Палачи

«… Ты заснешь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы — и не был
Убийцею создатель Ватикана?»
А.С. Пушкин «Моцарт и Сальери»

- Тс-с-с…это что ещё такое? Вера, а ну-ка убавь звук! Сколько раз тебе говорить, что для этих целей существуют наушники?
Корявый длинный палец, медленно ходит из стороны в сторону, подобно стрелке хронометра. Восседающий на кресле-качалке старик хмурит густые белые брови, изображая гнев, но его выдаёт загнутый вверх уголок плотно сжатых тонких губ.
- Дедушка, но мы же дома! Здесь никого нет кроме нас с тобой. За эти толстенные стены не проникнет ни один звук. - Плотная девчушка, с торчащими в обе стороны забранными в два пучка чёрными волосами воинственно подбоченилась, широко расставив ноги. Возмущённая тем, что дед прерывает прослушивание её любимой композиции на самом интересном месте, она мечет искры из чёрных зрачков, её пухлые щёки пылают красным. Прослушивание музыки в наушниках не доставляет ей никакого удовольствия. Если песня тебе нравится, хочется делиться ей со всем миром. Хочется, чтобы её слышало как можно больше людей. Тогда создаётся иллюзия, что эту песню исполняешь ты, ведь, устройство из которого она изливается, находится в твоих руках.
- А почему ты считаешь, что дома можно делать то, что запрещено на людях? Дом, семья, это такое же маленькое государство, где нужно жить по законам.  И потом - привычка делать запрещённые вещи дома, рано или поздно даст о себе знать за его пределами.
- В нашем государстве нет такого закона, чтобы не кричать, не шуметь, не слушать музыку и даже не смеяться, чтобы тебя слышали. Этот глупый закон есть только в этом городе. Наверное, поэтому папа с мамой и не захотели здесь жить! - Отвечает девчонка, как будто нарочно возвышая громкость голоса.
«Моя…моя внучка…- внутренне ухмыляется дед - эта будет идти до конца, пока не добьётся желаемого. Эта не смирится. Может это и хорошо, что они живут за тысячу вёрст отсюда и приезжают погостить только на лето».
- Благодаря этому закону, который ты называешь глупым, наш город одно из самых известнейших мест не только этой страны, но даже мира. Благодаря этому закону, сюда ежегодно стекаются миллионы туристов из всех точек мира. Только благодаря этому закону все жители этого города могут жить безбедно, кто за счёт продажи сувениров и сдачи домов в наём, кто за счёт открытия кафе и ресторанов, а кто просто за счёт пособия, которое ежемесячно выделяется каждому жителю.  Благодаря этому закону в городе отсутствует преступность, и он по праву называется самой спокойной точкой на земле.
Старик мог бы рассказывать больше о пользе этого закона. О том, что дотации положенные жителям города, позволяют жить безбедно не только им самим, но ещё и содержать своих близких и дальних родственников, что они - его внуки, учатся в престижной частной школе и регулярно выезжают за границу благодаря этим самым дотациям.  Он мог бы сейчас сказать внучке  то, что постоянно твердит её неблагодарным родителям, которые, посмеиваясь над глупостью покорных жителей городка, фактически живут за их счёт.
Конечно же, он не станет попрекать любимую внучку куском хлеба, только лишь попытается донести до неё историю происхождения этого самого куска.
- Дедушка, и всё-таки я не понимаю, кому может нравиться эта мёртвая тишина? - Не унимается Вера.  Выключив музыку, она бросает телефон на диван, и придвигается к деду. Теперь, когда неугомонная девочка набрела на так давно исподволь мучающий её вопрос, она уже не отступится.
- Ты ещё много чего не понимаешь внучка, в этом и ответ на твой вопрос. Возможно, громкие звуки нравятся растущим организмам. Возможно, они находят особую прелесть в визге, криках, раздающихся из магнитолы пульсирующих звуках, громком рокоте двигателей мотоциклов и прочем шуме. Но поверь мне, милая деточка, что есть так же немало людей, кого такие звуки не просто раздражают, но даже мешают им жить и работать. Это мыслители, это учёные, это писатели, это шахматисты, это, наконец, музыканты, те люди, уши которых настолько изнежены, что любой грубый звук может безвозвратно разрушить их тонкую конструкцию. Прибежищем таких людей и стал наш город. Если раньше, он не мог похвастаться ни одним, не то, что проживающем в нём, но хотя бы уж, родившемся, дарованием, то теперь их здесь множество.  Всех этих людей привлекает здесь одно - тишина. Когда ты станешь чуть постарше, то поймёшь, что лучшие на свете звуки, это пение птиц, шелест листьев,  перебор капель дождя по жести крыши, ты поймёшь, как это прекрасно просыпаться от крика петуха.
- Пока что я понимаю только одно: все жители этого городка немного ку-ку. - Вера крутит пальцем у виска, не опасаясь того, что дед может задать ей трёпку за эти слова. Ведь он тоже житель этого городка. Но дед ничего не сделает, он даже не обидится. Ему нравится прямота напор и пытливость внучки. Дед только широко улыбнётся, так, что кожа на впалых высохших щеках соберётся в гармошку. Вообще он редко улыбается, но когда уж делает это, кажется Вере похожим на ощерившегося волка. Здоровые белые не по годам клыки сверкают ножами, так же как у хищника.
- Ку-ку…хе-хе-хе. Ну да, все они «ку-ку». - он повторяет жест внучки. - Только это самое «ку-ку», не только приносит им эстетическое удовольствие, но и делает обеспеченными. Вот ты хочешь стать врачом, твой брат - лётчиком…
- Уже не врачом. Теперь я хочу стать адвокатом. - Недовольно фыркает Вера, словно пристыжая деда, за то, что тот не знает, кем на сегодняшний день хочет стать его любимая внучка.
- О-о, даже адвокатом. - Дед одобрительно качает головой…- кстати, у тебя должно неплохо получиться…специальность эта многогранная, глубокая и очень интересная. Опять же для тех немногих у кого к этому по-настоящему лежит душа. Но сейчас я не об этом. Для того, чтобы стать адвокатом, тебе придётся долго учиться, потом защищать диплом, потом практиковаться, так что только через много-много лет ты сможешь заработать первые деньги. А жители этого города уже с рождения получают сумму равную зарплате среднестатистического адвоката. Я верю, что ты не будешь средней, ты будешь одной из первых, но всё же, согласись, что некоторые «ку-ку», которые даже младше по возрасту на данный момент тебя обставляют.
- Ну не понимаю я, за что платят такие деньги…- Вера в сердцах  топает ногой. В этом возрасте ей кажется, что она уже знает и понимает всё на свете, а тут - ерунда какая-то.
- За редкость, за необычность. - разводит руками дед. - Сейчас ценится всё необычное. Современный город, в котором тише, чем в глухой чащобе леса, явление неординарное, выпадающее из рамок устоявшихся стереотипов. Эта необычность и притягивает зевак со всего света. Если выражаться вашим современным языком - этот город - удачный бизнес-проект.
- Если это бизнес-проект, то его кто-то придумал. Этот человек должен получать много денег. Больше, чем все жители этого города вместе взятые….- вслух размышляет Вера, теребя и кусая пучок жёстких волос.
- В чём-то ты права, внучка. Этот проект состоялся благодаря одному человеку. Только вот имя этого человека никогда и ни кем не будет упомянуто. Денег и славы он не получит, тем более, что и в живых-то его уже нет.
- Почему? - пожимает плечами Вера.
- Потому что это преступник. Хладнокровный и жестокий убийца.
Возникает пауза, во время которой Вера удивлённо хлопает огромными в пол-лица глазами.
 - Как? Ты хочешь сказать, что жители этого города стали счастливыми благодаря какому-то убийце? - Вера разводит ладони в стороны, отображая этим жестом одновременно и удивление и возмущение.
- Наверное, можно сказать и так…- Дед наклоняет голову на бок, будто ещё раздумывая так это, или всё-таки не так. - Ты ещё очень маленькая и в твоей голове всё поделено на белое и чёрное. Белое это всё что хорошо, чёрное - очень плохое. Но в реальной жизни нет идеально белых, или иссиня чёрных цветов. Наверное, она больше напоминает меняющийся окрас хамелеона. Иногда, что-то очень хорошее берёт начало из чего-то плохого и наоборот. Поверь - такое случается и довольно часто.
- Но ведь это неправильно! - один кулачок Веры туго сжимается, другой продолжает теребить косичку. - Преступник не может делать людей счастливыми. Если бы я знала, что всё, что есть хорошего в этом городке, существует благодаря преступлению, я бы никогда в нём не осталась.
- Вот поэтому об этом никто и не знает, а те кто знал - предпочли забыть и не вспоминать. Для всех жителей города существует другая, выдуманная легенда, происхождения закона тишины. Все думают, что…- Дед машет ладонью, - впрочем это неважно.  О настоящей причине знают только старожилы этого города. Но мне эта причина известна, как никому другому…
- Почему?
- Потому что я являлся непосредственным участником событий, которые произошли тридцать лет назад и дали толчок всей этой истории с «Законом о тишине».
