Король Стекла. Глава десятая

Глава Десятая, в которой решаются судьбы

   Автобус резко остановился, из-за чего Катя чуть не отправилась в полёт. Она с трудом вернулась на место, поправляя растрёпанные волосы. Книга упала, и её нужно было срочно понять, чтобы убедиться, что всё это — название, воспоминания — ей просто померещилось. Но стоило Кате нагнуться и потянуться за книгой, как чья-то вежливая рука в белой перчатке опередила её.

- Как интересно, - знакомый голос звучал разбито и печально. - А я думал, больше жертв не предвидится…

- Жертв? - Катя взяла поданную её книгу. - Неужели, Роза…

- Роза. С виду такая добрая, а внутри как… Холодная и злая. Расчётливая. Она не захотела меня спасать, хотя всем видом показывала это, - Король Стекла присел на противоположное Катиному сиденье, и автобус снова тронулся. - А ты? Что-то в тебе определённо изменилось. Внешнее?

- Зато ты не изменился, - Катя спешно прятала книгу в рюкзак, не особо вдаваясь в подробности происходящего; у неё были её воспоминания, её любимая вещь вернулась к ней, больше ничего для неё не было важно. - Такой же одинокий…

   Король Стекла натянуто улыбнулся.

- Говоришь так, будто помнишь что-то, Катя Вернер, - протянул он так же раздражающе, как это делал обычно Ветер или его младший всего лишь на год брат. - Это меня… Настораживает.

- Не радует?

- Ни капли не радует. Не хватало ещё и тебя потерять, я думаю, такого я не переживу. Ты всегда справлялась лучше других, и моему сердцу дорога та память, которую мы прожили вместе. Я не хочу тебе смерти.

- Почему же я должна умереть?

   Фонари били в запотевшие окна, молниеносно исчезая. Каждый раз, когда свет на мгновение освещал лицо Короля Стекла, Катя старательно вглядывалась в него, желая увидеть хоть что-то, хоть какую-то эмоцию, но всё, что ожидало её — это молчание.

   Автобус шумно остановился. Король встал с места, указав правой рукой на распахнувшиеся двери.

- Ты можешь идти, - сказал он. - Я даю тебе шанс уйти, потому что не хочу, чтобы всё кончилось так, как оно кончается обычно. Ты — мой друг, и я хочу, чтобы ты осталась им, даже если это значит, что я больше никогда…

   Он сбился с мысли и замолчал.

- Не хочешь уходить? - по лицу, скрывавшемуся в тени цилиндра, пробежала лёгкая радость. - Как странно. Тебе дают шанс спастись, а ты…

- Я хочу попробовать спасти кое-кого другого, - сказала Катя, сильнее прижав к себе рюкзак. - И я думаю, попытка стоит того. А как думаешь ты, Аринэлл?

   Вернер чувствовала себя немного напугано и неловко, к тому же в автобусе было прохладно — лампочки не горели, и двигатель не согревал салон, но всё равно она действовала так, как ей хотелось. Если перед ней её друг, значит она может говорить с ним на ты и называть его имя. Ведь так говорят друг с другом друзья?

- Ты помнишь моё имя! - Король радостно затрепетал. - Как это хорошо, Катя… Может быть, в этот раз...

   Автобус сорвался с места, и стоящий на ногах Аринэлл чуть не упал. Катя схватила его за руку, и тот сумел удержать равновесие.

- Надо же, надо же, - бормотал он, снова садясь. - Надо же… Как это странно… Не находишь это странным?

- Лишь отчасти, - Вернер суетилась, ища рюкзак, который только что был у неё в руках, но исчез, стоило ей чуть-чуть отвлечься от него.

- О! Не ищи его. Они вернут его тебе, если ты… - Король Стекла снял цилиндр и отложил его в сторону. - Тебе придётся принять немного другой вид… Думаю, они выдадут тебе платье.

- Платье?

- Да! Помнишь его? Твоё платье?

   Катя задумалась.

- Не уверена…

- Ох! С другой стороны, кому нужно какое-то старое волшебное платье, если ты помнишь обо мне? Это излишние детали, тем более, я могу их тебе напомнить… У тебя растерянный вид.

- Жизнь идёт очень странно.

- Правда?

- Я думала, что у меня есть друзья, что у меня есть прекрасное место, в котором я могу набраться знаний, но оказалось не совсем так. Я была лишь частью чей-то задумки, и, хоть я надеялась, что это не совсем так… Я думала, что это ошибка, но меня переубедили. И я так же думала, что если это не ошибка, то, наверное, это что-то значит… Но истинное значение дел избегало меня.

- Тебя там обижают?

- Не то чтобы сильно.

- Но обижают.

- Я думаю, что это просто не то место, где мне нужно быть. Я могла бы сделать много чего другого, но решила пойти туда, куда меня позвали. И я думала, что это будет хорошо. Но всё оказалось иначе.

- Тебе не стоит ругать себя, Катя. Ты ведь не знала, куда именно ты идёшь.

- Почему же? Слухи и разговоры об этом…

- Слухи и разговоры ходят и обо мне. Имеют ли они отношения к реальности?

- Я не знаю.

- Вот именно. Ты никогда не узнаешь, пока не проверишь сама. Подожди, подожди-ка… Неужели ты сомневаешься во мне?

- Я сомневаюсь исключительно в себе.

- Как это?

- В том, как именно я всё понимаю. Может быть, я опять ошибаюсь?

