За линией фронта. Часть третья -10

  Начальник разведотдела 27 армии полковник Купченко сидел над картой в кабинете вместе со своим заместителем майором Деевым Алексеем Григорьевичем. Было уже за полночь, когда из 134 полка прибыл офицер связи. Он передал последние разведданные полка, а так же на словах сообщил, что вечером в полосу их артдивизиона на позиции переднего края вышла молоденькая девчушка из села Пригорье, её зовут Зина Воронина. Она долго добиралась болотами, чуть не утопла, выглядела очень уставшей и разбитой, прямо упала на руки наводчику, который её первый обнаружил возле лесополосы. Она рассказала, что к ним в село вошли войска СС, готовится карательная экспедиция против партизан и арестованы староста с сыном, а так же Саша Кторов, четырнадцатилетний школьник, сын одного из разведчиков Дрозда, который к тому моменту находился в доме старосты Плетнёва. По другим данным, которые уже пришли из 188 стрелковой дивизии часом раннее говорилось, что край контрнаступления 16 немецкой армии по левому флангу, как раз упирается в полосу Пригорье - Замятино, что лежит на пути трёх полков 27 армии.
- Срочно передайте для Гераленко и его спецбатальона, что сейчас находится в немецком тылу, эту информацию в подробностях, - приказал Деев связистам. - Они в Пригорье часто посылают связников, чтобы пока прекратили всяческие вылазки в этом направлении. По данным разведки у этих карателей танковый батальон, и что Гераленко со своими сорокопятками и пехотой?..
- У нас от них прибыл запрос, Алексей Григорьевич. Ваш батальон вместе с партизанской бригадой хотят наступать на это самое Пригорье, они выдвигаются в сторону этого села сегодня утром. У них там какая-то чрезвычайная ситуация... Спрашивают позиции полка Стрельникова, ведь изначально было указано, что они будут идти навстречу друг другу, - ответили Дееву в комнате связи.
Алексей замолчал и стал ждать новых данных от Гераленко в ответ на его информацию. Когда эти данные пришли с категорическим требованием разрешить выдвинуться в сторону наступающих частей 68-й армии, Деев снова вошёл к связистам.
- Передайте в батальон, - сказал он вздохнув, упавшим голосом, - что наступление 68-й армии на Старую Руссу с юга, захлебнулось. Им не удалось пробить глубокоэшелонированную оборону немцев и выйти им в тыл. Наши полки тоже стоят по реке Ловать, а весь фронт лишь смог продвинуться от 5 до 10 километров за всё время наступления, мы несём большие потери.
  Взяв со стола полученную расшифровку от Гераленко, он вышел от связистов и отправился прямиком к командарму Трофименко.
  Несмотря на присутствие на КП фронта маршала Жукова и замены командующего войсками фронта с Тимошенко на Конева, передовые части, наткнувшись на массированный огонь противника и его яростное сопротивление, вынуждены были остановиться. Готовились контрмеры для ещё одной попытки прорваться к городу, но немыслимые потери при этом неудачном наступлении не были оправданы. Немецкая группировка укрепила свои позиции за счёт войск, которые в конце февраля вышли, почти без потерь, с Демянского выступа и теперь их линия обороны была несокрушимой для наших армий Северо-Западного фронта к тому же, ослабленного выводом части войск, когда была расформирована Особая группа во главе с 1-й танковой армией Катукова - она была переброшена на Харьковское направление. Что могла сделать одна пехота без достаточной огневой поддержки?
В штабе Гераленко, получив эти данные, пришли в смятение.

  Алексей срочно выехал в 134 полк, ему хотелось на месте обсудить с полковником Гордовым свой новый план по прорыву обороны с правого фланга 27 армии, для возможного соединения с партизанской бригадой, которая, судя по всему, активно действовала во вражеском тылу.
- Ваш батальон, Алексей Григорьевич, должен был идти на соединение со Стрельниковым встречным боем, но раз там каратели и они готовы действовать, то я предлагаю следующее, - нервно передёргивая раненым плечом, говорил комполка Гордов, - наш полк укреплён вновь прибывшим артдивизионом и ещё тремя батареями поддержки. Дивизия полковника Бурлакина Ивана Ивановича из 11-й армии с нами по правому флангу вошла в прорыв и мы с ними на стыке займём позиции по направлению Бельцы и вызовем огонь на себя. Полк Стрельникова при этом должен наступать всеми батальонами на Пригорье, то есть, повернуть с Прилучной на юг, и вот тогда, понимаете? - многозначительно посмотрел полковник на Деева.
- Да, - кивнул в ответ майор, - тогда эсэсовцы бросят свои танки на этот тонкий участок, вы их оттянете из Пригорья и там останутся только мотострелки... Ну, а с ними наши партизаны и батальон Гераленко - справятся, только нужно укрепиться на позициях до подхода наших войск, а для этого необходимо связаться с отрядом Баландина. Усть-Лабинцы сильная бригада, они хорошо подготовлены... Связь у вас имеется с полками? Мне бы от вас связаться сейчас со Стрельниковым, чтобы всё обсудить и принять окончательное решение.
  Гордов подошёл к столу и подвинул к Дееву полевой телефон.

