Дед Кузьма

 

     Тридцать пятый день рождения супруги Иван Затевахин решил отметить на широкую ногу, готовился тщательно, дату пиршества назначил заранее, гостей пригласил, и не за день, а недели за две. В подарок купил золотое колечко с бриллиантом. Всё сделал по уму. Но задуманному не суждено было сбыться, погода подвела. Так что к шикарно накрытому столу прибыли лишь тесть с тёщей. Тем не менее, пусть и в узком кругу, но за любимую жёнушку он и тост произнёс и расцеловал и как положено рюмкой чокнулся. Выпили за дам, детишек, за мирное небо, даже за президента выпили. Однако настроение всё же было подпорчено, спиртное мужиков не брало. Почувствовав состояние мужчин, именинница поспешила вынести фирменный пирог с яблоками, тёща, Евдокия Макаровна принесла чайник, пахнуло ароматной заваркой. Это означало конец застолью.
     Тесть, Егор Кузьмич зашумел на женщин.
     - Куда! Мы ещё не сворачиваемся, и часа не сидим, а вы чай… Будьте уважительнее… Ещё за защитников Отечества не выпивали, праздник на днях был, никак мы защитники… Иван сержантом служил, я старшиной в советские времена на танке пахал.
     Макаровна отреагировала мгновенно.
     - Давайте, закругляйтесь! Доченька, нечего мужиков баловать. Егор Кузьмич, не засиделся ли, тебе завтра папашу встречать…
     Последняя фраза тёщи смутила Ивана. Что за папаша? Он знал, где-то под Новосибирском живёт многочисленная родня Егора Кузьмича, но никто и никогда из тех краёв не приезжал. Да, приветы, поклоны через тестя присылали, но, чтобы приехать… Не было такого. 
     А Кузьмич за своё, выпьем, мол, за армию и всё тут. Выпили.
     Дамы тост не поддержали, принялись чаёвничать.
     Тесть, выпив крякнул, закусил и подмигнув Ване, предложил:
     - Что, зятёк, курнём?
     Тесть не курил, а значит поговорить желает, Ваня это понял. Что же, перекурим — значит перекурим. Накинув куртки, вышли на крыльцо. Пока Иван доставал сигареты, Егор Кузьмич присел на лавочку, махнул рукой, дескать, что уж там, садись родной, дыми и заговорил об отце:
     - Ты понимаешь, Ваня, батьке за восемьдесят, а в Москве ни разу не бывал. Обидно, понимаешь, мужику. Но это ладно, можно было бы пережить, однако беда дома случилась, дача сгорела, а он только ей и жил. Дача хорошая, добротно сделанная, пригодная для проживания зимой, земли соток пятьдесят будет. После смерти супруги, Валентины Ивановны, почитай десяток лет в город не появлялся, всё в деревеньке, где домик стоял и жил. Вот такая штука. Правда брат мой пообещал за полгода отстроить хатенку, да что там пообещал, он и бригаду нанял, участок сейчас чистят. А где жить отцу? Вот я и позвал к себе, позвонил и пригласил - отец ведь, негоже родного человека в беде оставлять. На днях батя сообщил, так мол и так, встречай. Вот завтра и прилетает.
     Кузьмич притих. Похлопал ладошкам по лавке, качнулся взад-вперёд. Локтем легонько толкнул Ивана.
     - Что молчишь, зятёк?
     Иван ухмыльнулся и отшутился
     - А что я должен разрешение на приезд деда дать? Вы же уже завтра его встречаете.
     Егор Кузьмич насупился.
     - Что ты балаболишь! Я о серьёзном с ним говорю, а он скалится… Дело серьёзное…
     Тем временем и женщины судачили на эту щекотливую тему. Однако разговаривали по-своему, чисто по-женски, в первую очередь с практической точки зрения.
     Маринка щебетала.
     - Мама, зачем вы его сюда тащите, стар дед, а что случись… И потом вы в однушке живете, а дед Кузьма привык к просторам, ему лес, реку подавай… Ишь ты, Москву посмотреть надо. Так до той Москвы ещё более сотни километров ехать. А что случись…
     Евдокия Макаровна, тяжело вздыхая отвечала:
     - Так я отцу и говорю, стар дед, немощен, кто смотреть за ним будет? А он, мол, я решил и всё тут…
     Угостившись чаем, тесть с тёщей ушли домой, а Затевахины ещё долго обсуждали новость, принесенную роднёй, и сошлись во мнении, что не дело затеял Кузьмич. Маринка, правда, высказала мысль, что можно было бы гостя и у них поселить, на что Иван, грозно посмотрев на супругу, заявил:
     - И не вздумай заикаться на эту тему. А Серёжка, а моя работа, а хозяйство… Не вздумай…
     Вдруг замолчал, с подозрением посмотрел на жену.