- Может быть. Но тогда и я тоже. Все мы…

   Аринэлл замолчал.

- Я обидела тебя? - спросила Катя, но Король Стекла не ответил ей. - Я не хотела. Я, правда, не хотела. Мне жаль, если я сказала что-то не так…

- Ты не виновата в обилии моих внутренних тревог. Не ты их создала, и не тебе их решать, - помолчав, начал Аринэлл. - Я лишь беспокоюсь, что твоё желание мне помочь приведёт тебя к очередному разочарованию…

- Даже если так, - Вернер взглянула в окно, которое медленно начало очищаться от пара. - Это моё решение… И мне важно его принять.

- Это твоё решение, - продолжал Король, кивая. - Но оно затрагивает и меня тоже. А я совсем не хочу, чтобы ты погибала.

- Я не хочу, чтобы ты погибал. Только и всего.

- Только и всего! Ха!

   Он громко рассмеялся.

- Катя, ты совсем не изменилась, и это радует меня… Но я очень, очень обеспокоен, что не успею помочь тебе до того момента, как они…

   Автобус со свистом остановился, и Аринэлла снова тряхнуло.

- ...как они решат переговорить с тобой обо мне. Красный Судья, его помощники… Неужели ты всё это помнишь?

- Я помню достаточно, и я читала книгу. Много раз.

- Вот как… Не забывай сверяться с ней, чтобы проверить, как меняются картинки. Они помогут тебе разобраться. Наверное, это всё, что я могу тебе посоветовать. Будь осторожна. Готовься к балу… Попробуй вспомнить что-то, что поможет тебе. Тебе пора идти. Двери уже открылись… И платье…

   Вернер посмотрела на себя — она и правда была в платье. Оно было лёгким, мягким и каким-то нежным.

- Я помню, как вышивал эти узоры из цветов, - Король Стекла взял в руки цилиндр, а затем, погодя, надел его. - Чего же ты ждёшь?

- Хочу сказать кое-что.

- Тогда скажи. Конечно же, скажи.

   Катя взяла его ледяную руку, и Аринэлл дрогнул.

- Я верю, что всё получится. И ты тоже верь!

   Король Стекла кивнул.

- Конечно, конечно я буду верить… Что мне ещё остаётся...

   Катя заспешила наружу. Её ждало большое удивление, ведь стоило ей выбежать из автобуса, как он исчез. Вместе с ним её покинул и Король Стекла.

   «Нужно решить, с чего начать.» - подумала она. Она помнила и помнила точно, что времени у неё не так много. В детстве всё это казалось ей игрой, каким-то волшебным приключением, но сейчас она думала по-другому. У неё была цель, которую нужно достигнуть.

   Иначе они казнят его. Или её.

   Нужно решить головоломку — Красный Судья спрашивает у Короля Стекла, нашёл ли он то, что обещал найти. Тот представляет человека, который пришёл в его мир. И человек должен доказать суду, что всё сделано верно. Но как? Как же это нужно сделать?

   Должен быть по-крайней мере один обитатель этого мира, который знает ответ на этот вопрос. Или, не один… А вот и они!

   Толпа ярких, одетых в конфетные одежды человечков разного роста двигалась прямиком на Катю.

   В детстве она дружила с ними. Она ходила к ним в гости на чай, она играла с ними, пела и танцевала, но сейчас они не внушали ей доверия.

- Вот и она, - сказала кукла Ми-ми, обычная тряпичная кукла размером с небольшой мяч, но ходящая и говорящая. - Катя. Катечка… Опять ты здесь!

- Но в этот раз всё будет иначе, - сказала Катя, постепенно обретая уверенность в себе.

   Если что-то, что мешало ей жить, помнить и действовать так, как она на самом деле хочет существовало, то оно было именно здесь. Оно скрывалось за этим ярким и дружелюбным сказочным городом, пряталось в подвалах, и это что-то обязательно нужно было найти.

- Иначе… Конечно, всё будет иначе, - одна из семи королев, самая крупная и некрасивая, вышла вперёд. - Ведь в этот раз ты достаточно выросла, чтобы принять правду, которую мы говорили тебе.

- Ваше Королевское Королевчество! - из толпы выбежал Кукольный Шут Рамма вместе с лютней. - Я готов петь для вас, о прекрасная!

- Пой-же! - прикрикнула Кукла, забираясь на руки к королеве. - Пусть она услышит правду!

   Катя занервничала. Она хотела идти вперёд, но толпа была слишком плотной — обойти или пройти сквозь было просто невозможно. Избавиться от приставучей толпы можно было лишь послушать то, что они хотели сказать ей. Хотя Кате это совсем не хотелось. То, как все смотрели на неё, с какой-то животной ненавистью, заставило её по-настоящему испугаться.

- Кто знает как живёт Король, Король Стекла? - начал петь Шут, обращаясь не к толпе, а именно к Кате. Она была его главным слушателем. Главной целью его выступления. - Кто знает, неужели знает она? Знает ли она?

Кто знает, как живёт Король, Король Стекла?
Кто знает, неужели знает она? Знает ли она?
Как бьёт он окна по ночам, и ночью из окна
Стоит ужасный, страшный крик, о, знала ли она?

Что клятву дав, он обманул не только всех Богов,
Что он, решив убить братьев, сам первый пустил кровь?
Советники его держат, а он сбегает вновь -
Зачем? Что ищет он во тьме? Добро? Или любовь?

