Задроцк 2

Дрочить приходилось, в основном, из памяти. Фильмов и фотографий ходило тогда ещё до смешного мало. Необходимо было хоть как-то выкручиваться. Дрочить приходилось даже на текст. На всё, в этом плане, связующее. Возбуждение наступало, как и от виденья запредельных, непозволительных для себя картин, так и от самого обыкновенного и бездушного  разглядывания (скупого масштабирования) вагин, в основном, и сисек (до уровня понимания жоп ещё надо было расти). То есть, было куда отталкиваться, от чего-то такого небывалого, что, лично, для себя, представляешь, до этакого банального справления нужды, вроде как поесть или в туалет сходить. Второе, со временем, не сошло на нет, а ушло глубоко в подсознание, образуя собой, как бы оборотную сторону луны, позволяющую скакать, в своих влажных мечтах, на грани примитивной пошлости и, чуть ли, не обожествления. Поистине, мозг у человека, всё же, главная его, эрогенная зона.

И вот вам сразу же, классическая первая шиза, элементарное раздвоение; представлять всё время то, чего в действительности не существует. Фантазии эти не предосудительны, но есть плюсы, есть и минусы. И биполярка, она, как рояль в кустах. И вот как вы её встретите? Поднимите ли вы флаг борьбы и сопротивления, в виде творческой сублимации или выкинете белую, пропитанную известной субстанцией, тряпку? Людей потому и запрягают, как скот, чтобы им в голову не лезли дурные мысли.
 
Таков итог потери чувствительности. Образы приходилось постоянно усложнять, одновременно, вместе с этим, усиливая, своё варварское и неуёмное, воздействие на нежную плоть. Я мог бы кончать в широко распахнутые ротики от нежного трения шаловливых женских язычков, оргазмировать, не прикладывая к этому, никаких, практически, усилий, а вместо этого, я очерствел. Не повторяйте моих ошибок. Не отправляйтесь в Задроцк раньше времени.

Что за сволочизм такой происходит в этом мире (задумывался я порой), что люди никак не могут  найти свободный и сиюминутный выход своим обоюдным, и без того, скоропортящимся от воздержания, страстям? Ответ, как всегда, лежал на поверхности. Нас попросту лишили корней. Подменили все наши истинные ценности на ложные. Просто оглянитесь на всю свою жизнь, вам ведь, по сути, вообще, ничего нельзя. Шаг вправо - шаг влево, и тут же запись в личное дело. А секс это очень большой энергетический рычаг, опора, я бы даже сказал, рабам он абсолютно ни к чему. Рабы всё должны делать с оглядочкой.

Секс, кстати, был тогда, всё ещё, сравнительно неплохой, судя, наконец, по рождаемости. Секс, как раз, был, несмотря на обрезанную, в популистских целях, перефразировку, что его, якобы, не было (в оригинале звучало больше: "у нас есть любовь"). Секс стал исчезать в девяностых годах прошлого века и, всё чаще, на его место стала приходить дрочка. Приходить стала, потому что было теперь на что.

Стали появляться, первые, счастливые обладатели, видеомагнитофонов. Изначально, это, само по себе, было шоком, то что, отныне, ты сам можешь включать и выключать, для себя, кино. Не говоря уже про паузы. Раньше это было исключительной функцией государства. Точку в войне двух империй поставили мтв и известная забугорная певица, со своим клипом "Эротика", в котором она, будто бы, голая, гуляет по улицам. Происходило всё это в новогоднюю ночь; заранее, громко анонсировалось. Весь тот промежуток времени, я, пользуясь праздником, ждал, конечно же, этого клипа, чтобы бурно и продолжительно, как того следует, оценить его по достоинству, однако же, передёргиваемость его, оказалась, абсолютно, в конечном счёте, ни к чёрту. Так я, одним из первых, постиг(подсознательно) то, к чему люди будут идти ещё годами. Что-то чёрно-белое, с прикрывающими, все интимные места, тёмными полосками. Выглядело это, как неприкрытая лажа. Можно всё, но кроме самого главного. Так в столицу вошла эротика. Возможностей онанизма прибавилось.
 