     — А… вы с матерью уже обговорили эту тему? Так? Отвечай!
     Маринка знала мужа. Никогда он не был грозен, злился редко, вот и сейчас пытался говорить сурово, а в глазах смешинки искрились.
     - Ладно Ваня. Всё шутишь… Давай спать, поздно уже…
     Неделя прошла, родственники молчат. Маринка изредка по телефону общалась с матерью, на Ванины вопросы: «Ну что там, как там дед?», отвечала односложно, мол, всё хорошо.
     Вторая неделя прошла.
     Женский день с соседками, тёткой Полиной и Светкой отметили. Да что там отметили, женщины распили бутылку сухого, Ваня им в этом деле не помогал.
     На дворе весна.
     И вот вечером, был конец третьей недели, семнадцатое, или восемнадцатое марта, примчался тесть. Лицо тоскливое, глаза шальные. Сбросил куртку и на кухню.
     - Доча, налей папке, помру сейчас.
     Маринка испугалась, схватила стакан и к крану. Кузьмич воспротивился.
     - Да не воды, водки налей, или что там у вас, самогону, вина.
     На шум из спальни пришёл Иван.
     - Что случилось, Егор Кузьмич?
     Тесть, увидев, что Маринка звенит бутылками в холодильнике и почуяв в зяте поддержку, чуть успокоился.
     - Да что уж там… Правильно вы рассуждали: с дедом будет трудно. Но что поделать, это отец! Скоро месяц гостит, притираемся… Трудно, однако. Трудно и мне и Макаровне…
     Покосился на Ивана, кивнул в сторону стола.
     - Ваня, что ты сидишь, наливай, я три недели на диете, из спиртного только кефир по вечерам. Наливай.
     Выпив одним глотком половину стакана самогона, занюхав рукавом, продолжил.
     – Вот я и говорю…
     Вновь потянулся к бутылке, налил теперь уже почти стакан горячительного, махнул двумя глотками, вновь рукав к носу поднёс, шумно выдохнул.
     – Я и говорю. Крепок батя, и физически силён и морально, понимаешь ли. По приезду перво-наперво всё спиртное из дому выбросил, режим в доме установил лагерный: подъём в шесть, отбой в девять, обед раз в день – супами да борщами, и бесконечное чаепитие. Причём чаи исключительно на травах…
     Иван восхищённо хмыкнул.
      – Молодец дед! Вот это я понимаю! А как же Москва? Он столицу мечтал посмотреть.
     - Смотрел столицу. Три первых дня с утра и до вечера по Москве шастал, мы с Макаровной рады: гуляет где-то отец, ну и ладушки. А потом началось: и то в доме не так, и то не эдак. Телевизор смотреть запретил, с трудом уговорил его раз в день «Вести» дать посмотреть. Заставил книги читать. Сам читает, и мы должны рядышком сидеть. Макаровна строчку прочтет и засопела, я-то держался, глазами хлопаю, всё одно ничего не вижу без очков, старые давно менять надобно, так что просто мордой болтаю, вроде как читаю. Вот такие дела… Ладно. Не буду утомлять… Ваня наливай, ещё по одной глотнём.
     Иван покрутил головой.
     - Нет, Егор Кузьмич, на работу рано вставать.
     Тесть уныло протянул.
     - Ну-ну… Вы бы с Кузьмой Михалычем быстро сошлись. Ладно уж. За ваше здоровье…
     И вновь выпил. Попытался рукавом занюхать, но Марина одёрнула отца.
     - Папа, нельзя так, покушайте, колбаска вот, сало…
     Плакался родным Егор Кузьмич ещё около часа, лишь телефонный звонок Евдокии Макаровны остановил. Маринка поалёкала в трубку, дескать плохо слышно, а когда связь наладилась успокоила мать.