- Расскажи! - Глаза Веры алчно пылают, она садится на ковёр, рядом с подножьем кресла, кладёт руку на прикрытое пледом колено, крепко сжимает. По одной этой цепкой хватке в купе с вожделеющими глазами, видно, что девочка привыкла добиваться своего, чего бы ей это не стоило. Даже если дед попытается увильнуть, уйти в сторону от разговора, у него нет шансов.
Но дед, не будет увиливать, пытаться перевести разговор на другую тему, говорить, что всё это не для детских ушей. Напротив, он доволен, что хоть кому-то в этой жизни сможет поведать эту историю, которая уже  тридцать лет  сидит в его голове, не покидая её ни на одну секунду даже во сне.
Он берёт со столика портсигар, достаёт оттуда папиросу, несколько раз ударяет мундштуком по жестяной крышке, затем вставляет его в рот и зажигает спичку. Огонёк спички чуть подрагивает, выдавая волнение старика. Да, он волнуется. Сейчас, как только он начнёт впервые проговаривать эту историю вслух, его мгновенно перенесёт в то самое время. В том времени он был молод, он был постоянно возбуждён. Наверное, в тот недолго длящийся период жизни, он был счастлив. Хотя…можно ли это назвать счастьем, он точно не знает. У каждого оно своё. То, что один назовёт счастьем, для другого просто рядовой вызываемый дофамином шторм. И это может означать, что тот второй испытывал в жизни какое-то более возвышенное состояние…состояние полёта.  Старик же испытал только его предвкушение, что-то вроде того, как ты стоишь на краю обрыва, а за плечами у тебя крылья от дельтаплана. Под ногами огромная, подёрнутая дымкой облаков, идеально зелёная долина. Сердце выскакивает из груди от предвкушения предстоящего парения над облаками. Ты глубоко вздыхаешь, делаешь шаг и…камнем падаешь в пропасть. Только в момент этого кошмарного падения, ты осознаёшь, что никаких крыльев не было, и ты можешь лететь только вниз.
- Бабушка, конечно, не одобрила бы того, что я с тобой об этом говорю. Честно говоря, она и сама знала только малую часть этой истории. Она, как и все жители этого городка предпочитала видеть только яркий свет, и не замечать тёмную сторону луны, без которой не было бы этого света. Но ты, я вижу, хочешь видеть обе стороны? - Сейчас возвышающийся над девочкой дед в качалке, голова которого укутана дымом, похож на гору, с потухшим жерлом вулкана на вершине.
- Да, я хочу…я хочу знать всё! - Кричит Вера.
- Тш-ш-ш! - дед прикладывает пальцы, в которых зажата дымящаяся папироса к губам. - Не забывай о законе, внучка, а я расскажу о его происхождении.
***
В то далёкое время наш город ничем не отличался от прочих других. По его центру так же ездили машины, которые периодически сбивались в гремящие, горланящие клаксонами пробки. Люди, не стесняясь, кричали, пели пьяные песни, носили с собой магнитофоны, из которых на разный лад, перекрикивая друг друга, орали певцы, не имеющие голоса и слуха. Гремели неугомонные вечно передвигающие горы земли бульдозеры, лязгали ковшами экскаваторы, гулко гудели, укладывающие асфальт катки. Повсюду из квартир и домов раздавалось беспрерывное гудение дрелей, треск перфораторов, беспощадно орали бензиновые плуги и газонокосилки. По ночам город сотрясался от рёва мотоциклов,  у которых ездоки удаляли глушители, чтобы двигатель работал в полную мощь. Всё было как у всех, как это происходит и сейчас в вашем городе.
В то время я работал следователем. Да-да…я был полицейским, и об этом не знает даже ваша мама, которая появилась уже после того, как я уволился из полиции. Я так же как и ты, внучка, мечтал быть адвокатом и даже с отличием закончил юридический вуз. Но тогда мне не доставало практики (так я думал). Я ещё не знал, что чтобы быть хорошим адвокатом, нужно им родиться.
Так же как и доктором;
 так же, как и учёным;
 так же, как и писателем;
так же, как и музыкантом.
Тогда, чтобы приобрести практику, которой мне, по моему, мнению, не хватало, я и пошёл в полицию. Тогда я ещё не знал, что родился сыщиком, но жизнь быстро расставляет всё по местам.
- Ты родился сыщиком? - удивлённо пучит глаза Вера.
- Говоря так, я подразумеваю то, что тогда обладал всеми необходимыми навыками, присущими этой профессии. У меня было развито логическое мышление, я хорошо умел анализировать различные ситуации и делать соответствующие выводы. Ещё я любил преступления…
- Любил преступления?! - вновь удивляется Вера.
- Если точнее выразиться, я любил всё, что связано с преступлениями. Я обожал читать детективы, смотреть криминальные фильмы и хронику, про различных преступников. Иногда про таких людей говорят, что у них есть криминальный талант. Этот талант присущ в равной степени, как преступникам, так и тем, кто их ловит. Такой талант присущ даже некоторым писателям.
- Писателям?! - Девочка удивлённо пожимает плечами.
-  Разве человек пишущий хорошие детективы не обладает психологией преступника? Если бы Агата Кристи, или Конан Дойл не нашли себя в творчестве - в описании преступлений, они могли бы их безукоризненно планировать и совершать. Если бы Чёйз вместо того, чтобы описывать хитроумные ограбления, провернул хотя бы парочку таких, возможно заработал бы больше, чем на писательстве.
 Словом, я обожал преступления и, оказавшись в полиции, мечтал стать новым Шерлоком Холмсом. Но вместо романтических хитросплетений, связанных с раскрытием загадочных преступлений, меня ждала серая рутина. Все преступления в нашем городе сводились к краже соседского мотоцикла, кухонному мордобою и пьяной поножовщине.  Уже очень скоро я стал чувствовать дикую тоску. Пока ты ещё маленькая и не понимаешь, как коварно и опасно безделие и бездействие. Это сродни тому, как дикого орла запереть в крошечную клетку, где он не может не то, что летать, а даже расправить крылья. Безделие и скука толкают людей на дурные мысли, заставляют их принимать алкоголь, сигареты, а иногда и наркотики.  Когда ты ленив и не любишь свою работу это одно дело. Но когда тебе не дают работать, когда ты не можешь расправить крылья, как тот орёл, это настоящая трагедия. Слава Богу, что однажды моя трагедия закончилась. В тот прекрасный день произошло первое убийство.
Дед сделал последнюю затяжку и затушил сигарету в пепельнице. Уголок его рта снова изогнулся, знаменуя, плохо скрываемое удовольствие.
- Дедушка…ну разве можно радоваться тому, что кого-то убили…кому-то стало плохо…- глаза Веры налились влагой. Ей не хочется верить, что её дед настолько циничен.
- Нет…я не радовался чьей то смерти. Это была радость профессионала в предвкушении интересной работы.  Наверное, такую же радость испытывает хирург, к которому на стол кладут сложного больного. Он не радуется тому, что человеку плохо, что он находится при смерти. Его вдохновляет то, что в этот момент, в момент операции, он , как никогда сможет использовать свои профессиональные навыки. Решить сложную задачу, доказать своё предназначение другим и в первую очередь себе.
- Доктор радуется тому, что сможет вылечить этого больного, поставить его на ноги. -  обиженно бурчит Вера.
- Всё это вторично…- дед качает головой, и его щёки снова сжимаются в гармошку от улыбки. - Чувство долга, забота о пациенте, всё это вторично. Во главе угла стоит доказательство. Доказательство собственной значимости и профессиональный интерес. Так же было и в моём случае. Когда мы с напарником ехали на этот первый вызов, у нас тряслись поджилки в предвкушении долгожданной работы, и мы не могли скрывать торжествующих улыбок. Мы были словно два охотничьих пса, которые наконец-то увидели мечущегося по поляне волка. Хозяин ещё придерживает их за ошейники, распаляя криками и улюлюканьем. Очень скоро он отпустит хватку, и псы ринутся в погоню.
Да…у меня был напарник и единственный друг, которого звали Иван. Он был чем-то похож на меня и вообще мы походили на двух братьев, имели схожие интересы и жизненные установки. Мы закончили один институт , оба были одиноки, и даже имели некоторую робость по отношению к слабому полу, оба испытывали страсть к криминалистике. Но то, самое первое преступление, с которым мы столкнулись, превзошло все ожидания и даже привело обоих в лёгкий шок.  Нет…вру, это был не лёгкий шок, а самый настоящий глубокий шок, в который суждено было впасть всем очевидцам этой картины. Это было убийство парня. Его тело обнаружили во дворе жилого дома возле лавочки под утро. Скорее всего, убийство произошло ночью.
- И как его убили? - спрашивает Вера, зачем-то переводя голос на шёпот.
- Думаю, что тебе не нужно этого знать. Могу лишь сказать, что это было страшное зрелище…
- Ну расскажи…ну пожалуйста…- причитает Вера, и её глазки  принимают треугольную форму просителя. - Я уже не маленькая и вообще. Я в интернете уже всякого насмотрелась…
- Этому парню отрезали голову…- неожиданно резко говорит дед, минуя всякие прелюдии. В глазах ребёнка отражается ожидаемый ужас, в то самое время, как глаза рассказчика горят азартом. - Поначалу мы даже не могли определить орудие убийства. Там было всё залито кровью. Помните вчерашнюю лужу перед домом, ту которую ты долго обходила после ливня. Так вот, точно такая же лужа крови была там. Все, кто присутствовал на месте преступления, эксперты, следователь, мы, опера - все увязли в этой луже по щиколотку.
