Космическое утро

- Вот всегда вы так, - женщина-провожатая недовольно, но скорее игриво, смотрела на Тавира Гредовича, поэта и немного студента. - Пришельцы, инопланетяне… У нас 24 часа, а у вас космическое утро…

   Друг Тишка сидел тихо, почти не дыша. План их был амбициозен и заранее провален — кто из советских людей поверит, что два едва студента, таких же советских людей, как они, на самом деле представляют из себя членов дипломатической делегации инопланетной расы? Никто. Но рабочая отправного пункта, уставшая и слегка сонная, не была научена грубить и выспрашивать что-то у гостей.

- Дали бы нам продыху, - просила она, набирая координаты в бортовой компьютер. - А то трудимся круглые сутки!

- Вы же уходите с поста в 23 часа 34 минуты, верно? - Тавир делал уверенный вид, хотя внутри него всё тряслось и бегало.

- Верно, товарищ, всё верно, - не оборачиваясь на него отвечала провожатая.

- Мы дали вам целых полчаса на отдых, - заявил поэт, как обычно очаровательно блестя глазами.

- Вам не чуждо чувство юмора, а значит, вы почти такие же, как и мы. Как и я… Хотя, вы, наверное, и без меня заметили. Ладно… Не буду нагружать вас своими земными речами. Желаю вам доброй дороги и хорошего пути. Передавайте привет нашей экспедиции! У меня там муж работает!

   Провожатая вышла из отправного модуля, и двери его со скрежетом захлопнулись.

- Тав, - Тимофей смущённо шептал товарищу на ухо. - А ты уверен, что оно того стоит?

- Любовь стоит жертв, - Гредович так же шёпотом ответил другу. - Видел бы ты её, ты бы сам всё понял…

   А началось всё немного не с этого.

   И даже не с загадочной «неё», увидев которую, даже Тимофей Морский всё бы понял.

   Всё началось с того, что в Университете Дружбы Народов случился небольшой, но всё же, скандал. Участвовал в них профессор земных наук, а именно искусств, Зелемиров Андрей Иванович. Он подал несколько заявок на участие в путешествии во времени и, вдумайтесь, ему, лауреату, доктору наук и общепризнанному гению отказали. А Сергею Викторовичу Семёнову, политическому и не только деятелю университета, у которого в юности была одна небольшая судимость, дали разрешение.

- Вдумайтесь, Маргарита Семёновна, - причитал Зелемиров, преследуя по коридору завуча по учебной работе. - Мне, человеку, которому партия доверила честь посещать с лекциями Европу, Америку и даже Азию — отказали. Нет, вы только вдумайтесь! И причины, основания у нашей комиссии такие — недостаточно безопа… Подождите, сейчас я вам зачитаю. «Недостаточно благонадёжен.»

- Америка — это не прошлое. На дворе двадцать первый век, 2021 год, если быть точнее. Вы понимаете, что любое событие, произошедшее во время этой миссии может стать фатальным? Вы со своей страстью к опытам — не можете в ней участвовать, ну просто не можете! - Маргарита Семёновна отбивалась всеми силами, и даже забежала на эскалатор, но Андрей Иванович нагнал её. - Подумайте сами — если что-то случится в прошлом, это отразится на настоящем. И нам тут мало не покажется!

- Начнём с того, уважаемая Маргарита Семёновна, что-то, что случилось в прошлом, уже случилось. И миссия наша с вами там уже побывала. И, если мы до сих пор с вами живы, значит всё прошло нормально. В рамках нормы.
 
- Не думаете ли вы…

- Нет, не думаю. Я знаю. Если что-то, как говорили на собрании, чрезвычайное и может случиться, то оно уже случилось, а мы просто этого не заметили. Это первое. Второе — Семёнов имеет судимость. Ну какое путешествие во времени? Его даже на наш социалистический Марс отправлять страшно — марсиане засмеют нас с нашими нормами. У них всё очень серьёзно! Или, возьмём, нашу союзную Венеру…

- Семёнова если и отправлять куда, то только на Луну.

   Маргарита Семёновна тихо рассмеялась.

- На нашу Луну!?

   Зелемирову было не до смеха.

- А понимаете ли вы, какая ответственность лежит на этом человеке? Что с того, что он лучше меня знает историю КПСС и Союза? Он не сможет определить век и эпоху, увидев перед собой предметы быта и культуры прошлого! Мы не можем допускать, чтобы он…

- Увы, как бы я не сочувствовала вам, Андрей Игоревич, но…

- Иванович. Андрей Иванович.

- Простите… Как бы я не сочувствовала вам, Андрей Иванович…

- Так-то лучше…

- Но решение комиссии является окончательным. А вас, кажется, уже долгое время хочет добиться ваш студент — посмотрите.

   За спиной преподавателя ждал известный во всём союзе и за его пределами поэт — Тавир Гредович, чей сборник стихов «Космическое утро» стал международной и межпланетной сенсацией. Великий поэт был гениален, но очень рассеян. Как и все творческие люди, Гредович больше времени посвящал великим свершением, и на сдачу долгов у него оставалось так мало времени, что приходилось караулить преподавателей по коридорам.

