Платье из секонд-хэнда неоконченное

Платье из секонд-хенда

   I.
    Изольда бросила последний взгляд в зеркало, перед выходом. Что ж скажешь, внешность соответствует красивому редкому имени. Огромные, тёмно-зелёные глаза в обрамлении густых ресниц, пухлые розовые губы, чёрные блестящие волосы, струящиеся вниз до пояса. На руке золотой перстень в виде змеи. А в ушах — серёжки-пальмы.
    Ей всего восемнадцать, свежа и молода. Она без труда поступила в престижное музыкальное училище и училась уже на втором курсе. Отличница, не считая небольших погрешностей в сольфеджио. Своим собственным голосом девушка владела безукоризненно, а вот за фортепиано пальцы не слушались, а мозг отказывался разбивать молекулу аккорда на атомы-ноты.
   Изольда-перфекционистка решила во что бы то ни стало выучить игру на пианино пять с плюсом, что бы не было в зачётке  ни одной 4. И тут, словно по мановению волшебной палочки, на Авито девушка наткнулась на солидного пожилого преподавателя, проводящего уроки почти за бесценок, и что-то в ней зашевелилось…
    Вальтер Скотт, приезжий итальянец, жил на самой окраине Москвы, в районе Лужниково, который у Москвичей приобрёл дурную славу "преступной Австралии". Такое странное прозвище вызывало у студентки один смех. Мало что ли в Москве других спальных районов, чем выделился этот?
    Ни родителям, ни подругам она, конечно, ничего не сказала. Не поймут, конечно, такого рьяного и рискованного стремления к пятёркам, так зачем волновать понапрасну.
   Она доехала на удивление быстро, и пожилой музыкант вышел встретить её, обнял, обдав утончённым парфюмом.
   Обстановка поражала, хотя Изольдины родители тоже были богаты и баловали её, как принцессу. Самым первым бросился в глаза позолоченный лакированный рояль, чёрный-чёрный и блестящий, как её волосы. Потом глиняная фигурка чёрной кошки на подоконнике, с позолоченными ожерельями. Потом тёмно-бордовые и кроваво-красные розы в вазе… Вольтер тут же вручил ей одну.
   Неожиданно он предложил ей чай после дождливой погоды. И Изольда согласилась, едва учуяв этот аромат… он был хорошо знакомым, авторским, ведь его делала её лучшая подруга Маргарет! Как же он оказался у незнакомца с Авито, Изольда ума не приложила, но обещала себе разобраться после урока.
   Они не заметили  как разговорились. Обо всём, не только о классической музыке. О студенческих годах рассказал старик, о кошках, о любимых фильмах и джазе.
   Прервать идиллию Изольда решилась, вспомнив о занятии и о том, что сегодня должна была встретиться с Маргарет, но напрочь забыла об этом. Плюс она отрезвилась и подумала о том, что этот сумасшедший — в богатом доме не хозяин, а скучающий лакей. Ну пусть так, что в этом такого?
   Изольда извинилась за спешку, и они наконец сели за рояль, черный рояль в чёрном углу. В этой темноте девушка не сразу заметила сабли, ножи, цепи и наручники — странноватая коллекция учителя музыки. Вольтер пояснил, что это прощальный подарок ушедшего из музыки очень дорогого ученика, и Изольда сама вскипела от бешенства, пальцы замолотили по клавишам Гринберг Марию Сонату N14 до-диез минор. Она всегда считала таких учеников предателями.
   Изольда почти не сбивалась. Она не думала о страхах, об усталости, забыла, что Вольтер — её учитель, он лишь сидел рядом, создавая неповторимую атмосферу и периодически тыкал ей в нужные ноты, когда она забывалась слишком сильно. Или помахивал палочкой, как дирижёр.
   На бис Изольда спросила разрешения сыграть неоклассика, её любимого композитора Людовико Эунауди, и тогда её учитель расплакался от восторга… Но сделал это беззвучно, почти незаметно, а сам подыгрывал ей на скрипке.
   Когда Изольда, тронутая прекрасно проведённым уроком, засобиралась домой, она спросила о стоимости урока, но учитель старой закалки только обиделся. И ещё попросил последние пару минут — хоть одним глазком взглянуть на концертное платье в ретро-стиле. Оно осталось, по его словам, от уехавшей в Англию внучки, носящей тот же миниатюрный размер, что Изольда.
   Изольда не могла отказать, но увидев раз это чёрное платье в ретро-стиле, с рукавами-фонариками, влюбилась.
   Они расстались, оба зная, что теперь не смогут друг без друга.
   Смс уведомило о 3 пропущенных от Маргарет. "Еду к тебе возвращать книжку" — написала она в ответ и села на прямой до Маргарет автобус.


