Гл. 3 О том, почему их трое

Парс подтянулся, сделав ещё одно отчаянное усилие. Мышцы его давно жгло изнутри от напряжения. Конечности начинали подрагивать, и это был лишь вопрос времени, когда от усталости его руки ослабнут и перестанут подтягивать тело наверх.
За годы работы в порту он вырос, окреп и заматерел, но таскать тяжести на себе и поднимать себя, ни одно и то же. И сейчас ему помогали навыки, приобретённые совсем в другом месте.
Он научился лазать по каменной кладке ещё тогда, когда они с Фарсом только начинали свою совместную воровскую деятельность.

Зажиточные жители Парящего града имели привычку окружать свои виллы высокими каменными заборами, а на окнах часто ставили красиво выкованные, но от того не выглядевшие менее нелепыми, металлические решётки. Поэтому преодолеть несколько саженей вверх по стене, сначала через забор, а после и до самой крыши, двух или трёх этажного особняка у Парса давно вошло в привычку. Но такой опыт, вряд ли помог бы ему в преодолении столь высокой преграды, коей являлся Указующий маяк. Ведь здесь главным фактором становилась выносливость.
Большое жемчужного ожерелья – так прозвали эти места люди, что никогда здесь не жили, когда впервые увидели эту красоту издалека, подъезжая с юга или приплывая с севера к границе гигантского обрыва. Все сорок восемь больших водопадов и бесчисленное множество водопадов поменьше, что вспенив волны, опрокидывались с высоты в полсотни человеческих ростов, создавали воистину невообразимую своим масштабом картину, неся свои белые воды с подножия обрыва, вытянувшегося с запада на восток настолько, насколько хватало глаз.
В конечном счете, все воды сливались в одну широкую и глубокую реку, что уносила их далеко на юг и являлась самой большой водной артерией всего известного людям мира.
До жителей Парящего града доходили слухи, что где-то далеко на юге, там, где равнины и леса что зовутся землями первого предела, разрываются надвое ещё одной пропастью, за которой лежат Падшие Земли, могучая река снова раскалывается на несколько частей о твёрдые скалы. И тогда она вновь обрушивает свои белые потоки, сияющие на солнце и искрящиеся перламутровыми искрами, точно как снежные сугробы в зимний ясный день, на зелёные луга с небывалой высоты. Там над пропастью тоже стоят города и потоки там гуще и полноводней, но их в несколько раз меньше, и от того зовут ту гряду Малым жемчужным ожерельем.
Парс не знал, существуют ли те места на самом деле. И если рассказы, правда, то занимается ли местная детвора тем, чем принято развлекаться в его родном городе. Но он точно знал, что если ты живёшь над обрывом, стоит научиться с него не падать.
Поэтому самым незаменимым опытом в преодолении отвесных препятствий стала всего-навсего забава всех отчаянных и смелых мальчишек, и как выяснили в тот день братья, не только мальчишек, живущих на краю второго предела.

- Давай Парс. Неужели мой большой младший брат испугался? – Звонкий мальчишеский голос Фарса доносился откуда-то снизу. Преодолевая расстояние и смешиваясь с монотонным шипящим гулом разорванной на бесконечное множество невесомых брызг речной воды, голос его казался ещё более писклявым, чем обычно.
Парс сделал шаг, и наступил носком ноги на край обрыва. Он никогда не боялся высоты, но голова у него была на месте, и крепко посаженная меж сильных плеч на твёрдую шею она не позволяла ему совершать необдуманные поступки.
Медленно, слегка и осторожно подав туловище вперёд, не пересекая центром тяжести своего тела, кромки обрыва, он вытянул шею и заглянул вниз.
Там, на глубине двухэтажного дома, крепко вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в гладкий, но выступающий от стены валун, висел Фарс. Улыбка на его лице соединяла уши, а блеск в глазах, казалось, затмевал солнечные блики, отражавшиеся в падающей воде. Он слегка раскачивался из стороны в сторону, сильно вытягивая правую ногу куда-то в бок.
Парс набрался смелости, подал шею ещё чуть вперёд и заглянул дальше, за голову брата. Маленькие пучки мха окаймляли тонкую струйку ручья нёсшего свои воды от подножия почти отвесной стены к далёкому горизонту на юг. Картина была столь же грандиозна сколь и страшна, ведь спустя мгновение Парс осознал, что мох это лес, а ручей это река. Река, с одного берега которой, здесь наверху, было трудно отличить на противоположной стороне собаку от человека. Так близко к краю предела Парс ещё не подходил никогда.