- Андрей Иванович, я принёс плакат, - заявил поэт скромно. - Я вам зачитать хотел, защититься, а оно вот как получилось…

- Начнём с того, что на вас никто не нападает и это не диплом, а простой устный экзамен. И никакие плакаты я не приму. Что за агитация? Вы что, решили выдвинуть себя куда-то или…

- Я вам очень сочувствую, Андрей Иванович. Так обидно из-за каких-то не тех людей оставаться в стороне от великой миссии.

- Не начинай, Тавир, я знаю твои уловки — сейчас напишешь мне тут стихов, а я потом столкнусь с суровой прозой жизни…

- Да что вы, я просто мнение своё выразить хотел. Ваша кандидатура куда более достойная, чем товарища Семёнова. Вы много знаете о прошлом, об укладе жизни… Вы самый полезный член любой экспедиции, тем более, что во всём мире вас знают. А ещё, если бы миссия вдруг застряла в прошлом, вы точно смогли бы всё сделать так, чтобы в будущем, то есть для нас настоящем, никто ничего не заметил. Чтобы всё осталось на своих местах.

- Не могу с тобой не согласиться… Что там у тебя? Плакат? Давай сюда, я первокурсникам повешу, пусть почитают…

- А экзамен?

- Экзамен? Считай, что он тебе засчитан… Формально! Но! Я с тебя ещё спрошу!

- Благодарю от всей души!

   Тавир побежал вверх, по идущему вниз эскалатору, и сотрудники университета снова остались одни.

- Вот ведь подлиза наш этот поэт, - заключила Маргарита Семёновна. - Но он далеко пойдёт. У него хорошая голова, умная… Он умеет выкручиваться…

- Ничего подобного, очень способный мальчик, - Зелемиров изучал плакат, который ему подсунул Гредович. - Написал схему развития творчества Есенина… С примерами и своими дополнениями. Молодец.

- Ему Галкина помогла, уверяю.

- Даже если и так… Даже если и так, уважаемая, он старался! Написал несколько строчек от себя, молодец парень, работает. А про комиссию я с вас ещё спрошу. Разве совсем ничего нельзя сделать?

   Юный поэт побежал на свежий воздух, параллельно вернув одолженную гитару сокурснику. На улице было тепло, но прохладный ветерок надвигающегося сентября уже давал о себе знать.

   Там-то он встретил её. Она спускалась вниз по небу с крыши университета, какая-то неземная, чудесная. Она приземлилась рядом с ним, улыбнулась, а затем, не говоря и слова, убежала.

   Тавир побежал за ней, он надеялся догнать её… Он бежал, и день превращался в ночь. Неизвестная иногда оглядывалась, чтобы проверить, потерял ли он след, а затем снова отворачивалась от него. Её лицо было прекрасно, вся она была до невозможного прекрасна… ещё мгновение, и она будет в его руках. Можно будет поговорить о высоком, познакомиться и пригласить её на танцы… Но тут, в отправном пункте, след красавицы затерялся. Зато нашёлся товарищ Тимофей, с которым в любые неприятности можно влетать со скоростью света. До отправки в погоню за прекрасным оставались считанные секунды, и Тавир был готов зажмуриться, чтобы побыстрее пережить свой первый космический полёт, но тот был прерван внешними силами — Сергей Викторович Семёнов, по случайности забредший в отправной пункт, свалился незадачливым студентам как снег на голову.

- Теперь я понял, что чувствует профессор Зелемиров, - вырвавшись после нравоучительных тирад Семёнова из пункта, причитал Гредович. - Такая обида жуткая у меня на него…

- На кого? На Сергея Викторовича-то? - Морский потирал ушибленное во время попытки побега место. - А интересно он рассказывал… Про параллельные реальности, про гостей из других измерений. Прям заслушаешься… Из какого века эта дама сбежала, получается?

- Из нашего.

- Из нашего? А почему была так странно одета?

- У нас даже год один, а эпохи разные.

- Получается, не получится её поймать?

- Не получится.

- А жаль, я уже надеялся увидеть что-то этакое…

   Тимофей смеялся, а его другу было не до смеха.

- Как странно, - подумал он вслух. - Ведь получается, может быть мир, в котором нас нет и никогда не было, а ещё, может быть, и не будет…

- Меньше думай, - Тишка стукнул друга по затылку. - От мыслей одни неприятности.

   И Тавир согласился с ним. Он решил не думать, а написать очередной сборник стихов. В этот раз у него была муза, и она соответствовала всем критериям: была недоступна и прекрасна. И стихи получились соответствующие — туманные, космические.

   Правдами или неправдами, но в итоге профессору Зелемирову удалось отправиться в путешествие во времени. Он, а так же команда из девяти специалистов, включавшая в себя злосчастного профессора Семёнова, успешно вернулись обратно через неделю после отбытия. Они готовили лекцию, доклад и несколько диссертаций на тему.

   А Гредович ещё долго думал о том, что это случилось с ним тем августовским днём. Была это аномалия или чей-то точный расчёт?