Многие недолюбливают эротику. По известным причинам. Я же, как и заявлял, так и буду заявлять, что дело вовсе не в откровенном показе причинных мест. Можно с лёгкостью обойтись и без этого. В актрисе должен присутствовать шарм, смесь из недосягаемости и общедоступности, и свой ещё, непременно, неискусственный, какой-то, внешний коктейль. Обладая такими фибрами, женщине вовсе необязательно показывать то, что спрятано у неё между ног (хотя, конечно, желательно было бы). До сих пор я тщетно разыскиваю, несколько, сугубо эротических кинолент, но всё пока безрезультатно. Многое же я отдал бы за них из предвоенной, напичканной стерильными крупными планами, порнухи, где и не щерилась, местами, жизнь.

Возбуждает, когда нет ощущения наигранности. Когда по дикому трахают, а не осуществляют давно отрепетированный сценарий. А такое невозможно без чьей-либо грубой инициативы. Принуждение всегда было и будет исходить, и там где оно заканчивается, и начинается уже взаимность, возможным никак не представляется определить. Наличие  некоего словесного бдсм кода, способного своим произношением оборвать всё запланированное действо - это, вообще, отсутствие логики. Синдром антинастоящести. И вот, что тогда считать изнасилованием, а что нет? Возможно, ответ на этот вопрос, знали только наши древние предки. Но я и то сомневаюсь.

Основной пакет законов, сформулированных мною, по зелёной зоне Задроцка, направлен именно на это. Как обеспечить мир и безопасность на улицах нашего города, не переходя при этом в ранг антиутопии. Как избежать при этом, кастрирующих и травмирующих умы, законов.
   
... о насилии никак нельзя забыть упомянуть, когда речь заходит про секс. Под это дело сцеживалось особенно хорошо. Я немедленно столкнулся с этим сразу после того, как впервые в своей жизни посмотрел порно. Трезво рассудив, что получить желаемое, именно в настоящий момент, мне нисколько не светит, я неподвижно простоял какое-то время,  в тёмном и безлюдном закоулке, с бутылкой наперевес, но так и ушёл ни с чем, решив, что резонней будет всё же передёрнуть. Помимо риска быть застигнутым, меня всегда, как-то уж чересчур, тошнило от очевидности моего преступно-предполагаемого намерения. Никогда не хотелось течь в заданном тебе русле. Это такие нюансы маньяческой жизни. Стыдно попросить; стыдно, что увидят что-то, что ты хочешь. В душе, ты король, которому всё, итак, должны подносить на блюдечке. Начинающие извращенцы грезят лишить свою жертву сознания, в первую очередь из-за этого, но, подчёркиваю, только начинающие.

Честнючие формы подкатывания яиц остаются без главной своей опоры и натиска. Неловкость за предсказуемость своего естесственного мачизма, хотя первые мысли у всех, всегда только об этом. А значит инициатива первого шага перекладывается на слабый пол, обязывая его доминировать над сильным. Такой происходил в головах винегрет. Чувство неполноценности из-за мнимой силы, которой ты даже не владеешь. Многие, ведь, и без того, очень скромные от рождения. Могут вообще без половых губ остаться.

Хочу зафиксировать типично женскую черту, проявляющуюся чаще всего под таким девизом, как "и волки сыты и овцы целы". Примесь её давлела постоянно. Выражалась она в неспособности заявлять о своих интересах  твёрдо. Звучит смешно, но и мне когда-то хотелось пойти кому-то навстречу, попробовать сделать, как лучше. Это агрессор, по идее, должен испытывать неловкость оттого, что он агрессор, а вместо него эту неловкость испытывал я. Настолько был воспитан, неполовозрел. Делалось тошно от попыток показать себя в правильном свете, всё равно, как при употреблении грязных, постельных словечек, когда ещё не научился ими  пользоваться. Ощущалась постановка, а, по сути, просто, я бы сказал, мягкотелость. Существенный штрих, то что театральность эта, отступала в настоящем, при использовании например, чужого языка; тех же рядовых, английских, факовых жаргонизмов. Своеобразная маска, короче, где от скромности до гордости, так же, как и от любви до ненависти, всего один шаг.