- Спускайся сюда братишка, - сквозь смех, перекрикивая шум падающей воды, позвал Фарс. – Или ты испугался?
Как только он это крикнул, его руки, страстно сжимавшие скользкий камень, разжались, а ноги маятником мелькавшие из-за валуна исчезли из виду. Худощавая фигурка Фарса мелькнула, падая вниз, и исчезла в пелене мириады белоснежных брызг.
- Не может быть! – В страхе выкрикнул Парс, и инстинктивно подался вперёд, пытаясь рассмотреть, куда делся старший брат. В тот же момент его опорная нога соскользнула с края обрыва.
Падая, Парс всем телом развернулся назад в попытке грудью шмякнуться о твёрдую землю и оставить хоть что-то от себя наверху, пока всё остальное бесконтрольно падало в пропасть. И его отчаянная попытка обязательно бы увенчалась успехом, если бы земля у обрыва была действительно твёрдой. Но пропитанная влагой почва скорее напоминала кисель, а редкие клочки зелени удивительным образом проросшие на столь скудной основе имели длину короче человеческого пальца.
Всё тело Парса резко потянули вниз его собственные ноги. Он бешено старался вгрызаться скрюченными пальцами в грунт, чувствуя холод земли ладонями, но лишь оставлял два глубоких, сразу затягивающихся земляной жижей, следа на киселе.
Ещё мгновение и его тело уже по живот висело над пропастью. В отчаянной попытке уцепиться за жизнь он судорожно перебирал руками, выдирая клочья мелкой травы и разбрасывая грязные брызги во все стороны. Он уткнулся лицом в землю, и в его обезумевшей от страха смерти голове мелькнула мысль открыть рот и кусать землю зубами. Но в тот самый миг отчаянной борьбы за жизнь, проигранной ещё тогда когда нога соскользнула с края пропасти, он услышал её голос.
- Держи мою руку, - соловьёв пропела девица, где-то над самым ухом. – Скорей, хватайся!
Парс вынул голову из грязи, и всё его тело стремительно поползло по скользкой земле. Он почувствовал грудью ту тонкую острую нить, что отделяла его жизнь от смерти. Возможно, это был гранитный камешек, что врос в землю на краю пропасти, но в тот момент боль казалась ему не физической, а душевной.
Укол отчаяния и страха пронзил его нутро и успел подступить к горлу плотным комком паники. Но всё изменилось, когда ярко освещённый пробившимся сквозь облака лучиком солнечного света лик спасителя явился перед его взором.
Ветер развивал её короткие, цвета спелого каштана волосы, а тонкую, хрупкую на вид шею покрывали мелкие бусинки осевшей на гладкой коже влаги. Это самое красивое создание богине всего сущего Тиши, что Парс когда-либо видел в своей жизни. И тогда он это понял буквально за мгновение, что смотрел ей в лицо.
- Вот рука, держи! – Богиня коротко кивнула в направлении собственной протянутой руки.
В тот же миг Парс изо всех сил упёрся рукой о тот самый камень, что поначалу принял за нить, отделявшую его от смерти, и как мог далеко выбросил правую руку навстречу раскрытой ладони спасительницы.
Её кожа оказалась столь же мягкой сколь и гладкой, но слава богам, её крепкие как гвозди пальцы вцепились в его руку тисками, и его тело прекратило падение.
Парс застыл в подвешенном состоянии. Страх ушёл, ведь он больше никуда не падал, и его место заняло любопытство. То непреодолимое желание рассмотреть поподробней объект противоположного пола, когда его первоначальное появление сразу вызвало интерес, и постараться понять что именно привлекло тебя в этой девушке.
И Парс смотрел. Смотрел, не отрывая глаз. Смотрел на синие как глубокое море за отмелью глаза, на чуть полноватые немного бледные, плотно сжатые губы, на волосы цвета спелого каштана, трепещущие на ветру. Смотрел на тонкую шею и узкие плечи. На худощавую фигуру, с чуть более широкими бедрами, нежели ожидаешь увидеть от такого хрупкого создания. И затем, ниже, на худые, но крепки ноги, что изо всех сил упёрлись в землю стараясь держать сразу два тела на весу.
- И долго ты собираешься таращиться на мои ноги? – Сказали её губы, и пение соловья этот голос уже совсем не напоминал. Скорее, теперь он походил на крик атакующего сокола. – Вытягивай себя наверх, или я отпускаю.
