Ты мне в душу... 84

                Крик о помощи.

    - Дорогой Алекс! Как ты знаешь, у меня были тяжёлые роды и наш сын, он особенный ребёнок. Мы много сделали, чтобы вернуть ему здоровье здесь, в Америке. Даже взяли кредит на его лечение в университетской клинике. Увы! Это не помогло. Его состояние ухудшается с каждым днём. Мучительно больно видеть, как угасает его разум и он превращается в растение. Мы написали во все клиники, во все университеты Америки и Европы. Практически везде нам отказали, и лишь в Австралии, в Мельбурне вызвались нам помочь. У нас есть меньше года, чтобы принять эту помощь, остановить болезнь, но нужны деньги – сто тысяч долларов. У нас их нет. Мы собрали на билеты и переезд, нашли жильё. Джейкоб нашёл работу в одном из колледжей, но на оплату лечения денег нет. Мы обращались в благотворительные фонды и везде получили вежливый отказ. Однако надежда умирает последней, мы молимся и надеемся на чудо!
   Джейн не просила прямо о помощи, но каждая строчка письма вопила,-
- Помоги! Ведь ты же отец! Твой сын погибает!
  У Алексея Ивановича задрожали руки, он выронил письмо. Беспомощно оглядел свой кабинет,-
- Что делать? Где взять денег? Я живу за счёт жены, всё, что меня окружает, весь этот комфорт, заслуга Ирочки. Сейчас кризис, продажи упали. Хорошо, что ничего не должны банкам, но как долго продержимся? Что будет с её делом? Моей зарплаты не хватит даже на перевод нужной им суммы. Надо что-то придумать! Взять кредит? Под мою зарплату ни один банк не даст, да и согласие Ирочки потребуют. Как ей сказать о сыне? Столько лет молчал, и вот, нате вам, у меня есть сын и ему нужна помощь.
  Алексей Иванович застонал от собственного бессилия,-
- Как жаль, что Игорь разорился! Он бы понял, он одолжил бы денег, под процент, разумеется, но дал бы. А я бы потом всю жизнь выплачивал, но сыну помог. Что делать?
  Он вскочил и нервно зашагал по кабинету, ища выход. Выход не находился. Отчаяние росло. От собственной беспомощности жить не хотелось, и умереть сил не было,-
- Пойду, напьюсь!-
решил Алексей Иванович, и отправился на кухню искать «In vino veritas».
  В буфете, он знал, стояла бутылка коньяка. Не зажигая свет, достал её, пузатый бокал, щедро плесканул, залпом выпил.
  Щёлкнул выключатель.  На кухню вошла Софья Львовна,-
- Что это Вы без света, Алексей? Да Вы пьёте! Что случилось?
 То ли коньяк подействовал, то ли горе захлестнуло Алексея Ивановича и лишило обычной сдержанности, но он заплакал, уронив голову на стол, чем напугал Софью Львовну. 
   Она бросилась к нему, стала гладить по волосам, утешать, как маленького,-
- Не плачь, Алёшенька! Не плачь, мальчик мой! Что за горе? Чем помочь?
Захлёбываясь слезами, он выдавил,-
- Никто не поможет, Софья Львовна! Никто! Я во всём виноват! Я плохой отец! Ничем помочь не могу!
Софья Львовна мягко сказала,-
- Вы расскажите, в чём проблема? Подумаем вдвоём и что-нибудь придумаем, как её решить.
Алексей Иванович, поднял голову и, глядя в доброе лицо Софьи Львовны, стал рассказывать,-
- Когда после Турции Светлана меня выгнала, я мечтал скопить денег и вернуться в семью. Очень её любил и Маринку. Собрал деньги, принёс. Она меня встретила, но дальше порога не пустила.
Потом пришла Маринка с тортом, я прибежал и вошёл с ней в квартиру. И тут приехал Игорь с охраной. Я понял, что всё! Семьи у меня больше нет! Жить не хотелось, Софья Львовна! А тут перед Новым годом вызывает меня Дмитрий Львович и говорит, что прилетает из Америки литературовед –русист Джейн и я должен её встретить. Встретил. В гостиницах было очень дорого снять номер, поселил её у себя. Она на диване, я в спальном мешке под столом. Так и жили. Ходили по Москве. Она изучала творчество Есенина, книжки о нём писала. Много мне про него рассказывала. Светлана подала на развод, ещё раньше. Я упросил судью дать время на примирение,  не знал про Игоря. Мы с Джейн съездили Маринку навестить, с Новым годом поздравить. Потом Новый год встретили. Сблизились за эти дни, ну и… потерял я голову. Хотел снова с Джейн начать. Она очень хорошая! Но её командировка закончилась, и она улетела. Ничего, кроме благодарности я к ней не испытывал. Потом с Вами у магазина познакомился, потом с Ирочкой. А потом я получил от Джейн письмо, где она писала, что беременна. Я готов был лететь к ней, но у меня денег на билет не было, а потом она написала, что ей сделал предложение Джейкоб, что он знает про ребёнка, что собирается быть ему отцом. У них в Америке это как-то просто. Я, честно, порадовался, что не нужно бросать учёбу, работу. Уже ухаживал за Ирочкой. Честно, она мне очень понравилась. Но если бы Джейн сказала,-
-Брось всё и приезжай!
Я бы бросил и приехал. Ради ребёнка. У неё были тяжёлые роды, и ребёнок пострадал. Что-то с нервной системой. Его лечили, не помогло. Редкий случай. С каждым днём всё хуже и хуже. Им обещают помочь в Австралии, в Мельбурне. Спасти моего сына. Джейк нашёл работу там. Джейн не работает, привязана к Серёже. Нужны деньги. Очень большие деньги! Сто тысяч долларов! Где их взять? Почему мне так не везёт с деньгами?
 Он посмотрел в глаза Софьи Львовне и ободрённый её сочувствием, продолжал заплетающимся языком,-
- Софья Львовна, я отдаю себе отчёт, что наше благополучие – это заслуга Ирочки, не моя. Я неглупый человек, но придумать, как зарабатывать, не сумел,-
он пожал плечами и криво улыбнулся.
- Как мне быть, Софья Львовна? Наплодил детей, а поддержать их не могу.
 Софья Львовна накрыла его руку ладонью и мягко сказала,-
- Алексей, не переживайте! Вы хороший муж, достойный отец. Ваша беда, а не вина, что Вы разлучены с детьми. Каждому дан свой талант, Алексей! У вас талант отдавать, поэтому и денег у Вас нет. Вспомните, Вы же всё, что у Вас было отдавали, не откладывая себе, и Ирочке, и детям, и родителям, и сестре. Не печальтесь, сообща найдём выход. Мы же семья!
И да, Алексей! Налейте и мне коньяку!