Вера обнимает колени, прижимает их к себе. Весь её напуганный вид кричит - хватит, пощади!
- Мне продолжать? - Старик хитро прищуривается, делает паузу, чтобы прикурить новую папиросу.  Он будто бы  раскачивает рамку качели, на которой сидит  внучка. Сначала мерное раскачивание ей нравится. Она просят качнуть сильнее, так, чтобы на подъёме спирало дыхание, а на спуске где-то внизу живота чувствовался приятный холодок. Но маятник просто так не остановишь. Сильные толчки придали ему такой инерции, что девочка уцепилась за поручни, боясь, что может попросту не удержаться.
Он решает продолжить рассказ, не обращая внимание, на застывшее лицо внучки, в котором можно прочесть всё что угодно, кроме желания слушать дальше. Теперь он говорит будто сам с собой, откинувшись на спинку кресла и пуская дым в потолок. Он такой же неугомонный, как и внучка и теперь уже его самого не остановить.  Он полностью погрузился в то мрачное время.
***
- Мы начали работать по этому делу. Словно спущенные с поводка охотничьи псы, мы ринулись в погоню за волком. Но хищник оказался резвым и очень скоро пропал в чаще леса. Нам нужно было найти след, уловить запах, по которому можно найти зверя. Но следов почти не было. Это в детективах всё романтично и просто. На месте преступления всегда оказывается веская улика, тут же появляется нужный свидетель, который выдаёт сыщику информацию, а уж тот, пользуясь дедукцией и логикой, быстро разматывает клубок преступления. В жизни оказалось всё не так романтично. Никаких более-менее значимых улик на месте преступления обнаружено не было. Единственной уликой было орудие преступления, которое плавало в луже крови, рядом с обезглавленным телом. Это была струна. Обыкновенная струна от музыкального инструмента.
 Свидетелей, которые видели преступление, или хотя бы что-то слышали, тоже не нашли. Нам абсолютно не за что было зацепиться. Единственные логические выводы, которые мы могли тогда сделать гласили, что преступник, возможно, жил в этом районе, что возможно он знал жертву, что возможно он был мужчиной и возможно убийство было преднамеренным. Все эти предположения можно было опровергнуть и в обратную сторону. Преступник запросто мог приехать из другого района, жертва могла быть случайной, а убийство непреднамеренным, несмотря на хитрое орудие, которым оно было исполнено.  Все наши догадки были словно тычки пальцем в небо. Это походит на то, как нерадивый ученик наугад указывает пальцем в один из предложенных учителем ответов, или когда доктор говорит жалующемуся на головную боль пациенту, что у того либо грипп, либо воспаление седалищного нерва.
Информации критически не хватало, и вся наша скатывающаяся в рутину работа, сводилась к бесконечным допросам свидетелей второго, и третьего плана. Это всё равно, что искать иголку в стоге сена.
И вот, когда мы уже было, совсем отчаялись, случилось второе убийство. Это нас здорово воодушевило. Было две причины радоваться. Во-первых теперь шанс наткнуться на какие-нибудь улики и совпадения удваивался, а во вторых мы понимали, что если второе подобное убийство совершено с таким маленьким интервалом, то нужно ждать третьего. Итак, мы ковырялись со вторым трупом, параллельно ожидая, когда появится третий. 
- Это неправильно! - не унимается быстро отошедшая от шока внучка. В её огромных зрачках появилась некоторая враждебность. - Полицейский не должен радоваться новым смертям. Он не должен сидеть и ждать очередного убийства, как какого-то подарка.
- Понимаешь, внучка, делать что-то неправильно значит идти против правил, нарушать какой-то закон. Но нет такого закона, который запрещает полицейскому занимать выжидательную позицию, тем более, что скорость его работы никак не регламентирована. Закон нарушают убийцы и воры, а полицейские обязаны их ловить. В какой срок они должны это сделать, законом не установлено, более того, закон не карает их, даже если они не смогли поймать преступника. В этих случаях наказывают только больших начальников, нам же в любом случае ничего не грозило. Но это не значит, что мы не старались, не мечтали изловить убийцу. Не забывай, что каждым человеком, который считает себя профессионалом, руководит чувство собственной значимости.
Почему мы ждали очередного убийства? Понимаешь, первое серийное убийство (а мы уже не сомневались, что в городе завёлся серийный маньяк) это как кусочек пазла, часть какого- то рисунка. По маленькому кусочку очень сложно понять, какой это рисунок. Каждое новое убийство - дополнительный кусочек пазла. Картинка с каждым разом становится полнее и есть шанс собрать такую её часть, по которой можно понять, о чём эта композиция.
Второе убийство и последовавшее за ним третье были совершены тем же способом, что и первое. Жертвам отрезали головы. Одного обнаружили на обочине перед въездом в город. Это был мотоциклист. Он лежал в обагрённой кровью траве, рядом с перевёрнутым мотоциклом. Отрезанная голова лежала прямо на дороге и мимо неё спокойно проносились машины. Одетая в шлем, она походила на обыкновенный футбольный мяч. Рядом с местом происшествия мы нашли обрывок шёлковой нити, которая была привязана к стволу дерева. На первый взгляд казалось, что эта находка не имеет отношения к преступлению, но мне эта нитка очень не понравилась. У меня появилась кое-какая догадка и чтобы её проверить, я перешёл на другую сторону дороги и стал осматривать деревья, которые находились напротив того, к которому была привязана нить.  И да…я обнаружил точно такой же обрывок нити, привязанный к стволу берёзы. Было очевидно, что  нить была протянута через дорогу. Высота, на которой она была привязана, находилась как раз где-то на уровне головы мотоциклиста. Я тут же поспешил поделиться своим открытием с коллегами.
 Это был прекрасный день. - Дед улыбается, мечтательно закатив глаза в потолок. - В этот день в первый раз меня посетила муза сыщика. В первый раз я смог самолично найти улику, и предположить, как она была использована. Но это было чуть позже. Сначала меня буквально подняли на смех, когда я сказал о нити.
«Ты что, думаешь, что шёлковой нитью можно отрезать человеку голову?». - Глумился надо мной начальник группы, он же следователь по фамилии Рымин. Это был неприятный человек, которому доставляло удовольствие подначивать своих молодых коллег. «Пока ты прогуливался - продолжал он смеяться, - мы обнаружили орудие убийства. Как ты думаешь, что это было?».
«Струна! - мгновенно ответил я, чувствуя, что меня постигает озарение. - Товарищ капитан, экспертом установлено, что нападение произошло, когда мотоциклист был на дороге, об этом говорят следы крови на асфальте. Мотоцикл был заведён и уже обезглавленный мотоциклист в последний раз надавил на газ и улетел в кювет, в то время, как его голова осталась лежать на дороге.».
«Ну и что?» - ответил Рымин, продолжая ухмыляться, выпятив свою противную нижнюю губу.
«Если даже предположить, что здесь орудует какой-то монстр, который может голыми руками с помощью одной струны, отрезать людям головы, то как он мог это проделать с движущимся мотоциклистом? Как вы знаете, товарищ капитан,  мотоциклисты медленно не ездят, не для того они покупают мотоциклы. Так, каким же образом этот супер-человек мог накинуть удавку на мотоциклиста, который шёл на скорости?»
Теперь пришла моя пора ёрничать, так как капитану нечего было ответить. Зато ответ был у меня.
«Преступник использовал нить, чтобы остановить мотоциклиста, чтобы заставить его сбавить скорость. Вы знаете, что натянутая нить ночью в свете фар, кажется толще, чем канат? Преступник натянул нить и ждал в кустах неподалёку. Мотоциклист видит нить, резко тормозит, затем начинает приглядываться и подкатываться чуть ближе. Тут наш монстр нападает и привычным способом отрывает ему голову. Осталось только понять, как всё-таки он это делает. Невозможно, чтобы голыми руками…».
«Если такой умный, то и определи как…» - угрюмо ответил мне оплёванный Рымин.
Из всей группы, только он не признал моего триумфа. А это был поистине мой первый успех.
Ты знаешь, внучка, успех, это что-то неосязаемое воздушное, непонятное. Для каждого он разный. Кто-то хочет иметь миллионы и только это он считает успехом, а кому-то достаточно сделанного открытия, признания коллег. Я отношусь ко второму типу, поэтому летал словно на крыльях. И вот что ещё. Если тебе удастся ухватить этот пресловутый успех, поймать его за хвост, постарайся его удержать как можно дольше. Используй чувство внутреннего полёта для новых открытий. Обычно успех не ходит в одиночку.
