Бактериологическое оружие в Ленинграде

                Глава пятая
                УЖАСЫ  ВНИИОЧБ

  Начинать милицейскую службу мне довелось в шестом взводе первого дивизиона Полка ведомственной милиции № 1 ГУВД Леноблгорисполкомов. Наш взвод занимался охраной Всесоюзного Научно – Исследовательского института Особо Чистых Биопрепаратов (ВНИИОЧБ). Объект был секретный. Охраняли мы его в гражданской одежде. Чем занимался институт нам было неизвестно и знать не положено. Кто такие «Особо Чистые Биопрепараты»  мы не знали, но за годы службы стали кое о чем догадываться. Допуска к секретным материалам мы не имели. Каких-либо подписок о неразглашении не давали, поэтому полагаю возможным высказать на этих страницах некоторые соображения о реальных направлениях деятельности института. Несмотря на секретность объекта, его охрана была поручена, почему то не подразделению КГБ СССР, а нам простым милиционерам.
  Хотя «комитетчиками» были все руководители учреждения кроме директора Пасечника В.А. и его заместителя по науке. Институт располагался в Ленинграде на трех площадках: Большой пр. Васильевского Острова д.71, Корпусная ул. д.36 и Пудожская ул. д.7 на Петроградской стороне.
   Все три объекта были под охраной нашего шестого взвода, командиром которого был капитан милиции Комаров Валерий Григорьевич. Появляться на объекте можно было только в гражданской одежде. На одном из собраний взвода с представителями спецслужб нам было рассказано о трех направлениях деятельности института: разработка онкологических препаратов, противовирусное направление (интерферон) и закрытое, о котором знать нам было не положено.  В институте работали микробиологами многие известные личности: знаменитый писатель Ник Перунов, сын советского киноартиста Черкасова и другие. В историческом здании на Большом пр. В.О. охрана осуществлялась на входе с проверкой пропускного режима. Во дворе стояла будка – «стакан» с постом по допуску автотранспорта через красивые старинные ворота.
  Отдельный дневной милицейский пост был на стульчике с тумбочкой на третьем этаже с проверкой спецпропусков в секретные лаборатории. Днем служба была ужасно скучной за исключением поста во дворе.
  С утра во двор заезжали и разгружались автомашины с куриными яйцами, называвшимися  персоналом института «эмбрионами». Вечером вывозили битую скорлупу. Часто приезжали машины с живыми мышами, крысами и кроликами. Вечером грузили в машины и вывозили мертвые тушки этих животных. Было понятно, что с ними производятся какие-то научно - биологические эксперименты. С вечера до утра ворота были на замке, и милиционер мог либо спать всю ночь в теплой будке, либо уйти в здание и проводить досуг вместе со всем нарядом в дежурной комнате. Спать в будке любил только милиционер Серега Ляпин. Он был заядлый рыбак, грибник и ягодник. Работал сутки через трое,  из которых три дня проводил на озерах и в лесах, а на работу приходил отсыпаться. Будку он свою любил, тщательно утеплял и усовершенствовал постовое кресло, сделав его раздвижным для удобного отдыха. Когда утром я приходил на службу и будил в будке Ляпина, он, сладко потягивался и говорил: «я знаю, что зарплата у меня маленькая, но я знаю, что я ничего не делаю». После чего с чувством выполненного долга уезжал на рыбалку.
 Вечерняя и ночная научная работа в институте запрещалась, и мы обязаны были принимать меры к тому, чтобы все сотрудники в установленное время покинули здание. У нарушителей отбирались пропуска с последующим докладом руководству.  И только работники секретных лабораторий могли до самой ночи творить свои «темные» дела.  Когда здание пустело, и ключи от помещений в специальных опечатанных пеналах сдавались на хранение в дежурку, все здание ставилось на пультовую охрану.