   Алексей Иванович не знал, рассказала ли Софья Львовна Ирочке об их разговоре, но через пять дней, Ирочка буднично за завтраком попросила реквизиты счёта Джейн.
  Алексей Иванович сорвался с места и принёс письмо, молча отдал жене.
 Вечером Ирочка вернула ему письмо и квитанцию о переводе ста тысяч.
 Алексею Ивановичу было совестно, он скомкано поблагодарил Ирочку и, отводя взгляд, глухо спросил,-
- Ты взяла кредит в банке? Под какой процент?
- Я не брала кредит, Софья Львовна продала свою квартиру.
 Алексей Иванович поцеловал руку жене, пробормотал,-
- Спасибо, родная!
  Бросился вон из квартиры, его душили слёзы. Успокоившись, он пошёл в храм и истово помолился, благодаря Бога за то, что он послал ему Ирочку и Софью Львовну. Потом выйдя, купил два букета роз – алых и бордо, торт, любимый Софьей Львовной, бутылку шампанского брют от Елисеева.
   Женщины обрадовались цветам. Он целовал им руки, просил прощенья, благодарил, что они у него есть, клялся им в любви и верности.
  Потом они пили шампанское и закончили день чаепитием с тортом.
Ночью у них с Ирочкой была ночь любви, он шептал ей,-
- Как ты прекрасна!-
целовал её, точно вылепляя губами  тело, белевшее на простыне. Был заворожен её нежностью и наготой, и она, редкий случай, отвечала ему смело, не стыдясь, загораясь и разделяя его жар.
 Утром, он проводил жену в Утончённую. Поцеловал, пожелав счастливого дня, и побежал в институт, опаздывая на лекцию.
  Студенты гудели в аудитории, когда, запыхавшись, он вошёл. Он читал, как никогда, сам увлёкшись рассказом. Даже законченные лентяи, являвшиеся на лекции, чтоб поспать, встрепенулись и обратились в слух. День прошёл чудесно!
   А вечером на электронную почту пришло письмо от Джейн, она благодарила его и писала, что завтра они летят в Австралию и что Серёжу ждут в клинике,-
- Дорогой Алекс! Я благодарна тебе за всё, что когда-то случилось с нами. За то, что есть Серёжа, за то, что ты спас его. Знай, что когда он станет старше, я обязательно расскажу ему какой замечательный у него отец!
  Была приписка от Джейка по-английски,-
- Ты замечательный парень, Алекс! Я горжусь, что у Серёжи такой отец!
Алексей Иванович позвал Софью Львовну и дал ей прочитать,-
-Софья Львовна! Эта благодарность – Вам! Если бы не Вы, чем бы я помог? Вы квартиру свою отдали для Серёжи!
Софья Львовна замахала руками,-
- Зачем мне эта квартира? Живу с вами как барыня, отделяться не собираюсь. Вы же не выгоните меня под старость?
- Софья Львовна! Не говорите так! Вы как мать мне и Ирочке тоже. Софья Львовна, Вы ей всё рассказали?
- Да, Алексей, рассказала.
- Она очень обиделась?
- Нет, я сказала, что Вы хранили тайну, чтобы не травмировать её. Она поняла и очень сожалела, что Вы не открылись ей.
- Софья Львовна, я у Вас и у Ирочки в неоплатном долгу.
- Полно, Алексей! Мы семья, а семья должна помогать. Вы помогали нам, мы –Вам. Тем более больной ребёнок. Дай Бог ему выздороветь!
 