Так было и со мной. Я принял вызов Рымина и решил во чтобы то ни стало разобраться, каким способом преступник убивает жертв. Я был уверен, что у него есть какое-то приспособление, а струна это просто одна из его рабочих частей.  Я начал копаться в отчётах экспертов. Как в первом, так и во втором убийстве была использована струна от рояля. Они достаточно длинные, порядка одного метра. Сперва меня озадачило то, что в первом и во втором случаях, как длина, так и диаметр струн различались. Но я быстро себя успокоил, ответив сам себе, что это не удивительно, ведь в рояле используется большое количество струн.  Тогда я не уцепился за эту деталь, не посчитал её важной, как оказалось зря. Зато я преуспел в других предположениях связанных всё с теми же струнами. Как в первом, так и во втором случаях металлическая оплётка, которой обвиты струны, отчасти была смята, сдавлена. Эти повреждённые участки имели одинаковую длину и располагались симметрично по обе стороны струны.
- Это как? - вмешивается Вера. Её пытливый мозг не может смириться с тем, когда чего-то не понимает. Она привыкла разбираться во всём до мелочей.
- Начерти в уме отрезок. - Дед разводит прямые ладони, будто ограничивая длину отрезка. - Начертила?
Девочка покорно кивает.
- Найди у этого отрезка центр. Теперь отмерь от центра равные расстояния в ту и другую сторону.  - Дед сжимает пальцы, демонстрируя какой длины расстояние нужно отмерить. Мысленно отметь эти расстояния точками. Отметила? Теперь от этих точек отмерь точно такие же расстояния в ту и другую сторону. Готово? Теперь мысленно обведи жирным красным фломастером расстояние между точками. Обвела? Теперь смотри на то, что получилось. Весь этот отрезок - струна. Обведённые фломастером расстояния это её повреждённые участки. Поняла?
Вера кивает снова.
- Постарайся сохранить эту картинку в голове. Она тебе ещё понадобится в процессе рассказа.
- А почему нельзя было просто нарисовать?
- Учись рисовать в голове. Учись раскрашивать различные события и людей в цвета, представлять их в форме квадратиков ромбиков и прямоугольников. Учись протягивать стрелочки между связанными событиями и ставить жирные знаки вопросов рядом с тем, что ты не понимаешь, и восклицательные там, где тебя что то цепляет, удивляет, или возмущает…
- И зачем мне это?
- Это поможет тебе научиться мыслить логически. Все сложные жизненные ситуации это, как правило, формула, уравнение или ребус, которые нужно просто решить. И решение чаще всего лежит на поверхности. Нужно просто правильно составить схему, и рассмотреть то, чего в ней не хватает, либо, напротив, найти лишний знак.
***
Итак, вернёмся к нашей истории. Я позвонил эксперту и спросил, что он думает об этих повреждённых участках струн. Тот вяло отмахнулся, ответив, что возможно, струны были старые и стояли в рояле, а эти повреждения, просто механический износ. Это был плохой эксперт, никудышный специалист, ведь даже дилетанту понятно, чем физический износ отличается от повреждений. Это всё равно, что ты приходишь к сапожнику с оторванной подошвой, а он говорит, что она у тебя просто износилась, стёрлась от долгого ношения. Да…к сожалению в нашей жизни очень редко встречаются профессионалы, специалисты. Ведь экспертом тоже нужно родиться.
Конечно же, я не послушал невежу эксперта, ведь у меня уже родилась версия. Я просто мысленно сложил струну пополам. Вера, предлагаю сделать то же самое с твоим воображаемым отрезком. Сделала? Что ты заметила?
- То, что выделенные фломастером отрезки сходятся вместе, как два братика. - шепчет зажмурившаяся девочка.
- Точно, молодец! А как у тебя сложился отрезок? Ровно пополам?
- Ну да…
- А теперь представь, что это металлическая струна, и ты её медленно сгибаешь, соединяя выделенные красным хвосты. Представила?
- Да…
- Что получилось сверху?
- Маленький кружок…петелька!
- Точно! Моя внучка! - Обрадовано восклицает дед. - Вот и я так же мысленно сложил эту струну. Сверху получилась петля, а повреждённые концы сошлись вместе. Это натолкнуло меня на мысль, что струна эта заправлялась в какое-то устройство, являлась частью какого-то механизма.
На первом же совещании, я постарался донести свои соображения до группы, но снова столкнулся с непониманием. Иван недоверчиво пожимал плечами, а Рымин и вовсе отмахивался от моей гипотезы, как от мухи.
«Какой к чёрту механизм…- язвил он - ты говоришь размыто ни о чём…- укорял он, - если ты уверен, что это механизм, значит должен знать его конструкцию…- смеялся он. - Дай подробное описание этой конструкции и изложи его на бумаге» - настаивал он.
«Да… я уверен, что это механизм, потому что человек, даже самый здоровый жилистый и крепкий человек не сможет отрезать голову таким способом, если только не потратит на это час. Как мы понимаем, что делал он это в считанные минуты. - отвечал я. - На счёт описания этого устройства, то я не инженер, чтобы это делать. Это просто моё предположение! - кричал я распаляясь. - Вообще-то это работа технического эксперта, который должен воспроизвести этот механизм, опираясь на отмеченные мной повреждения струн. Но этот наш эксперт даже не принимает эти детали во внимание!».
«Раз не принимает, значит эти детали несущественные…! - парировал Рымин. - Вместо того, чтобы ловить преступника, мы занимаемся ерундой, отвлекаясь на бредовые версии…» - язвительно добавил он.
Этим и закончилось наше бесполезное совещание, но к моему счастью, этим же вечером произошло очередное убийство.
Прости, внучка, но я привык называть вещи своими именами. Для меня счастье заключалось не в том, что погиб ещё один человек, а в том, что мы сможем получить ещё больше улик, что возможно, я смогу подтвердить свою гипотезу. И да - удача была на моей стороне.
В этот раз убийца обронил свой адский инструмент неподалёку от места преступления. Возможно его, кто-то спугнул, или он не мог передвигаться по городу в руках с этой штуковиной. Как бы не дико это звучало, но это убийство было совершено в центре города, почти посреди бела дня, в месте огромного скопления людей.
В этот раз жертвой оказалась женщина - хозяйка одного из ночных клубов. Клуб располагался в пристройке жилого дома и считался одним из самых злачных заведений города. С восьми часов вечера оттуда начинали раздаваться раскаты музыки, да такие, что стёкла близстоящих домов начинали вибрировать. Веселье продолжалось до четырёх часов утра (тогда клуб закрывался), соответственно соседи, по несчастью жившие рядом, редко высыпались. Женщина была очень властная, имела кавказские корни, и была довольно известной дамой в городе. Она отличалась большим высокомерием, и наплевательством на чужие взгляды и мнения.
Это убийство явилось настоящим прорывом в первую очередь потому, что в этот раз жертва была известной одиозной личностью, смерти которой могли желать многие. Каждый день эта женщина, назовём её Тамарой, приезжала к открытию клуба и была там не более получаса. Обычно она распекала управляющего, официантов и прочий персонал за плохую работу (похвалы от неё никто не слышал), убеждалась, что всё в порядке, молодые отморозки собрались и готовы к празднику, колонки и огромные сабвуферы в порядке и выдают разрывающие перепонки звуки, а затем тут же уезжала. Обычно она ставила машину во внутреннем огороженном забором дворе, там, где стояли принадлежащие клубу мусорные баки.
В тот вечер управляющий заметил, что Тамара не появилась во время, что было само по себе необычно. Зато сотрудники, которые выходили курить в этот внутренний двор, увидели её машину. Что-то необычное привлекло одного из них. Затонированное стекло огромного джипа было чуть приоткрыто и на водительском сидении, как будто кто-то находился. Подойдя поближе и заглянув в приоткрытую створку, несчастный сотрудник замер как вкопанный. На сидении было тело Тамары - без головы.
Прибыв на место, мы занялись уже привычной работой. Эксперт стал обследовать тело, Ваня опрашивал управляющего и посетителей, а я обследовал периметр стоянки.  Вся машина была изнутри залита кровью так, будто туда выплеснули два больших ведра красных чернил, но вокруг неё не было ни пятнышка. Это означало, что убийство произошло внутри салона. Что было странным, кроме того, разумеется, что в центре города оторвали голову очередной жертве, так это то, что эксперт не обнаружил головы в салоне. Не видно было её и поблизости. Сначала мы было подумали, что преступник зачем то утащил голову с собой, но потом я заглянул в мусорный контейнер. Она лежала там, в открытой коробке из под вина.
***
Старик делает паузу, во время которой в звенящей тишине снова стучит мундштуком по жести портсигара, снова чиркает спичкой, и долго опаливает кончик папиросы, который шипит подобно испуганной змее, снова вглядывается в лицо внучки с хитрым прищуром. Даже если она взмолится, даже если убежит в другую комнату, он продолжит рассказывать. Ему нужно прожить эту историю до конца, прожить снова, точнее сказать по-новому. Но теперь в глазах внучки он видит не только испуг, в них появляется заинтересованность. Вновь появившийся румянец на щеках говорит о том, что девочку возбуждает эта история. Они вместе зашли уже слишком далеко, чтобы останавливаться.
- Она походила на куклу в упаковке, точнее на часть куклы. Белая как мел, но чертовски красивая со свежим макияжем, и чуть приоткрытыми украшенными тенями глазами с наклеенными ресницами. Казалось, что если взять эту голову и наклонить, глаза закроются, а если придать ей вертикальное положение, широко распахнутся.