  Охрана помещений на пульте была трехуровневая. Датчики стояли снаружи на окнах, на дверях, и отдельный датчик на движение воздуха внутри каждого помещения. Эти датчики ночью часто срабатывали и о каждом таком случае мы немедленно докладывали по телефону в  спецслужбу с записью в журнал срабатываний. Что творилось по ночам внутри лабораторий оставалось только догадываться. В самом здании по ночам происходили странные явления. К писку крыс из лабораторий привыкли быстро. Но кое к чему привыкнуть было невозможно.
  Ночью весь наряд из трех-четырех человек по охране здания собирался в дежурной комнате и развлекался, кто как мог. Чай пили чаще, чем водку.  Но вот в 1984 году начались чудеса.

                Ужасы начинаются

   Однажды ночью, когда все уже дремали, в верхней части здания  раздался истошный человеческий крик. Громкий вопль: «А-а-а-а-а!»  донёсся, по ощущениям, откуда - то с верхнего этажа. Мы знали, что в здании никого кроме нас быть не может. Достав пистолеты, обошли все коридоры и закутки здания. Никого не обнаружили. Странно, ведь крик слышали все. На следующую ночь в пустом здании, где-то на верхних этажах опять охрана слышала  крик. И снова никого не нашли. Объяснить явление никто не мог. В следующую смену, поздней ночью, когда весь наряд дремал в дежурке на первом этаже, ребята услышали что по коридору второго этажа кто-то ходит. Потом шаги раздались на лестнице. Кто – то спускался вниз и подходил к дежурной комнате. Все здание было под сигнализацией и посторонних лиц в нем быть не могло. Весь наряд дружно достал пистолеты. Шаги приближались и у самой дежурки остановились. Бойцы с оружием выбежали к лестнице, но там…никого не было. Опять досмотр всего здания и снова безрезультатно. Что за чертовщина? Докладывали начальству, которое лишь посмеивалось фантазиям постовых.
  Следующей ночью никто не спал. Слушали, не будет ли еще чего необычного. И услышали. В три часа ночи в туалете второго этажа кто-то спустил воду из сливного бачка. Туалеты были древние. Сливной чугунный бачок устанавливался под потолком и из него по чугунной трубе сливалась вода, если посетитель дергал за ручку, свисавшую на цепочке. Такая вот древняя сантехника.
  И снова тщательный осмотр туалетов, прилегающих к ним закутков и в целом всего здания, результатов не дал.
  На собрании шестого взвода стали думать, что же такое происходит по ночам в охраняемом здании. Кто-то из бойцов ознакомил собравшихся с добытой им где-то информацией о том, что в охраняемом нами историческом здании до революции располагался департамент полиции и неприкаянные души полицейских, бродят ночью по коридорам и пугают постовых. То есть в здании имеет место полтергейст. Мы все были комсомольцами и верить в такую чушь многие не желали. Больше всех возмущался милиционер Саша Конышев:
- Ребята, какой, еще полтергейст? Просто ночью в здании в одной из лабораторий остается кто-то из научных сотрудников и бродит по ночам, пугая нас.
- Саша, почему тогда сигнализация не срабатывает, в лабораториях датчики даже на движение воздуха стоят?- возражали сторонники полтергейста.
- Почему, почему… потому что он датчик как-то блокирует.
- Но замки дверей ведь опечатаны?
- Значит как-то распечатывает. Нет, ребята, в здании кто-то ночью  прячется и я этого «козла» поймаю. Я это обещаю.
  Собрание постановило: поручить милиционеру Конышеву поймать в охраняемом здании нарушителя ночного спокойствия.
  После этого Саша Конышев на ночных дежурствах не спал, тщательно прислушивался и иногда ночью прятался в темных коридорах с оружием наготове. Александр готов был к подвигу.
