенске. Он офицер, командир части.
К нему и возвращаюсь из Свердловска, после отпуска.

Катя с восхищением смотрела на Киру, потом перевела взгляд на “чекушку” с наливкой.

        - За это, Кира, надо тоже выпить. Не всем, после фронта так повезло.- Она наполнила оба стаканчика остатком наливки, -
одним словом за вас: тебя, Кира, Иришку твою и мужа, зовут то его как?
     - Кириллом!.

     -  Кира и Кирилл. Чудно - нарочно не придумаешь. Красавец наверное. Иришка, думаю вся в него, хотя красотой бог и тебя не обидел.

     - Ты права, вся в него и души друг в друге не чают.

     - Ну как за это, простое, человеческое счастье не выпить.

Чокнувшись, они выпив, одновременно поставили стаканчики на стол.
У Екатерины зарделись щеки, она подмигнула Кире.

      - Теперь самый раз попробовать твои сырники.
Она взяла сырник, смазала его ложечкой земляничного варенья, откусила, прожевала и закатила глаза.

       - Очень вкусно, - смакуя, взяла второй сырник, - напишешь рецепт.
Кира тоже разрумянилась.

      - Не я пекла - соседка, но рецепт знаю… - А ты мне напиши рецепт приготовления наливки…Слышали о ней, читала, но попробовала первый раз в жизни. - Кира непринужденно рассмеялась. - Надо же - пьется, как компот, а в голову ударяет.

      - Тото и оно, - произнесла Катя и тоже рассмеялась, - я уже в нужной кондиции…Самый раз перед сменой поспать. - Она посмотрела на часы, - да в самый раз. Вот только, не удержусь,  возьму еще один сырник  и допью чай…

Кира с удивлением смотрела на явно охмелевшую Катю и почувствовала, что и ее голова идет немного кругом, а главное и от сердца тоже как-то отлегло. Они одновременно поднялись и, глядя друг другу в глаза обе рассмеялись.

В это же время прозвучали паровозные гудки и  с характерным удвоенным перестуком колес мимо окна с грохотом замелькали светящиеся окна вагонов встречного поезда.
Когда промелькнул последний вагон, Кира, перестав смеяться, тихо задумчиво, произнесла:

      - Встретились и разошлись, как в море корабли. Все, как у людей. Не правда ли, Катя?
Катя тоже, перестав смеяться, подняла на Киру глаза.

     - Может быть, Кира, и так, Но я думаю -  не совсем. Если это рейсовые поезда, то через какое-то время на обратном пути, они опять встретяться. Да,  и людям встреча не заказана. Сама говорила, что случай играет не последнюю роль.
Кира посмотрела на Катю и опять вспомнила Соню.

      - Думаю, Катя, ты права.

      - Конечно, Кира, права, мы же встретились и теперь, я уверена больше не потеряемся. Я же не успела тебе сказать, что живу тоже в Благовещенске.

      - Что ты говоришь! - Кира всплеснула руками, а Катя громко рассмеялась. - Взаправду не в самом Благовещенске, а рядом, в десяти километрах от него, в поселке Георгиевка. Слышала о таком? На берегу озера Пресное. Там еще известный на всю округу пионерский лагерь…

       - “Радуга!” - почти выпалила Кира. - Ирочка в этом году в нем отдыхала перед нашей поездкой в Свердловск.

       - Вот и славненько. Значит дорогу туда знаете. А муж мой, между прочим, в этом лагере работает комендантом.
Она опять громко рассмеялась.

     - Ну не зря люди говорят, что мир тесен. Кто бы мог подумать? Ведь могли бы там или в Благовещенске  встретиться?  Аль нет - встретились в поезде и теперь мы вроде уже, как добрые знакомые. Или я ошибаюсь? Ты как думаешь?

      - Нет! Не ошибаешься. У меня тоже такое чувство, что мы теперь добрые знакомые.

      - А раз так, - Катя обняла Киру за плечи, - у нас теперь есть повод знакомство перевести в дружбу и, как говорят, начать дружить семьями. Уж больно ты мне приглянулась, Кира…После этого рейса
аккурат иду в отпуск и потому в ближний выходной приглашаю всю твою семью в гости…У нас благодать: озеро, лес, само собой рыбалка, грибы и ягоды. Не пожалеете, тем паче муж мой тоже фронтовик, а младшенький, думаю, погодок твоей Иришки, глядишь - подружатся. - Она посмотрела Кире в глаза, ну что, подруга, заметано.
Растроганная Кира с глазами полными слез не нашлась, что сказать и только молча прильнула к груди Екатерины.

