Над судьбой. Том второй. Глава тридцать шестая

 
 
 
 
Костёр догорал, отблески последних языков пламени выхватывали из темноты алтарь. Стояла тёплая ночь и кусок кожи, прикрывающий вход в жилище, был убран. Наваристый  бизоний бульон, в  железном котле, подвешенном на треноге, распространял аромат по всему  типи. На вертеле дымился увесистый кусок бизоньего горба, покрытый золотистой корочкой.
 
 
Лунная Дорожка с опаской смотрела в глаза мужа.
— Что решил Штаб Армии?
— Будет война, мы нападём на форт неожиданно. Нас намного больше, чем англичан.
— А если нам не повезет, если они придут сюда, они же никого не пощадят!
 
 
 
Текумсе нежно посмотрел на жену, затем погладил ладонью её лицо, чувствуя гладкую, упругую кожу. Он  любил эту женщину,  любил своих детей, свой народ. Нет, он не имел права на сомнения!
 
 
 
— Ты обязана понять, каждый народ несёт закон своей судьбы. Мне необходима твоя помощь, как и всем воинам, поддержка наших женщин. Враги сильны, но мы победим их. Они захватчики. Мы воюем за правду.
 
 
 
Текумсе долго не мог заснуть. Лунная Дорожка, крепко прижавшись к мужу, положив руку на его грудь, замерла, почти не дыша. Она не должна была тревожить мысли великого вождя. С тех пор, как ее муж стал Командующим Армии, она прониклась  к нему ещё большим уважением.
 
 
***
 
 
 Лунной Дорожке минула всего лишь пятнадцатая зима, когда  молодой вождь Зоркий Сокол предложил ей войти в его жилище. К тому времени   в ночном побоище  погиб отец и семья перебивалась тем, что подадут родственники. Женщины находили в лесу коренья, ягоды, грибы, иногда ловили рыбу, да мелких животных. Но как тяжело жить без мяса!
 
 
 
Вигвам мужа был огромен,  имел он и походное типи. Зоркий Сокол также владел несколькими боевыми лошадьми  и небольшим табуном мустангов. Муж являлся членом Братства Небегущих, и слишком часто его не было рядом с ней.
 
 
 
Он уже был младшим вождем, лучшим из младших вождей.   Лунная Дорожка очень редко видела мужа, всё больше думая о подрастающих детях. В земле чейеннов  шауни   обрели новую родину.
 
 
 
Лунная Дорожка смирилась с мыслью, что на этих благодатных равнинах ей суждено обитать всегда. Но волна безудержно несущихся событий захлестнула не только вигвам, в котором она жила.
 
 
 
За несколько лет Зоркий Сокол прошёл путь от младшего вождя до Командующего Армией объединенного народа. Под его началом были многие тысячи воинов, готовых по первому слову ринуться в бой. Она очень любила своего мужа и немножко боялась. Ещё крепче прижавшись к нему, она стала дышать ещё тише. Ничто не должно было мешать великому вождю.
 
***
 
 
Текумсе бережно снял руку жены со своей груди, бесшумно поднялся. На детской половине вигвама слышалось ровное дыхание.  Вождь тихо подошел, залюбовался. Старший сын лежал, разбросав руки. Многочисленные ссадины и царапины покрывали крепкое тело. Сын улыбался во сне. «Спи воин, - подумал Текумсе, - набирайся сил». Затем он осторожно поправил одеяло младшей дочери и прошёл  к алтарю.
 
 
 
Огромный диск луны медленно смещался на запад, крупные яркие звёзды сверкали в безоблачном небе. Текумсе подбросил в костёр немного сухого бизоньего помёта и сел возле алтаря. Вождь положил локти на колени скрещенных ног и обнял ладонями голову, он вспомнил тот день, когда были повержены кумиры майянов.
 
 
 
Алгонкин смотрел на алтарь. «Где кончается власть духов и начинается свобода людей? Кто знает это? А чью волю исполнял Открытая Тропа, руководя убийцей? И могут ли духи направлять каждый наш шаг?» — мысли беспорядочно роились в голове.
 
 
 
Не нарушая покоя спящих, как молодая пума на охоте, вождь скользнул по бизоньим шкурам, устилающим пол, и вышел из жилища. В одних легинах, без мокасин и рубахи, он стоял, подставив грудь ветру. Воздух был напоен ароматом бизоньей травы. На вышках стояли часовые, стойбище охранялось конными разъездами.
 
 
 
Враги были далеко. Селение находилось в  безопасности,   но уроки, данные англичанами, не прошли даром. День и ночь в полной боевой готовности содержался  конный отряд из лучших всадников.  В случае внезапной атаки, они должны были первыми вступить в бой, давая время на сборы остальным  воинам.   
 
 
 
Учиться у белых людей приходилось на каждом шагу. Общаясь с  французами и пленными солдатами, не только вожди убеждались, как много необходимо познать краснокожим.
 
 
 
Текумсе улыбнулся, вспоминая,  сколько недовольства,  было даже среди прославленных воинов, когда утверждался запрет на снятие скальпов до полного победоносного окончания боя.
 

В противовес древним обычаям, устаревшим и уже во многом мешающим  обустройству армии, приходилось вводить новые, заимствованные у врагов правила.
 
 
 
Все воины были распределены по родам войск: пехота, кавалерия, артиллерия, пехота,  сражающаяся на воде в челноках, вспомогательные строительные войска, специальные разведывательно-диверсионные отряды.
 
