Ветеран русской армии или нечто другое

Представьте себе: умирает старшина в СССР или допустим в наше время. Пусть даже не старшина, а старший прапорщик скончался, пусть завскладом в одном из элитных полков российской армии в столице. Не герой какой-нибудь – простой ветеран. Именно в столице и в мирное время, а не в каком-нибудь захолустье. И это важно. Весть о его смерти молниеносно распространяется по Москве. Тут же проститься с ним съезжаются иерархи русской православной церкви, банкиры и богатые москвичи лично с ним знакомые и незнакомые. На глазах изумлённой столичной публике гроб с его телом поднимают командиры его полка всех прошлых лет, с кем он служил, некоторые, страшно сказать, уже в генеральских званиях. Вот ведь – не погнушались приехать, проститься с завскладом, и несут старшего прапорщика на виду всего честного народа к катафалку. Можете себе представить такую невидаль? Какой скандал, – такое принижение генеральского статуса! Не Герой ведь, просто ветеран. Такое не только не может произойти, но и представить себе невозможно!

В прошлую субботу я уговорил сына посетить кладбище «Памяти жертв 9-го января», которое расположено неподалёку от станции метро «Обухово». Правда от метро до его входа со стороны Софийской улицы пешком идти довольно утомительно и неинтересно, так как с одной стороны расположены гаражи, а с другой – технические постройки. Наконец мы у памятника жертвам «Кровавого воскресенья» в центре кладбища. Что побудило меня оказаться в этом месте, расскажу позже. Удовлетворив моё любопытство мы решили пройтись по проспекту Александровской фермы к метро «Пролетарская». По дороге неожиданно забрели на Преображенское еврейское кладбище.

Я был поражён: такое количество самых разнообразных и колоритных еврейских фамилий я никогда не видел в одном месте. Я читал их в захлёб, и неожиданно наткнулся на могилу, знакомого мне по книге «Пятьдесят лет в строю», фельдфебеля Ошанского Александра Ивановича, как его величал в своей книге русский и советский генерал – граф А.А. Игнатьев. Частично я сообщал раннее об Ошанском в рассказе «Тайное всегда с нами. Фельдфебель-кавалергард».

Вспомним ещё раз о чём писал Игнатьев: «У меня же, на одном из дежурств по полку произошло следующее: под вечер, когда все офицеры уже разошлись, ко мне подбежал прибежал дежурный унтер-офицер по нестроевой команде и с волнением в голосе доложил, что «Александр Иванович померли» …

Я никак не мог предполагать того, – пишет далее обескураженный конногвардеец Игнатьев, – что произошло в ближайшие часы. К полковым воротам подъезжали роскошные сани и кареты, из которых выходили нарядные элегантные дамы в мехах и солидные господа в цилиндрах; все они пробирались к подвалу, где лежало тело Александра Ивановича» ... Оказалось, – сообщает нам дежурный офицер Игнатьев, – и это никому из нас не могло прийти в голову, – что фельдфебель Ошанский много лет стоял во главе петербургской еврейской общины …

На следующее утро состоялся вынос тела, для чего мне было поручено организовать церемонию в большом полковом манеже. К полудню манеж принял необычайный вид. Кроме всего еврейского Петербурга сюда съехались не только все наличные офицеры полка, но и многие старые кавалергарды во главе со всеми бывшими командирами полка. В числе последних был и мой отец, состоявший тогда уже членом Государственного Совета. Воинский устав требовал, чтобы на похоронах всякого военнослужащего, независимо от чина и звания, военные присутствовали в полной парадной форме, и поэтому всем пришлось надеть белые колеты, ленты, ордена и каски с орлами. У гроба Александра Ивановича аристократический военный мир перемешался с еврейским торговым и финансовым, а гвардейские солдаты – со скромными ремесленниками-евреями...»

И наконец, продолжая цитировать Игнатьева: «После речи раввина гроб старого кантониста подняли шесть бывших командиров полка, а на улице отдавал воинские почести почетный взвод под командой вахмистра – как равного по званию с покойным – при хоре полковых трубачей. Таков был торжественный финал старой истории…».

Нет конечно же, позволим себе не согласиться с генералом Игнатьевым: финал «старой истории» произошёл позже – в 1917 году. На меня, как впрочем и на автора «Пятьдесят лет в строю» эта история произвела странное впечатление. Я никак не мог понять: что произошло? Если подобные торжественные проводы были организованы только потому, что фельдфебель был ветераном, то с такой же помпой обязаны были бы хоронить в императорской армии всякого, кто таковым являлся – от нижнего чина до любого офицера ветерана. Однако, если кто-либо приведёт подобные примеры из истории страны, – буду благодарен. Безусловно, Героев подобным образом хоронили, но особенно ветеранов нижних чинов, только потому что они ветераны? – пожалуй, нет.

Уточню, на похоронах фельдфебеля Ашанского (Ошянского) Абеля Аарона Ицковича были, по крайней мере, командиры Л. Гв. Кавалергардского Е.И.В. полка (в разное время): генерал-майор Шипов Н.Н. (Фото №2), генерал-майор свиты барон Гринвальд А.А. (Фото №4), генерал-майор Тимирязев Н.А. (Фото №5), генерал-майор свиты граф Игнатьев А.П., генерал-майор свиты граф Мусин-Пушкин А.И.

От «всего еврейского Петербурга» не мог не присутствовать на церемонии барон Гораций Евзелевич Гинцбург, банкир-миллионер, владелец золотых приисков и др. предприятий, фактический руководитель еврейской общины Петербурга (Фото 3); его сын – Давид Гинзбург, арабист, писатель и предприниматель; Лев Израилевич Каценельсон, медик, востоковед, прозаик, общественный деятель, соавтор и редактор «Еврейской энциклопедии Брокгауза и Эфрона» (Фото №6) и многие другие представители жителей указанной национальности столицы Российской империи, коих насчитывалось в это время около 20 тысяч в Петербурге.

Не исключено на этой торжественной церемонии, по крайней мере, в прощании с покойным в помещении манежа Кавалергардского полка присутствовал министр финансов Витте С.Ю. с женой, урождённой еврейкой – Матильдой Исааковной Нурок, и многие другие представители элиты Петербурга. Кроме того, как пишут, русско-еврейская пресса воспользовалась случаем, чтобы выразить свой патриотизм, – не исключено всё было именно так.

Тем не менее, стоя подле могилы Ашанского, ветерана-еврея на службе Российской империи, я не переставал задавать себе вопросы: что это было на самом деле? кому было это нужно? что скрывалось за внешней пышностью церемонии? кто лоббировал это событие в высших кругах и для чего? и что произошло с тремя сыновьями фельдфебеля –сверхсрочнослужащими гвардейцами – кавалергардами Е.И.В. полка в дальнейшем?