Над судьбой. Том второй. Глава тридцать девятая

 
 

Генерал Венс сидел на походном стуле посредине пепелища, подперев рукой,  подбородок и устремив взгляд на западный берег Миссисипи.  Форт Майттон исчез с лица земли, как по мановению волшебной палочки. На его месте лежали лишь размытые дождём кучи пепла, в некоторых местах уже поросшие травой.




Не так часто Венса одолевало уныние. В такое время он всегда предпочитал остаться один, чтобы никто не мог помешать собраться с мыслями.



В самом центре пожарища стоял ярко раскрашенный Столб Войны с  вонзённым в него томагавком. К топору на шнурке была привязана богато украшенная шкатулка, искусно вырезанная из комля дуба. В ней находился небольшой свиток   хорошей белой бумаги. Ровным красивым почерком дорогими чернилами была написана всего лишь одна фраза:  «Война – это смерть. Трепещите!»



Вокруг столба в земле торчали четыре копья. Как объяснили скауты из союзных индейских племен, это  означало, что все четыре стороны света готовы сражаться против  британцев.



«Кого они устрашают? – усмехнулся генерал,  -  конечно, дикари склонны к мистике. В их восприятии практически не разделяется реальная жизнь и те фантасмагории, что громоздят они вокруг собственного существования. Но кого они пугают,  меня, Венса!»



В ведущей  непрерывные победоносные войны  Великобритании   хватало боевых генералов.  Но именно Венсу было поручено разгромить и уничтожить осиное гнездо. На днях  полководец встретил своё шестидесятилетие,  он был  опытен и достаточно свеж, чтобы выполнить задачу.



Венс привел с собой пять полков пехоты и два полка кавалерии. Но ветеранов среди них было ничтожно мало. Колониальные власти даже после катастрофы в форте Майттон, так и не смогли   воспринять краснокожих, как серьёзного противника.  Поэтому   под знаменем короля собрались в основном головорезы и пройдохи, беспринципные мясники, для которых охота за скальпами являлась делом благочестивым и богоугодным. Совершеннейший сброд, полагал Венс, хотя ему  приходилось командовать и не такими армиями.

***

…В разгар Семилетней воины, когда ещё никто не мог гарантировать её исхода и везде, на суше и на море, шли ожесточенные сражения, Венсу была поручена тайная миссия.



Богдыхан, маньчжурский император Китая, деловой партнер Британии, испытывал очень  серьёзные затруднения. На юге страны разгоралось крупное крестьянское восстание. Слабеющая, вырождающаяся династия смогла бы подавить смуту, но большая часть войск находилась  на северо-западе в походе против ойратского ханства Джунгарии.



Британская   корона не могла позволить себе выпустить события из-под контроля. Сотни миллионов потенциальных покупателей английских товаров, в результате неудачного для маньчжуров  поворота событий, могли быть утеряны. В глубочайшей тайне в Поднебесную были доставлены  военные инструкторы и новейшее оружие.



Венсу нашлось, где проявить железную волю и огромный организаторский талант. Он имел совсем немного преданных солдат из местного населения, но руководили ими прекрасные офицеры.



Первое правило, которое усвоил верный слуга короля,  жизнь человеческая не стоит ничего. Дальше было уже легче. В сражениях он всегда ставил перед войсками щиты из мирных жителей; это действовало безотказно. Население было повязано круговой порукой, массами брались заложники.




Венс отдавал приказы расстреливать повстанцев тысячами и сопротивление быстро пошло на убыль. Восстание захлебнулось в крови. Даже маньчжуры, которых вряд ли  удивишь  жестокостью, искренне восхищались непреклонной волей военного советника.



И хотя армии противника были во много раз многочисленнее, он всегда нападал первым и побеждал. Пленных в живых не оставляли. Зачем? Ведь завтра любой из них снова мог  оказаться в рядах врагов.  Восстание было  подавлено необычайно быстро.



После победного окончания Семилетней войны, его, как незаменимого специалиста, задействовали в других, не менее значительных операциях:   успешных карательных экспедициях в Индии, в островных колониях…

***


Генерал продолжал сидеть посреди пепелища и пытался  мысленно восстановить   ход сражения. Ни один человек не смог вырваться из форта. Ни один! Но не было и  останков убитых. Значит, потери защитников оказались  ничтожны.  Почти все они попали в плен. Огромный опыт полководца оказался бессилен перед свершившимся фактом. Ни осада, ни схватка внутри крепости без утрат не обходятся. Как же всё-таки произошел бой?



Оставался единственный вариант. Собрав ночью, в глубочайшей тайне, огромное количество воинов, индейцы молниеносно навалились на спящий гарнизон. Сражаться было негде. Задавив солдат численностью, краснокожие быстро ликвидировали разрозненные очаги сопротивления в рукопашной схватке.