     - Не тревожься, здесь он, с Иваном шкаф двигает. Да. Перестановку делаю. Ничего, он говорит, не голоден. Хорошо, мама, покормлю. Не переживай, скоро придёт. Угу… Ага…
     Положила трубку и с упрёком к отцу:
     - Папа, что это я должна прикрывать тебя перед мамой, нехорошо. Кстати, она говорит ты по важному делу к нам пошёл. Что за дело?
     Кузьмич засмущался.
     - Ты понимаешь, мы с матерью решили просить вас отца к себе на время взять.
     Иван замахал руками.
     - Егор Кузьмич, ты хочешь, чтобы и в нашем доме лагерь был? Нет уж! Не пройдёт! Думать надо было когда в гости приглашали.
     - Да я…  Да мы…
     Маринка, сжавшись в комочек слушала перепалку мужчин. Своё мнение она имела, но считала рано высказывать, пусть мужики выдохнуться, а уж потом…
     И действительно через полчаса мужчины выдохлись, спор перешёл в мягкое подначивание: «а вот я в ваши годы…», «это вы страну загубили…» и так далее. Эта пикировка к предмету обсуждения отношения уже не имела. Выдохлись то они выдохлись, однако Кузьмич понимал, если не сбагрит деда в дом зятя, к Макаровне лучше не возвращаться, а потому с мольбой и нежностью на лице, буквально сверлил зятя глазами – вдруг смилостивится. И Ивану перепалка порядком надоела, он, кстати, понял, Кузьмича просто так домой не вытолкать, потому надо было что-то решать. А что решать? Может действительно взять деда к себе, посмотреть, что это за монстр такой. Пусть поживёт, благо есть где спать, есть небольшая светлая коморка на втором этаже домика, гулять так же есть где, конечно их участок не гектарами измеряется, всего-то шесть соток, но пройтись пожилому человеку есть где и так далее.
     И он поставил точку.
     - Хорошо, Егор Кузьмич, приводите отца послезавтра, Маринка пока комнату подготовит, с мамой обсудит чем кормить и так далее. Но! Но предупреждаю, временно, понимаете, вре-мен-но!!!
     Маринка поняла, теперь её выход:
     – Вот и хорошо, вот и славненько… Ай как здорово… Спасибо Ванечка… Дедушке у нас будет хорошо.
     Кузьмич сразу закудахтал.
     – Ну так я помчался… Помчался, да? Послезавтра, да?
     Помчался не сразу, потребовалось ещё пятнадцать минут чтобы стопку пропустить. Теперь он пил не спеша, с чувством исполненного долга. Заслужил! Макаровна, даже учуяв запах спиртного ничего не скажет – он Дело делал. Большое Дело! А от бати как-нибудь вывернется, тот ещё мог, несмотря на преклонный возраст, великовозрастному сынку подзатыльник дать за выпивку.
     К приходу деда Кузьмы Михайловича готовились как к большому празднику. Иван домашние треники с пузырями на коленках, ещё советского производства поменял на выходные брюки, Маринка красовалась в новом не ношеном халате, приодели по парадному Серёжку. Стол накрывать не стали, памятуя что дед Кузьма ест один раз в день. Однако чайник у Маринки был наготове.
     Затевахин всё переживал насчёт «монстра», больно уж тесть настроил на неприятие деда. Но ничего, с первых минут встречи с Кузьмой Михайловичем, Ваня увидел, нормальный мужик дед: обличьем копия Егор Кузьмич, только морщины на лице глубже, да волосы седые; улыбка хорошая, добрая; руки узловатые, крепкие, плечи отнюдь не Кузьмича, у того плечики хилые, спина сгорблена, а тут просто богатырь, естественно для своего более чем преклонного возраста. Михалыч неспешно обошёл дом, во все щели заглянул, даже холодильник приоткрыл.
     Понравилось ему жилище Затевахиных или нет, по лицу было не понять. От чая не отказался. Заварку что Маришка от соседки принесла, одобрил, тут и голос подал:
     - Знатные травы, чувствую ромашка есть и липа, вот только мешать их не следует, я тебе, Марина, все тайны чаев из трав открою. Все лекарства выбросите. Вот так-то.