Это была не единственная моя находка. Я продолжал отчаянно рыться в этой мусорке, будто кладоискатель, который точно знает, где спрятано сокровище. И я его нашёл. Оно лежало на самом дне. Небольшое устройство, механизм чем-то похожий на…- Дед делает секундную паузу, но очень быстро находит необходимую ассоциацию.
- Помнишь, внучка, я ремонтировал машину в гараже, а ты напросилась смотреть, и торчала там целый день…ещё мазутом вся перемазалась. Тогда я вытаскивал из машины тяжёлый двигатель. У меня было приспособление, которое называют лебёдкой. Это приспособление помогает поднимать очень тяжёлые вещи, применяя при этом минимальные усилия. Я просто давил на рычажок, а пропущенная через него и через балку верёвка тянула двигатель с такой силой, которой бы позавидовали десять медведей. Эта найденная мной штука, была немного меньше,  но принцип действия был схожий. Я мгновенно сообразил, как действует эта дьявольская конструкция. Убийца заправлял струну в механизм, её концы пропускались через зубчатые шестерни, а оставшаяся часть представляла из себя петлю, точно такую, как ты нарисовала у себя в голове. Убийца набрасывал  петлю на шею жертвы, и потом ему нужно было лишь несколько раз надавить на маленький рычажок, который приводил в движение шестерни. Они же в свою очередь натягивали струну,  петля в одну секунду уменьшилась в размере и отрезала голову так же легко, как ты отрезаешь пластик масла от целого куска.
При этих словах, плечи девочки вздрогнули, и она в сотый раз зажмурилась, будто пропускала страшный кадр фильма, который, по каким-то причинам вынуждена была смотреть.
- Это был мой очередной триумф. Озвученная мной утром и поднятая на смех, версия получила подтверждение уже через несколько часов. Нужно было только видеть лицо этого негодяя Рымина, на котором тихая ненависть пряталась под заискивающей улыбкой. Теперь в нашем распоряжении было уже несколько кусочков пазла, благодаря которым мы могли собрать какую-то часть картины. Мы имели три убийства совершённые одинаковым способом. Варварский метод ясно указывал на то, что действует один и тот же человек. Все остальные детали, как то, личности жертв, места преступления, пока не укладывались в одну стройную картину. Нужно было найти что-то общее между этими жертвами, увидеть формулу, по которой работает убийца, понять ту картину, который он хочет нам предложить.
- Дедушка, неужели все убийцы действуют по какой-то формуле? Я думала они просто злые, одержимые, глупые, как дикие звери, которые нападают на жертв, потому что им просто хочется есть.
- Убийцы бывают разные, но мы имели дело с серийным. Это особая категория. Да, по большому счёту это звери, хищники, которых просто возбуждает запах жертвы. Но они несколько отличаются от тех убийц, которые совершили преступление в состоянии ярости, или из чувства мести и тут же были схвачены. Эти могут скрываться и плодить  своих жертв много лет. Обычно они изощрённые в своём деле и далеко не глупые люди. Помнишь,  я говорил, что любым профессионалом, или творческим человеком движет чувство собственной значимости? Так вот, кроме того, что эти люди прирождённые звери, иногда они обладают творческими задатками. Вершить преступления для них это всё равно, что рисовать картину , сочинять музыку, или писать книгу. Кроме того, что они удовлетворяют свои низменные первобытные инстинкты, эти люди ещё как бы играют с полицейскими в кошки-мышки. И в этой игре они мнят себя далеко, не испуганными мышами. Они чувствуют себя кошками, которые наперёд знают, куда побежит глупая мышь, радостно наблюдают за ней, готовые в любой момент придавить её когтистой лапой. Они используют свой почерк, оставляют на месте преступления следы, указывающие именно на них. Эти следы не обязательно материальные объекты. Чаще всего они задают криминалистам загадки. Бывает, убивают людей одного сословия, пола; бывает, убивают мужчин в синих шапочках, солнцезащитных очках, или женщин в тёмных чулках. Они словно задают немой вопрос сыщикам и всему испуганному городу. «Ответьте, почему я это делаю?»
Очень часто, они являются криминальными гениями, способными водить правосудие за нос много лет. В какой-то момент ими начинает двигать не звериная похоть, а чувство неуязвимости, превосходства над другими, чувство исключительности. Обычно это их и губит. Их ловят, как правило, поздно, когда они оставляют вокруг сотни километров выжженной земли, горы трупов; ловят тогда, когда, казалось бы, уже нельзя не поймать. Иногда опьяневшая от крови кошка сама выходит на стаю мышей.
И когда их ловят, они испытывают второй звёздный час. Они кичатся своими преступлениями, и тем, как ловко и искусно уходили от правосудия. Они дают интервью журналистам, про них снимают фильмы и пишут книги. Таким образом, даже в конце жизни, или на пороге тяжёлой каторги, они всё таки возносятся на пьедестал славы, на тот пьедестал, о котором мечтает большая половина человечества; на который попадают только избранные.
- Какой дурак может хотеть такой славы? - В очередной раз воспламеняется Вера.
- Милая внученька, наше время красноречиво показывает, что дурной славы не бывает. Есть просто «слава» без знаков минус и плюс, и этой славой мечтают обладать все.
***
Вернёмся же к нашему хищнику. Совершив очередное убийство, он подкинул нам ещё один кусочек пазла, и теперь уже от нас зависело, сможем ли мы воспользоваться его подсказкой. Мы просиживали на работе сутками, ища хоть какую-то связь между преступлениями. Что касается, жертв, то между ними не было никаких точек соприкосновения, ни по полу, ни по возрасту, ни по социальному статусу, ни по роду занятий. В жизни они тоже не пересекались.
Первая жертва - молодой парень, без определённого места работы. Он хоть и вёл аморальный образ жизни и даже употреблял наркотики, но преступлений не совершал и по базам полиции не проходил. Да буянил да кричал, да громко слушал музыку, не давая соседям спать, да бил морды своим дружкам…но за это же не отрывают головы. Особых врагов у парня не было, он  не состоял в преступных группировках и не занимался бизнесом, поэтому крупных неприятелей нажить просто не мог.
Вторая жертва - мужчина тридцати лет. Этот был женат, но детей пара не имела. Работал на стройке прорабом, получая неплохие деньги. Соседями и друзьями характеризовался, как вполне адекватный, местами спокойный, местами весёлый человек. Говорю «местами» потому что не всё было гладко. Иногда мужика заносило, иногда начинал пить запоем, жить с любовницей. Мы проверили любовницу, её друзей, но там было всё чисто. Не было таких, которые могли оторвать человеку голову. Ну это опять же на первый взгляд. Около года назад парень приобрёл мотоцикл, и тогда для него началась новая веха в жизни. Появились новые друзья, которые разодевшись в кожаные доспехи, ночи напролёт, гоняли на своих байках из одного конца города в другой, вызывая проклятия людей, дома которых стояли рядом с дорогой. Мы допросили всех его друзей мотоциклистов, но эти ночные хулиганы, прячущиеся под устрашающими косухами и рогатыми шлемами, отращивающие мышцы и бороды, пугающие окружающих ревом двигателей, на деле оказались безобиднее телят. Словом и в этой личности   не наблюдалось явных мотивов, из-за которых её можно было покарать таким варварским способом.
Такие мотивы могли быть только по отношению к третей жертве, владелице клуба, про которую я уже рассказал. Она могла нажить врагов, как в сфере бизнеса, так и в кругу близких и дальних знакомых, где было много людей с криминальным прошлым. Но опять же, если эту властную даму убил, кто-то из заклятых друзей, где найти связь между её смертью и смертями безработного парня и байкера?
И, всё-таки, было между этими жертвами то, что их объединяло.
Старик хитро подмигивает Вере, демонстрируя свою хищную улыбку.
- А ты не догадалась, внучка? Сейчас, описывая эти личности, я указал на эту объёдиняющую их деталь.
Вера закрывает глаза. Под прозрачным пергаментом век шевелятся глазные яблоки, указывая на то, что девочка отчаянно думает. Там за кулисами век проплывают обрывки сказанных дедом фраз, бледнеют лица жертв, со скрученной петелькой струны багровой росой капает кровь. Глаза распахиваются внезапно, и чёрные зрачки начинают стремительно расширяться.
- Нашла! - Радостно вскрикивает девочка, но тут же прикрывает рот ладошкой. - Нашла! - повторяет она уже шёпотом.
- Ну? - обрадованный дед берёт девочку за предплечье.
- Соседи! Во всех трёх случаях, ты говорил про соседей!
- Та-ак!
Девочка вертит кистью руки, будто раскручивая центрифугу в своей голове.
- М-м-м…соседи…они жаловались на всех троих. Жаловались, потому что они шумели. Первый громко слушал музыку, второй будил всех, гоняя на мотоцикле, а эта…Тамара содержала ночной клуб, в котором до утра гремела музыка…
- Молодец! - Дед крепко сжимает плечики внучки. - Моя внучка! Моя! - Его улыбка становится широкой, обнажающей все , не погодам здоровые зубы. - Точно такая же мысль и пришла ко мне тогда. Я хотел её немного развить подкрепить какими-то фактами, чтобы снова не ударить в грязь лицом перед Рыминым но тут…
- Но тут случилась ещё одна удача! - заканчивает за деда сообразительная внучка. При этом она чуть прищуривается и кривит половину рта, показывая, что это был сарказм и такая формулировка ей вовсе не по душе.