  Однажды в середине ночи, в коридоре третьего этажа хлопнула дверь одной из лабораторий и раздались мелкие, частые шажки. Конышев, находившийся в засаде этажом ниже, сняв с предохранителя пистолет, в несколько прыжков пересек лестничный пролет и с криком «стоять!» вбежал на третий этаж. Шаги удалялись в конец неосвещенного коридора. Александр добежал до конца коридора и…никого не обнаружил. Осмотрел всё здание. Никого.
 Когда обескураженный, запыхавшийся Саша Конышев спустился вниз в дежурку, его обступили милиционеры:
- Ну что, Саня, поймал ты его?
- Ребята, он маленький…
- Кто?
- Да полтергейст этот. Шаги у него мелкие. Мелкие и частые. Так дети бегают.
- Так ты видел его?
- Нет, шаги только слышал. Я бежал за ним. Но,  они, шаги эти… от меня убежали.
- В лабораторию?
- Нет. Все двери закрыты и опечатаны. Не понимаю, что это было?
Нечистая сила, похоже.
- Ты ведь в это не веришь?
- Да хрен его знает…
 Когда на проверку в здание приехал командир отделения Владимир Ильич Бурыхин, бойцы рассказали ему о случившемся.
Бурыхин подумал немного и заявил:
- Ребята, здесь у нас нечистая сила бродит. Я знаю, что нужно делать. Надо принести сюда черную кошку, сварить ее и читать заговор. Еще специальный обряд произвести.
- Ты что несешь такое, Ильич, где мы ее варить будем?
- Найдем где. Иначе не избавимся от нечисти. Работать не сможем.
  В следующую смену в состав наряда заступил после учебного отпуска милиционер Вадим Глумов. Он был единственным из всего взвода кто смог поступить на юридический факультет Университета. Вадик усердно учился, мечтал о следственной работе, много читал и считался самым умным в шестом взводе. Когда Глумову рассказали о творившихся в институте ночных явлениях и о плане Володи Бурыхина, он глубоко задумался, походил по зданию и через полчаса предложил всему наряду собраться в дежурной комнате.
- Ерунда это все. Нет здесь никакой нечистой силы и полтергейста, - заявил Глумов. - Сейчас я вам все объясню. Здание очень старое и от этого идут все эффекты. Вот, например, шаги. Люди на улице ходят, а звук шагов отражается на второй этаж. В этом все дело.
  Решили проверить. Милиционер Валера Зубенко вышел на улицу и стал ходить вдоль здания, громко топая ногами. Остальные сидели в дежурке и слушали. Шум с улицы, производимый Зубенко, действительно каким-то образом отражался откуда - то сверху и было непонятно, доносится ли он с улицы или со второго этажа. Этот «следственный» эксперимент был признан удачным и все решили, что объяснение ночным шагам было найдено.
- Неубедительно, - возражал Саша Конышев, - «Он» убегал от меня и я его почти поймал. И дверь хлопнула где-то.
- Не поймаешь ты «Его» никогда. Потому что «Он» бегал на улице,- заявлял Глумов. А дверь хлопнула, потому что кто-то из сотрудников мог тайно остаться на ночную работу. Ученые они ведь сумасшедшие каждый второй.
- Ну ладно, Вадик,- не унимался Конышев,- а как ты объяснишь ночные человеческие крики откуда-то сверху здания?
- Да очень просто. Говорю же вам,  что здание старинное. В нем множество пустот и расщелин.
-  И что с того?
- А то, что когда сквозь них дует сильный ветер, создаются различные звуки. Я читал, что в горах Тянь Шаня при сильных ветрах, туристы часто слышат разные крики и даже детский плач. Это происходит оттого, что сильный напор воздуха, проникая в узкие щели, работает как музыкальный инструмент и можно услышать все что угодно.
- Но мы же не в горах.
-Да, но у нас тут Нева рядом. Когда с нее сильные ветра попадают в узкие пустоты сверху старого здания, то может получиться любой звук. Даже человеческий крик.
