Митина любовь

 Она была похожа на киноактрису Жанну Болотову. Училась на первом курсе. Митя долго приглядывался к ней, но подойти и познакомиться не решался. Не было повода. А без повода он не мог. Такой уж был он человек. Случай представился на новогоднем вечере. Митя пригласил её на танец. Танцевали молча. Она всё время смотрела по сторонам, как будто кого-то искала. Его это обижало. Митя не считал себя красавцем, однако девушкам нравился. Пусть пока она к нему равнодушна — но это пока.

   Потом они виделись на переменах. Митя здоровался с ней, как старый знакомый, она отвечала еле заметным кивком. Несколько раз он пытался встретиться с ней после занятий, но она всегда куда-то исчезала, а вскоре пропала совсем.
 
   Митя не знал, что и думать, пока не вспомнил, что она дружила с Дымковой — единственной девушкой в его группе. Если бы не юбка и маникюр на руках, то её можно было бы принять за парня. Ребята привыкли к пацанке: при ней матерились, травили непристойные анекдоты. Дымкова не обращала внимания на это, щёлкала себе семечки, сосредоточенно думая о своём. За два года учёбы Митя ни разу не видел, чтобы она с кем-то из группы говорила по душам. Он понимал: разговор с Дымковой будет нелёгким.
 
   Митя стал думать, как расположить её к себе. И тут его осенило: самый короткий путь к Дымковой — через семечки.
На большой перемене Митя сбегал на вокзал, который был рядом с техникумом, купил два стакана самых крупных семечек и вернулся. Дымкова, привалившись к чугунному забору, скучала. Митя протянул ей пакет с семечками. Темнить не стал — Дымкова всё равно бы не поняла эзоповского языка, она была детдомовская, с ней надо было говорить прямо. После первого же вопроса Дымкова, не глядя на Митю, стряхнула шелуху с губ и спросила:
 — Втюрился, что ли?
 Митя кивнул.
 — Не обещаю, но поузнаю.
 Дальше разговор был бессмысленным. Митя понял: сеанс общения окончен.
 
   На следующий день, после занятий, она подошла к Мите и сунула ему мятый листок.
 — В деканате надыбала. С тебя причитается, — сказала она.
 
   Митя развернул бумагу и прочитал: «Документы были выданы 30 апреля. Оставила учёбу по семейным обстоятельствам. Адрес проживания бывшей студентки железнодорожного техникума Екатерины Ярушкиной: посёлок Солнечная Поляна, ул. Набережная, дом 67».
 
   Митя повеселел: появилась надежда увидеть Катю снова.
В последний майский выходной он поехал на речной вокзал. Теплоход на Солнечную Поляну отходил через полчаса. Митя купил билет и стал ждать. Народу набралось много. В основном это были дачники. «Омик», так называли теплоход в народе, вмещал около ста пассажиров. Митя с трудом нашёл место на верхней палубе.
 
   Дорога была дальней — около трёх часов. Скучать было некогда. Митя любовался красотами Волги и живописными берегами. Время пролетело быстро. Когда осталась одна остановка до Солнечной Поляны, Митю охватило сильное волнение. Это было похоже на очередь к зубному врачу: пока до тебя несколько человек, ты спокоен, а как подошла твоя очередь — появляется желание встать и уйти. Он даже хотел спуститься на нижнюю палубу в буфет, для храбрости выпить бутылку пива, но передумал: запах алкоголя может всё испортить.
Подплывая к Солнечной Поляне, он удивился раскинувшейся перед ним красоте: село утопало в белой пене цветущих садов и фиолетовой дымке сирени.
 
   Когда толпа дачников рассеялась, Митя подошёл к пожилому мужчине, укладывающему швартовый канат, и спросил:
 — Не подскажете, как найти Набережную, 67?
 — Так это тут недалече. Поднимешься на пригорок — сразу упрёшься в Набережную. Иди прямехонько до церкви Николая Чудотворца. Дом Якушкиных будет напротив. А ты кем им приходишься? — поинтересовался он.
 — Знакомым… повидаться надо.
 — А… понятно. Так, напротив церкви и будет ихний дом.
 — Спасибо, — сказал Митя и пошёл по протоптанной известняковой тропинке в гору.

   Набережная оказалась широкой. С двух сторон расположились дома старой постройки. В конце виднелась церковь. Перед ней — площадь, на которой катались на велосипедах двое мальчишек. Напротив он увидел серый кирпичный дом с зелёной крышей и добротным забором, за которым виднелись бутоны белой сирени.
 
   Митя перешёл на противоположную сторону. Подойдя поближе к дому, на почтовом ящике увидел цифру 67. Из дома едва доносилась музыка, кто-то играл на пианино. Его это поразило. Безлюдная улица, церковь, мальчишки на велосипедах и эта музыка — всё казалось из прошлого века. Митя уже потянулся к калитке, как вдруг услышал девичий голос, выводивший незнакомую ему песню. Он не был уверен, что поёт Катя. Митя по-настоящему и голоса-то её никогда не слышал. Знакомство во время танца не считалось. Он решил подождать и выбрать более благоприятный момент. Песня длилась недолго. Как это ни странно, но именно она придала Мите уверенность. Он подошёл к калитке, взялся за ручку, и вдруг за забором раздался скрежет цепи и рычание, переходящее в яростный собачий лай. Митя от неожиданности отошёл в сторону и стал ждать. Собачий лай стих. Из дома никто не выходил. Он пошёл на площадь, сел на скамейку и стал наблюдать за домом. Ждать пришлось долго.
Тишину нарушило громкое тарахтение. От пристани, поднимая пыль, мчался мотоцикл с люлькой. Прыгая на ухабах, он промчался мимо Мити, сделал крутой вираж на площади, напугав мальчишек, развернулся и резко затормозил перед Катиным домом.
 
   С мотоцикла спрыгнул здоровенный парень в тельняшке и синем берете. В люльке торчали удочки и садок. Парень свистнул, чем опять взбесил собаку. Из калитки выбежала сияющая Катя. Она была в голубом летнем платье, которое ей очень шло. Десантник притянул её к себе и крепко поцеловал в губы. Зардевшаяся Катя села в люльку, поправила рыбацкие снасти. Парень нажал на газ, и они помчались посередине улицы к Волге, разгоняя кудахчущих кур.
 
   Такого удара судьбы Митя не ожидал. Опустошённый, он поплёлся к пристани. Теплохода ещё не было. Он облокотился о перила и стал тупо смотреть на воду. Чистая Митина любовь разбилась вмиг — как стекло на тысячу осколков.
 
   Когда причалил «Омик», он пошёл на посадку. Перед сходней его окликнул старый знакомый.
 — Ну что, повидался? — спросил участливо он.
 — Повидался, — процедил Митя.
 — Теперь, значит, домой?
 Митя кивнул и поднялся на теплоход.