Людоед роман часть 3-я гл. 40

Людоед
(роман)
часть 3-я

Вакханалия
или
Гамбит без права на ничью


40

Полковник Мирзоев стоял у решётки тюремной камеры и смотрел с тоской на ранний рассвет.
Противно ныла скула, хрустело при вдохе ребро – последствия «тёплого» приёма арестантами «уважаемого гостя». Его сокамерники – трое собровцев, четверо оперов, все бывшие – довольно доходчиво объяснили местные порядки. Теперь он «Бэ-эС» -- бывший сотрудник. В отличие от «чёрной массы» обычных зэков, «бээсники» жили по своим установкам. Иерархия в камере распределялась довольно специфически: самой уважаемой кастой были именно опера и спецназовцы. Мирзоев попадал под санкции, как бывший следователь и тем более – бывший начальник целого ОВД. Начальство, прокурорских и всех прочих кабинетных крыс нещадно загоняли в рамки униженных и оскорблённых. Закон силы и кулака против интеллекта и отчаяния. Звериная агрессия, умноженная на социальную антипатию – адская смесь.
Интересно – те, кого в свою бытность сам Мирзоев отправлял на нары, наверняка, проходили нечто подобное? Хотя… Сейчас это уже не важно. Есть данность, с которой нужно – нет, не смириться – справиться.
Рухнул целый мир иллюзий об офицерской солидарности. Понятие законности вызвало тошноту. Проглоченная гордость уже не рвалась наружу возмущённой птицей.
БС! Теперь ты – Бэ-эС! Бывший полковник, бывший начальник службы безопасности банка, а дальше… Бывший гражданин… Бывший муж… Бывший человек…
Нет! Этого не будет! Бороться!
Хотя… С кем или с чем? С системой? Это смешно. С прессовщиками-сокамерниками? Долго ли протянешь? Все эти дебило-винтики настроены на то, чтобы сломать психику… А затем… Лишить желания сопротивляться… Стать бездушным ЗэКа с порядковым номером и обезличенным настоящим…
Система-Людоед! Ты был прав, Стас! Как же ты был прав, когда выживал в этих местах! Но… Ты же выжил и не сломался! Остался человеком! Значит – и я смогу!
-- Слышь, полкан! – грубый окрик вернул Мирзоева к действительности – Кипяточку поставь! Сейчас кофе пить буду!
Мирзоев напрягся от злобы и ненависти, но тупая боль гнула голову вниз.
-- Да-да, конечно. – затравленно прохрипел он.
Вода в чайник… Щелчок кнопкой… Красный огонёк индикатора… Водонагревательный прибор недовольно заворчал – от бесцеремонной эксплуатации он уже давно должен выйти из строя. Производитель должен быть доволен – срок переработки ресурса превышен многократно…
-- Сахара две ложки! – зевнул тот же голос.
Мирзоев взял закипевший чайник, подошёл к нарам. Здоровенный собровец блаженно досматривал свой арестантский сон.
-- Сливки добавить? – холодно спросил бывший полковник.
-- Чё? – не понял бугай.
-- Я говорю: кофе со сливками или без? – не меняя тона, прохрипел Мирзоев.
-- Какие нах… сливки? – выпучил глаза собровец.
Короткий взмах… Густой пар, прорывающийся сквозь плеск и шипение кипятка…
-- Су-у-ука-а-а-а!!! – взревел бугай с ошпаренным лицом.
Остальные сокамерники мгновенно проснулись и оторопело смотрели на картину циничной расправы.
-- С добрым утром! – гаркнул Мирзоев и со всей дури обрушил раскалённый пластмассовый сосуд на голову своей жертвы.