- Да…произошло очередное убийство - кивает старик. - И при первом же беглом осмотре места происшествия я утвердился в своей версии. В этот раз преступник обнаглел настолько, что убил свою жертву прямо в полдень, практически на глазах у своей жены. Жертвой оказался мужчина средних лет, снова без постоянного места работы, снова не в меру любящий выпить. Но у этого мужичка было ещё одного хобби. Был ли он трезв, пьян или с похмелья, стояла ли на улице жара, лил ли дождь, почти в любое время, кроме того, когда на землю ложился снег, мужичок косил траву. У них с женой был частный дом, и места в периметре участка было очень мало, так, что и траве было негде расти, но его хватало за забором. Мужик выкосил всю траву вокруг забора и вдоль дороги. Он не давал никаких шансов бедной муравке подняться хотя бы на сантиметр, так как косил почти каждый день. Местность вокруг его дома была практически перепахана, но мужик исправно заводил свою косилку и перепахивал голую землю, поднимая вверх столбы пыли. Но самым страшным была не пыль и не поведение этого чудоковатого вечно пьяного мужичка. Страшнее всего был рёв его бензинового агрегата, от которого разламывались не только головы, но даже болели зубы у всей округи. Разговаривать с мужиком было напрасно, травить правоохранительные органы и штрафовать тоже. Штрафов он не боялся, потому что никогда их не платил, а своё хобби оставлять ни за что не соглашался, посылая соседей на три буквы. Мужик раньше был трактористом и ревущий испускающий бензиновое зловоние агрегат, создавал у него иллюзию, что он до сих пор занимается полезным делом. Словом, когда внезапно средь бела дня этот агрегат затих, жена, которая смотрела телевизор, выкрутив громкость до максимума, насторожилась. Ну да, временами муж глушил двигатель, для того чтобы залить бензина. Леску он не менял месяцами, так как и косить то было нечего. Но бензин он обычно заливал с утра. Словом жена насторожилась и подошла к окну буквально спустя минуту или две с момента, как агрегат замолчал. Её муж лежал под окном на перепаханной им целине без головы, а вокруг его тела словно плавники огромного чёрного ската разрасталось тёмное пятно. Голова лежала тут же, в ногах, которые ещё чуть подрагивали в последней агонии.
Видела ли женщина убийцу? А кто ж её знает? Если даже и видела чего, то вид обезглавленного мужа перечеркнул собой все её воспоминания. Тем не менее убийца скрылся быстро, потому, что когда женщина истошно орала в окно, собравшиеся вокруг зеваки и выглядывающие из окон соседи ничего подозрительного вокруг не заметили. Словно злой дух, спустившись на крыльях, покарал этого доставшего всех мужичка, и, вспорхнув, улетел на небеса. Но мы, люди убеждённые в том, что нечистая сила может поселиться в тело любого человека, сделали более приземлённые выводы. Убийца несомненно пользовался автотранспортом. Только этим объяснялись его мгновенные исчезновения с мест происшествия. 
***
Теперь я обладал полным арсеналом доказательств, подтверждающим мою версию. Беспокойный забулдыга, гонщик, хозяйка клуба, мужчина с газонокосилкой, все эти люди являлись источником шума, который вызывал беспокойство у соседей.
- Дед, но ты же говорил, что все эти несчастные люди жили в разных местах?
- И снова в точку, - рука старика сжимается в кулак, демонстрируя неимоверно длинный большой палец. - Конечно же, у человека не может быть несколько соседей в разных частях города. И-и это всё-ё говорит о то-ом, что-о… - на сей раз уже указательный палец целится прямо в лоб девочке.
-Это говорит о  том, что преступник не был их соседом.
- Та-ак хорошо-о! А если мы убираем из уравнения соседей, что остаётся?
- Шум! Остаётся неприятный шум! - радостно поёт девочка, будто сейчас находится на экзамене у строгого учителя, которого неожиданно восхищает своим знанием предмета.
- Бинго! - большой и указательный пальцы соединяются, издавая звонкий щелчок. - Убийцу интересовали не эти люди, его раздражал тот шум, источником которого они явились.
Вот с этой версией, которую я отшлифовывал до блеска всю ночь, я и направился по начальству, но было уже поздно. Я опоздал, потому что в кресле начальника сидел другой человек. Этот человек…
 Дед замолкает, откидывает голову на спинку кресла. На его лице появляется мечтательное выражение, будто он смотрит в чёрное звёздное небо. - Этим человеком оказалась женщина…женщина, увидев которую я чуть не обезножил. Черноволосая красавица с огромными похожими на гигантские жемчужины глазами. Кстати, твои глаза временами напоминают мне её взгляд. Такой же прожигающий, заставляющий сердце колотиться  с бешенной скоростью.
Подростки и дети (вроде тебя) уверены, что первая любовь существует. Они начитались о ней в книжках. Насмотрелись в фильмах, наслушались родительских рассказов. Позднее, в возрасте от двадцати и до тридцати, вера в такую любовь постепенно убывает, пока не сходит на нет. И счастье тому, кто хоть на одно мгновение ощутил этот импульс, толчок, зов крови, который уже ни чем не истребишь из памяти, который останется с тобой до конца твоих дней. Тогда зайдя в кабинет я впал именно в такое состояние.
- А я не верю, ни в первую любовь, ни во вторую, ни в третью. Я верю, что любовь должна быть единственной между мужем и женой.  Эта женщина…она была нашей бабушкой? - сейчас в пылающих глазах Веры нет вопроса, в них есть только укор.
- Нет…вашу бабушку я встретил гораздо позднее - вздыхает дед. - Понимаешь…это состояние можно испытать один раз в жизни, и это совсем не значит, что ты будешь именно с этим человеком. Чуть позже ты поймешь…впрочем. Впрочем зря я полез в эти дебри, хотя-я… это тоже важная часть истории, без которой ты не сможешь правильно её воспринять.
В общем…не буду юлить и ходить вокруг да около. Я влюбился в эту восседающую на кресле незнакомку с первого взгляда. - По трудно ходящему кадыку деда и осипшему голосу видно, как трудно даются ему эти слова. - Это был новый начальник, группы, присланный из самой Москвы.
Четыре кровавых убийства, совершённые в какие-то две недели, создали жуткий резонанс. Город окутал ледяной туман паники. Люди не понимали, что происходит, так как официальных версий преступления никто не озвучивал. Главное следственное управление, недовольное действиями местечковых органов, тут же провело кадровые перестановки. Рымин был снят с руководства операцией и теперь просто входил в нашу группу, как рядовой опер. Его место занял по настоящему активный, жадный до работы, умнейший человек, который в свои тридцать лет имел на погонах звёзды майора.
 С первого взгляда, Виктория (так её звали) могла показаться изнеженной столичной девочкой, обязанной своими заслугами влиятельному отцу, или любовнику. Но это было не так. Кроме своей ослепительной внешности, Виктория обладала настоящим профессиональным чутьём. По первому образованию она была психологом, эта профессия была тогда не такой популярной. Знаешь, кто такие психологи?
-  Да…обычно это дяденьки, к которым на приём приходят семейные пары, которые поссорились. Они дают какие-то установки, и мирят этих людей. Я знаю, что мама с папой тоже иногда посещают психолога, иногда мама ходит к нему одна. Иногда мы смотрим передачи про них по телевизору…
- Ну да…сейчас психологи известны в этой роли, либо в качестве авторов каких-нибудь популярных брошюр, про то, как обрести яркую индивидуальность и семейное счастье. Раньше их было не так много, но так же, как и сейчас, наверное, среди них было много дилетантов. Ведь психологом…
- Нужно родиться…- подхватывает девочка.
- Правильно! Так вот - длинный палец направляется вертикально в потолок. - Виктория родилась психологом . Уже через пару дней нашей совместной работы я понял, насколько недооценивал эту профессию. Да недооценивал, потому, что не встречал настоящих профессионалов этого дела. Понимаешь: консультации, примирение сорящихся супругов, больше популярное ответвление этой науки. Настоящий психолог может очень глубоко проникать в мозг человека.
У каждого из нас есть дефекты, индивидуальные особенности в голове и тонкий психолог очень чётко их вычисляет. Но высший пилотаж этой науки - это умение составить психологический портрет человека, которого ты даже не знаешь и ни разу не видел. Такие виртуозы этой профессии могут создать портрет человека, отталкиваясь от совершённых им поступков.
- А что такое психологический портрет?
- Это…как бы тебе…-пальцы деда врезаются в серебристую, густую шевелюру. - Ага…я могу составить твой портрет, чтобы тебе было понятней. Хочешь?
- Хочу! - глаза внучки алчно горят, будто видят облитое глазурью эскимо на палочке.