- Ладно, Глумов, будем считать, что крик ты объяснил, - подал голос Слава Крохин, - Парень ты, конечно, очень умный, но как ты объяснишь ночное спускание воды в туалете, в той части здания, где точно никого быть не может?
- Вы, ребята, не знаете устройство древней сантехники. В этих старых туалетах с высокими сливными бачками под потолком, вода периодически сама может сливаться. Устройство у них такое. Вам любой слесарь-сантехник это подтвердит.
  В общем и целом, широко образованный милиционер-эрудит Вадим Глумов объяснил все странные явления с научной точки зрения. И хоть сомнения оставались, личный состав шестого взвода успокоился. Не пришлось ловить черную кошку в темном углу. Но самое интересное было в том, что явления «полтергейста» в институте после этого прекратились.
   В 1985 году в институт стали чаще привозить крыс и мелких животных, стали появляться сотрудники в защитных костюмах. Проводились какие-то эксперименты. Нам было дано указание наблюдать за территорией, примыкающей к зданию института и записывать номера машин с дипломатическими номерами, если они появятся недалеко от здания. И такие машины действительно стали появляться. Видимо вражеская разведка не дремала. Поступил приказ усилить бдительность. А здание наше было архитектурно – значимое. Сведущие люди находили в нем какой-то понятный только им изыск.
  У здания часто появлялись  художники и фотографы, запечатлевавшие  фасад для своих работ. Все эти лица немедленно задерживались и сдавались в спецслужбу, обитавшую в одном из «тихих» кабинетов внутри института. Потом задержанных куда-то увозили в специальном микроавтобусе. Нам было не очень понятна такая обеспокоенность спецслужбы. Но ясно было, что в институте идут какие-то секретные исследования. До сих пор мне не понять, почему для охраны такой деятельности была привлечена обычная ведомственная милиция.
  Не все милиционеры охранявшие институт спали на постах. Многие проявляли бдительность и были готовы совершить героические поступки, будь то обезвреживание полтергейста или что-то более страшное. И это страшное в институте имело место.

                Подвиг милиционера Олега  Петрова

 «Лучше никого никогда не загонять в угол». Владимир Путин. Интервью для документального фильма Андрея Кондрашова.

 Летом 1985 года в институте произошло чрезвычайное происшествие. ЧП на первый взгляд забавное и несущественное. При проведении научных экспериментов из секретной лаборатории сбежала крыса. Они и раньше убегали и некоторых отлавливали. Но в этот раз в здании института началась паника. Перепуганный директор бегал по этажам и призывал научных сотрудников выйти на охоту и немедленно отловить животное. В лабораториях в тот день трудились в основном женщины, которые заявляли начальству что «эту» крысу они ловить не будут. «Мы еще жить хотим, у нас же дети», упрекали директора научные сотрудницы в защитных биологических костюмах. Мы, постовые, сидели на своих рабочих местах и с интересом наблюдали за творившимся в здании переполохом.
 Свободным от работы на постах в этот день был резервный милиционер Олег Петров, находившийся у пульта охраны в дежурной комнате. К нему-то и обратились за помощью сотрудники института:
- Товарищ милиционер, у нас ЧП. Нужно помочь отловить сбежавшую крысу. Мужчин сегодня мало, а женщины боятся.
- А чего они бояться - то? Работать с ними в лабораториях не боятся, а ловить им страшно почему-то? Ладно, помогу я вам поймать вашу крысу.
 Олег Петров был парень по молодости лет бесшабашно смелый, спортсмен и каратист, готовый вступить в схватку с любым преступником, даже в крысином обличии.
Прежде чем начать охоту, сотрудник секретной лаборатории, работавший с крысиным племенем провел инструктаж милиционера:
- Вас как зовут? Олег? Послушайте, задача у нас будет очень сложная. Мы должны загнать сбежавшее животное в глухой коридор здания и там поймать, накрыв пологом.
- Загнать в угол? Что тут сложного? Загоним и обезвредим.