      - Значит договорились, - Катя легко отстранилась от Киры, - впереди у нас дорога дальняя, будет время пообщаться, а сейчас, - она посмотрела на часы, - мне пора перед сменой на боковую…

Кира с улыбкой смотрела, как Катя, находясь, по ее же словам,  “в нужной кондиции”, взяв со стола пустые стаканы, неуверенной походкой вышла из купе.


                65

Когда Ира, вернувшись в купе, ловко взгромоздилась на вторую  полку и, едва, прикоснувшись к подушке, заснула, Кира постелила
постель и в приподнятом настроении юркнула под одеяло. Внутренняя тревога, с которой она садилась в Свердловске в поезд, сама собой улетучилась. Убаюкивающий,  мерный перестук колес и наливка Кати сыграли свою роль - она быстро погрузилась в глубокий сон…

Разбудил Киру настойчивый стук в дверь. Открыв глаза, она недоуменно озираясь, свесила ноги и села, бросив взгляд на полку, на которой спала Ира, как всегда распластавшись. Ее одеяльце  свисало почти до самого низа.
 Сквозь занавешенное окно пробивался яркий солнечный свет. Лежащие на столе ручные часы показывали 11-15.

         - Ничего себе, - сказала Кира машинально вслух, открывая дверь.
В проеме стояла Екатерина. С легкой улыбкой на лице и озабоченностью в голосе, произнесла:

        - У вас все впорядке?.. Легонько постучала в 8-00 - без ответа. Ну, думаю пусть еще поспят. Опять легонько в 9-00 - то же самое. Решила, пока вагон напою чаем, сами проснуться…Но, когда вагон окончил чаевничать, и я посмотрела на часы - всполошилась…
Слава , богу -  вижу все живы и здоровы Доброе утро, Кира.

       - Доброе утро, Катя. Я уже давно так крепко и беспробудно   не спала, тем более в поезде. Сама себе удивляюсь.

      - А удивляться не надо. Я же тебе говорила, что моя наливка - самое лучшее снотворное. тем более с непривычки, а главное, голова не болит. - Катя непринужденно засмеялась. - Ну. как не болит?
Кира покачала головой.

     - Да вроде нет.

     - Вот и хорошо. Быстро приводите себя в порядок, пока не закрыли туалеты - скоро  узловая станция. Я вам заварю сейчас покрепче чая с двойным сахаром и будет в самый раз - впереди день длинный… А сейчас поторопитесь.
Катя бросила взгляд на спящую Иру и глаза ее потеплели.

     - Какая у тебя, Кира, растет невеста - красавица…Загляденье!
Она цокнула языком и засмеялась своим характерным смехом.
Слова Кати тронули Киру,  она с нежностью посмотрела на  дочь.

      - Устала бедняжка от сборов на вокзал, прощанием с бабушкиной комнатой…Ей трудно свыкнуться с мыслью, что бабушки у нее больше нет… Так сладко спит - жалко будить. Но надо.

     - Надо, надо и побыстрее, - сказала Катя уже в дверях.
Приподняв, свисающее одеяло, Кира погладила рукой голову Иры.

     - Доченька, пора вставать.
Ира открыла глаза и, растягивая слова, зевая,  спросила:

     - Мамочка, уже утро?

     - Уже почти полдень - мы с тобой проспали утренний чай.

     - И что теперь у нас не будет  чая?- С досадой в голосе спохватилась Ира.
     -  Будет, будет - не огорчайся, тетя Катя обещала  принести. Только нам надо поспешить с умыванием, пока не закрыли туалеты.

Ира также ловко соскочила с верхней полки. Взяв туалетные принадлежности, они вышли из купе. Навстречу им с двумя стаканами чая встретилась Екатерина.

      - Это ваш персональный чай, оставлю на столе. - Она коротко  рассмеялась.
 Кира с теплом посмотрела на нее.

       - Спасибо, Катя!
       - Спасибо скажете потом, а сейчас поспешите…

Прозвучал прерывистый паровозный гудок,  в окнах замелькали дальние окраины незнакомого города, затем с высоты железнодорожного моста показалась ширь русла полноводной реки.