Быть может этот эгоист, Король-Дурак, так зол,
Лишь потому, что никому не люб его камзол?
Быть может, сам он виноват, сам рождает зло?
Добро искореняет, ведь, не нужно ему оно?

   Толпа начала танцевать, подпевая ужасной песне. Катя сделала шаг назад, отдаляясь от поющих и танцующих. Увидев это, толпа начала наступать.

Ты думаешь, Король наш добр? Так почему же мы
Так ненавидим все его? Скажи же мне, скажи?
Чем так хорош? Чем добр он? Тем, что не убил тебя?
Должно быть, милая, ты врёшь! Свобода — не твоя.

Три раза он тебя ловил, и каждый, каждый раз
Ты убегала от него, лишая слёз ты глаз!
Ты думаешь, что плакал он, лишаясь вновь тебя?
Он новую в свою клетку вёл, безумием маня.

Ты не одна, не первая, и точно не последняя.
Неужто думаешь, что есть в нём мысль какая дельная?
Ему не важно, каждой он слова все говорит.
И детям, юным девицам, всегда одно сулит.

Он друга делал из тебя, но чем же этот друг
Помог тебе, когда одна ты оставалась вдруг?

   Они крутились вокруг неё, повторяя бессмысленные и грубые стихи.

Он обманет, сам поманит,
Ты в итоге в меньшинстве -
Сказку добрую расскажет,
И убьёт тебя во сне!

   Катя отчаянно отбивалась от подбегающих к ней обитателей волшебного мира, те хватали её за руки, за подол платья, и она никак не могла вырваться из западни.

Думаешь, что он добр?
Попробуй узнать его получше!
Он как миллион кобр -
Бьёт в самую душу!

- Отстаньте! Не трогайте меня!

- И ты до сих пор веришь в его невиновность? Почему же он ни разу не попытался спасти тех несчастных, что заглядывали в гости к нему? Неужели ему правда было их жаль, так почему же он…

   Кате удалось сбежать.

   Она бежала вниз по лестнице, уже точно зная, куда хотела попасть. Нет, не к железной дороге, за которой, определённо, её ждало спасение. Пляшущие словно марионетки люди и куклы натолкнули её на интересную мысль, которую срочно нужно было проверить. Катя бежала прямиком к башне кукольника Гарстда. Её захватили сомнения, но она не могла вернуться домой сейчас. Нет, не сейчас. Ей нужно было во всём разобраться, и, если оно того стоило, попытаться спасти Аринэлла.

   Она вспомнила эти песни, песни из детства, которые она либо игнорировала, либо не понимала до конца. Она не верила никому, никто не мог заставить её поверить в то, что её друг — обманщик. Но теперь, пройдя чуть больший жизненный путь, она сомневалась. Она сомневалась, потому что уже знала, что может ошибаться в людях.

    Башня была далеко, но Вернер бежала к ней и бежала быстро, поэтому очень скоро оказалась у лестнице, ведшей наверх. Тут её снова встретили жители сказочного королевства — на этот раз это была одна из семи королев. К большому удивлению Кати, она как капля воды была похожа на Розу Самио.

- Думаешь, он правда добр? - спросила королева. - Думаешь, он заслуживает быть спасённым? Я бы расколола его голову на двое, если бы могла.

- Почему вы все так жестоки? Разве вам самим нравится жить в мире, где нет любви и тепла, где единственное желание — это уничтожать?

   Ответа не последовало. Катя решительно ринулась к лестнице, но тут королева схватила её за рукав.

- Думаешь, я заслуживала смерти? - спросила она.

- Нет, - закачала головой Вернер. - Я… Я не знаю.

- Но ты хочешь спасти того, кто убил меня.

- Я не знаю, убивал ли он тебя или нет.

- Хочешь спасти убийцу? Так вот оно какое истинное добро, неправда ли?

   Королева отпустила Катю, и та медленно начала идти наверх.

   Её сердце билось из крайности в крайность — из любви к ненависти, из отчаяния к надежде. Она не могла бросить всё так, как оно было сейчас. Не могла в момент неопределённости уйти. Она должна была увидеть кукольника. Если и он подтвердит слова о том, что Король жесток, тогда… Что тогда? Об этом она подумает тогда, когда это случится. А сейчас вперёд внутрь башни!

   Катя постучала по толстой закруглённой сверху деревянной двери, но никто не подошёл к ней с той стороны. Она постучала ещё раз — нет реакции. Тогда она всем телом навалилась на дверь, и та с грохотом открылась. Это стоило огромного труда, но Вернер оказалась в башне. В пыльной, старой, покинутой башне.

- Где же он?

   Ещё одно воспоминание поспешило настигнуть её. Стоило ей провести некоторое время в этом чудесном мире, как он начинал блекнуть. Еда теряла вкус, трава сохла, всё становилось бледным и мёртвым. Так надвигался суд. Так надвигался конец. Но почему он наступил так рано в этот раз?

- Я здесь.

   Из темноты, с трудом шагая, вышел Кукольник. Одетый в красное, такой же, как и в прошлые два раза, он носил монокль и пышный парик.

- Я должна узнать правду! Расскажи мне о Короле Стекла! - потребовала Катя, чуть ли не топнув ногой об старый пол. - Требую! Сейчас же!

   Она помнила, что раньше, в детстве, ей не хватало храбрости или силы, чтобы настаивать на своём, но в этот раз она была старше.