- Олег, вы должны понимать, что отловить крысу невероятно тяжело. Даже если загнать ее в угол, наоборот, это может обернуться непредсказуемыми последствиями. Знаете, на что способна крыса, оказавшись в такой ситуации?
- Что же она меня съест что-ли?
- Напрасно шутите. Мы давно работаем с крысами. Это животное очень выносливое, ловкое и быстрое. Наши лаборанты давно пришли к выводу, что грызуны действуют, руководствуясь логикой, а вовсе не ассоциациями, поэтому не стоит думать, что крыса просто будет сидеть и ждать, пока ее отловят. Оказавшись в безвыходном положении, животное становится очень агрессивным и злым, им руководит одно желание — выжить. Оказавшись загнанной в угол, крыса может начать нападать на человека, несмотря на то, что он более сильное существо, которое значительно превосходит ее по размерам. Были случаи, когда животным удавалось вскарабкиваться на стену и прыгать на лицо человека. Такая тактика беспроигрышная, испугавшись нападения, человек сразу же отойдет в сторону и даст крысе дорогу. Так что будьте предельно внимательны и осторожны. Да, еще вот что. Крыса нужна нам живой. Это ценный экземпляр для научных исследований. Но самое главное нельзя допустить, чтобы крыса оказалась на улице. Это будет катастрофа.
- Да что это за крыса такая? Она что, больная чем?
- А это, молодой человек, вам лучше не знать. Только не вздумайте отказаться от помощи, нет времени вызывать специалистов.
Олег, понял, что дело «пахнет керосином» но раз согласился, обратной дороги нет.
- Ладно, товарищи ученые, пошли ловить вашу крысу.
  Надев вязаные шапки и перчатки,  распределив  роли каждого участника операции, Петров с двумя мужчинами лаборантами вооруженными платяным пологом и швабрами ходили по коридорам института, разыскивая беглеца. Женщины дежурили на выходе из здания с целью недопущения прорыва животного на свободу. Наконец, в коридорах второго этажа крыса была обнаружена и общими усилиями загнана в тесный закуток без окон и дверей. Петров с лаборантами, раскрыв платяной полог, приближались к животному. При приближении людей, серая беглянка начала громко пищать, шипеть и подпрыгивать, используя всевозможные способы устрашения. Олег достал из кобуры пистолет.
- Нельзя, - покачал головой лаборант. - Нужно брать живой. Накроем ее пологом.
   Когда до крысы оставалось не больше метра, она совершила головокружительный кульбит: с истошным писком вскарабкавшись по стене на высоту человеческого роста, отважное животное прыгнуло на голову Петрова и, мощно оттолкнувшись лапками от полотна головного убора, совершила прыжок в коридор института оказавшись позади преследователей. После этого крыса, пробежав коридор второго этажа, выскочила на лестничный пролет и устремилась на первый этаж к выходу из здания. Дежурившие при входе женщины, увидев несущуюся на них крысу, в панике разбежались. Преследователи бежали за животным, потеряв по дороге платяной полог. Входная дверь здания была закрыта на засов, но кто-то снаружи, не подозревая о происходящих в институте событиях, пытался ее открыть. Крыса, добежав да входных дверей, заметалась в дверном проеме, стремясь найти выход на свободу.  Возникла опасность проникновения животного на улицу. Первым у входных дверей оказался Олег Петров. Животное опять оказалось в западне, отчаянно пищало, готовясь броситься на человека.
               
  Не раздумывая, Олег снял с себя пиджак и, раскрыв его, набросил на крысу, прижав сверху своим телом. Крысиный писк, крик и барахтанье животного… Олег вносил в здание института завернутую в пиджак жертву эксперимента.
