Уроки немецкого

   Перед самой эмиграцией в Америку я разбирал бумаги, старые документы,пылившиеся на дальних полках десятилетиями. Особенно приятно удивился тому, что среди этих бумаг были две стопки ведомостей успеваемости моих и моей жены. Причём сохранились они с первого класса нашей школьной жизни. С моими табелями было понятно: жил в Ереване, учился в ереванской русской школе и, откладываемые на полку ведомости никуда не могли пропасть.
 
   А жена моя, дочь военного врача, учиться начинала в своём родном Иваново, а потом там, куда посылали служить её отца: Рыбинск, Дальний Восток где-то около Уссурийска на весь период Великой Отечественной, Ленинград, где он два года учился в Военно Медицинской Академии и,наконец,в Ереван, куда подполковник медицинской службы переехал, уже окончательно,со своей семьёй. И ведомости успеваемости всех школьных лет,несмотря на бесконечные переезды, тоже сохранились.

   Просматривая мои ведомости, я обратил внимание на то, что только в последней учебной четверти шестого класса у меня появилась оценка по иностранному языку. Но кто был учителем - не помню.

   В первый же день нового учебного года, в наш седьмой, выпускной, класс мужской семилетки директор школы вошёл в сопровождении молодого офицера. Правда,на офицерском кителе отсутствовали погоны. Зато грудь украшали два ряда орденских планок. Директор обьявил, что Эммануил Арутюнович будет нашим преподавателем немецкого языка. Как только директор,представив учителя, ушёл, несколько ребят,вскочив со своих мест,подбежали к новому учителю,восклицая: «Вай,Манук, как здорово,что ты будешь с нами!» (Манук-довольно распространённое армянское имя. В точном переводе на русский - что то вроде Малыш).

   Оказалось, эти мои одноклассники и наш новый учитель живут почти рядом в домах недалеко от школы. Хорошо знакомы с ним, а от своих отцов, часто встречающихся с Мануком во дворе за игрой в нарды, слышали о его боевом прошлом.

   Так что эта часть моих школьных друзей так и продолжали обращаться к нему запанибрата - Манук. Остальные, и я тоже,кое как произносили его сложное имя-отчество.

   Вот,вкратце,история нашего учителя. В 1941-ом году, спустя несколько дней после выпускного вечера,только что окончивший ереванскую десятилетку, Манук с товарищами-одноклассниками, явились в военкомат с просьбой отправить их на фронт.
Да, началась война и они, семнадцатилетние, не мыслили себя нигде, кроме фронта.Манука отправили, но не на фронт, а на спец курсы немецкого языка. Объяснили: так надо! Но через месяца три он всё же добился отправки в действующую армию. И,не успев повоевать,он оказался в немецком плену,куда в начале войны попадали целые наши армии, оказавшиеся в окружении.

   Впрочем, и в плену он пробыл недолго. Во время одного рейда белорусские партизаны отбили у немцев часть наших пленных. В числе их оказался и Манук. В партизанском отряде он воевал более двух лет. Пригодились и его скромные знания немецкого, когда партизаны допрашивали очередного захваченного «языка».

   В одном из боёв,разорвавшийся недалеко от него снаряд оглушил Манука. С тяжёлой контузией его как то переправили в тыл, где его долго выхаживали. Он ненадолго вернулся в строй, заработал с дюжину медалей и офицерское звание лейтенанта.

   Вернувшись после окончания войны в родной Ереван,он долгие месяцы провёл в госпиталях. А после выписки всё те же последствия контузии мешали ему устроиться на какую то достойную работу. Получал, правда, пенсию,но думать как то устроить личную жизнь тоже не мог из за неважного здоровья.

   В школах не хватало учителей. Молодые учителя сначала воевали на фронте, оставшиеся в живых заслужили звания и остались служить в армии. Старые учителя постепенно уходили на пенсию. Видимо о Мануке и его познаниях в немецком языке как то узнали в горотделе образования и ему предложили работу учителем в нашей школе. Да, у него не было институтского диплома, он не имел представления о методике преподавания. Но и такой он был нужен.