- Хочешь услышать мой рассказ? Чтож…

Нет услады в том для глаз,
Нет радости в том для ушей -
История моя не раз
Покинет мир зверей.

Здесь раньше было много кукол -
Я делал их всегда.
Из дерева, стекла и буков…
Животных детвора

Любила сразу больше всех.
Меня бурный ждал успех…
Ну а потом меня…
Настигла тёмная пора.

Я кукольник был непростой,
В миру тревог, в миру простой…
На самом деле я — монах,
Преодолевая страх,

Я ходил по городам,
Давая детям тут и там,
Узнать добро и волшебство.
И долго длилось это, но

Однажды я услышал глас -
Скажу тебе я без прикрас,
То голос был зловещий, тёмный,
И очень страшный, мне угодный.

К нему я должен был привыкнуть.
Но голос долго не болтал -
Он мне сказал, мне цель подкинуть
Решил зачем-то. Мне шептал:

«В земле другой есть сын, мальчонка.
Найди сего скорей ребёнка.
Ведь делает доброе дело,
А стражи мира, неумело,

Его желают заколоть.
Не дай ему погибнуть ты,
И страх помоги перебороть,
И посадить добра цветы...»

Но я, увы, я опоздал -
Когда нашёл его,
Упал…
Ибо он умер. Был убит…

Тогда решил я — Бог решит,
Что я хотел его решение
Переменить, решил грешить…
Тогда нашёл себе спасение -

Я душу мальчика младого,
Душу короля юного,
Сложил в волшебный механизм…

Его чинил и помогал.
Мальчик мужал, мальчик искал…

Король Стекла он скоро стал.
И людям многим помогал…

Однако зло явилось быстро.
Оно заняло его место.
И скоро был он вынужден летать,
Детей, юнцов сам стал спасать…

Тогда и начали твердить:
«Король Стекла, он злой, он их,
Детей наших заманит,
И их убьёт или обманет...»

Когда почти уж был готов витраж,
Явился злобы древний страж.
Я из воды, огня и пара создал Короля,
Но злу то мало -

Они поставили Судью.
Сказали так: «Если смогу
Найти добро,
Покинет мир этот всё зло...»

И начал Аринэлл искать.
А злые — сказки вдруг писать.
Борьба росла, борьба крепчала…
И зло во мне брало начало.

Тот мир, где отдыхал Король,
Стал приносить ему лишь боль.
Здесь поселились злые духи,
Что распускали в мире слухи.

И все кого я сделал сам,
И те, кто духом к нам явился,
Вдруг стали все сами кривиться,
И начался бедлам.

Мне говорили, что он — хлам.
Король наш, механизм сердечный…
Он, кстати-то, не вечный.
Он стал ветшать, я помогал…

Заложником других я стал.
И долго уже, год за годом,
Воюю в стороне с народом.
Но пропал уж тот запал.

Решил я сделать одолжение -
Судье отдал на вооружение
Новую книгу сказок, для него
Сам Аринэлл писал, но… Но!

Спасенье было не дано.
Проклятье злое создал рок.
Нескоро понял я урок -
Уж было всё потеряно.

Переменился мира закон -
Теперь любой живой шпион
Был бы вмест Короля казнён,
Если решал себя спасти…

Раньше казнили Короля,
Его чинил, конечно, я…
Теперь же всё переменилось.
Казнили судьи не того.

Король Стекла молил меня,
Просил спасти от заключения…
Придумать фразу, что проклятье
Уничтожала бы!

И я придумал. Я решил загадку!
Я решил оставить в книге нашей закладку.
И каждый, кто её бы находил,
Решение бы сразу обретал…

Я сразу там всё написал,
Но об том Судья узнал.
Короля он страшно наказал…
Меня в рабы свои он взял...

Я решил, что исправить всё смогу…
Но не было уж во мне того огня...

- И огонь их злобы захватил меня… Я не мог больше помочь ему… - Гарстд кончил свой долгий рассказ.

   Катя задумчиво заходила вперёд-назад по комнате. Ей было до невыносимого обидно. Обидно и жалко. Жалость сжимала её сердце. И, вдруг, ей показалось, что она поняла что-то.

- Значит, вы создали его таким?

- В моём сердце бился огонь, как и в его. Это был огонь, способный превратить стекло в воду, а воду в пар. И никто не был способен остановить меня…

- Но… Что же случилось?

- Ты, верно, не слушала меня.

- Я слушала! Вас обманули? Вас заразили злом? Как это возможно!?

- Истинное добро, которое искали мы, было бы хорошо найти другим и искоренить.

- Неужели, вы правда так считаете теперь?

- Именно так.

- Значит, поэтому вы убиваете всех, кто…

- Мы лишь обнажаем в них зло. Ни разу не смог Король Стекла избавиться от него в их душах.

- Какой кошмар…

- И я его творил, и буду творить… Тебе пора спешить на бал!

   Катя расплакалась, отбиваясь от рук, желавших выставить её за дверь.

- Но ведь в сердце вашем всё ещё бьётся такой же огонь, способный превратить стекло в воду, а воду в пар! И никто не способен был остановить вас…

- Ты, и вправду, начинаешь понимать.

- Вы хотите сказать… Эти слова… Заветные слова! Неужели это и есть разгадка?

- Не могу говорить, могу лишь кивать головой, но я думаю…

   Кукольник замер, как сломанные часы. Ход его мысли остановился. Он обратился в камень. Закончилась работа вечного механизма, и ключик выпал из его спины. По стенам забегали чёрные пятна, из пола стали вырастать шипы… Вернер схватила ключик, печально блестевший в темноте и не желавший оставаться в одиночестве, и побежала прочь.