II.
   Разумеется, та бросилась на шею, расхвалила надетое платье, попросила поносить и уверила, что понимает его долгий выбор. Но услышав шуточное "оно из секонд-хенда", вдруг вся переменилась и не восприняла как шутку.
   — С ума сошла, там вещи с трупов, Изольда!
   Маргарет, с её рыжими волосами и нагло вздёрнутым носиком, за острый язык и экстравагантные выходки в училище обрела славу особы деспотичной  и эксцентричной. Даже сама Изольда порой опасалась её реакции, хотя, что скрывать, сама была такой же. При всём при этом они обе считались самыми добрыми, всегда готовились прийти на помощь друзьям.
   Изольда рассказала ей, где и как провела день. Не забыла упомянуть, экслюзивный чай.
   Внезапно Маргарет засмотрелась в одну точку на плече Изольды, как располагались аппликации — розочки из ткани.  Потом резко вскочила, оборвав Изольду на полуслове, и убежала куда-то.
   — Эта роза не отсюда! — объявила она, вернувшись с ножницами. — Она нашита уже владелицей платья, чтобы замаскировать что-то под ней, возможно, дырку от сигареты. Материал, фактура, цвет бросаются в глаза. Дай отстрочу.
   Изольда доверяла Маргарет, как себе, поэтому покорилась. Та легко и аккуратно оттянула тюлевый цветок на себя, пару раз стриганула и оттащила цветок и нитку с узлом на себя.
   — Вот видишь, я говорила! Пришитое на машине так легко не оторвется.
   И обе воззрились на прожжённую сигаретой отвратительную дыру в шифоне. Кроме того, в электрическом свете на полупрозрачной ткани взгляд обнаружил какие-то коричневые, не отстиравшиеся пятна. Неужто капли крови? У дедушки Вольтера непременно имеются проблемы со зрением.
   Девушки понаблюдали за чёрной кошкой Маргарет, которая воззрилась на цветок, выгнула спину, зашипела, это Флора-то, божий одуванчик. Потом атаковала лапой и загнала под диван.
   Она что-то чувствует.

IV.
   Изольда посещала преподавателя, около месяца, прежде чем была готова к экзамену. Между ними воцарилась такая связь, что уже даже Маргарет стало не по себе. Изольда целиком погружалась в музыку, и никого в свой мир не пускала. И частенько посещала Филармонию под руку со своим Маэстро.
   Наконец настал день показать свои знания.
   Маргарет достала свою любимую блузочку с рукавами-фонариками и кружевным воротником и чёрную узорчатую юбку, и они пошли с Изольдой в училище с понедельника, свежие и отдохнувшие, будто в театр. Изольда как ни в чём не бывало надело платье с секретом, нашитым обратно.
   Преподавательница опоздала на целых двадцать минут , и видя нетерпение желающих пересдать, предложила Изольде открыть рабочую неделю Шопеном.
   На её игру заглядывали даже ребята из других групп, в аудитории собралась толпа. Преподавательница не сделала ни одного замечания, да она была тоже в хорошем настроении. Потом был шквал аплодисментов, как на дебюте.
   — Кто тебя научил? — спросил один догадливый парень.
   — Неоклассик, — отшутилась Изольда. И сама не поняла, как была близка к истине.
   За всеми этими овациями никто не заметил сразу тихо вошедшую в аудиторию секретаршу. Лишь потом учительница спохватилась, подбежала к ней с какими-то папками, о чём-то посудачила. Не посмев нарушить идиллию, секретарша попросила передать Изольде, чтобы та зашла после пар. Нет-нет, пусть не волнуется, вопрос касается совсем не учёбы, с ней всё идеально.
   Конечно, после пар Маргарет пошла со своей подругой тенью, держа у её фиги сжатую свою. Женщина при виде их собралась было напомнить о конфиденциальности разговора, но наткнулась на полный уверенности и решительности взгляд подруг-неразлучниц и к тому же отличниц, сдалась и пустила в кабинет обеих.
   — Где же ты приобрела это замечательное платье, Изольда? — без обиняков начала секретарша, которую звали Кларисса.
   Изольде совсем не хотелось говорить про деда, сочинять про секонд-хенд, и она сказала, что подарила знакомая, добавив слегка недовольно: "С какой целью интересуетесь, мадам?"
   — Я не из праздного любопытства, девочки. Я уже видела его, оно сшито на заказ, другого такого точно нет. И с ним связана не очень хорошая история, вы только не пугайтесь, девочки. Я в училище уже очень давно и знаю всех студентов здесь. И могу заверить вас, что его носила девушка с точно таким же редким именем, с похожей внешностью… Лет 20 назад, в 1998. Возможно, это твоя сестра-близнец.
   — Нет! — отрезала Изольда. — Сестры бы тогда ещё не было. Мама тоже училась музыке, но не здесь. Совпадение.
   — Возможно. Я точно помню этот цветок из капрона  или тюля, нашитый на некрасивую дырку, которая появилась после потасовки — её парень, который имел очень недобрую славу в училище, ткнул Изольду в грудь сигаретой и накричал. Кажется, приревновал к кому-то.
   А потом она пропала без вести, представляете? Изольда. Прошу, дайте мне время, девочки, я пороюсь в архивах, и обязательно достану вам её фотографию, я помню, как там она стоит у барной стойки, с одногруппниками, в нём.
   Девушки внимательно слушали.
   — Погодите, вспомню её фамилию… Фриман, точно! Изольда Фриман. А у тебя Хамфри, да? — Изольда кивнула. — Так вот. Кроме неё, пропало пятнадцать девушек, и я уже меньше всего верю, что они живы. И все они занимались у мистера Вольтера Скотта.
   — А его вы помните? — поинтересовалась Изольда. — Он у нас преподавал когда-то?
   — Нет, он был репетитором, и был как легенда. О нём все говорили, но попадали к нему единицы. И сами становились легендами! Остальные даже не видели. Вольтер Скотт тоже занимался у него, поэтому, я думаю, тесно общался с другими учениками.
   Изольда вспомнила, как собрались послушать её игру, как шумно аплодировали, и невольно зарделась. Учитель от Бога, не иначе, Вольтер!