Эти слова, и особенно интонация, привели Парса в чувства, и он вернулся в реальность.
Насколько смог подтянулся на одной руке, на той, что была как будто прибита гвоздями к ладони спасительницы, и, подталкивая себя левой рукой от земли, перекинул ногу через край обрыва. За первой ногой последовала вторая. Затем уже обе руки сильно сжимали две ладони, и дева сильно дёрнула Парса себе навстречу.
Оказавшись в трёх шагах от обрыва, он выдохнул и, осмелев, отпустил её побелевшие от напряжения руки. Верёвка опоясывала её талию, а длинный конец был привязан к валуну втрое больше самой девицы, торчащему из земли в пяти шагах за её спиной.
- Когда ты успела подготовиться? – Искренне, удивлённо и с толикой стеснения в голосе, вопрошал Парс.
- Как только я увидела идиота склонившегося над краем обрыва, сразу поняла, что произойти может всё что угодно. – Звонко отчитала Парса девица, и замолчала, строго глядя в глаза спасённого юнца, видимо, ожидая ответной реакции.
Но Парсу было вовсе не до грубости в этот момент. Он уже полностью находился в плену иллюзий.
Они стояли напротив друг друга так близко, как Парс ещё никогда не стоял рядом с женщиной. Ветер поменял направление, и её волосы коснулись его лица. Запах столь чудный, что Парс и не знал, что такое бывает, заставил его выпрямить спину, встать в полный рост и расправить плечи настолько широко насколько это позволяла его не крупная, юношеская грудная клетка.
Девушка, как это часто бывает, впечатлилась меньше. Отступив на шаг назад, она отвернулась от спасённого парня, быстро нагнулась и подобрала с земли не толстую, извазюканную в серой земле верёвку.
Парс заметил, что сзади она выглядит ничуть не хуже чем спереди.
- Это, да. В горах может случиться всякое. – Пожал он плечами, стараясь хоть как-то поддержать разговор.
- Мы не в горах. Мы на краю предела! – Продолжая подбирать верёвку, не глядя на Парса, буркнула дева в ответ.
- Ну, ты поняла, что я имею в виду?! – Чуть смущенно пролепетал Парс.
- Нет! – Отрезала девчонка, и, не обращая больше внимания на грязного бедолагу, шустро отвязала верёвку от талии.
Затем, сжав конец в сильной ладони, она стала юрко наматывать трос на локоть, одновременно идя навстречу к валуну, вокруг которого был привязан другой конец.
- Погоди, - позвал Парс, забеспокоившись, что дева так бесцеремонно покидает место спасения. – А что ты вообще делаешь здесь у водопадов? Одна, да ещё с верёвкой в придачу.
Девушка, молча, дошла до камня. Веревка, намотанная на её руку к тому времени превратилась в толстый моток. Возле камня она остановилась и, обернувшись вполоборота, наконец, обратила внимание на Парса.
- Эй, болтун. – Небрежно позвала она. – Иди-ка и покажи мне, как ты умеешь развязывать узлы.
Она быстро кивнула в сторону камня, и Парс, вприпрыжку подскочил к спасительнице.
- Мне нужен птенец сапсана! – Заявила девица, отвечая на вопрос Парса. – Они дорого стоят. Дворцовый ловчий платит за него золотом.
После слегка ошарашивших Парса слов, девица указала ему на узел, что крепко держал верёвку за камень.
- Видишь узел?
- Вижу. – Утвердительно кивнул Парс.
- Сможешь такой завязать?
- Конечно, смогу. – Парс самодовольно ухмыльнулся. – Я помогаю отцу собирать снасти на ночную рыбалку. Закрепляю парус на мачте, связываю сеть по левому борту. Узлы для меня плёвое дело! – Ухмылка разрослась до улыбки, а руки заняли то место на боках Парсы, что обычно занимают, когда их хозяин хочет показать широту собственной важности.
И по правде сказать, ему было чему улыбаться. Ведь он не бахвалился, он действительно хорошо вязал узлы.
- Отлично! – Ещё более самодовольно, нежели Парс, ухмыльнулась красавица, и бросила ему под ноги смотанный моток верёвки.
- Развязывай этот конец и сматывай всё в один маток. Пойдёшь со мной за сапсаном. – Сказав это, девица немедля отвернулась от Парса и быстрым шагом пошла вдоль обрыва в сторону от водопада.
- Да с чего бы мне тебе помогать? – Взбунтовался он, крича ей в спину.