Атакующей стороне понадобилось также  создать плотное кольцо окружения вокруг крепости. Для успешного проведения такой операции требовалось никак не менее пяти тысяч человек. Кроме того, вся эта масса людей должна была действовать слаженно, имея полную уверенность в победе, и детально знать план крепости.



Размышления вовсе не прибавляли  оптимизма.  Разведка донесла, что главное селение туземцев находится в двух, самое большое трёх, дневных переходах на запад от Миссисипи, на границе леса и прерии. Ещё дальше в глубине равнин расположен их секретный промышленный  городок.



«Конечно, свои заводы, - не сомневался Венс, - дикари будут защищать до последнего воина, но, без колебаний, попытаются напасть на марше.  В лесу им не собрать больших отрядов, но и разрозненные  группы, нанося удары из засад, смогут  причинить определенный урон. Задача армии -  быстро выдвинуться на равнину, ликвидировать главное селение, а затем окружить и уничтожить краснокожих в промышленном городке».



«У противника, по крайней мере, тысяча ружей, - систематизировал  информацию генерал, - ведь всё вооружение форта досталось ему. Необходимо как можно быстрее вывести армию на стратегический простор. Шанс дикарей в том, чтобы навязать бой в лесу».



«Дикари...! Черт возьми! Как легко термины подменяют суть дела, не запутать бы мысли словами», — оборвал рассуждения  Венс.  «Империя явно недооценивает угрозы.— Вновь с тревогой подумал  он. — Хорошо хотя бы то, что пьяные сержанты уже не бахвалятся один перед другим, будто достаточно иметь коня и двух помощников, дабы насквозь пройти всю землю чейеннов.



В Поднебесной настойчиво продолжают называть всех иностранцев варварами. И даже залпы линкоров не могут отрезвить ее жителей.  Не уподобиться бы им... Краснокожие выиграли два крупных сражения, и хватит считать их за дураков!  Надо знать реальную силу противника. Индейцы должны напасть в первую же ночь, у них нет другого выхода. Им нельзя допустить, чтобы армия вышла на равнины!»



Венс поднялся и широким медленным шагом пошёл к реке. Восточный берег был низким, пологим. Противоположный - высоким,  крутым. Южный берег, впадающей в Миссисипи Извилистой реки,   также  оказался обрывист.               



«Прекрасное место для лагеря! – прокручивал мысли генерал, - надо распределить по всему контуру бивуака фургоны и повозки, между ними расставить пушки. Зарядить их картечью. Через  воду индейцы не  полезут.   Переправляясь  по реке, вплавь, порох сухим сохранить нелегко, а на лодках незамеченным не пройти.


Они ударят с суши. Бесшумно подкрадутся, обходя дозоры и пикеты,  подступят вплотную к лагерю, дадут несколько залпов и тут же  отойдут вглубь леса. Это их тактика. На этот раз краснокожие обманутся. Мы переиграем их.  В ночной атаке будут участвовать  три-пять сотен. Они не рискнут бросить в первый же бой всё  своё  огнестрельное оружие.



Прислуга должна спать возле орудий. С тяжёлым мушкетом быстро не убежишь. Ведь не придет же им в голову бросить оружие? Для туземца ружьё бесценно. Пушки сделают не меньше двух выстрелов, пока индейцам не удастся выйти из поражаемой зоны.   Вряд ли кто останется жив.  Я сумею отрезвить их в первом же бою,  и заставлю   уважать британское  оружие!»



От волнения генерал немного вспотел. Так было всегда:  пока мозг лихорадочно, с огромным напряжением, работал, весь окружающий мир просто не существовал. Ни жара, ни холод, ни дождь, ни ветер не могли повлиять на Венса. Когда кризис проходил, старый солдат империи мог позволить себе ненадолго расслабиться.



Легким движением он поправил парик и подставил лицо   дующему с реки, свежему ветру. Громадный, могучий Венс подошел к самому берегу, широко расставив крепкие ноги в высоких ботфортах. Он стоял прочно,  словно каменное изваяние, раздавив покорённую, навсегда вошедшую в состав государства, землю.



Как необъезженная, но уже сдающаяся лошадь, она чувствовала его волю и мощь. Он расстегнул камзол, снял перчатки. Ни возраст, ни огромная физическая сила не мешали генералу оставаться стройным и гибким. Его  пружинистым плавным движениям трудно было не позавидовать.



Даже внешне он выглядел как типичнейший сын своего народа. Бесстрастное, несколько нездоровой белизны, лицо не темнело и под палящим солнцем тропиков. Ни морозы Гималаев, ни адские ветра пустынь, так и не смогли  огрубить его кожу. Венс возводил свой род прямо к норманнам короля Вильгельма, разгромившим воинов Гарольда при Гастингсе. Дитя севера, истинный воин, он   верно служил  идеалам империи.


