Капитан Клещ или Золотое солнце. Глава 9

9. ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

К обеду следующего дня наш путник входил в Ровьезу. Он помнил, что городской рынок расположен ближе к центру города, где вокруг прямоугольной площади стояли дома с крытыми галереями. Там же, на улицах, что вели к площади, располагались мастерские и лавки. Обычно улица называлась по специализации торговцев, живущих на ней: улица Ювелиров, улица Шёлка или просто улица Белья.

Но прежде, чем попасть в эту главную часть Ровьезы, Мегеро пришлось миновать город простых людей, где невысокие домики были сплошь из самана или кирпича. Камень был слишком большой роскошью, даже богатеи иногда выкладывали из камня лишь фасадную часть дома. Клещ шёл по главной дороге, но в стороны уходили улочки, которые впору было назвать тропами, настолько они были узкими и пыльными. Здесь же располагались сады, а иногда и поля, принадлежавшие монастырям и церковным приходам. Так что люди, проживающие в этих лачугах, горожанами могли считаться весьма условно, они принадлежали к сельскому миру, ведь они на этих полях и трудились.

 Наш герой, найдя на местном рынке человека, к которому его направил рыбак Барбьеро, протянул ему клочок бумаги, на нём было корявыми буквами выведено всего одно слово – «хончо». Видимо, это служило рекомендательным письмом старого лоцмана, потому что человек этот, спросив о здоровье дядюшки Хончо, проводил Клеща на одну из торговых улочек, где и рекомендовал своему хозяину, с помощью того же «письма».

Чтобы не замедлять течение нашей правдивой повести, не будем приводить весь диалог Мегеро с торговцем, которого звали Руах. Главное, что они прекрасно понимали друг друга, как могут понимать друг друга мошенники одинаковых устремлений и квалификации, понимали даже то, что не договаривали. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что могли договориться в принципе. Плохо было для Клеща, потому что это он обратился к купцу Руаху, а не наоборот.

 Несмотря на то, что Мегеро сказал, что он лишь представляет интересы своего хозяина, который хочет наладить долговременное сотрудничество, Руах был уверен, что его гость далёк от торгового ремесла, это было также верно, как то, что товар контрабандный и краденый, а потому на постоянные дела с сеньором Арнольдо купец не надеялся и предложил за товар полцены, но пообещал надбавку, когда посмотрит товар и убедится в его качестве. Мегеро, скрипнув зубами, согласился, и они договорились о доставке.

Таким образом, сделав дело наполовину, Клещ отправился в обратный путь, прибыв к обеденному времени в трактир «Усталый башмак», где снова встретил неунывающего монаха, брата Лукаса, который наконец-то дождался повозку, прибывшую к нему из Ровьезы. Первый помощник настоятеля собирался на ней отправиться в Порто-Риберо по делам своего монастыря. Монах приветствовал Арно, как старого знакомого, и предложил ему место в повозке, если тому по пути. Мегеро не стал кочевряжиться, всё-таки морское ремесло не приучило его к долгим пешим переходам.

– Лучше передвигаться на настоящих мулах, чем на «мулах святого Франциска», – говорил брат Лукас, – так мои братья-монахи называют наши бедные ноги, которые не знают покоя в этом мире, а потому должны обрести вечный покой в лучшем из миров. Как зовут тебя, добрый путник? Ведь не зря же Бог привёл тебя в эту славную таверну именно тогда, когда мой настоятель приор Жеро, да продлит Господь его дни, прислал мне этих работяг-мулов и этого лентяя-погонщика.
 
– Я соглашусь с тобой, брат Лукас, лучше ехать, чем идти пешком, прах меня побери! По крайней мере, так теперь считают мои усталые башмаки. Мои друзья называют меня сеньор Арнольдо, – Клещ тронул поля своей пыльной шляпы правой рукой.

После обеда, во время которого брат Лукас пропустил стаканчик рому – на радостях от встречи то ли с Арнольдо, то ли с мулами – они отправились в Порто-Риберо.
Мегеро уже понял, что его попутчик относится к тому типу людей, которые легко могут скрывать свои мысли и намерения за многословием. Монах без конца говорил, но из его болтовни невозможно было узнать сколь-нибудь полезных сведений: ни куда он едет, ни зачем едет. В этом смысле речи брата Лукаса легко конкурировали с пантомимой: мог говорить долго, но ничего не сказать. Поэтому Клещ не столько слушал собеседника, сколько рассуждал о том, насколько выгодна ему будет торговая сделка с Руахом, и как выдавить из купца побольше денег.

– Услышал я на рынке Ровьезы, брат Лукас, имя некоего торговца Руаха. Не приходилось ли тебе слышать это имя? – поинтересовался Арно.
– А как же, брат Арнольдо! Много в Ровьезе этих детей сефардов. С тех пор, как был принят Гранадский эдикт и достославный Торквемада принялся наставлять на путь истинный марранов и этих гарпий, что недалеко от них ушли в своём притворстве перед Господом и истинными христианами, благости у них не прибавилось, но хитрости небогоугодной и коварства сколько хочешь! Имел я с ним дела по благословлению нашего приора Жеро. Только страх перед Святой Церковью и держит в узде этого мошенника. Даже когда он читает молитву, он читает её не для того, чтобы она помогла избавиться от его жульнических пороков, но чтобы она избавила его от судей и наказания, пока он будет воровать. Пусть наша церковь и учит: согрешить и покаяться, чтобы снова можно было согрешить, но мы – истинные христиане, хоть и не в состоянии избавиться от своих пороков во имя Господа, но мы готовы отдать жизнь за него! А забирая нашу жизнь, он и освободит нас от всех пороков. Ведь для них смерть будет карою, а для нас – прощением. Разве я не прав, брат мой?

Из всего этого демагогического посыла Мегеро понял только одно – монах знает хитрого купца, значит, можно будет при случае попытаться вытянуть из него что-нибудь полезное.
Остаток дня прошёл в дороге, к ночи они въезжали в город.

– Где собираешься остановится, брат Лукас? Где найти тебя, если захочу встретиться, чтобы выпить вина с образованным человеком? – поинтересовался Клещ.

– Найдёшь в таверне «Семеро псов», там я собираюсь остановиться на несколько дней. Хозяин, хотя и не очень набожный человек, но цены божеские. Всё время пытаюсь внушить ему, что мало веровать в Господа, надо чтобы Господь поверил тебе. Он давно помогает нашему монастырю, ведь это одно и то же, что служить его святейшеству папе Урбану Восьмому или самому господу Богу! Кроме того, вино там без привкуса смолы и канифоли, как в той харчевне, где мы с тобой обедали, брат мой. И ещё там шоколад из Америки, по весьма умеренной цене. А я, грешник, люблю его… Каюсь. Я как тот высокородный дворянин, который вместо того, чтобы жить на своих землях, постоянно обретается при дворе. Так и я, нет чтобы жить в монастыре со всей братией, так живу, где угодно, только не там, где должен. Но ведь в этом нет большого греха, коль делаю я это с благословления своего настоятеля? Не так ли, брат мой?

– Истинно так, – заверил его Клещ и попрощался.