- Какой кошмар! - Катя выбежала наружу, крича и плача. - Неужели вы все не видели этого!? Никто из вас не видел, как вас превращают в рабов? Рабов зла? Как вы могли!?

   Прохожие, тайно сопровождавшие её весь путь, разбегались, кто плача, кто смеясь.

- Как глупо… Но нет! Нельзя идти на бал сейчас. Я не уверена до конца, мне нужно доказать себе, а потом суду… Доказательства! Мне нужно будет привести доказательства! Да! Да-да! Куда же идти… Где же искать… Книга! Аринэлл говорил о книге! Да… Но где она? Она была в рюкзаке, а его забрали…

   Катя шла куда-то, лишь бы не попасть в очередную западню, а затем решила взглянуть на ключ. У каждого ключа бывает лишь одна функция, но некоторые из них подходят к разным дверям. На старом ключике была гравировка — кабинет. Вернер остановилась и продолжила думать вслух.

- Кабинет… Я думала книга может быть в библиотеке, ведь там всегда бывают книги, как в Школе Фонтэ…

   Стоило ей это сказать, как в голову пришло новое осознание.

   Её отец был тесно связан с нынешним президентом Соломии — Таттэлло Монотти. В своих кругах он был известен как Люго Барнери. В его поступках вне семьи было много добра — он поддерживал всяческие начинания президента, занимался благотворительностью… Но лишь внешне он был добр. Внутри всё обстояло иначе.

   Он не видел свою дочь с семи лет, считая это ненужным. «Если она захочет меня найти, она знает куда обратиться.» - сказал он однажды. Как и Высшая Школа Фонтэ, он лишь делал вид, но не являлся хорошим.

   И Катя поняла, как она связана с Королём Стекла — оба они боролись с обманом всю жизнь, ища что-то светлое, но не замечали, что свет исходит от них. Они искали свободы, не видя, что сами куют оковы для себя, связываясь с новыми злодеями. И эту цепочку, этот круг сумасшествия нужно было прервать.

   Уйти из Школы.

   Спасти Короля Стекла, не дать ему разбиться.

   И вовсе не из-за желания творить справедливость, кое тоже имелось в Кате. Это была личная история, которая настолько тревожила её, что она избавилась от неё и от части себя.

   Значит настало время всё вернуть на свои места!

   Катя ринулась к балкону замка, который, как она знала, вёл в покои Короля Стекла. Она ни разу не была там, но знала о том, что именно этот балкон ведёт внутрь. Рядом с покоями должен был быть кабинет. Значит, нужно пробраться внутрь… Значит, осталось совсем немного до конца.

   Оббегая обезумевших, теряющих свой обаятельный внешний облик, Вернер превозмогала свою себя, чтобы наконец, упершись в стену замка, подняться вверх по лозе в чужое жилище.

   Комната, которая была покоями, по совместительству оказалась тем самым кабинетом, в которой Кате необходимо, жизненно необходимо нужно было попасть. Она была обита бархатом вдоль стен, потолок представлял из себя натянутое полотно, на котором было нарисовано небо и какие-то небесные объекты — планеты, созвездия, небесные города, имена Богов и так далее, далее, до самых стен. А на многих частях стен были закреплены бардовые шторы с золотыми узорами. Их Король вышил сам, рисуя нитями красивые и добрые сюжеты о любви и взаимопонимании. Пышная кровать, платяной шкаф, ломящийся от обилия дорогих нарядов, а за ними, ближе к балкону рабочий стол и стул из благородного тёмного дерева.

   В столе ящик, закрытый на замок — новая Катина цель.

   Она в спешке затолкала ключ в замочную скважину и почувствовала, что от волнения у неё трясутся руки. Скорее достать, скорее посмотреть… Ящик долго не поддавался, и тогда Катя с силой дёрнула его. Он вылетел, уронив её и своё содержимое на пол. По комнате разлетались какие-то бумаги, а книга вовсе улетела под кровать.

- Ох! - воскликнула Катя, потирая ушибленный ящиком бок. - Столько бумаги… Нужно вернуть… Что это такое? Похоже на… Письма?

   Вернер встала и начала собирать бумаги, путешествовавшие по воздуху или уже прикорнувшие на полу. Она не собиралась читать то, что было написано на листочках бумаги, но изредка случайно улавливала слова или целые предложения из них.

Я зачеркнул все повторяющиеся буквы и мягкий знак, и, смотри, что у меня получилось! Я создал книгу, способную искать добро в людях. Как интересно! Я надеюсь, что снова увижу тебя и расскажу обо всём, а ты послушаешь и что-нибудь скажешь.

Мне так одиноко сегодня, потому что никого нет рядом, только эти марионетки.

Ощущение свободы… Ты знаешь, что это такое? Быть свободным и делать то, что тебе хочется, не боясь никого, должно быть так здорово…

Как хотелось бы снова увидеть тебя… Я нашёл удивительную аллею. Там растут самые красивые цветы.

Я подарил бы тебе весь мир, если бы мог… Если бы снова смог увидеть тебя.

Я помню то дурацкое кольцо из леденца, которое ты подарила мне. Я носил бы его, но боюсь сломать или потерять. Я не перенесу этого.

Глупо быть ребёнком внутри, а взрослым снаружи. Хочется быть человеком.