     - Вот видите, по правилам я уже должна закрыть туалет, но возьму грех на душу. У вас в запасе всего несколько минут, за которые поезд проскочит  пролет моста…

Когда  Кира с Ирой вернулись в купе,  поезд замедлив  ход, скрипя тормозами, остановился на первом пути крупной узловой станции.
Посмотрев в  окно, Ира прочла на фронтоне здания вокзала слово  ОМСК…

После завтрака она снова уставилась в окно, а Кира, убрав со стола,  отнесла стаканы в служебное купе. Вернувшись, села рядом с дочерью. Вспомнила слова Кати: “Какая у тебя растет невеста - красавица!” И снова волна нежности и материнской гордости наполнили ее грудь. Кира крепко прижала ее к себе и поцеловала в плечо. Повернувшись от окна, Ира, улыбнувшись, встретилась глазами с матерью. “Как это я, за свалившимися на меня горестями, не заметила, что Ирочка за лето подросла и в ее еще подростковом возрасте, уже просматриваются черты девичьей привлекательности.” 
Веки Киры увлажнились…

                66

Переливчатый перезвон колокольчика дежурного железнодорожной   станции “Омск” сменился прерывистой руладой паровозного гудка. И в то же мгновение поезд тронулся с места…

 Кира перевела взгляд в окно. На перроне царила привычная сутолока: одни провожающие, не скрывая слез, машут платочками вслед уходящему поезду; другие - посылают вдогонку воздушные поцелуи, а помоложе, не отрывая глаз от окон, бегут рядом с, набирающим скорость,  вагоном, выкрикивая недосказанные слова прощания…

Сидя у окна, Кира почувствовала, как внутри, где-то под ложечкой,
снова начала сжимать грудь прежняя тревога…
Так же, как вчера, она наклонилась над столиком и так же понуро опустила голову. Умом она понимала причину своего внутреннего состояния: это, конечно, прежде всего неожиданный уход мамы. Но то, что ее стало волновать в последнее время, отодвинуло немного в сторону, даже смерть мамы.

После первого свидания с Романом она вернулась в тот вечер домой в полной растерянности и  долго не могла уснуть. Мысли, сменяя одна другую, теснились в ее голове…
 
На встречу с ним она согласилась не как с другом детства, а скорее как со школьным товарищем - одноклассником, с которым не один год сидела за одной партой. Тогда  между ними не было ни дружбы, ни отчужденности, как говорится: “Здравствуй и до свидания”.
 
Узнав в хирурге, оперировавшим ее маму, бывшего одноклассника Романа Школьника, Кира была поражена, вспомнив, каким  он был мальчиком тихоней с не очень благообразной внешностью. Сейчас он предстал в ее воображении человеком, добившимся в жизни успеха и, хотя не очень ладным, но милым человеком. Ничего не зная о нем, Кира между тем почувствовала симпатию к нему, которую отчасти подогревала  в ней и Вероника Леонидовна.
Идя на свидание с ним, Кира с одной стороны действительно хотела несколько отвлечься от горестных мыслей, а с другой стороны больше узнать о Роме, который  стал ей интересен. На тот момент Кира, даже не подозревала, что все это происходило с ней интуитивно, на уровне подсознания…

На свидании с Ромой Кира столкнулась с явью, которая ее одновременно взволновала  и испугала. Женское чутье ее не обманывало:  весь вечер рядом с ней сидел мужчина самозабвенно влюбленный в нее. Он не произносил слов признания, но легкие прикосновения его рук к  ее рукам, а главное  его глаза  говорили больше, чем слова.
Она размышляла: если их встречи продолжатся, то он наверняка начнет признаваться ей в своих чувствах, а она кроме симпатии,  не испытывает к нему романтических чувств и, как замужняя женщина, не может оставлять ему, даже маленькой надежды. Но и согласится на мимолетный ни к чему не обязывающий кратковременный флирт с  влюбленным в нее, ставшим ей интересным человеком, она тем более не может себе позволить. Ей претила  сама мысль о возможной близости с кем-то, кроме Кирилла. Подумав об этом, Кира почувствовала, как  краской смущения зарделось ее лицо и на верхней губе выступили капельки пота.
Продолжая бороться с бессонницей, она решила до самого отъезда из Свердловска больше не встречаться с Романом. Кира не заметила, как с этой мыслью погрузилась в тревожный сон.
               
Проснулась с тяжелой головой. Пока приводила себя в порядок и готовила на кухне завтрак продолжала вспоминать подробности  вчерашней встречи с Романом и снова дала себе зарок: больше  не встречаться с ним.  Подумала: “Так будет лучше мне и особенно ему.”

Кира вспомнила его лицо, когда после кафе он, проводив ее до самого дома, прощаясь поцеловал ее руку и, подняв глаза, сказал прерывающимся голосом:

       - Спасибо тебе, Кира, за этот чудесный вечер…Надеюсь мы сможем еще не раз встретиться до твоего отъезда…

Держа в руках букет роз, Кира так же, как тогда на набережной, поднесла его  ближе к лицу, пряча от Романа свое смущение.
А он,  был настойчив.