     Вжился старик в быт Затевахиных быстро, собственно, вживаться не сложно, в этом доме все заняты делом: Ваня в восьми утра и до вечера, порой позднего, в мастерской; Маринка хозяйничает по дому; Серёжа в садике, а когда дома, мамаша всегда при сыне. Дед не просто вжился, он стал полезен и даже необходим. На второй день пребывания подтянул разболтанные дверцы кухонной мебели, прочистил сифон раковины в ванной комнате, причём в отличии от Ивана, который, шуруя вантузом постоянно ворчал, всё делал молча и это особенно радовало Маришку. На третий день с утра Михалыч трудился во дворе. Разрешения на изучение Ивановых загашников не спрашивал, просто зашёл в сараюшку и ковырялся до обеда. Пообедав, вновь в сарай, чуть позднее, попив чаю, опять туда же.
     Дождавшись прихода Ивана с работы, Кузьма Михайлович поманил пальчиком, мол, пойдём, милок, пообщаемся. Вышли во двор, дед к сараю, Ваня за ним, зашли в сараюшку, и тут Затевахин обомлел. В его вечно захламленном хозяйстве наведен идеальный порядок: подправлены покосившиеся стеллажи, вместо гвоздей в стенах, навешены крючки, аккуратные вешалки. Всё что валом валялось в углах и просто на полу разложено на стеллажах. Оказалось места в некогда доверху забитом помещении предостаточно, хоть автомобиль загоняй.
     Он с удивлением глянул на старика.
     - Кузьма Михайлович, и когда вы всё это сделали?
     Дед усмехнулся.
     — Это ты про порядок? Ерунда, трудов-то… Ты лучше мне вот что скажи, чего этот агрегат в углу стоит, его в гараже лучше держать, да в исправном состоянии.
     Иван удивился.
     — Это какой агрегат?
     - Какой, какой… Мотокультиватор, это я о нём говорю. Весна, землю надо обработать, а техника не готова. Вот так-то.
     Теперь Иван понял о чём речь. Лет десять назад один клиент в счёт расчёта за ремонт авто, привёз «Крота», хороший агрегат, но абсолютно Ивану не нужный, не было у него огорода, но уж больно просил товарищ забрать, мол денег нет, а рассчитаться за ремонт надо. Плюнул Затевахин, махнул рукой: «Ладно, так и быть, забирай автомобиль». С той поры и стоял «Крот» в углу, прикрытый мусорным мешком.
     - Кузьма Михайлович, нечего обрабатывать, огород маленький, Маринка только зеленушку растит.
     Дед Кузьма мотнул головой.
     - И как вы здесь живёте? Неужто всё в магазинах покупаете. Да вот же она земля, сажай всё что душа просит и по осени собирай.
     - Нет, Кузьма Михайлович, так нельзя, землю надо или купить или арендовать…
     Дед перебил.
     - Так купи, арендуй…
     Спорить на эту тему Иван не хотел и сразу перевёл разговор на порядок в сарае. Поцокал языком, восхищённо помахал руками и к выходу. Михалыч его за рукав:
     - Ты вот что, милок, завтра «Крота» почини. Ясно?
     Затевахин отрешённо махнул рукой.
     - Сделаю.
     На следующий день, дабы не расстраивать деда Кузьму, Иван взял на работе служебный УАЗ и отвёз мотокультиватор в мастерскую, а к вечеру обслуженный агрегат сгрузил в гараже. Дед был доволен, и Ваня рад, мол, угодил родственнику.
Спустя пару дней тёща, Евдокия Макаровна пришла проведать старика, и подруг привела, Анну Петровну и Ларису Сергеевну. Бабоньки разодеты, расфуфырены, духами от них разит - вроде на смотрины пришли. Сели чаи гонять. Дед засмущался, замялся, не привык к дамскому окружению, а мужиков рядом нет, Иван, как всегда, трудился в мастерской, а Егор Кузьмич дома остался. Но ничего, справился дед, бабоньки говорливые, палец в рот не клади, откусят, однако скользкие темы не трогали, в основном по женской тематике прошлись. Михалыч пил чай и помалкивал. Но вот Макаровна и Лариса Сергеевна домой собрались, Анна Петровна задержалась, Маринка пристала, помоги перевести сына в садик что ближе к дому, мол зять большой человек в администрации, доброе дело сделать ему не сложно.
Дед молчал, однако слушая разговор женщин смекнул: зять Петровны в администрации. Ага, значит поможет землю под огород Затевахиным отрезать. И когда Анна Петровна засобиралась домой, рискнул предложить проводить, мол темно уже. Та с удовольствием согласилась.
     Вернулся Кузьма Михайлович лишь спустя два часа, Иван и Марина волноваться начали, а вдруг что случилось. Но нет, слава богу ничего не случилось, дед пришёл весёлый, с шуточками и прибауточками.