Я написал несколько стихотворений, которые хочу посвятить тебе.

Тебе стоит вырасти. Это помогает стать спокойнее и лучше видеть. Но не всем. Надеюсь, ты останешься такой же доброй девочкой…

Я ничего дурного не имею в виду. Ты веришь мне? Ты всегда верила мне, даже когда я был слабее обычного. И всегда помогала встать на ноги, когда я падал. Ты ведь всё ещё сделаешь это для меня, подашь руку, если я снова упаду?

Прошу, только не мучай меня молчанием. Не возвращайся холодной и злой. Я не смогу это тебе простить. Я слишком много верил в тебя, слишком долго…

Я придумал столько всего глупого, но чем дальше думаю об этом, тем менее глупым мне это кажется.

Цветы, которые я посадил, вечно вянут. Я посажу ещё. Я думаю о них так же хорошо, как и о тебе, чтобы они росли и не становились злыми.

- Немного похоже на любовные письма… - подумала Катя как-то невпопад. - Или я вижу их такими… Не так важно содержание, как то, что это нужно убрать… Но всё же... Кому он мог их писать? Мне кажется, что в лесу он говорил мне, что не любит долгие переписки… Что-то поменялось в нём, наверное… Разве он был таким с самого начала? Хм...

   Катя сложила письма в стол, аккуратно выровняв стопку.

- Или во мне что-то поменялось, - Вернер села на пол, чтобы достать из под кровати и внимательно изучить книгу. - Кажется, я хотела выйти за него замуж, когда мне было 7 лет… Так странно… Я и правда его любила…

   «Неужели я и вправду его любила?» - не переставало проноситься у неё в голове. Она листала страницы книги, изучая иллюстрации. Когда-то в детстве она знала всё наизусть — то, как должно всё случится, то, как поменяются иллюстрации. Всё. Даже все стихи. Всю историю трепетно хранила и обожала.

   А потом что-то изменилось.

   Насмешки в школе, напряжение дома, отчаяние в душе...

- Вообще-то это я люблю Короля Стекла! - сказала одна невообразимо раздражающая девочка. - Он мой!

- Ты даже не знаешь, кто он такой!

- А вот и нет, я знаю! Он говорил со мной и сказал…

- Ничего подобного!

- А я лучше знаю, чем ты докажешь, что этого не было?

- Но тебе ведь даже не важно…

- Я так решила, значит так и будет! Забудь о моём Короле!

   И Катя избавилась от любых мыслей, которые связывали её с ним. Отец учил — если кто-то любит что-то или владеет чем-то, оно больше не твоё. Даже если было твоим. Даже если это у тебя отняли. А Катя была слишком хорошим ребёнком, чтобы перечить. Она перечеркнула всю себя, и пошла дальше, будто ничего и не бывало.

   Но со временем это стало мешать.

   Сначала незаметно, потом всё сильнее.

   И вот она загнала себя в клетку, после прибывания в которой нельзя было не вспомнить прошлое — это было необходимо для спасения.

   Что чувствовала она сейчас? Жгучее чувство, похожее на обиду или злость? Нет, но и его тоже. Какую-то растерянность, как раньше? Нет, она знала, что ждёт её дальше, что её делать, как быть. Она лишь испытывала лёгкое, но при этом невыносимое, сожаление о том, что не смогла понять всего этого раньше, что сама лишила себя счастья, которое было ей так нужно, играя на руку тем, кто хотел избавиться от неё.

   Книга, в отличии от Кати, была в полном порядке — всё шло так, как должно было идти, все иллюстрации стали такими, какими должны были стать. А значит, нужно было идти на бал. Отсюда до парадного зала совсем недалеко.

   Вернер встала, положила книгу на стол, и, предвкушая тот ужас, что ожидает её, заспешила туда, где её уже ждали… В том числе Король Стекла, одетый в парадный, переливающийся всеми цветами неба, костюм, из под которого выглядывала невероятная белая рубашка с пышным бантом, располагавшимся в районе шеи.

   Мысли давили на голову, но нельзя было поддаваться им и страху. Нет пути назад, только туда, где всё будет решено, иначе никогда не спастись и не стать свободной…

   Думал ли так же Аринэлл? Думал ли вовсе? Или прибывал в трансе, в котором часто бывала Катя? Она не могла знать.

   Он был прелестен, как всегда, но отчего-то угрюм. Впрочем, как ему было не быть угрюмым, если вот-вот его жизнь или жизнь дорогого ему человека должна была оборваться? При виде Кати он расцвёл, заулыбался и затрепетал, подлетел к ней как бабочка, резко сорвался с места. И она поприветствовала его, пожав его руку, на которой больше не было перчатки. Катя хотела сказать ему что-то очень важное, наклонилась, но не решилась. И они пошли танцевать. Ведь бал создан для того, чтобы на нём танцевали.

   Они кружили в безумном танце, и и белый пышный бант поднимался в воздух. Он обнажал прозрачное стекло, за которым скрывался сложнейший механизм часов, прячущий за собой красное сердце. Что-то горело в нём, пылало и раздувалось, освещая всё вокруг ярким светом.

- Ты светишься! - воскликнула Вернер.

- Звёзды всегда сияют ярче всего перед тем, как умереть, - улыбнулся Король Стекла. - И я тоже — сияю, но в последний раз.

   Катя опустила голову. Она погрузилась в непроглядную ночь тяжёлых мыслей. Круг за кругом, круг за кругом, они кружились вместе, они были только вдвоём… В последний раз.