- Итак, что мы имеем. - тон деда становится более официальным. - Девочка десяти лет,  не по годам умная, обладающая логическим мышлением, любознательная, амбициозная (значит высоко ценящая свою личность). Девочка импульсивная, дерзкая, привыкла добиваться своего. У этой девочки большое будущее, и она может свернуть на своём пути горы. - Дед разводит руками, давая понять, что закончил. По горящему лицу и сверкающим глазам Веры заметно, что ей портрет понравился.
- Это похоже на характеристику, которую дают в школе…
- Да…психологический портрет указывает на выдающиеся черты человека, говорит о том, на что он способен. Но одно дело, составить такой портрет, имея этого человека, видя его перед собой, хорошо зная его повадки и привычки, и совсем другое, работать вслепую, отталкиваясь от его поступков, по этим поступкам вычислять мотивы, а уж потом рисовать этот портрет. Виктория это умела. Уже на второй день работы, досконально изучив материалы и ознакомившись с нашими версиями, она осуществила настоящий прорыв в расследовании. Она заметила то, что лежало на самой поверхности, и до чего никто из нас не мог додуматься.
***
«На счёт того, что преступник охотится на являющихся источником шума людей, я с вами полностью согласна. Это очень верный вывод, Дмитрий Фёдорович. (По началу, она звала меня по имени отчеству). Историю со струнами вы тоже хорошо разобрали, ещё до того, как орудие убийства было обнаружено.  Это очень похвально!»
Мои уши горели пламенем, меня всего распирало изнутри. Новый начальник выделял меня из всех, он не упустил мои заслуги и даже похвалил, чего никогда нельзя было дождаться от Рымина.  В этот момент я чувствовал такую гордость и блаженство, какую не испытал бы если бы даже генерал награждал меня орденом. Я уже ощущал, как за  спиной распускаются крылья, и тело готово было вот-вот воспарить над стулом,  но Виктория продолжила, и я тут же шмякнулся назад на бренную землю.
«Всё это похвально, но почему же вы не пошли дальше, не подытожили результат своей работы?»
«К-как?» - спросил я враз осипшим голосом.
«Все эти полученные гипотезы должны вести к какому-то выводу, наталкивать на определённые мысли. Ни одна работа не стоит и выеденного яйца, если она не имеет цели. В нашем случае первая цель - это правильно сделанный вывод. - Она распекала меня будто школьника, но даже эту трёпку я принимал с благоговением, ведь в кабинете было пять человек, а по факту общались между собой только двое. - Так какой вывод можно сделать из того, что он охотится именно на людей издающих шум?
Две жертвы были случайными, они просто попались ему под руку. Паренёк с орущим магнитофоном на лавочке, мужчина с газонокосилкой. Тогда он действовал импульсивно, как ястреб, который видит несущегося по полю зайца. Мысль работает мгновенно, в моменте. Жертва с соответствующим атрибутом и вокруг никого. Ястреб пикирует, разрывает зайца в клочья и взмывает в небеса.
Другие две жертвы: мотоциклист и хозяйка клуба, это уже охота. Тигр сидит в кустах, наблюдает за пасущимися буйволами, находит самого жирного, а дальше вопрос времени. На дороге и возле клуба преступник действовал из засады и предварительно готовился. Итак, кого мы имеем? Человека импульсивного и в то же время расчётливого, осторожного и аккуратного, но рискового, разумеется, неглупого - глупый бы быстро попался.
Кто он? Маньяк? Несомненно. Но действия этого маньяка не имеют сексуального подтекста. Здесь два варианта: либо жертва действует на него как раздражитель, либо, мы имеем дело с каким-то фетишем, одержимостью. Что можно сказать точно, так это то, что объектами его охоты являются люди, так или иначе являющиеся причиной громких неприятных звуков. Если сказать ещё короче - предметом раздражения для него являются сами эти звуки - громкие звуки, неприятные звуки. Хаотичность выбора жертв и способов ведения охоты, говорит о том, что человек по ту сторону делает вызов. Это вызов не нам, а всему этому городу. Это кричащий кровавый манифест.»
«И о чём же говорит этот манифест?», - спросил, улучивший момент, чтобы подать голос Рымин.
«НЕ ШУМИ!» - по её грозному тону и вспыхнувшим глазам, можно было подумать, что обращение  адресовано Рымину. Скорее всего, он так и понял, и, побледнев, вжался в спинку стула.
«НЕ ШУМИ!» - Вот так бы я воспроизвела заголовок этого манифеста.
Этот человек не любит шума, громких раздражающих звуков и этими убийствами хочет запугать людей, на своём зверином языке объяснить им, что шуметь не следует.  Новые жертвы появятся очень скоро. Возможно сейчас, пока мы сидим в этом кабинете,  слетает с плеч голова какого-нибудь любителя послушать музыку, или погонять на мотоцикле. Наша первая задача, свести количество жертв к минимуму и вторая, поймать зверя в ближайшее время.» 
«И как же мы можем свести…» - Рымин, который, по-видимому, ещё не вышел из роли начальника снова попытался ворваться, но Виктория его оборвала.
«Информация о сделанных нами выводах должна немедленно стать достоянием общественности. Уже сегодня в городских новостях объявят, что убийца охотится за теми, кто шумит в общественных местах. Более подробный релиз я подготовлю.».
«И вы думаете что…» - предпринимающий очередную попытку штурма Рымин снова был перебит, будто его и не слышали.
« Учитывая масштаб этого города, информация дойдёт до самого последнего жителя уже к вечеру. Разумеется, не все воспримут её в серьёз, но наше дело предупредить. Это всё , что мы можем сделать в этом плане, а нашей главной задачей остаётся поимка зверя.».
***
Весть о том, что целью потрошителя являются шумные люди, этим же вечером была вброшена в народ, и мгновенно пропитала массы, словно вода губку. Но, к сожалению, Рымин оказался прав, и  ненавязчивое предупреждение, о том, что надо бы вести себя потише,  не сработало. Кто-то не отнёсся к нему серьёзно, кто-то посчитал это маразмом, а иные и вовсе подняли на смех. Думаю, что если бы мы имели возможность измерять общий уровень шума в городе до и после сделанного заявления - после него шума только добавилось. Такая уж у людей натура.
Им говорят «опасно», они отвечают «не верю»;
им говорят «осторожней», в ответ они кричат «Врешь»;
им говорят «не ходи, там тонкий лёд, провалишься», а они в ответ «Всё время здесь ходил и ни разу не провалился. Пойду и сейчас».
 Да…сложно донести до человека всю остроту и опасность ситуации, если он ещё не проваливался под лёд, не попадал спьяну в смертельную аварию, если ему не отрезали голову струной. Но вся шутка в том, что после этого уже и объяснять нечего, да и некому. Чтобы люди прозрели, нужны были ещё убийства, и они не заставили себя ждать. В течение последующих двух недель, произошли ещё пять убийств, интервал между которыми составил менее двух дней.
Паренёк, оторвавшийся от горланящей ночной компании, чтобы пойти отлить в кустах;
Таксист, в машине без глушителя, обожающий одним нажатием на педаль газа вызывать дребезжание стёкол окрестных домов и проклятия жильцов;
Ещё один автомобилист,  любящий, выкрутив до максимума громкость магнитофона, спать в своей девятке с распахнутыми окнами.
Все эти люди простились с жизнью, и теперь причина для всех остальных была более чем очевидной.  Схема была одной и той же. Обезглавленный труп; отрезанная, словно снятая с шарнира голова, лежит рядом. Никто ни разу не увидел даже тени убийцы, словно он был бесплотным духом.
Два случая были просто вопиющими и выбивались из общего ряда. Огромный цепной пёс, сотрясавший окрестности своим лаем, однажды замолчал навсегда. Сосед сквозь прутья решётки разглядел валяющееся рядом с будкой тело и мохнатую голову неподалёку. Но это была не последняя находка. Обезглавленного хозяина пса обнаружили на ступенях крыльца.
Но самым нашумевшим и вызвавшим огромный резонанс в городе, было убийство местной знаменитости, певца панк рокера Григория Скрябина, известного под псевдонимом Скребок. Этот Скребок был легендой тогдашних недорослей.
Дед вздыхает, делает паузу, чтобы прикурить очередную папиросу, и, видимо в очередной раз свернуть с прямолинейного повествования на тропинку лирического отступления.
-Знаешь, я всегда считал, что у меня хороший вкус в музыке. Не было такого дня, чтобы мои наушники молчали, чтобы из них не изливалась приятная для ушей мелодия. В основном, конечно, я люблю слушать классику, но не чураюсь и других стилей. Даже сейчас мне нравятся некоторые современные исполнители и композиции. В молодости я вообще был всеяден и мог слушать всё от рока, до увертюр. Было только одно условие - музыка должна была быть качественной, музыкант талантливым. Ведь музыкантом нужно родиться. Скребка и им подобных я никогда музыкантами не считал. То, что они исполняли в клубах и на вечеринках, на слух походило на кухонную свару, где жена бьёт посуду и материт мужа визгливым голосом. Словом, не было ни музыки, ни текста. Мат и бряканье железа. Понос словесный наложенный на понос звуковой.
- Сейчас очень много такой музыки, - Вера деловито качает головкой, принимая вид искушённого знатока. - Иногда мне кажется, что люди на сцене придумывают свои песни прямо там, на ходу.
