Кандалы Купидона

      Обитая   выцветшим   кожзамом  деревянная    дверь  лихо  распахнулась,  и  в  квартиру   ворвалась  запыхавшаяся   девица  с  восторженным   взором   и  ярко   напомаженными   губами.  Она   втянула   за   собой   тощего   высокого,   как   вышка  сотовой   связи,  паренька.  Паренёк    обалдело  лупал   округлёнными   перепуганными   очами   и  боязливо  озирался  по  сторонам,   будто   остерегаясь  внезапной   атаки  неприятельских   полчищ.

        –   Мамусик!  Папа!   Мы   пришли! – призывно  воскликнула  девушка  и  хлопнула   рукой  по  настенному   выключателю.

      Тут   же   под  потолком   вспыхнула  гигантская   лампочка,  висящая   на   толстом,  словно  канат,  шнуре.  Её ослепительный  свет   больно   ударил    по  глазам  худосочного  паренька  полутора  сотнями   ватт.  Тщедушный   визитёр  рефлекторно   зажмурился,   пытаясь   хоть  как-то  уберечь  наполненные  страхом   и   смятением   глаза   от   ярчайшего   освещения.

       Озарённая    лучами   электрического   света  прихожая   с   обшарпанными  лоскутами   допотопных   обоев  больше   напоминала  нечто   промежуточное   между   заброшенным   сотни   лет  назад   казематом   и  покинутым   в   спешке   военной   эвакуации  разгромленным   бомбоубежищем.  Здесь  повсеместно  громоздились  истерзанные   кубы   картонных    коробок,   на   полу   безжизненно   лежали   пыльные   коврики,   плачевное   состояние   которых  наталкивало   на   мысль,  что   по   ним   промаршировали  тысячи  громадных   сапог   бесчисленной   армии   гренадеров.

   –   М-может   мне… – несмело  начал  доходной   гость,  берясь   за   дверную   ручку.
   –   Спокойно! – решительно   отрезала   девушка  и  снова   громко   обратилась  к   пока   ещё  невидимым   домочадцам: – Папа!  Мама!  Мы   с  Толей    уже   пришли!

     И  в   следующее   мгновение  из  всех  ориентированных  в  прихожую   дверей  как   по   команде   повалили  самые   разнообразные  живописные  личности.  Из  кухни   выкатилась  необъятная  чрезмерно   нарумяненная  дама,  безусловно   приходящаяся  ближайшей   родственницей  гиппопотаму   или   слону.  Её   потрясающе   шарообразное   туловище  заполнило  своими   избыточными   массами  практически   всю  комнату,  притеснив   испуганного  визитёра   к   весьма   непрезентабельной   стене.  Из   зала   в   прихожую   шагнул  невысокий,   но  сногсшибательно  плечистый  индивид.  Он    был   стрижен    ёжиком,   а   его   голова   напоминала  школьный   глобус,   по   обе   стороны   которого  к  экватору  были   закреплены   торчащие   уши.  Верхняя   часть   его   фигуры  была   облачена  в   ветхий,    цвета  телевизионной   ряби   пиджак,   ноги   же    были  сокрыты   штанинами   китайского   ширпотребного   трико  с   тройными    белыми   лампасами.  Из   спальни   выскочил   юркий   старичок  с  неимоверным   носом   и   оглушительно   гаркнул:
    –   Наконец-то   купец   за   нашим   красным    товаром   припёрся!..
      Но на дедулю  сиюминутно  хором   зашипела  вся   родня,   и  старичок  вновь   шмыгнул  в   свою   обитель.
    –  Мама,   папа,   это   мой   Толя! – громко   объявила   девица,  жестом   опытного  продавца-консультанта   указывая    на  опешившего   горе-жениха.
       Перепуганный   гость,   притиснутый    к   стене,   вдруг   икнул    и  проблеял:
    –   Анатолий   Кирпичиков…  Сергеевич…

      Голова   Толи  кружилась   от  непомерной  жути,   колени   дрожали.   Массовое   одномоментное  явление   бесподобной   родни  возлюбленной  ошеломило  его   до   крайности,   будто  в   прихожую   разом  нагрянули   всем  скопом  гоголевские  вурдалаки.  Возможность  заиметь   таких  дополнительных   родственников  нагнала   на   Толю   бесконечную   тоску.