   Вот,вкратце,о нашем учителе немецкого языка. Мы, его ученики,довольно скоро почувствовали, что к учительскому труду он явно не расположен. То ли его здоровье, то ли крушение его какой-то мечты о другой деятельности, диктовали необходимость любой работы для скромного заработка. Ему,когда он вошёл в наш класс, было всего-то двадцать шесть лет!

   Опишу как проходили уроки немецкого. Ну,когда он входил в класс, зажав подмышкой классный журнал,естественно, все, как полагается, вставали. Он бросал короткое: « Зитцен зи» (садитесь). Открывал журнал и произносил: «Махен зи ди бюхер ауф»(в смысле достаньте,откройте книги).Как только он произносил слово «ауф»,сидящие на задних партах трое великовозрастных наших одноклассников, которым давно надо было закончить не только нашу семилетку,но и полную среднюю школу,вскакивали и, держа руки по швам,громко рявкали, подражая киношным немецким фельдфебелям: «Ауф!Ауф!Ауф!» Весь класс приходил в восторг, а учитель командовал им «Зитцен зи».


   Потом начиналось какое-то подобие урока. Учитель называл фамилию ученика,тот открывал учебник. Учитель: «Прочитай что нибудь из последних уроков». Учитель ставил в журнал оценку высокую или низкую в зависимости от быстроты чтения текста.Потом вызывал следующего.И так трёх-четырёх. Не помню,чтобы  кто-то из учеников,да и сам учитель переводили прочитанные тексты.

   Иногда, опросив несколько учеников, учитель вызывал к своему столу Будкевича.Это происходило в те дни,когда на урок учитель приходил «подшофе». Тогда,видимо,под действием выпитого, последствия его контузии давали знать о себе как-то особенно. Он во время урока часто дёргал шеей так, как штабс-капитан Овечкин в исполнении Джигарханяна в «Неуловимых». «Будкевич, обращался он к ученику,а теперь расскажи нам что нибудь весёлое».

   Кстати, о Будкевиче. Он и ещё трое наших одноклассников: Коротицын, Попов и Чепура приезжали в школу из Советашена. Вернее, привозил их и ещё кучу русских ребятишек,мальчиков и девочек,армейский грузовик «Студебеккер». Девочки заходили с парадного входа в женскую  среднюю школу,а мальчишки с торца того же здания в нашу семилетку.

   В Советашене,что в десяти километрах от Еревана, находился военный городок при большой военной части. То ли полк, то ли дивизия. Офицеры с семьями жили в этом городке. Точно так, как в фильме Петра Тодоровского «Анкор,ещё Анкор!». А их детишек каждое утро «Студебеккер» привозил в ближайшую к Советашену русскую школу.После уроков тот же грузовик отвозил офицерских детей обратно в солдатскую среду. Там эти ребята получали «внеклассное» образование.

   Так что и наш одноклассник Будкевич, сын командира полка, и другие ребята, впитавшие многое из быта военного городка, знали массу «солдатских» анекдотов,порой сальных, полных похабщиной,которые с удовольствием рассказывали нам всё оставшееся до конца урока время. Все мы,конечно, были в восторге и хохотали до упаду. Но хохотали беззвучно.Кто нибудь из ребят стоял у слегка открытой двери и следил, чтобы во время нашего веселья кто либо нежелательный, директор или завуч, не проходил по коридору.

   Вот в таком «ключе» прошёл весь учебный год. Часть моих одноклассников перешла учиться в мужские русские школы, некоторые поступили в техникумы, а человек десять, и я в том числе, перешли в женскую русскую школу , где был создан экспериментальный восьмой класс по совместному обучению мальчиков и девочек.

   А что наш учитель немецкого? Он тоже ушёл из школы: учительствовать ему не понравилось. По слухам, он устроился на работу в отдел контейнерных перевозок в ереванском управлении Закавказской Железной Дороги. Я иногда встречал его. Он был всё так же одет в свою офицерскую форму и ходил,держа подмышкой какую то папку. Уже вместо школьного классного журнала.