Хозяйка старой лавки отрывок

Кофейные зерна исчезли в мельнице, превратившись в умопомрачительный запах. Седовласая женщина выдвинула из мельницы ящичек, и всыпала коричневый порошок в медную турку с деревянной резной ручкой, залила водой и поставила на огонь. Я смотрела как пляшут языки пламени, оживляя рисунок. Вот поскакала медная конница, выбитая на выпуклом рыжевато-коричневатом боку. Вот женщина склонилась над ребёнком, и что-то тихо ему рассказывает о травах, что лежат у её ног. Вот старик бредёт по дороге, выбивая искры из камней заострённым концом палки.

В комнате, заставленной кучей старинных вещей, стоял полумрак. Несколько керосиновых ламп освещали вход, пара тяжёлых подсвечников на столах, вот и всё, пожалуй, освещение этой странной лавки.

Я так много слышала о ней и странной хозяйке, но ни разу не решалась зайти внутрь. Вещи, купленные в этой лавке, странным образом меняли жизнь своих новых хозяев, а после, вновь возвращались в лавку, поджидая следующих покупателей.

Пару месяцев назад, Маринка, моя школьная подруга, влетела ко мне домой с сияющими глазами, и проглатывая от нетерпения слова, рассказала, что выходит замуж за лорда. Я тогда посмеялась. Откуда лорды в нашем городке. Но, как оказалось, есть. Точнее был, проездом.

Маринка в тот день купила чудесную музыкальную шкатулку с танцующей балеринкой. При открытии, звучала флейта, за ней ещё какие-то духовые, балеринка кружилась в танце, а когда вступали барабаны, то к танцовщице присоединялся юноша, и вот, уже вдвоём, они вращались в вальсе. Сегодня, я пришла вернуть шкатулку в лавку и спросить почему. Почему моя подруга погибла в свадебном кортеже, в день о котором она мечтала всю жизнь. В прекрасном платье, бледно кремового цвета, с такими же нежными розочками, как у танцовщицы на поясе.

Её безутешный муж, в тёмном фраке, как при их первой встрече, сейчас готовился к похоронам возлюбленной. А шкатулку, благодаря которой они познакомились, и с которой Маринка не расставалась, отдал мне.
В день их знакомства, Маринка, не могла насмотреться на своё приобретение, шла по улице раскрыв шкатулку и чуть не попала под колёса машины, в котором ехал лорд на какой-то жутко важный форум, на который он был приглашён в качестве важного гостя.

Всё закрутилось слишком быстро. Цветы, свидания, неземная любовь. И как итог, у встречной машины лопнуло колесо, воитель не справился с управлением, и врезался в машину новобрачных, когда они выезжали из церкви. Какая ирония. Маринка никогда не заглядывала дальше свадьбы. Всегда смеялась, что дальше уж как ни будь оно само. Главное, выйти замуж за богатого лорда, надеть колечко на палец, а если ещё и любовь случиться, то предел всех мечтаний.

Хозяйка убавила огонь, не давая кофе сбежать. Интересно, сколько лет этой женщине, с серебряными кольцами на всех пальцах. От кофейного запаха кружилась голова и немного путались мысли. Эта женщина, с волосами цвета луны, серыми, глубокими глазами и чу;дной, молодой кожей, с нежным румянцем на щеках. Тонкие длинные пальцы в кольцах, запястья скрыты под кружевными манжетами. Она сама как кофейное зёрнышко. Гладкая, смуглая, нездешняя.

Шапкой приподнялась пена, хозяйка мгновенно сняла турку с огня и поставила на доску. Опустила ложку, вынула. Пена осела. Хозяйка поставила на стол белую чашку из тонкого фарфора, в медной подставке с ручкой. Опрокинула над чашкой дымящуюся турку, и черный, действительно черный, как безлунная ночь, кофе оказался в белой чашке. Я смотрела, как напиток наполняет чашку, и казалось, что смотрю в бездну, что перетекает беспросветной тьмой из одной ёмкости в другую.

Хозяйка села на против меня, глядя своими серыми, мерцающими в свете огня, глазами.
— Пей, — низкий, с лёгкой хрипотцой, грудной голос, не дающий шансов на возражение.
Я взяла чашку в руки, глотнула, обожгла губы. Горький кофе — это не то что горький шоколад или горький перец. Это другое. Вкус — который только в первую секунду можно спутать с горечью. Под её внимательным взглядом, я сделала ещё глоток, и ещё. Пока в чашке не остался лишь чёрный след от напитка.

Ничего подобного, никогда, со мной в жизни не происходило. Я забыла себя, буквально. Словно меня никогда не было и в тоже время, я была всегда и везде. Словно тьма, которую я только что выпила поглотила меня, сделав все краски ярче, сочнее. Я наблюдала все жизни, что были до меня и что будут после. Страшно не было. Когда тебя нет, уже нечего бояться.

Хозяйка сидела передо мной, накрыв мои пальцы своей ладонью. Седая, бесконечно старая, с огоньками мерцающих звёзд в глазах.
— Спасибо, — единственное, что я смогла вымолвить.
— Теперь ты знаешь, — ответила она, — а теперь, пей свой кофе пока он не остыл, — и пододвинула ко мне чашку с дымящимся напитком. На блюдечке лежали два кусочка сахара, играла музыка, так похожая на ту, из музыкальной шкатулки, что стояла на второй полке шкафа с лева от входа.