- С того, что я спасла тебе жизнь! - Даже не оборачиваясь, парировала та, и лишь ускорила шаг.
- Справедливо, конечно. Хотя я об этом и не просил, - забормотал Парс себе под нос, быстро отвязывая конец скользкой верёвки от камня.
Почти так же шустро, как и владелица страховки, он смотал всю верёвку в один моток, перекинул через плечо, и уже начал было бежать за стройной девицей, когда из-за края обрыва, как раз в том месте, где только что был спасён Парс, высунулась мокрая, взъерошенная шевелюра Фарса.
- Со мной всё в порядке, - замахал рукой Парсу брат. – Можешь не беспокоиться.
Парс остановился, не догнав спасительницу. Он разочарованно вздохнул, осторожно подошёл к обрыву и протянул Фарсу руку. Уцепившись за брата, Фарс одним махом перелетел через край и в продолжение своего движения, отодвинул Парса на шаг назад.
- О, ты добыл верёвку?! – Шмыгнув озябшим носом и утерев дыхательный орган мокрым рукавом рубахи, радостно выкрикнул Фарс. – Теперь мы сможем спускаться на самое дно.
- Судя по тому, что мы, братец не догадались взять с собой страховку. Мы с тобой уже на самом дне. – Разочарованно констатировал Парс.
- Это не его верёвка! – Донёсся звонкий девичий голос от самого плеча Парса. От чего тот вздрогнул и поёжился.
- И она будет спускаться, и подниматься только туда, куда я скажу! – Сурово закончил тираду голос, и Парс посмел, наконец, обернуться.
Девица стояла в двух шагах от изумлённо таращащихся на неё братьев, держа руки ладонями на тонкой талии. Её взгляд не оставлял сомнений в серьёзности её намерений.
- Ну, ты идёшь со мной, или так и будешь словесно лобызаться с этим доходягой? – Девица кивнула в сторону Фарса.
- Эй, эй, я вовсе не доходяга, - запротестовал тот.
- Хлюпик!?- Саркастически улыбаясь, то ли спросила, то ли утверждала она.
- Нет! – Недоумевая от такой дерзости, активно замотал головой Фарс. При этом и без того высокий голос его приобрёл просто таки мышиные очертания.
- Ааа, - наиграно медленно протянула девчонка, приложив указательный палец к аккуратному подбородку. – Ты, наверное, дрыщь?
Сказав это, девица громко и задорно рассмеялась, тогда, как лицо Фарса приобрело цвет вызревшей арбузной мякоти, а губы напротив, побелели от напряжения.
- Точно, дрыщь. Это имя тебе очень подходит! – не унималась шутница, продолжая задорно смеяться.
- Кто это бестия, Парс? – Фарс подпрыгнул на месте и сжал ладони в кулаки. – Сейчас я научу ее, как надо общаться с мужчинами.
Уверенной, как ему казалось, походкой, Фарс двинулся на обидчицу. Сырая и мягкая почва под его босыми ногами захлюпала, и брызги летели во все стороны при каждом его шаге.
- Кто это тут мужчина? – Наиграно, искренним тоном, предав ему необходимой тягучести, удивилась девица. И, прежде чем встретиться с Фарсом лицом к лицу даже успела приложить указательный палец к подбородку, имитируя задумчивость.
- Он прямо перед тобой, строптивая баба! – Фарс выкрикнул последние два слова так, будто это был его боевой клич, зло, громко и угрожающе.
- Это что, девиз твоего рода? – Дева перестала смеяться, но улыбка на её лице сохранила саркастическую мимику. – Ты очень похож на строптивую бабу! – На этот раз спокойствие и уверенность прозвучали в твёрдом как удар молотка по сухой древесине голосе девы.
- Ну, хватит! Достаточно слов! – Визгнул Фарс, и широко раскрыв рот, ринулся в бой.
В миг, спокойная и расслабленная девчонка превратилась в быструю и ловкую кошку. Она чуть пригнулась, создав лучшую опору своему телу, сделала быстрый шаг в сторону от наступающего парня, и, выставив ему на ход ногу, резко подсекла её своей хищной лапой.
Фарс сначала споткнулся, затем поскользнулся, ноги его переплелись узлов так туго, словно их кто-то стянул как мокрую тряпку за носки, и плашмя, плюхнулся в грязь.
Девчонка прыгнула следом за сраженным и, без замаха, но крепко, всем своим весом, посредством ноги, упёршейся коленом промеж лопаток бедолаги, вдавила тельце поверженного в грязь.