С первого взгляда не оставалось сомнений, что человек этот умён. И судьба его, полная тягот, лишений и огромного риска, была выбрана им самим.   



Высокий выпуклый лоб уже покрылся  заметными морщинами. Под редкими белесыми бровями генерала в глубоких глазницах, обжигая, сверкали маленькие, близко посаженные глаза. Мало кто мог выдержать их холодный огонь. Он впивался ими в собеседника, пронизывая  до костей. Его взгляд заставлял обращаться в бегство врагов и поднимал в атаку разбитые, потерявшие последнюю надежду войска.




Прямой, с едва заметной горбинкой, нос, выдающиеся скулы и тяжелый волевой подбородок говорили о непреклонной решимости и властолюбии этого человека.



После  поражения Франции в Семилетней войне, значительные территории в Индии отошли к Британии. За годы нестабильности многие царьки успели выйти  из-под контроля и перестали признавать власть империи». На севере восстали сикхи. Опасаясь, что их движение найдёт поддержку на всём субконтиненте, корона нанесла опережающий удар.



Но экспедиционный корпус Венса был слишком мал. К тому же, солдаты, набранные из туземных народов, не только предали его, но и завели в засаду. Потеряв половину армии убитыми и ранеными, с остатками верных людей он почти целый месяц пробивался горами и джунглями. Только нерешительность не позволила сикхам полностью уничтожить англичан.



От изнеможения многие падали и молили Всевышнего, чтобы он ниспослал им смерть. Голод терзал людей, добивая тех, кого миновали пули повстанцев.



Венс не спал трое суток подряд, выводя  отряд из окружения. Он показывал подчинённым, как надо есть коренья, плоды, кору деревьев, чтобы не умереть от истощения. Исхудавший, но всё такой же громадный, генерал вселял в окружающих силу и уверенность, не давая им пасть до последней черты.



На следующий год, собрав новые войска, он разгромил сикхов, окончательно подчинив их Великобритании. С тех пор за ним прочно укоренилось боевое имя «Бог Войны».



«Никогда ещё для экспедиции против краснокожих не выделялось столько войск, — который раз упирался в факты генерал.  -  Кто они, враги империи?  Жалкая кучка хвастливых туземцев или реальная военная сила?»



«Из четырех групп лазутчиков, посланных вглубь вражеской территории, пока вернулось только две, - с тревогой задумывался    Венс, - и ведь не удалось взять в плен ни одного алгонкина! Скауты из союзных племён в один голос твердят, что это очень плохо. Правильно говорят! Если нет ни одного пленного, значит, враг отлично подготовился к войне».



Генерал лично следил за обустройством стана. Все повозки и орудия были выдвинуты  на западную  и южную  стороны  лагеря. Под  ними залегли стрелки из волонтеров, а также солдаты, готовые встретить атаку противника в штыки. Весь северный берег Извилистой реки был тщательно проверен. Там  же расположились пикеты, которые полностью контролировали обе стороны реки. Вокруг лагеря непрерывно курсировали усиленные конные разъезды, на деревьях располагались дозорные.



Венс ждал врага, он был готов. Тут и там раздавался его зычный голос. Хваля достойных,  понукая нерадивых, он вновь и вновь призывал солдат понять, что они не на охоте: это война, враг хитёр и коварен.



Генерал подошел к двум волонтерам, отправляющимся в засаду на северный берег. Тот, что постарше, был очень высок, широкоплеч, но необыкновенно худ. По обычаям жителей приграничья, он облачился в несуразную одежду, наполовину состоящую из военной формы, и наполовину из предметов туземного туалета.



«Одно отрепье», — в сердцах подумал  Венс и, стараясь скрыть досаду, обратился к ним.
— Волонтеры, напомните ваши имена.
— Дениэл Уайт, сэр!
—   Том Адамс.
— Не забывайте, на вас огромная ответственность, этой ночью возможно нападение.



— Мы зададим им перцу, сэр. Клянусь святым Патриком, — бодро отчеканил долговязый.
И тут же наивно улыбнулся, преданно взглянув своими нежно-голубыми глазами прямо в лицо генерала. Волонтёр нисколько не сомневался  в успешном исходе ночной операции.



И это взбодрило Венса. Он захотел ответить чем-нибудь в тон вольному стрелку, но в лексиконе, зажатом фразами приказов и  команд, быстро не нашлось подходящих слов. Он лишь улыбнулся в ответ разведчику и банально добавил.
— С нами Бог.
Темнота сгустилась как-то сразу, незаметно. В безлунном небе не было ни звездочки. Наступила тихая безветренная ночь. Лагерь засыпал.