V.
   — Постойте… — вдруг вспомнила Кларисса. —Кажется, я знаю одного человека, который знал хорошо Вольтера в годы его репетиторства. У Рейчел, более чем уверена, есть фотографии одногруппников. И да, с преподавателей трясти что-либо бесполезно, вся эта грязная история — такая тень нв наше безупречное училище!
    Кларисса отперла почти всегда открытый архив, достала пыльное и пожелтевшее дело Рейчел Фарелл. Дрожащими руками написала на листке её домашний адрес и телефон.
    — А если она там уже не живёт? Столько лет-то прошло. И с ней-то все хорошо? — спросила взволнованно Изольда.
   — Тогда, должно быть, там живёт или сдаёт квартиру её поздняя дочь, которая даст новый адрес. Линде Фарелл сейчас должно быть около двадцати. Дети, без особо выдающихся способностей, не миллионеров, крайне редко уезжают из страны. Спросим какую-нибудь бабушку-старожилу  из подъезда.
    Изольда вспомнила слова Вольтера об уехавшей внучке, и ей стало не по себе. Предчувствие что ли. Она озвучила свои догадки.
    — У Элвина Вольтера не было ни внуков, ни внучек! — Кларисса достала дело бывшего репетитора, чудом оказавшееся в училище.  —  Вот, внуков нет. Ему и самому около 60, еще в принципе рано. Ладно, это всё после. Сначала я позвоню Рейчел и назначу встречу, — сказала Кларисса и направилась к старомодному телефону.
   — Алло! Рейчел Фарелл? Ой… то есть Купер, Купер в замужестве, я совсем забыла! Как ты? Хорошо? Спасибо, я тоже! О, мы не созванивались больше десяти лет. Конечно, я зайду, с тортом! Без повода тоже, но сейчас появился повод. Потом всё объясню, конечно, не по телефону. Я буду не одна, со мной придут две самые мои умные студентки, — она подмигнула Изольде и Маргарет. — Значит, ты живёшь все там же? О, здорово! А как Линда? До встречи, целую!
    Секретарша вздохнула, мечтательно посмотрела в окно и пробормотала:
    — Мы так дружили когда-то, но жизнь всех нас раскидала. Рейчел поет в большом театре, а я работаю секретарём, хотя обе певицы! — она усмехнулась. — Завтра в субботу, часов в семь, вам будет удобно, девочки?
    — Да, конечно!


VI.
    Опять тряска в старом душном троллейбусе, в другой плохо знакомым девочкам район, вроде как называющийся Дубки.