Худощавые ручки Фарса рьяно зашлёпали по грязи, забрызгивая всех присутствующих мелкими, серыми комочками, а из-под головы оттуда, где лицо утопало в густой жиже, послышалось хриплое бульканье.
- Ты всё ещё мужчина, или ты строптивая баба? – Победоносно вопрошала девчонка, ещё сильнее вдавливая Фарса коленкой в грязь.
Хриплое бульканье повторилось, а руки забились в конвульсивных шлепках ещё активнее и яростнее.
- Ну же, говори, - настаивала победительниц. – Я хочу услышать теперь твоё мнение.
- Отпусти его, ему нечем дышать. – Настойчиво, но без злобы в голосе, просил Парс. Он стоял в шаге за спиной девчонки, всё ещё сжимая моток верёвки в руках.
- Это мой старший брат! Прошу тебя. Я уверен он всё осознал и искренне раскаивается.
- Старший? Серьёзно? – Девица раскрыла рот от удивления, и от того же чувства ослабила хватку, чуть привстав на ногу,  на ту что не давила на плоть.
- Да, сводный, старший брат. – Парс пожал плечами, делая вид, будто сам до сих пор сомневается, что такое возможно.
- Отпусти. Я не хочу, чтобы он умер!
Девица ещё чуток привстала, но не отпустила наглеца.
- А потом я сделаю, что скажешь. И помогу тебе добыть сапсана! – Парс приподнял моток верёвки чуть выше, на уровень глаз, как бы давая вспомнить ей, зачем она вообще оказалась на краю предела сегодня.
- Ладно, парень, - кивнула девчонка, и, подмигнув Парсу, что было сил, вдавила Фарса коленом в грязь. – Но, дрыщь, должен извиниться за бабу и признать что он дрыщь.
Секунду они, молча, смотрели друг другу в глаза, а затем девица протянула раскрытую ладонь Парсу.
- По рукам?
- По рукам. – Схватил протянутую ладонь Парс.
Так же шустро, как и всё что она делала до этого, девчонка использовала Парса как опору, подтянулась, и соскочила с поверженного Фарса.
- Маи-Ивка-Томен! – Не отпуская руки Парса, представилась девчонка.
- Парс-Амо, - кивнул он в ответ, и слегка потряс зажатую в руке ладонь.
Фарс выбрался из грязи так же быстро, как с него соскочила девчонка, но не, потому что был шустрым, а потому что очень хотел дышать.
Серо-коричневое лицо, капли жижи, стекающие по шее, грязная, промокшая насквозь и прилипшая к телу рубаха, дрожащие руки и широко раскрытый рот, жадно глотающий воздух. Вот таким предстал перед осуждающими взглядами собственного брата и его новой знакомой, Фарс.
- Ты сказала, сапсана? – Тяжело выдохнул Фарс, и возбуждённо уставился на брата. – Дворцовые ловчие платят золотом за такую птицу!
Парс и Маи переглянулись и, нахмурив брови, одновременно, зло посмотрели на улыбающегося во весь рот доходягу.
- А что? Я дрыщь, это всем ясно. А она, - Фарс ткнул пальцем в Маи. – Дева воин, и уж точно не баба!
Фарс развёл руками и, не дав всем опомниться, перевёл разговор на интересующую его тему.
- Ты, правда, знаешь, как добыть сапсана? – Искорки наивной надежды загорелись на чумазом лице. Злиться на такого было уже не возможно.
Первым засмеялся Парс. Его смех подхватила Маи. А спустя мгновение, не совсем уверенно, немного сомневаясь, можно ли ему присоединиться к общему веселью, но задорно и звонко, к ним присоединился и слегка похрипывающий Фарс.
- Нажива, это всё что интересует моего дорогого братца. – Искренне признался Парс.
- Да, я такой! – Пожав плечами, согласился Фарс.
- Я тоже не против, – высказала свою позицию Маи, протянув руку ладонью вверх, так, что она оказалась точно между двумя братьями.
- Думаю, ребята, нам будет, чем заняться вместе, – подмигнула она Парсу и ухмыльнулась, глядя на Фарса. – Согласны?
- Согласен! – Парс положил свою ладонь на мягкую ладонь Маи.
- Если вы про звонкую монету, то я всегда за!? – Радостно воскликнул Фарс и шмякнул своей грязной ладонью поверх двух других. Мелкие серые брызги разлетелись во все стороны, угодив Парсу и Маи на лица.
- Извините. – Пропищал, вжав голову в плечи Фарс.