- Ты хотела ещё что-то сказать? - Аринэлл выглядел как никогда прекрасно — его чёрные ресницы ловили слёзы, отчего глаза его сияли, а всё лицо, полное отчаяния, окрашивалось в какой-то невероятный оттенок любви и страсти к жизни. - Я видел, как ты наклонилась ко мне, вздохнула, а потом… Будто хотела заговорить, а потом... Замолчала. И молчала до сих пор, молчала!

- Наверное, - Катя печально кивнула. - Да, наверное… Так и было.

- Всё ещё хочешь? Или передумала? Подумай хорошо, ведь больше у тебя не будет возможности поговорить со мной вот так...

   Что-то ёкнуло в Кате, её захватила невероятная печаль. «Они убьют его!» - подумала она. «Они обязательно убьют его!»

- Я хотела сказать… - она мешкала, и очередной круг танца уже остался за спиной. - Я хотела сказать тебе, что в твоём сердце… В нём бьётся такой огонь… Огонь, который способен превратить стекло в воду, а воду в пар. И если у тебя внутри такой огонь… Если ты… Если ты — такой... Тогда ведь никто не способен остановить тебя!

   Аринэлл резко остановился, как часы останавливают свой ход — бесповоротно и навсегда. Он замер, а затем, с невероятной силой схватил Катю за запястья.

- Ты разгадала загадку! Неужели? - он смеялся. - Ты, правда, сделала это? В третий раз? В третий раз смогла! Я так счастлив!

- Я не знаю… - Вернер пожала плечами, опуская голову. - Я ничего уже не знаю и не могу знать… Я знаю только, что… Мне кажется… Да, наверное так! Я думаю, что мне кажется...

- Говори же!

- Мне кажется, что я тебя люблю.

   Король дёрнулся.

- Правда? Вот так просто?

- Да…

- Аха-ха, я помню, ты говорила мне…

- Нет, я серьёзно.

- Серьёзно?

- Я даже подралась один раз в школе из-за этого.

- Из-за чего?

- Защищала свою любовь. И сейчас, даже когда я не помнила, я не выпускала из рук книгу, я так хотела, чтобы тебе стало лучше…

- Значит, по-настоящему? Полюбила… По-настоящему?

- Даже если это глупо, но это так… И я делаю всё это… Не просто потому, что я считаю, что так нужно и справедливо. Я делаю это для тебя.

- Как жаль, что я не знал этого раньше. Знал, но не наверняка... - слёзы заструились по его багровым щекам. - Мы бы столько всего могли успеть… Теперь поздно. Вот и судья здесь, и палач…

- Но ведь я…

- Суд не остановить. Проведи меня, пожалуйста. Это не займёт много времени.

- Но я ведь нашла слова! Слова, которые освободят тебя!

- Тихо, суд идёт!

   Парадный зал трансформировался на глазах — светлые колонны образовывали ряды, бесконечные ряды для желающих поглазеть на то, как в последний раз казнят Короля Стекла.

   Почему в последний? Потому, что его главная надежда сейчас выберет спасение себя, а не его, и мир его рухнет. Так думали все, наполняющие зал обитатели сказочного мира. Они больше не были милы и не были похожи сами на себя, трясущиеся тёмные пятна, вот кем были они…

- Ваша Честь, - обращаясь к Судье, так называемый Чистельщик, дико похожий на представителей семейства Фонтэ, был строг и холоден, как обычно. - Предлагаю вам провести заседание в ускоренном режиме и сразу перейти к речи обвинения, так как нам всем и так известен исход.

- Соглашусь с вами, - Красный Судья кивал, заседая за своим массивным столом. - Катя Вернер… Не в первый раз мы видим вас, но, надеюсь, именно сегодня всё решится по истинной справедливости.

   Шут Рамма, который был сначала среди немых свидетелей происходящего, выскользнул из-за спины входящего монструозного палача и принялся петь:

Ах, вот и я, ах, вот и я,
Друзья мои, друзья!
Так жду решения, о я,
Вот скажет сейчас судья:

«И если я спрошу тебя,
Кого мне миловать теперь?
Тебя или его? Себя спасёшь ли ты?
Или отправишься в мир сломанной мечты?»

   Шута вывели под руки два тёмных, как ночь, стража. Звук лютни не стих, а прервался после механического удара.

- Так что же… Всё мы всё знаем. Впервые не просим ни доказательств, ничего… Что же вы скажете нам, Катя? - Судья пронзал Вернер своим неприятным взглядом.

- Вы даже не вызовете свидетелей? Не будете выслушивать советников? А куклу Ми-Ми? А семь королев? - Катя чувствовала, как волнение захватывает её, переливается за края её внутреннего бокала уверенности.

- Всё и так ясно, зачем опять повторять то, что мы делали уже сотни тысяч раз?

   Король Стекла сжал Катину руку, а затем отпустил.

- Давай сделаем так — ты скажешь им, что считаешь меня виновным, возьмёшь у него топор, он ведь попросит тебя об этом… И ты отрубишь мне голову, а я закрою глаза… И всё будет кончено, ты будешь спасена! - протараторил он.

- Хорошо, я услышала тебя, - Катя кивнула, но не сделала того, что просил Аринэлл. - Ваша Честь, мне есть что сказать вам. Но сначала я должна услышать вас.