 Так, милиционер Олег Георгиевич Петров, выйдя за пределы своих служебных обязанностей, с риском для своего здоровья (а может и жизни?) поймал сбежавшую от ученых экспериментаторов  крысу. Осознавал ли он имевшуюся опасность? Несомненно, учитывая поднявшийся в институте переполох. Было ясно, что крыса была чем-то заражена, возможно, каким-то вирусом и милиционер об этом догадывался, но выполнил свой долг бойца правопорядка. В течение последующих двух недель сотрудники института интересовались состоянием здоровья Петрова. Милиционер был здоров и его вскоре оставили в покое.
  В дальнейшем, события, последовавшие после 1989 года, показали, что милиционер совершил не просто героический поступок, а настоящий подвиг. На закате советской власти, в преддверии краха СССР появилась информация о том, чем же занимался охраняемый нами научно-исследовательский институт.
 В 80-х годах директором ВНИИОЧБ был Владимир Артёмович Пасечник - советский учёный-микробиолог. Автору приходилось с ним сталкиваться при следующих обстоятельствах. Пасечник в рабочее время любил ходить по зданию и заглядывать в лаборатории, наблюдая за работой сотрудников. Ему нравилось, что сотрудники встают со своих рабочих мест при его появлении. Мы также обязаны были стоя брать в руки и проверять пропуск каждого лица, проходящего мимо поста охраны. Спецслужба даже запускала в здание людей с поддельными пропусками, проверяя нашу бдительность. А вот директора института мы должны были знать в лицо и пропускать без проверки. Директору мы по службе не подчинялись, у нас были свои командиры. Однажды Пасечник, проходя мимо поста охраны, остановился и спросил меня:
- А вы, почему не встаете, когда я прохожу через пост?
Меня это замечание несколько удивило.
- А почему я должен вставать? Я не ваш сотрудник и вам не подчиняюсь. Я знаю свои обязанности.
- Но я руководитель учреждения и вы должны вставать.
- У меня в инструкции поста такой обязанности нет.
Пасечник покраснел и пошел в дежурку, стал звонить в дивизион жаловаться на меня командирам.
Приехал командир отделения Бурыхин.
- Володя, ты по что «боярина» обидел? Не встаешь перед Пасечником почему?
- Ильич, у меня в инструкции такой обязанности нет.
- Володя, ну что тебе трудно очень? Он же директор. Привстань хоть иногда, а то придется убрать тебя из шестого взвода, на мостах будешь стоять.
 Разозлил меня тогда Пасечник. Горделивый был. Но я его простил. Незавидная судьба сложилась у этого человека.
  В конце 1989 года, будучи в рабочей поездке во Франции, Пасечник В.А. попросил политического убежища в посольстве Великобритании. После этого он предоставил британским спецслужбам информацию о секретных разработках по созданию биологического оружия в СССР в руководимом им научно - исследовательском институте. То есть фактически оказался изменником Родины.  Сообщения Пасечника были позже подтверждены бежавшим в США в 1992 году первым заместителем начальника сверхсекретного объединения «Биопрепарат» полковником Канатжаном Алибековым. По информации Пасечника,  работа  ВНИИОЧ заключалась в разработке и совершенствовании производственных процессов и оборудования в рамках программы по созданию биологического оружия. Официальной же задачей называлась разработка вакцин и средств защиты растений.
  Когда информация о предательстве Пасечника появилась в советских средствах массовой информации, в том числе на советском телевидении, милицейская ведомственная охрана с института была снята. До сих пор не укладывается в голове, что наш шестой взвод первого дивизиона полка ведомственной милиции мог быть причастным к обеспечению охраны здания, в котором создавалось советское биологическое оружие. 
  Официальная информация об этом крайне скудна, либо вовсе отсутствует, и мы можем лишь предполагать и догадываться каких удивительных крыс ловил в институте милиционер Олег Петров.
  Определенный  интерес представляет биография и дальнейшая судьба директора ВНИИОЧБ В.А. Пасечника размещенная на страницах Википедии и в  статье исследователя Леонида Завальского «История о русском секретном оружии «Красная смерть» (FoxЖурнал: Наука и Техника, 2004).