- Ну, теперь мы точно одна команда! – Звонким, но вовсе не злым голосом сказала Маи, вытирая свободной рукой грязь со щеки.
- Одна, грязная команда! – Заговорщицки улыбнулся Парс, и растёр себе грязь по всему лицу.
- Отличное название! – Утвердительно кивнула Маи, и, повторяя движение Парса, размазала сырую землю по белой коже.
- Грязная значит? Не люблю быть грязным. – Фарс на мгновение замер в раздумье.
- А, ладно, так тому и быть! – Фарс вопросительно поглядел на товарищей.
- У вас, это, растереть для меня есть? – Помахав, возле лица ладонью, уточнил он.
Друзья, высоко задрав брови, пристально смотрели на худощавое, дрожащее от холода тельце, с ног до головы покрытое грязью.
- Ааа, точно, я уже. – Догадался Фарс. – Грязная команда!
Глядя на свои чумазые головы и понимая на чувственном и эмоциональном уровне, что сейчас произошло что-то важное и скрепляющее их судьбы воедино, они снова засмеялись, задорно и весело, так как это умеют только дети.
Птенца сапсана в тот день они так и не добыли, хотя промокли до нитки и замёрзли до зубного стука. Зато вечером, они вместе грелись у жаркого костра, болтая о том, о сём, слушая шум водопада и разглядывая яркое, как горсть бриллиантов, высыпанная на чёрный бархат, ночное небо. Тот вечер положил начало их общей дружбе и уже тогда Парс заметил, что её глаза глубже, чем небо и ярче чем все звёзды на нём.
С тех пор прошли годы, и Фарс нашёл общий язык с Маи и они давно стали не разлей вода. Настолько, насколько могут быть, не разлей вода, сильная, честная и уверенная в себе женщина и хитрый, изворотливый вор, конечно.

Вот только после смерти матери у Маи было слишком много забот, и в прошлом году их банда распалась.
Пьяный в стельку дворянин куда-то спешил. Может на встречу к своей даме, может князь призвал его на службу? Вероятно, он мог торопиться в бордель, коих было немало на улице роз, что пролегала строго параллельно питейной улице, создавая некое удобство для приезжих купцов. А возможно, ему просто нравилось, когда пьяную в стельку голову обдувает холодный, свежий порыв ветра. Причины простолюдинам никогда не сообщают. Но факт остаётся фактом. Когда гордый боец, капитан стражи Указующего маяка Сад-Ка-Гери мчался во весь опор по узким улицам Парящего града, он на секунду, а может чуть дольше, закрыл глаза и тяжелый боевой конь, просто, как порыв ветра сдувает пушинку, вынес дух здоровой и молодой женщине из её тела, и помчался дальше.
Отец Маи был не из числа рыбаков и по меркам простолюдинов, даже неплохо устроился. Он владел таверной на той самой питейной улице. Ещё отец его отца, накопив деньжат во времена службы в ополчении третьей династии, стал одним из немногих счастливцев, что вернулся с войны живым и почти здоровым. То, что он лишился левого глаза, но смог хорошенько награбить в походах, многие бы из ушедших на ту войну посчитали за счастье.
Два этажа, три просторных зала, две кухни, постоялый двор с конюшней и двумя десятками комнат для ночлега, всё это хозяйство требовало сил и времени. И пока отец Маи чувствовал за спиной поддержку своей жены, дела шли ровно и складывались. Теперь же, несмотря на то, что все обязанности матери на свои плечи взвалила юная Маи, таверна постепенно превращалась в притон для пьяниц и забулдыг.
Может, если бы Маи узнала о том, что решили украсть братья на этот раз, она смогла бы отговорить их. Но она не знала.

Парс посмотрел наверх. До ближайшего зубца оставалось не больше пяти его ростов, но, ни единой трещинки, ни единой выбоины в чёрном как ночное небо камне не было. Гладкая, как змеиная кожа, поверхность не оставляла шансов на прямой путь наверх. Теперь ему придётся попробовать ползти горизонтально в попытке отыскать возможность продолжить восхождение.
Только он подумал об этом, как из-за закруглённого угла башни показалась, точно такого же цвета, что и камень из которого была построена башня, рука. Пальцы крепко вцепились в кладку. Видимый край рубахи был того же чёрного цвета.
- Испачкал руки в угольной пыли, - шепотом просипел Парс. – Умный ход.
Рука замерла на месте, до неё было не больше восьми шагов, если бы они стояли на земле. Но здесь между ними была целая пропасть.