евгений халдей и еврейский вопрос

я не автора
в



Евний Халдей и еврейский вопрос.
 Среди работ знаменитого советского фотографа Евгения Халдея — автора  исторического снимка «Знамя победы над Рейхстагом» — есть, как ни  странно, фотографии, до недавнего времени не опубликованные на родине.

 И факты его биографии до сих пор многим неизвестны, хотя более  известного в мире советского фотографа трудно найти.

   Видел синагогу с трупами.

   Несколько лет назад на аукционе в США ушла за 200 тысяч долларов  «лейка», принадлежавшая в годы войны Евгению Халдею — та самая,  которой было снято 2 мая 1945-го «Знамя победы…».  Камеру выманили  обманом — некто, сумевший втереться в доверие к старому человеку,  напел ему, будто Музей фотографии в Лос-Анджелесе мечтает выставить  аппарат.  Скандала тогда не случилось — продали и продали, не  впервой.                Мне эту историю рассказала дочь фотографа Анна Халдей — мы обсуждали  тогда выставку, открывшуюся в 2017 году в Московском Мультимедиа Арт  Музее (Доме фотографии) к столетию легендарного фотокора.  И там же я  увидела под стеклом страницу журнала Time — снимок, на котором Халдей  запечатлел в феврале 1945 году еврейскую пару в Будапеште:  выжившие  он и она, с неспоротыми еще с пальто желтыми звездами, стоят в начале полуразрушенной улицы, которая кажется бесконечным проспектом, а на  деле длиной от силы метров 100.   «Снимок этот 50 лет никуда не шел, ни на одну выставку, — вспоминал  Халдей, — я пытался давать.  И вот 50 лет Победы, в США к юбилею  напечатали, а у нас до сих пор молчание.  Не хотят».  Это он  рассказывал в фильме, снятом в 1996 году бельгийским документалистом  Марком Анри Вайнбергом, большим поклонником его творчества.  Названная  в духе времени «Фотограф Сталина», эта картина единственная успела  запечатлеть героя живым.  Он там, среди прочего, рассказывает историю      снимка с еврейской парой.   «Вошли в Будапешт.  Было страшно, я видел  синагогу с трупами евреев, их никто не хоронил.  А тут замечаю — идут  муж и жена с желтыми звездами.  И так меня поразило:  город  освободили, а они все носят эти звезды.  Я был в кожаном пальто, они испугались, решили, что я эсесовец».  Халдей обратился к ним на идише (он сказал «на немецко-еврейском»):  «Подождите!».  Подошел и сорвал  звезду с мужчины, потом с женщины.  Они снова испугались, а Халдей им: «Alles ist gut».   Догадался, что надо сказать какой-нибудь еврейский пароль, произнес:  «Шолом Алейхем».  Они расплакались, упали фотографу  на грудь.

 Это одна из баек Халдея, которых великое множество, они продолжают и дополняют друг друга, позволяя представить себе его долгую жизнь,  полную побед и разочарований.

 «В ночную разведку идут, мурманское направление.  Бойцы в плащ-палатках отражаются в воде.  Семеро ушли в ночь, а утром вернулось четверо — трое погибли».   «Меня подвешивали в бомбардировщиках в бомболюк вместо бомбы,  привязывали, и самолет поднимался в воздух».                «Приходит девочка из журнала Time, приносит конверт с журналом и  деньги.  200 долларов за эту маленькую х…у», — рассказывает наш герой,  и тут же спохватывается: «… Фотографию.  На французский язык это, наверное, не переводимо.  200 долларов — все идет на колбасу».  Пенсия  его составляла в тот момент 30 долларов.

   Самая трепетная съемка.                Он замечает между делом:  «Все руководители прошли через мой объектив.    Самая трепетная была, конечно, съемка Сталина».  Трепетная,  разумеется, для фотографа, испытавшего именно что страх и трепет.  Речь идет о кадрах с Потсдамской конференции, где Сталин с папиросой,  Рузвельт в бабочке и Черчилль с трубкой.  Перечисляя первых лиц,  Евгений Ананьевич каждого называет по фамилии, и только Горбачева — по  имени-отчеству.  Упоминает Ельцина — «а кто будет следующий, уже не  знаю».                Через год после съемок, в 1997