  Весь день Катерина просидела в заперти в своём доме под надзором двух полицаев, ближе к вечеру к ней снова вошли Авдюхин и Шнайдер с переводчиком. Они снова привели с собой Сашу, на этот раз ребёнок выглядел совсем слабо, он дрожал всем телом и его лихорадочный блеск в глазах, резко подчёркивал его болезненное состояние.
- Вам достаточно было отведено время подумать, - ровным голосом говорил Шнайдер, окидывая Катю долгим взглядом. - Ну, вы решились, наконец? Вы придёте к своим в сопровождении наших людей и передадите партизанам ультиматум.
- Потом ваши танки двинуться за нами и не оставят возможности никому уйти, - так же спокойно, проговорила Катерина.
- Они и так не оставят им никакой возможности, но тут у ваших людей будет шанс - это сдача в плен в обмен на жизни гражданского населения, - Шнайдер подошёл при этих словах к Шурику. - И у отца будет возможность получить своего сына живым, а не висящим в петле.
  Шурик от этих слов побледнел ещё больше и порывисто прижался к Плетнёвой. Она обняла его, погладила по голове, а потом тихо проговорила:
- Прости меня, Шурик, но ... я никогда этого не сделаю! - и она уткнулась носом в его растрёпанную шевелюру.
- Так-так, - перекатываясь с пятки на носок и скрипя своими начищенными сапогами, загудел Шнайдер, - ладно!.. Обойдёмся без вашей помощи.
Он, махнув рукой, подозвал к себе Авдюхина:
- Скажите всем своим людям, чтобы расклеили по соседним сёлам и деревням листовки, которые мы сегодня же размножим, с ультиматумом к партизанам отряда Дрозда... У них ведь есть тут подпольщики, пусть они прочтут и доложат в лес своим людям эту информацию, а пока всех сочувствующих и помогающих партизанам держать отдельно в сарае для скота, согнать их туда сегодня же, а этих... -
  Шнайдер подошёл к Катерине ещё ближе и посмотрел на неё ненавистным взглядом. - Этих Плетнёвых, повесить всем семейством в назидание остальным, чтобы не смели больше помогать лесным бандитам!
- Там у поскотины на выезде с большака, есть ворота с крепким основанием и перекладиной... Может, там? - спросил Авдюхин и огладил свою рыженькую бородку.
Тут же после этих слов два полицая, стоявшие в углу во время разговора, схватили Шурика и силой оттащили его от Кати, а ей, заломили руки за спину и вывели из дома во двор.
  Всю ночь её продержали в тёмном подвальном закутке без окон. За стеной она до утра слышала чей-то плач, а потом стоны подростка, по видимому, там солдаты издевались над Шуриком, который затих с рассветом и больше не подавал признаков жизни. Когда узенькая щёлка под потолком сделалась светло-серой в её темницу скрипнула дверь, вошли два полицая и, подхватив Катю под руки, вытолкнули наверх.

  Старосту Плетнёва подвели первым к деревянным воротам, где над головой на высокой перекладине висели четыре верёвки, связанные на конце широкой петлёй. Он стоял в окружении солдат СС и полицаев, вокруг толпился народ, согнанный на казнь. Утро было тихим и хмурым с талым снегом под ногами, который растекался грязными лужами по канавам и рытвинам. По разъезженной дорожной колее, брызгая грязью из-под колёс от центра села подъехала черная машина. Дверцы открылись и первым из легковушки вылез Шнайдер. Он оглядел присутствующих и махнул перчаткой, которую держал в левой руке. От опушки леса по большаку к открытым воротам медленно пополз грузовик с открытыми бортами...

(Рассказ очевидца тех событий - Маковеева Татьяна Львовна рассказывает: "Мне было тогда 12 лет, я плохо помню многие события, но уж сколько лет прошло, а тот день никогда не стирается из памяти... Нас согнали к большаку, где на воротах повесили семью местного старосты. Дочку его хорошо запомнила, такая невысокая ростом, симпатичная, со светлыми кудряшками на лбу, она ещё босая шла со связанными руками за спиной. Сперва старосту заставили смотреть, как будут умирать его дети, а потом уже повесили самого этого Плетнёва, которого мои родители знали очень хорошо, хоть мы и жили в другой деревне. Потом принесли из подвала мальчика и положили под перекладиной сперва. Долго немцы что-то обсуждали, а после принесли табличку с надписью - "Так будет с каждым партизаном", надели на шею этому пацанёнку и вставили в верёвку его голову. Взрослые после говорили, что он уже не живой был к тому моменту, фашисты повесили на верёвке его мёртвое тело. Видимо, замучили его в подвале. Уже позже мы узнали, что это был Саша Кторов - сын одного из партизанских разведчиков, который вместе с отрядом своим прорвался из леса в это село на вторые сутки..." - рассказ жительницы села Бельцы был опубликован в статье "За порогом - Победа!", журнала "Юность" за 1992 год.)

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.