 Алексей Иванович чувствовал полное счастье, ощущал полноту жизни и ценил своих женщин, посланных ему судьбой. На работе у него всё выстраивалось отлично, он работал над докторской, зарплату им повысили. С коллегами и студентами отношения сложились замечательные.
   У Ирочки тоже налаживались дела. Продажи восстановились, она нашла новых дизайнеров, некоторые дома мод из старых проявили интерес к её бутику. В мире моды она обрела вес с Утончённой. Даже избалованные приезжие из-за границы не гнушались зайти  и приобрести по случаю какую-либо вещицу.

   Маринка, устав дома от тесноты и постоянных скандалов, а также, уяснив, что учиться необходимо и рассчитывать она может только на собственные силы, что райская жизнь закончилась навсегда, зачастила к отцу на Тверскую. Софья Львовна кормила её обедами и ужинами, занималась с ней английским и русским. Литературой, физикой и математикой с ней занимался отец. Ирочка рассказывала ей о художниках, о культуре, но более всего Марине нравилось слушать о стилях и моде, об истории модных домов. Они на этой почве очень сблизились с Ирочкой. Кроме того Софья Львовна перешивала ей старые Ирочкины вещи, а иногда Ирочка баловала её и модной новинкой. Марине нравилась их квартира, где для неё было место, и где царили покой и тепло. Одно время под предлогом, что ей необходимо подготовиться к зачётным контрольным, она вообще переселилась к ним и ездила в школу с Тверской.

   Алексей Иванович, несмотря на то, что дочь жила с ними, звала его ,-
- Папа!
не мог отделаться от того, что они чужие. Слишком она напоминала ему Светлану, и напоминания эти были отнюдь не радужные. Дочка росла, взрослела и всё больше отдалялась от него. Он всё чётче видел её притворство, когда ей было что-то нужно, её попытки манипулировать, давя на жалость. Его угнетала её бездуховность, неразвитость. Она читала только то, что задавали по урезанной программе. Читала из-под палки, не вникая в суть, не получая от чтения удовольствия. Зато часами могла рассматривать журналы мод или слушать дебильные  клипы, где отсутствовала музыка и присутствовал ужасающий текст, если бессвязный набор слов и звуков можно было так именовать.
 Алексей Иванович раздражался, ругал дочь, и не находя понимания, уходил в кабинет, хлопая дверью.
- Как можно так жить? Ничем не интересуется кроме своей «музыки» и модных шмоток. Манипулирует людьми, извлекает выгоду. На самом деле чёрствая и неблагодарная, неразвитая девица! Элочка-людоедка!
 Алексей Иванович, то ли вымещая на дочери обиду за прежнее предательство, то ли раздражаясь, что она меркантильна и не ценит духовности, не хочет развиваться, действовал антипедагогично, а порою и жестоко, доводя Марину едкими шуточками и подколками до слёз.
  Софья Львовна качала головой и пеняла ему,-
- Алексей, она же ещё ребёнок! Тем более девочка! У неё переходный возраст, будьте помягче!
- Не могу, Софья Львовна! Она не ребёнок, а лживая манипуляторша! Смотрю и не верю, моя ли это дочь?