Я думаю, что две эти грани: проблема короля и проблема недокороля, базируются на одном общем страхе, боязни открыться. Любая искренность несёт с собой боль, смех, стыд... молчание - золото, тоже, ведь, не зря поговаривают. Возьми любого героя, так ему вообще никто не нужен, к нему - да, все в друзья только и набиваются, а он только ходит один, весь такой неприкаянный, делает вид, что ему никто не нужен. Нет, ну понятно, что мы не животные, чтобы непрестанно друг с другом откровенничать, но какой-то же выход  в наличии должен иметься... Выходом таким стал алкоголь. И что скорее всего, ни  у меня одного только.
 
Роль милиции непонятно к чему сводилась. Порой, совершенно искренне казалось, что к обычному вредительству, в ходе естественных человеческих разборок. Причём, обращаясь туда, ты, как бы, теоретически лишался звания крутости, считалось заподло. За тёлок надо было стоять самому. Лезть в драку и по поводу и без. Постоянно показывать своё, пусть и деланное, но небезразличие. Бабы всегда будут отнекиваться от подобной модели поведения - на деле же, будут млеть, чувствовать себя, как за каменной стеной. А поведение такое и без того чревато уголовкой. Поэтому какая там милиция...

А теперь представьте меня, годам только к сорока, узнавшего, что такое двойка, и как её, по уму, пробивать. Заметьте, узнавшего, не научившегося, а всего лишь узнавшего. Поколение мужчин воспитанных женщинами выделило мне и друзей под стать; без намёков, на хоть какую-либо, командную игру, на взаимовыручку, всё, почти, как у баб (шкурнические интересы). Лишь только, много позже, стал я прозревать, что это за дружба была такая. Чтение, что-то, всё время, недоговаривающих дядек, застилало глаза на всё вокруг.

Я никогда не забуду, как судорожно напрягался, мой не успевший ещё толком оформиться, половой член, в начальных классах нашей средней образовательной школы. Происходило это на всевозможных контрольных или экзаменах, когда времени закончить практически не оставалось. Волнение становилось настолько безысходным и паническим, что перерастало в самое настоящее сексуальное возбуждение, основанное на том, что у тебя что-то не получается. Именно с этой платформы и берёт своё начало подглядывание, (куколдинг, сексвайфинг), как мне кажется. Страх, вина, ощущение себя глубоким неудачником. Зачастую всё это маскировалось под оргии и свинг-вечеринки, чтобы не так было обидно ощущать себя никем. Принимать, так сказать, непосредственное участие.

Наравне со "старым добрым сунь-вынь ultraviolence", бесспорно лидировала тема животного, никого ни к чему не обязывающего, секса. Пикантность ситуации и просто спаривающиеся тела. Всё тоже самое, но без грубого надругательства, то есть лайтовый вариант.  Полная халява в том, ради чего кто-то предпринимал клятвенные ухаживания, торжественные заверения, всяческие росчерки пера...  Я прихожу к тому же с чего и начинал: чавкающие и снующие, туда - сюда, половые органы, на фоне неприступных масок приличия. Неуклонно, всё и вся под себя подминающая, природа, и ты, с видом Кисы Воробьянинова, невнятно артикулирующий: "на всю жизнь... большая жертва..." Вот только нет её, на самом деле, никакой жизни, кто успел - тот и съел, иными словами. И  времени рассусоливать тоже нет, сегодня здесь - завтра там, это, скорей всего, и имел ввиду Остап.
 
Люди, все, в основном, воспитанные. Настроены, в первую очередь, нерешительно, демократично. В полном отсутствии мужской руки, любят, чуть ли не сакрализировать женский образ, или же, придавать ему, по крайней мере, чересчур избыточный вес, именно на основании того, что он женский; конкретно, мнению их или словам, сверхзагадочной, ни поддающейся никакому объяснению, душе (неопределённости)... На деле же, есть и немало мужчин, ведущих себя схожим образом, при условии, что окружены они будут постоянной опекой и стремлением окружающих, всё время, что-нибудь от них заполучить.
 
Попробуйте поговорить с людьми уверенно. Даже если это граничит с абсурдом и идёт вразрез со здравым смыслом.  Они вам - про то что всё не так, вы им - про то, что всё, на самом деле, так. Люди вовсе не ждут, чтобы вы с ними соглашались, они ждут чтобы вы их приободрили. Я что хочу сказать, твёрдость, вот что на самом деле отличает мужчину от женщины. И в прямом и в переносном смысле. Все мы, одинокие, в какой-то степени, и потерявшиеся дети, сами не знающие чего хотим, и тем у кого нет своего стержня, необходим стержень хотя бы чужой.