 
 
Войска разбивались на десятки, полусотни, сотни, полутысячи, тысячи, вводилось четыре офицерских звания. При необходимости создания боевой единицы численностью более одной тысячи воинов, в любое время мог быть сформирован отряд в  несколько тысяч человек. Устанавливалось два генеральских звания.
 
 
 
Текумсе отчетливо понимал, что глупо новыми законами сразу отменять старые, они отомрут сами. И если бывалые воины гордились  своими головными уборами из десятков и даже сотен орлиных перьев, то молодые также и медалями, полученными за заслуги лично из рук Командующего Армией.
 
 
 
Из участников самых выдающихся братств Небегущих, Собак, Бешеных Бизонов   формировались офицерские сотни, где все воины являлись вождями. В случае  если враги перейдут Отца Рек и придётся защищаться, эти сотни быстро развернутся и воины возглавят отряды, созданные из людей, не вошедших в боевые подразделения. Это мальчики от десяти лет, девочки старше двенадцати, женщины, старики. В оборонительной войне они тоже готовы разить врагов.
 
 
 
Светало. Вождь так и не сомкнул глаз, совсем не хотелось спать.
«Утром Штаб Армии должен определить сроки нападения на форт, - с волнением подумал он, - и пусть огромная армия врагов перейдет на западный берег.  И   будут кровавые битвы. Иначе нельзя: каждый народ несёт закон своей судьбы!»
 
 
Вождь подошел к мустангу. Стреноженный верный боевой друг мирно пасся тут же, рядом с вигвамом,   с трудом находя себе пищу среди начинающей жухнуть, вытоптанной конскими копытами травы.
 
 
 
Взлетев на хребет скакуна, Текумсе сразу поднял его в галоп. Без седла, даже без узды  вождь стрелой помчался в сторону рассвета. Мустанг прекрасно понимал хозяина.  Слившись в единое целое,  они неслись во весь опор. Воинственный клич оглашал округу. «Пусть же трепещут британцы, - ликовал Текумсе, - враги не смогли уничтожить алгонкинов, они сделали нас ещё сильнее!»
 
 
***
 
 
 
— В форте тысяча ружей, пушки, большой запас пороха. Отличная крепость. В осаде они продержатся долго.  Помощь из форта Нашвилл придет раньше, чем гарнизон сдастся.
- Громов  разложил большой лист плотной бумаги. На нём был вычерчен план крепости.
Бастионы, блокгаузы, казармы, офицерские квартиры. Указка быстро скользила по бумаге.
 
 
 
 — Крепостные пушки опасны только для тех, кто находится непосредственно в зоне поражения. В ближнем бою даже ружьё становится копьём, и лишь солдатский штык грозит воину. В крепости тысяча солдат, всего одна тысяча. Если ночью мгновенно ворваться в форт, то можно сразу навязать рукопашный бой.
 
 
 
Платон подробно и основательно объяснял все преимущества неожиданной ночной атаки. Вожди понимали его с полуслова. И он вспомнил, как шли выборы Штаба Армии.
 
 
 
Всегда для боевых походов   шауни и чейенны выдвигали из своих рядов Вождей Войны. В отличие от вождей мирного времени, они избирались лишь на время похода.  Для великой войны со страшным врагом старые принципы управления   не годились.
 
 
 
 Воинов  всех родов и братств   поделили на десятки. Достаточно было взять глиняный сосуд с узким горлом и встать возле тотемного столба. Оставшиеся девять воинов проходили мимо и опускали в сосуд сжатую в кулак руку. В руке был камень. Тому, кого воин считал достойным, он и отдавал  своё предпочтение, оставляя в кувшине камень. Так выделились десятники, они выдвинули сотников, сотники — вождей пяти сотен и тысяч.
 
 
 
Круг Большого Костра определил Штаб Армии. В него  вошли Текумсе, Твёрдое Сердце, Огненный Глаз, Сменивший Сущность и Громов.
Сменивший Сущность предложил Штабу избрать Командующим Твёрдое Сердце. Воинов чейеннов, полагал могиканин, намного больше, чем шауни, поэтому главным военным вождем желательно иметь  чейенна.
 
 
 
Но Твёрдое Сердце напомнил предсмертные слова Красного Облака  «нет  ни чейенна, ни шауни».  «Единый народ должен вести по  Тропе  Войны самый достойный», - заявил вождь чейеннов, и   указал на Текумсе. Остальные согласились.
 
 
 
 «У народа единая великая цель, и каждый обязан заниматься тем, что сможет делать лучше всего, - часто рассуждал Громов, -   воин должен смело сражаться, офицер толково руководить подчиненными, а Командующий Армией вести войска к победам. Такова его судьба, судьба великого вождя войны».
 
 
 
«Оплошность воина нередко стоит ему жизни, — вглядываясь в глаза вождей, подумал Платон, — офицер может погубить свой отряд, но как дорого обходятся ошибки великих вождей!»
 
 
 
Да, сидящие рядом с Громовым вожди были лучшими, выбранными из   шауни и чейеннов.  Неотъемлемая часть народа, кость от кости, плоть от плоти. Собственная судьба ничтожно мало значила для них. Великая вера в правоту начатого дела превращала  их в несгибаемых борцов.
 
 
 
Разум ли давал силы  этим людям? Не на погибель ли? Но смерть вовсе не страшит того, кто готов к самопожертвованию! Они боялись  лишь одного: потерять поддержку Высших Сил. Но разве могут духи оставить тех, кто прав!