      «Хочешь  увидеть  свою   жену   в   старости,  взгляни   на   тёщу», - пронеслось  в  стиснутом   ужасом  мозге   тощего   визитёра,   и   он   с   содроганием    сердца  зажмурился  ещё   плотнее,   дабы   ненароком   снова   не   наткнуться   взглядом  на   шарообразную    маму   невесты.
   – Дашенька! Проводи Толю  за стол! – громовым басом скомандовала необъятная   мамаша.

      Толя,  словно  подхваченный   неведомым   ураганом,   оказался   на  кухне, заполненной   клубами   обжигающего  пара.    Он   едва   не   запнулся  за  ползающую  на   мохнатом   паласе   тощую   старуху   с  лупой.

    –  Это,  Толя,  наша  бабушка.  Она  у  нас  это  сейчас   таблетки   пьёт, – кивнула  на  старушку   невеста   Даша.

      В ответ  на  реплику  девушки  лазающая  по  паласу  бабка  навела   на    замершего   Толю  огромную   лупу  и,  воззрившись    на   гостя  многократно  увеличенным   оком,   зычно   выдала:
    –    О-ой,   дрищ   какой! – и  вновь   погрузилась   в   свою   поисковую    деятельность.

      Ошеломлённый   Толя  успел  разглядеть  на   душных  просторах   кухни,   кроме   ползающей  старухи,  только  по-паровозному  фырчащую  на   конфорке  колоссальную,   ведёрную   кастрюлю,   по   оббитому   боку  которой  простиралась  жирная   красная  надпись  «Пищеблок».  Далее   горе-жениха  поволокли  в   зал,  где   он  мгновенно   оказался   усаженным   за   стол,   покрытый  ляписто   разукрашенной  клеёнчатой   скатёркой.  На  столе,   как  гигантская   башня,   высился  здоровенный   общепитовский  кувшин,  доверху   наполненный   коричневой   мутью  какого-то  неведомого  компота.  У   его  подножия  базировалась  массивная   бадейка  с   салатом  из  кукурузы  и  крабовых   палочек. Здесь  же  стояла  тарелка  с  толстенными  кружочками  докторской   колбасы.  У  противоположного  торца   стола   сидел  потенциальный   тесть  и   упоённо  вверчивал  штопор  в  горлышко   винной    бутылки.

    –  Щас, Толя, принесём горячее и  начнём    кушать, – предупредила  гостя    толстенная   мамаша,  раскладывая   алюминиевые   вилки. – Ты,   видать,   всё   время  голодаешь,   раз   такой   доходной?
    –  Нет,   мама,  просто   Толя   много   работает, – ответила   за   паренька  восторженная   Даша. – Работает  и  работает,   а   на   еду   времени   нет!
    – Какой дрищ  работяшшый! – сказанула внезапно появившаяся с огромной   кастрюлей   старуха.   Кастрюля   в  её   руках  всё   ещё   продолжала   извергать   клубы  серого   пара,   отчего   бабка   чрезвычайно  походила   на  ведьму,   транспортирующую  котёл  со  своим   дьявольским  зельем.
    –  Это  замечательно,  что   Толя   много   работает, – продолжила  развивать   мысль  дочери   шарообразная    матушка.  Она   выгрузила   на   тарелку  гостя  полный   черпак  слипшейся  перловой   каши. – Если   Толя  много   работает,   значит,   много   зарабатывает.   Это   нам   как  раз  подходит.  А   то,   Толя,   понимаешь,   у   нас    кредит  на   двадцать   пять   лет,   финансы   нужны…  Ещё   ремонт    делать…

       «Капец! – мысленно   ужаснулся  Толя. – Ещё    и  кредит!  Это   прямо   смертоносная    для   меня    семейка.   Мать – как  бомбовоз,   кредит,   ремонт,   дочка   прилипла,   не   оторвёшь…  Не   надо   нам   сюда!   Чур   меня,   чур!  Нужно  что-то   такое   сделать   или   сказать,  чтобы   они  меня   отвергли.  Точно – сказать!»

      Вдруг   лик   Толи  просиял   над  праздничным   столом,   и   настроенный    на   отступление   жених   изрёк:
   –   А   у  меня  у  самого  кредит!  Сумма   громадная!  Выплаты   на   двести   лет   с   расчётом    на   правнуков.   Я,   понимаете,   жених   с   обременением.
   –   Нам,  Толя,   это   всё   знакомо, – вещала   безразмерная   матушка,   раскладывая   по тарелкам  перловку. – Ну,   ничего – правнуки-то  всё   равно   общие,  поди   разгребутся!