  По утверждению Л.Завальского: «Ни один из советских перебежчиков, запросивших политического убежища в Великобритании, не сравнится по важности с 52-летним советским ученым Владимиром Пасечником, который считался лучшим в мире экспертом по ведению биологической войны. В октябре 1989 года Пасечник решил остаться в Англии, и после бегства из СССР он в течение двух лет рассказывал о своей работе над смертельными вирусами и бактериями в сотнях собеседований с британскими спецслужбами. Его рассказы глубоко потрясли незаурядное воображение аналитиков из разведки. Речь шла о стратегических ракетах, нацеленных на американские города и начиненных генетически модифицированными возбудителями страшных болезней».
  Владимир Пасечник родился 12 октября 1937 года в Сталинграде. Его родители погибли во время Сталинградской битвы. После окончания Ленинградского политехнического института Пасечник работал в Институте высокомолекулярных соединений, где занимался сначала проблемами радиохимии и химиотерапии онкологических заболеваний, а затем исследовал воздействие антибиотиков на клетки.
  В 1974 году к  Пасечнику обратился заместитель начальника Главного управления медицинской и микробиологической промышленности при Совете Министров СССР генерал Всеволод Огарков и  предложил  организовать в Ленинграде научную лабораторию под его руководством[. Генерал обещал неограниченное финансовое обеспечение для закупки иностранного оборудования и подбор лучших специалистов. Пасечник согласился, рассматривая предложение генерала как шанс реализовать свои многообещающие исследования по созданию новых лекарственных средств против рака. Из этой лаборатории и был вскоре образован Институт особо чистых биопрепаратов.
  К 1981 году штат сотрудников института насчитывал, по словам В. Пасечника, 400 специалистов. Институт обладал огромным бюджетом с доступом к самым передовым западным достижениям в области биотехнологий. После бегства из СССР Пасечник сообщил западным спецслужбам истинное предназначение лабораторий института. ВНИИЧБ был по его словам в действительности частью научно-производственного объединения «Биопрепарат», включавшего десятки организаций по всему Советскому Союзу. Основной задачей объединения и его институтов, помимо обычного производства медицинских лекарств и вакцин, была секретная работа над смертельными вирусами и бактериями с целью использования их в качестве биологического оружия. Исследования и оценка применимости в военных целях охватывали около 50 болезнетворных агентов. В интервью корреспонденту газеты  The New York Times (November 23, 2001), В.А. Пасечник заявил следующее: «Официально в институте ВНИИОЧБ мы занимались разработкой вакцин и средств защиты растений. Но фактически мы разрабатывали производственные технологии и оборудование в рамках гигантской программы биологической войны».
  В 1988 году Пасечник получил звание генерал-майора и встал во главе двух заводов и трёх научных лабораторий. В конце 1988 года он начал планировать бегство из СССР. Однако к тому моменту ему ещё ни разу не разрешалось выезжать за границу. Шанс появился летом 1989 года. Тогда «Биопрепарат» приступил к переговорам с заводом в Тулузе о поставках в СССР оборудования для химических лабораторий. В качестве награды за долгую научную деятельность в октябре 1989 года Пасечнику разрешили поехать в служебную загранкомандировку во Францию. Там он связался по телефону с британским посольством и попросил политического убежища. Из Парижа Пасечника переправили в Лондон. Перебежчик предоставил разведслужбам секретную информацию о советской программе создания биологического оружия. В дальнейшем она позволила США оказывать давление на СССР с целью прекращения каких-либо исследований и разработок бактерологического вооружения. В 1993 году британское правительство разрешило Владимиру Пасечнику выступать публично. В 1994 году в своей книге «The New Spies» писатель Джеймс Адамс рассказал историю советского биолога. Пасечник жил в английском городе Солсбери и работал в Исследовательском центре прикладной микробиологии Портон-Дауна. В 2000 году основал собственную фармацевтическую компанию Regman Biotechnologies - фирму, занимающуюся научными исследованиями. Пасечник был женат и имел троих детей.