     – Что вы так трясётесь, я сто лет проживу, не переживайте…
     Ну и хорошо, ну и славненько!
     Затевахины пошли отдыхать. А разве заснёшь? Неделю Михалыч с ними под одной крышей, казалось, древний старик, труха сыпаться должна, ан нет – жив, здоров, вкалывает как молодой. К тому же ловеласничает, иначе чем объяснить его прогулку с Анной Петровной.
     Да. Дедок себе на уме. Да ещё Егор Кузьмич…
     – Мариша, а Мариш, чего это твой отец на деда зуб наточил, нормальный мужик Михалыч…
     Марину этот вопрос тоже мучил.
     – Ты прав, прекрасный человек наш дедушка. Таких поискать надо, а почему папа на него взъелся, понятия не имею. Может Кузьма Михайлович пытается его воспитывать, отец не любит, когда поучают, вот и бурчит. Да ладно, сейчас дедушка у нас и всё будет нормально. Так ведь?
     Засыпая, Иван буркнул:
     – Согласен…
     На следующий день всё шло по накатанной колее: Иван на работе, Серёженька в садике, Маринка шуршит по хозяйству. Ну а дед? Дед с утра пошёл по делам. Что за дела, куда идёт, не говорил.
     И так продолжалось почти неделю. А вечером в пятницу Кузьма Михайлович преподнёс Затевахиным подарок: положил на стол решение администрации о предоставлении И.П. Затевахину в аренду участок земли, площадью две сотки под огород.
     На бумаге есть и печать, и подпись.
     – Вот так-то… Теперь, Ваня от земли жить будем. Ясно?
     Это было неожиданно. Но, пожалуй, неожиданно для Ивана. Похоже в этом «подарке» участвовала и Маринка. Она заговорщицки улыбалась и подмигивала деду, мол смотри, Затевахин сейчас в обморок рухнет от сюрприза.
     В обморок Иван, конечно, не упал, но был серьёзно озадачен. Он не выяснял, где земля, кто организовал эту авантюру и прочее, а просто спросил:
     – Кто пахать будет?
     И тут их молчаливый дед, разродился тирадой.
     – До осени, пока дом сын строит, об этом не тревожься. И землю обработаю и посажу что надо, а урожай вместе снимать будем.
     Затевахин молчал. Он размышлял. Маринку конечно следовало наказать – как это такой важный вопрос без мужа решать, это, во-первых. Ну, а во-вторых…
     Что во-вторых, в голову не лезло.
     Ваня махнул рукой – да на здоровье, пусть дед разминается, хуже семье не будет, и Кузьма Михайлович при деле.
     На том разговор и завершился.
     Участок, как оказалось, был недалеко, метрах в пятидесяти от дома, рядом ещё десятка три таких же наделов, некоторые освоены, с сараюшками, засажены кустарниками, кое-где фруктовые деревья. Есть и пустующие. Иван знал это место, среди своих его называли «огородами», владельцам он не завидовал, лишь усмехался, видя, как корячится народ в пору обработки земли, посева и сбора урожая. Маринка, в отличии от мужа, горько вздыхала, наблюдая как летом тащит народ зеленушку, под осень мешками вывозит картофель и прочее аппетитное добро.
     Конечно, она было несказанно рада приобретению.
     Как и обещал, участком занимался Кузьма Михайлович, но и Затевахину пришлось трудится: столбы для забора завёз, сетку рабицу приволок, песок, смесь и прочее. Пока дед поднимал «целину», а делать это приходилось лопатой, никакой культиватор изначально землю поднять не мог, Иван соорудил небольшую будку для инструмента, и инструмент купил: лопату, грабли, мотыгу и прочее.
Но вот надобность в активном участии Ивана отпала, и дед выпроводил, иди, мол, милок, дальше сам справлюсь, жди урожая, если что, призову на помощь. Затевахин вроде и рад свободе, но душа прикипела к земле. Наверно сказались крестьянские корни, прапрадед от сохи, и чисто по-человечески приятно видеть плоды своего труда. Снег ушёл и на участке вылезла многолетняя растительность – солома толщиной в бамбуковый ствол. Всё убрали, участок перекопали. Потом культиватор прошёлся, всё ровненько, без сорняков. Появились грядки. Вот и лук пророс, зелень пошла и так далее. Конечно, не всё просто, Хоттабыча не было, не всё само по себе шло, и не одного дня это дело.