- Мои слова неизменны. Пред тобой лежит выбор, кому жить, а кому быть виновным. Сносить ли головы Королю? Иль ты готова жизнь свою отдать, словами глупыми кидаться, чтобы его спасти, скажи мне, Катя?

   Речь Судьи была не такой, как обычно. Это придало Кате сил.

- Вы просите меня решить. Перекладываете ответственность. Что же… Я отвечу вам. Я готова. Слушайте меня! - она сделала шаг вперёд, оставив Аринэлла за собой. - Вы говорите, что он виновен. Но в его сердце…

- Оставим сердце, ему эти фразы не помогут, - перебил её Чистельщик.

- Как скажете.

   Катя сделала ещё один шаг вперёд.

- Пусть ваш Судья точит топор! Пусть! Потому что ему придётся рубить мою голову!

- КАТЯ! НЕТ! НЕ ВЗДУМАЙ!

- Но только после вашей, Судья! Ведь именно вы тот убийца, на руках которого никак не засыхает кровь! Это вы виновны! Вы!

   Лицо судьи задрожало, а затем расплылось слизью в стороны. Свечи, горящие на каждой из стен зала, в каждом из рядов слушавших, наблюдавших и молчавших, загорелись новым, особым огнём. И всё было уже не так, как было до этого. Свершилось то, чего не ожидал никто. Даже Катя не совсем ожидала от себя такого — она никогда бы не осмелилась сказать обидчику в лицо то, что считает его виноватым.

   Яркий свет ослепил её, она успела лишь почувствовать небольшую боль в районе запястья. Как если бы её схватили за руку сильно-сильно, а затем так же резко отпустили.

   Король Стекла теперь был свободен, так же свободен, как и она.

   ...Придя в себя где-то возле автобусной остановки, задумчиво перебирая ногами, невнятно идя куда-то, Катя сразу же побежала в сторону дома смотрительницы. Ей нужно было собрать вещи, ведь заявление об уходе она уже написала. Как странно, что туман всё ещё тревожит её мысли. Уйдёт ли он когда-нибудь или останется навсегда?

   Лицо Гангэры точно надолго останется в её памяти. Её злость, негодование и обида. Она всем своим видом будто говорила: «Как ты посмела не оправдать моих ожиданий, девочка, не исполнить свою роль, которую я дала тебе?» Но вслух произносила только: «Нам будет вас очень не хватать, Вернер. Вы так талантливы… Такой потенциал… Пропадает зря… Вы же понимаете, что пути назад уже не будет?»

   Катя не просто знала, она молилась, чтобы его не было, этого пути назад.

   Она не могла позволить себе вернуться обратно.

   Она шла только вперёд.

   И, хоть каждый новый день давался ей труднее предыдущего, а сама она всё ещё не до конца обнаружила смысл, ей было легче внутри себя.

   Она нашла прекрасное место, отличный магазинчик, торгующий безделушками из стекла, и сразу же, без проблем, устроилась на работу. К магазинчику прилегала мастерская, поэтому проблем с обучением у Кати тоже больше не было.

   В один из дней, когда солнце особо ярко светило над Шэрном, молодой человек вошёл в лавку, чтобы приобрести что-то или, как многие, поглазеть на красоту, которую Катя делала из стекла.

   Она не сразу заметила его, но стоило ей сделать это, как её сердце застучало с невиданной до этого скоростью.

   Он.

   Такой же, как и всегда. Но без пальто и шарфа. И без трости.

   Высокий, задумчивый, но больше не потерянный.

   Более расслабленный.

   Неужели за ней снова пришёл Король Стекла?

- Это ты, Аринэлл? - спросила Катя, выглянув из-за прилавка, уже выстраивая возможный ответ на отрицание, придумывая отговорки.

- Катя, - его лицо заблестело от счастья. - Так здорово, что я смог найти тебя…

   Вернер улыбнулась и замерла на месте, как статуя. Очень довольная статуя.

- А как так может быть? - спросила она, переставая чувствовать руки и ноги. - Разве такое может быть?

- Душа свободна идти туда, куда ей хочется, - Аринэлл больше не выглядел как кукла, и в сердце его не было механизма. - И я решил… Неужели ты даже не хочешь меня обнять?

   Катя вылетела из-за прилавка и впервые по-настоящему смогла обнять его. Её детский друг, её фантазия, он стоял перед ней, он был тёплый и мягкий… Он смеялся, а она плакала. Потом она начинала смеяться, а по его лицу ручьём лились слёзы. Теперь они могли быть вместе так долго, как хотели. И никто не мог сказать им, что это не по-настоящему, что это не правда, это несущественно или нереально. Эти объятья длились долго, так долго, что становилось трудно дышать, но становились всё дольше и дольше. Катя и Аринэлл не хотели отпускать друг-друга, даже зная, что не исчезнут, не пропадут, больше не потеряют друг-друга никогда… Никто не будет им преградой, потому, что в их сердцах бьётся такой же огонь, способный превратить стекло в воду, а воду в пар. И никто не способен остановить их и никогда не сможет остановить, даже если сильно пожелает. Даже если приложит невероятное число усилий...

- И ты обещала, - всё сильнее и сильнее сжимая её, говорил Аринэлл. - Ты обещала мне кое-что, но не исполнила своего обещания. Ты, наверное, ещё не вспомнила или уже опять забыла об этом...

- Что? Что я обещала? - Катина голова вынырнула из его рук и вопросительно посмотрела на него. Аринэлл, смеясь, погладил её.

- Ты обещала дать мне свою фамилию.