       - Я позвоню тебе, Кира. Хорошо.

В интонации его голоса слышны были одновременно вопрос,  просьба и надежда. Кира бросила на него быстрый взгляд и безмолвно кивнув, вошла в подъезд дома…

Прошло два дня - Кира ждала и боялась его звонка, не зная, как, не обидев его, отказать ему во встречах.
Чем больше  она об этом думала, тем противоречивей рождались в ее голове мысли. Она боялась себе признаться, что в глубине души сама ждет встречи с ним, настолько он стал интересен ей.

Как это зачастую случается  в жизни, Кира нарушила данный себе зарок - с Ромой они продолжали встречаться. С каждой новой встречей она открывала в нем все новые  и новые грани. Он был глубоко образован, любил литературу и искусство. Ей, как филологу, было стыдно признаться, что только благодаря ему она открыла для себя имена писателей Булгакова, Платонова и Хемингуэя: не говоря уже о новинках, которые он читал в журнале "Юности." Все последние годы она перечитывала литературные произведения классиков, которые сама проходила, а теперь преподает в старших классах школы…

Приближался день отъезда, Кира с грустью сознавала, что ей будет очень недоставать общения с ним.
 Ее восхищала выдержка Романа. Она видела как с каждым днем ему становилось все трудней сдерживать свои чувства к ней. Она боялась его признания,но чисто женским тщеславием тайно ждало его, хотя и не видела выхода из этой патовой ситуации.
Между тем его признание застигло ее врасплох.

При посадке на поезд он помог занести в купе вагона их багаж.

       - Ну, что будем прощаться, - сказал он дрогнувшим голосом и по привычке поправил очки. На удивление Киры Ира первая протянула ему свою руку.
    - До свидания, дядя Рома, - проговорила почти скороговоркой и, зардевшись, подняла на него глаза.
Пожав двумя руками ее руку, он привлек ее к себе.

      - До свидания, Ирочка. Счастлив был  познакомиться с такой хорошей девочкой. Расти красивой и счастливой на радость маме и папе.
Он поцеловал ее в щеку и повернулся к Кире.

      - Я провожу тебя, Рома, до выхода,- сказала она.

В тамбуре, чтобы не мешать пассажирам они остановились в стороне.
Кира, стараясь быть спокойной, сдерживая волнение, подняла голову и встретилась с его глазами.

      - Прощай Рома. Спасибо тебе за все. За твое участие в постигшем меня горе и за твое внимание к нам…Скажу честно: я восхищена твоими успехами и всем чего ты добился. Не скрываю, мне было интересно заново с тобой познакомиться и мне будет недоставать общения с тобой… Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Едва сдерживая слезы, Кира протянула ему свою руку.
Он припал губами к  ее руке, а она , наклонившись, поцеловала его в, начинающую лысеть, голову. Встрепенувшись, Рома, не отпуская ее руки, выпрямился и посмотрел Кире в глаза. Встретившись с его взглядом, Кира увидела, как его несколько выпуклые глаза, скрываемые за толстыми линзами, стали влажными.
И в это время по радио прозвучал голос:

      -  До отправления поезда остается  пять минут. Всем провожающим покинуть вагоны.

        - Все, Рома, тебе пора. - Кира обняла его за плечи и прижалась головой к его груди. Он обнял ее.

      - Да мне пора… Скоро поезд тронется и ты уедешь…А я так и не успел…Но, если быть честным,.. не посмел, сказать тебе, Кира, главное, - он глубоко вздохнул. - Я люблю тебя!.. Я и сейчас понимаю, что не имею права не только говорить тебе такое, но, даже на что-то надеяться…Может так случится, что мы больше не увидимся. Но я хочу, чтобы ты об этом знала.
Кира ощутила, как вспыхнуло ее лицо и затрепетало сердце.

     -  Я это почувствовала, Рома, во время нашего первого свидания и мне, как женщине, твое признание очень приятно, но хорошо, что ты осознаешь, что взаимностью я ответить тебе не смогу. Останемся добрыми друзьями. Прощай!
Отпрянув от Киры, он повернулся и быстро направился к выходу. Спускаясь по вагонным ступенькам и, держась за поручни, снова повернулся:

       - Кира, я желаю тебе в твоей семье только счастья, но жизнь каждого так не предсказуема…Я смогу ждать…Может быть всю жизнь.
Помни об этом…

       - Молодой человек, - кондуктор легко дотронулась рукой до его плеча, - скорее спускайтесь на перрон,- мне перед отправкой поезда пора подняться в тамбур.