- Да…да…мы друг друга понимаем. Не сомневаюсь, что ты обладаешь превосходным вкусом, ведь ты же моя внучка… Но вернёмся к Скребку. Убийца напал на него в кафе, где он пил со своими друзьями. Скребок вышел в туалет и оттуда уже не вернулся. Его обезглавленный труп нашли там, на залитом кровью кафеле. Как всегда никто ничего не видел. Из всех опрошенных людей, включая убитых горем друзей Скребка, ни один не заметил подозрительного незнакомца. Все сидели в кафе парочками, либо компаниями, но одинокого человека не видел никто,  включая администратора, официантов и бармена. Оставалась одна версия, которая тут же нашла подтверждение. Потрошитель проник в кафе со служебного входа и дожидался Скребка в одной из кабинок туалета. Сделав своё дело, потрошитель покинул кафе тем же путём, которым туда вошёл.
Самое примечательное во всех расправах это то, что они были очень кровавыми. Места происшествий в радиусе трёх метров были залиты и забрызганы кровью. Но убийца покидал их не оставляя кровавого следа. Это всё равно, что выйти сухим из воды. Как он это делал, являлось для нас ещё одной загадкой.
***
Очередная кровавая волна, прокатившаяся по городу, в этот раз оказала воздействие на его жителей.  Как по взмаху волшебной палочки всё стихло. Теперь даже случайно оказавшийся в городе странник смог бы заметить неестественную тишину. Самые громкие звуки издавали теперь только автомобили, среди которых не было ни одного с неисправным глушителем. Исчезли мотоциклы, на улицах не стало зазывал с громкоговорителями, пропали уличные певцы, не стало любителей распространять музыку из окон машин и из переносных колонок, любителей запускать ночами хлопающие фейерверки. С улиц исчезли рабочие с перфораторами и отбойными молотками. Ночные клубы закрылись. Но всё это было временно. Все любители пошуметь будто бы ушли в подполье, до того времени пока не изловят зверя. Они ждали того дня когда это случится, чтобы вернуться к нормальной жизни.
-  Его что, так и не поймали? - Вера удивлённо округляет глаза. - Ведь город до сих пор погружён в тишину…
- Давай не будем забегать вперёд! Что касается маньяка - встреча с ним ожидает нас в самом конце истории. Но про этот закон тишины я расскажу прямо сейчас, потому что с некоторых пор он перестал иметь отношение к поимке потрошителя.
«Закон тишины» был введён в силу сразу после гибели Скребка. В этот раз это была не рекомендация, а строгое распоряжение администрации,  нарушение которого  влекло наказание в виде штрафов. Большие штрафы грозили всем, кто по какой-то причине нарушает «Закон тишины». Этим законом были приняты временные ограничения на: езду на транспорте с неисправным глушителем, езду на мотоциклах, мотороллерах и мопедах, пользование газонокосилками, перфораторами, дрелями, в общем всеми инструментами, которые издают мало-мальский неприятный звук, громкое прослушивание музыки какой бы то ни было и где бы то ни было, пение, крики, в общем на всё что могло быть источником шума.
 Самое интересное, что закон этот стал работать как часики, сразу же после вступления в силу, чего не случалось наверное ещё ни с одним законом. Телефоны полиции и администрации города стали разрываться от звонков чьих то соседей, случайных прохожих, очевидцев, которые рассказывали о вопиющих фактах нарушения закона. Жаловались на всех, от откровенно нарушающих закон, до играющего на скрипке мальчика, или прибивающего плинтус соседа.  Квитанции со штрафами посыпались на жителей осенним листопадом. По городу ездили грузовики, собирающие конфискованные у злостных нарушителей мотоциклы, газонокосилки, электроплуги и отбойные молотки. Ни что так не придаёт закону такую силу, как неотвратимые и незамедлительные карательные меры. Через пару дней в городе стало тише, ещё через день - гораздо тише, а ещё через день - гораздо тише, чем за день до этого. Уровень шума снижался с какой-то геометрической прогрессией и причиной этому был не только введённый закон.
Со временем жители города будто бы вошли во вкус. Так бывает, что ты отчаянно сопротивляешься, каким-то нововведениям, чему-то новому, боишься и не хочешь каких-то перемен, но когда эти перемены наступают, ты не понимаешь, как вообще до этого жил без них. Слух - один из важнейших органов чувств, и изменения в воспринимаемых им источниках оказывает изменение на восприятие картины мира в целом.
- Вот сейчас совсем непонятно, дедушка. - плачется Вера.
- Посмотри в окно. Что ты видишь?
- Ничего особенного, дом напротив, деревья, прохожих, мальчик на качелях, собака перебегает через дорогу…- монотонно перечисляет Вера.
- Сейчас вечер, на улице сумерки. А теперь представь, что стоит день, весь двор залит солнечным светом, листья тополя блестят зелёным глянцем и играют на ветру, окна соседнего дома весело подмигивают, отражая солнечные блики. Сейчас в сумерках он видится серым, но на солнце он будет смотреться жёлтым и даже чуть позолоченным. А теперь представь, что на улице  пасмурно, идёт дождь. Листья тополя понуро висят, роняя слёзы, окна дома напротив унылы и черны и сам он станет грязно серого цвета. Небольшое изменение внешних условий, влечёт за собой изменение картины в целом. Понимаешь?
Вот так же и со слухом. Только звук, это субстанция ещё более тонкая незаметная. Но его воздействие на нас порой колоссально. Вот это самое воздействие и ощутили жители города. Точнее сказать, они ощутили отсутствие вредного воздействия, которое приносит шум. Они полюбили тишину, она им стала нравиться. Они не могли сказать, что конкретно изменилось, но то, что что-то изменилось и в лучшую сторону, они явно ощущали. Они стали видеть не сумерки а залитый солнцем двор. И это было начало, старт перемен. Появились инициативные группы, которые предлагали ужесточить закон. Эти предложения быстро находили поддержку, за ними появлялись новые и прирастали подобно снежному кому. Конечно, все изменения проходили постепенно, но уже через год мы имели то, что ты можешь наблюдать сейчас. В городе запрещено передвигаться на автомобилях,  разговаривать на улице, громко хлопать дверями, использовать любые устройства, будь то магнитофон, или даже телевизор без наушников. Все жители обязаны делать в домах усиленную шумоизоляцию, чтобы лишние звуки не выходили за периметры стен.  Есть ещё более сотни ограничений, которые я не буду перечислять, ведь история не про них.
***
Вернёмся же к нашему расследованию. С момента  первого совещания с участием Виктории, до объявления «Закона о тишине», следственная группа работала не покладая рук. Мы позабыли про сон и еду, днями и ночами просиживали на работе. Наша небольшая группа на время стала семьёй. Это была, разумеется, не самая благополучная семья, а вроде тех, где сварливая жена постоянно пилит мужа, дети норовят отбиться от рук, а присутствия в этой семье тёщи, которая может только лишь раздражать всех одним своим видом, вообще никто не выносит. В роли жены, понятное дело, была Виктория, а роль мужа была уготована мне.
Она сразу же выделила меня из всех.  Все предложения, идеи и версии мы обсуждали с ней тет-а-тет, прежде чем они доносились до всей группы. Как похвалу за хорошие мысли, так и недовольство мне приходилось принимать на себя. Недовольства было больше, внешняя обстановка к этому располагала и очень часто мы с новой начальницей ругались переходя на крик. Но милые бранятся, только тешатся.
Я не зря привёл аналогию мужа и жены. Со временем наши с Викторией отношения перешли в другую плоскость. Она была молодой свободной женщиной, я молодым одиноким мужчиной и совместная работа, конечно же, не могла стать нам помехой. 
Зарождение нашего служебного романа пришлось на самую жаркую пору, когда шла вторая волна убийств. Каждое убийство очень сильно било по нашим изношенным нервам, хлестало по щекам обидными оплеухами. Каждое убийство приближало нас к краху, сводило чувство собственной значимости к нулю. Не знаю, что конкретно толкнуло нас в объятия друг друга. Может постоянное нахождение бок о бок, может наличие общей цели, а может быть даже чувство безысходности.
Но случилось то, что случилось. Теперь мы с Викторией были вместе и ни от кого этого не скрывали. Наверное, мы поступили непрофессионально, обозлив остальных членов группы, но что с нас взять - мы были влюблены.
«Развели тут шуры муры! Её скоро с должности турнут, а она развлекается» - злобно бурчал в свою пухлую губу Рымин, он же тёща нашего семейства, а Ваня, наш единственный сынок просто замкнулся в себе и теперь, кроме как по работе, ни с кем ни о чём не разговаривал. Мне было жаль его. Было ощущение, что я предал своего друга, оставил его в одиночестве. Иногда я ловил на себе укоризненный взгляд его больших карих глаз и видел в них грусть брошенного пса, тоскующего по своему хозяину. Было в этих глазах ещё что-то. Позднее я понял, что это ревность. Ваня  был влюблён в Викторию, и, может быть, даже питал какие-то надежды на её счёт. Словом, наш союз оказался для него двойной потерей, потерей товарища и надежды…
***