  21 ноября 2001 года Владимир Пасечник был найден мёртвым в своём доме. Официальная причина смерти — инсульт. Некоторые издания посчитали кончину Пасечника странной и связали её с чередой смертей других микробиологов. Следом за ним погибла Таня Хольцмайер. Эмигрантку из России, занимавшуюся молекулярной биологией, застрелил приятель, кстати, также микробиолог, Гайанг Хуанг. Надо ли добавлять, что после этого он покончил с собой… Известнейший российский вирусолог Владимир Коршунов был найден мертвым на московской улице с проломленным черепом. В 2001—2002 годах 11 учёных разной национальной принадлежности умерли в течение полугода при различных обстоятельствах. Предположительно все они тем или иным образом были связаны с разработкой бактериологического оружия.
  Таким вот интересным «товарищем» был директор ВНИИОЧБ Пасечник В.А. обижавшийся на постовых милиционеров, которые не приветствовали его поднятием заднего места. Однако вернемся к нашему герою - сержанту милиции Олегу Петрову. В свете изложенной информации, полагаю, есть реальные основания считать настоящим подвигом действия милиционера по поимке зараженной неизвестным вирусом крысы и предотвращение проникновения опасного животного на улицы Ленинграда. Вполне возможно, что Олег Георгиевич Петров в 1985 году спас Ленинград
от эпидемии по типу нынешней короновирусной, а может и более опасной. Данное обстоятельство мы можем лишь с большей или меньшей вероятностью предполагать, учитывая отсутствие официальной информации, что не умаляет самоотверженных действий работника милиции.
  Был ли награжден милиционер за свои самоотверженные действия? Когда начальство узнало, что постовой, находясь на службе, ловил крыс, его хотели наказать. Но с учетом поступившей благодарности от  руководства института, наказывать не стали, посоветовав не заниматься на работе не своим делом.
  В заключение настоящей главы приведем краткую историческую справку о здании по Большому пр.В.О. д.71 изложенную в сборнике «Памятники архитектуры и истории Санкт-Петербурга. Василеостровский район» Под ред. Кирикова Б.М. — Издательский Дом «Коло», Cанкт-Петербург, 2006 г.:
  «Трехэтажное здание полицейского управления Васильевской части Санкт-Петербурга было построено в 1882-1884 годах под руководством инженера – архитектора Шаламова Владимира Григорьевича в единстве со зданием пожарной части.
    Композиция обращенного  к проспекту фасада центрально-симметричная. Средняя ось акцентирована креповкой стены, парадным входом с металлическим козырьком, ступенчатым завершением.
  Часть комнат нижнего этажа занимали комнаты городовых, остальные помещения отводились для приемного покоя Васильевской части. На втором этаже находились помещения мирового судьи, а также родильный приют, на третьем - управление Суворовского полицейского участка, квартиры пристава и смотрителя здания.
  Здание имеет протяженный фасад по 21-й линии. Двухэтажное со стороны улицы,  со стороны двора оно было одноэтажным с мезонином. На первом этаже размещались контора и канцелярия смотрителя, помещения для арестантов и служительские казармы, на втором - камеры, карцеры и цейхгауз.   
   В 1906-1907 гг. одноэтажный объем по 21-ой линии был надстроен вторым этажом, а в советское время - третьим.               
   В 1906-1907 гг. по 21-й линии пристроили корпус для родильного приюта. В 1930-х гг. его занимали службы райисполкома,  После ВОВ до 1970-х гг. - школа, а затем научные организации. С 1981года здесь располагался Институт особо чистых биопрепаратов.  В настоящее время (2021 г.) здесь находится учебный корпус  юридического факультета Санкт-Петербургского университета».