Чем больше преобладает тяга к самолюбованию, тем больше женского. Фишка только в том, что женщинам, это как бы официально разрешено. Позволено вести, вот такой вот, раздолбайский образ жизни. Когда ни за что, в известных рамках, можно не отвечать. Это внеполовая модель поведения, поэтому я и говорю, что не вижу никаких особых отличий между мужчиной и женщиной... меня тут спрашивали, почему я так считаю, просили ещё раз объяснить...

Женщину, какого бы пола она ни была, легко можно переубедить. Вот чего  я, в свои 20 лет, я никак не понимал. Не понимал того, что делать это даже нужно, поскольку с самого детства мне внушали уважать мнение окружающих, а мнение женщины особенно. Не понимал, потому что и вёл сам себя, хуже ещё, наверно, чем баба. Дрочил. А что вы хотели?

Народ это  те у кого нет денег (или есть, но немного). Жизнь рядового, работяги-труженика, подчинена дефаллолизирующим его законам. Разумеется, всё это накладывается психологически. Ты привыкаешь к тому, что брать, чего хочешь, неприлично. Постоянные мысли о всевозможных последствиях травмируют либидо. Там где какой-нибудь, к примеру, шейх, возьмёт и не подумает (потому что обличён достаточной полнотой власти), ты будешь точно не во всеоружии, привычка раздумывать сделает тебя неспособным к этому уже физически, эректильно. Мелочь, но на стояк она тень кидает, сокрушительную, гигантскую.

Подводя итоги, поневоле приходишь к выводу, что чем более высокий в обществе пост занимаешь, тем большим количеством женщин (вкладывая им свой ум), можешь заправлять, но есть при этом и запасной, аварийный, как бы выход, типа творческого пути. Выбор слабого, паразитирующего на своём нарциссизме, человека.
Песни не получались от слова совсем. Десять лет у меня ушло на понимание того, как нужно писать песни. В один из дней, просто понимаешь, как это нужно делать и всё сразу встаёт на свои места. На смену приторности, приходит обтекаемость. На удивление, отточенность. Калибровку своего стиля, я приобрёл, занимаясь эквиритмичесими переводами. Я пытался уместить в русской фразе, английскую, прикидывал и так и эдак, крутил, переставлял. Уже продолбленная музыкальная колея, помогала прямо с потолка брать рифмы, подгоняла слова, настолько невообразимым для них образом, что диву можно было даваться. Разумеется, это не замедлило, тотчас же, сказаться и на моих текстах. Именно так я приобрёл свой внутренний голос, свою собственную мелодию строки, однако всё это лишь потом... поначалу я просто глушил за письменным столом водку и что-то, время от времени, на листе бумаги, корябал.

Наутро, всё, почти, из наполовину, порой, заблёванных каракулей, беспощадно выбрасывалось, иногда даже сжигалось, но с каждым утром, что-то уже, можно было и оставлять. С каждым похмельем всё больше и больше черствеешь. Вспоминаешь, как сдуру всем по пьяни раскрывался и, постепенно, раскрываться перестаёшь. Прекращаются водочные исповеди, нетрезвые звонки... держишь это в себе. Понимаешь, что это гарантированная боль, никому не нужный утренний головняк. Так закрывается, дарованный тебе алкоголем выход, и на подмостках твоей личности впервые появляется двойник. По сути, ты, на волосок уже, от шизофрении. Очень серьёзное раздвоение, кстати говоря. А может уже и растроение, расчетверение, как нам в Бойцовском клубе показывали, или в Револьвере. Спасает работа.

Друзья мои, рассуждать можно бесконечно. Всем желающим найдётся место в моей анфиладе. Я надеюсь, что мы найдём, рано или поздно, решение, хотя бы некоторых своих, психологических проблем, не насилуя при этом окружающий нас мир и, уважая при этом, и своё, и чужое личное пространство. Пока до этого далеко. Старый мир, порождением которого все мы являемся, нам всё ещё необходим. Новый мир, со своей стороны, безусловно, должен жить и развиваться без нас. Мы обязаны помогать ему, сколько сможем, поскольку это залог процветания всех нас. На этом я уступаю место представителю жёлтой зоны. Засим прощаюсь.

                стенография А.Кочевряжский