   Однажды после очередной подколки, когда Маринка обиделась и в слезах стала медленно собираться домой, думая, что Ирочка или Софья Львовна остановят её и уговорят остаться, но они молчали, и ей пришлось покинуть квартиру, раздался телефонный звонок.
   Алексей Иванович, раздражённый, взял трубку, думая, что звонит дочь из таксофона, бросил резко,-
- Алло!
Звонила Светлана. Голос у неё был усталый,-
- Здравствуй! Извини, что беспокою. У меня к тебе дело. Хочу попросить о помощи.
Алексей Иванович очень удивился, чтоб Светлана просила его о чём-то, забыв гордость. Ответил медленно,-
- Здравствуй! Маринка только что уехала домой. Слушаю тебя!
Его мучило любопытство, о чём она его попросит?
- Уехала? Хорошо,-
Голос Светланы звучал равнодушно. Алексею Ивановичу даже стало обидно за дочь.
- Ты хотела о чём-то просить…
- Да! Сделай милость, откажи Игорю в согласии на заклад квартиры на Часовой,-
Светлана невесело продолжала,-
- Он всё мечтает подняться! Да время не то. Гараж продали, деньги тю-тю! Теперь хочет Маринкину квартиру заложить. Я, как ты понимаешь, отказать ему не могу, муж всё-таки. Откажи ты. Без твоего согласия он ничего не может сделать, так хитро бумаги составили. Отец биологический, отец приёмный. Спаси квартиру, а то ведь на улице останемся! Он на Ниве шофёрит, я бухгалтером в РЭУ устроилась. Помоги, пожалуйста! И я тебе не звонила, ты всё сам!
- Хорошо, Светлана! Конечно, помогу. Откажу.
- Как-нибудь помягче. Он же всё хочет назад вернуть, нам как лучше сделать.
Алексея Ивановича задело, что бывшая жена заботиться об Игоре,-
- Обо мне ты так не думала! Наотмашь била!-
с горечью подумал он, но перспектива появления бездомной семьи у его дверей быстро охладила его обиду.

   Игорь позвонил в тот же вечер, видимо вернулся с «извоза».
- Привет, Алексей! Как дела?
- Здравствуй, Игорь! Дела идут, выбираемся из кризиса. А ты как?
- Я – замечательно! Встретил старого приятеля, он сейчас на бирже. Зовёт к себе, обещает сумашедшую доходность.
- Так зачем же дело?
- За деньгами. Чтобы туда войти, нужен капитал. Не можешь одолжить?
- Ты же знаешь, у меня зарплата, только квартиру оплатить, да пару раз в магазин сходить.
- А у жены? Муж и жена –одна сатана!
- У жены все деньги в деле. Опять же растаможка, налоги, зарплата служащим. Свободных денег нет.
- Да, с деньгами сейчас тяжело. Был бы у меня банк…
- Знал бы прикуп, жил бы в Сочи…,-
 в тон ему продолжил Алексей Иванович.
- И то правда, что старое ворошить, жить нужно настоящим. Ковать своё, так сказать, счастье,-
с энтузиазмом продолжил Игорь,-
- Я тут нашёл одну контору, готовую ссудить мне нужную сумму. Не бескорыстно, конечно, за процент. Весьма умеренный.
- Так зачем же дело?
- Залог. Им нужен залог. Мы решили заложить квартиру, нужна твоя подпись. Дашь?
Воцарилось молчание. Алексей Иванович лихорадочно обдумывал «мягкий» отказ, потом плюнул и просто сказал,-
- Не дам. Квартира принадлежит моей дочери и решать за неё я не буду.
- Старик, ты послушай, я раскручусь и через год ей десять квартир куплю! Или ты мне не веришь? Дело стоящее, я носом чую.
- Игорь, это квартира моей дочери и за неё я решать не буду.
Алексей Иванович нажал на рычаг и повесил трубку.
 Игорь не перезвонил.

   



 

-


-




 
 









   


-