       Потенциальный   тесть,  наконец,   гулко   откупорил   бутылку,   выдрав   из   узкого   горлышка  пробуренную    штопором   пробку.  В   мутные,   давно   не   мытые   фужеры  забулькало   тёмное,   как   чернила,   вино.
   –   А  ещё  я  пьющий, – мило  улыбаясь,  продолжал   извергать  спасительное   враньё  Толя. – Вот  прямо  спасу   нет!  Как  сорвусь,  так  всё – кранты.  Запои – неделями,   месяцами.  Уже    и   кодировали   меня,   и  эту…  как  её?..   А,  «бомбу»   вшивали!
   –  Не  «бомбу»,  «торпеду», – поправил   гостя  отец   невесты,   наполняя   бокалы  хмельной   влагой. – Дребедень,  Анатолий,  это   всё – дребедень.   Чем   меня   только   не   кодировали,   чего   мне   только   не  вшивали – ни  черта   не    берёт.  Пока   я   сам   за   ум  не   взялся   и   не   превозмог   всё   мощью   воли!  Вишь,   какой    я   удалец!   Так   что и  тебя   исцелим,   отучим  от  спиртного!   Не   дрейфь!   Станем  с   тобой   по  утрам    ледяной   водичкой   обливаться,   бегать  по   десять   километров – махом   про   бутылки   забудешь! – плечистый  батя  с  торчащими  ушами  поднял   бокал. – Ну,   за   знакомство!

       Толя  нехотя   чокнулся   с   потенциальными   родственниками  над  салатами   и   брезгливо  пригубил  сомнительную  чёресть   из   фужера.  Он  скорбно   ковырялся   погнутой   вилкой  в   куче    обжигающе   горячей  перловки,  перебирая   в  мыслях  самые   шокирующие  примеры   людского   поведения.

    –  И  в  секте  я   состою! – радостно  известил  родню  Даши  тщедушный   гость. – Страшенная   секта!   Сатанисты. Каждую   среду  заседания   проводим,   планируем  апокалипсис,  график   конца   света   составляем.   И   баранов   режем!  По   шесть   штук    за   раз.  Очень   у   нас   кровожадная    секта.
    –   Ну,  ничего,   хоть   дома   мясо   будет!   Вы   же    всех   баранов   сами-то   не    съедаете  на   своих  заседаниях,  нам   чуток   перепадать   будет, – заключила   старушка,   уписывающая   за   обе   щеки  кашу   с   кукурузным   салатом.

      «Очуметь  можно! – пронеслось  в  голове   Толи   ужасающее  соображение. – Ничем   их   не  возьмёшь!   Как   уцепились,   гады!..»
    –  А ещё  я по бабам   хожу!   Удержу   нет! – уже   буквально  вскричал  над  перловкой   Толя. – Как   увижу  какую   помоложе  да   покрасивее,   так   прямо   из  головы   она   и   не   выходит.  Кручу   со  всеми    подряд!   Вот!
    –  Так  известно – дело  молодое! – спокойно  изрекла   бабка. – У   нас   дед,  знаешь,   по  молодости  какой  гуляшшый   был!  Ого-го!  Ну,   ничё,  потом  остепенился.   Вот   женисся  на   Дашеньке,   не   до    баб    будет!

       И тут в зал, где   проводилось   сие  торжественное    застолье,   трансконтинентальной   ракетой влетел юркий   носатый   дедуля  с   тульской   хромкой   наперевес.  Он  внезапно  грохнул   по   её    клавишам,   растянув   до   пола   ярко  проклеенные   меха,   и   гаркнул:
    –  Горько-о!!!

       Содрогнувшегося   от   испуга   Толю  словно   пружиной   выбросило  из-за   стола.  Опрокинув   на  ходу   табуретку,   он   истошно   заорал   и   бросился   прочь   из  квартиры   невесты   и   её  бесстрашных  невозмутимых   родственников.

     – Ну  вот,  купец  опять  сбежал   без   красного   товару, – печально  констатировал  старичок,   трагично   сжав   меха. – Снова   кредит  без  правнуков   гасить   придётся…   

               
  27  марта  2021 г.,
               
   г. Барнаул.