     Апрель, май пролетели.
     Лето наступило.
     И если по весне на участке Михалыч один копался, изредка ему Маринка и Иван помогали, то ближе к лету родня подтянулась: Евдокия Макаровна деду чай приносила, Егор Кузьмич приходил и всё батю спрашивал, не помочь ли. Иван после мастерской каждый день, не заходя домой, к участку бежит. По выходным и Серёженьку к прадедушке приносили. Появились и новые гости. Подружки Евдокии Макаровны, Лариса Сергеевна, тётка Полина и Анна Петровна стали появляться у забора. Первые две редко, Анна Петровна почаще. Завидев её, дед расцветал, неспешно шёл к калитке и уже вдвоём они проходили к небольшому столику, врытому в землю, кстати Иваново детище. Михалыч доставал термос и парочка наслаждалась ароматным травяным чаем. Сперва на приходы гостьи Затевахины особого внимания не обращали, знали, зять Анны Петровны помог землю получить, и вполне естественен интерес женщины к тому, что на участке делается, к тому же Анна Петровна женщина вдовая, одинокая, скучно одной, вот и прогуливается по посёлку, почему бы к ним на участок не заглянуть.
     Лишь Маринка женским чутьём поняла, неспроста все эти встречи и посиделки с чаем.
     - Ой, Ваня уведёт нашего деда учительша, ой уведёт!
     Учительшей она Анну Петровну за глаза называла. Иван только смеялся, дескать, крепок дед, ну и хорошо, нравится одиноким бабам, отлично, но жениться… Это уж слишком.
     Наивный человек!!!
     А дальше всё случилось именно так, как Маринка предчувствовала.
     По осени собрали картошку, свеклу и морковь, участок подготовили к зиме. В октябре из Сибири позвонил сын деда Кузьмы, мол, дом готов, приезжай Кузьма Михайлович, будем рады вновь тебя видеть. Конечно, Михалыч этой новости был рад.
Глянул на настенный календарь, тыкнул пальцем.
     - Уезжаем тридцатого.
     Тут же охи, ахи…
     Затевахины привыкли к деду, жаль было расставаться, но за охами и ахами, никто не заметил, что дед сказал «уезжаем», не «уезжаю», а именно - «уезжаем».
     Как положено накрыли по случаю отъезда стол, пришли Евдокия Макаровна, Егор Кузьмич, приглашена была и Анна Петровна. И вот здесь Кузьма Михайлович объявил.
     – Вот что… Как говориться… Спасибо за хлеб, соль, кров над головой. Уезжаем мы. Мы это Анна Петровна и я. Решили мы жить вместе. Я один и она одинока. Будем жить вместе. Я так решил, и Анна Петровна не возражает.
Сказать, что присутствующие не ожидали такого заявления, такого завершения пребывания деда в гостях, это значит ничего не сказать. Классики отдыхают: ни Репин со своей картиной «Не ждали», ни Гоголь в «Ревизоре», оцепенение присутствующих за столом вряд ли могли описать.
     Длительную паузу прервала Маринка.
     - Я так и знала...
     Подал голос и Егор Кузьмич. Натружено кашлянув, сиплым голосом заявил.
     - Ну ты, батя и даёшь…
     Кузьма Михайлович широко улыбнулся.
     – Что застыли? Порадуйтесь за нас с Аннушкой. Конечно, мы люди в возрасте, но мы в здравом уме, и в памяти, мы достойны уважения и желаем жить вместе. Вас это смущает?
     Пауза…
     Вдруг Евдокия Макаровна разрыдалась, за ней Марина и Анна Петровна захлопала повлажневшими глазками, вот-вот и она сорвётся.
     Вновь положение исправил Егор Кузьмич.
     – Эх! Да по такому случаю… Ваня, где там твой самогон, Марина, тащи сало и огурчики… Гулять так гулять!
     К удивлению присутствующих дед Кузьма не возражал.
     …
     Уехали Кузьма Михалыч и Анна Петровна тридцатого октября. Проводили их шумно, весело, подарками, добрыми словами.
     Дед Кузьма из окна машины напутствовал Ивана.
     - Смотри Иван, огород не запускай, по весне жди, мы обязательно приедем.  Анна Петровна клумбу с цветами решила разбить, подумай, где это сделать… Хотя… Приедем, всё сами сделаем. Ну, до встречи.