Картонтоль, или Операция Хлеб

Когда у нас есть дом,
в котором мы живём,
укутавшись теплом,
мы однозначно не поймём,
как жизнь бывает холодна,
когда один ты, иль одна,
и кушать нету ни хрена,
и боль от безысходности сильна...

ЗАВОД "КАРТОНТОЛЬ"

Всё здесь описываемое актуально лишь на период описываемого времени.

Есть у нас на проспекте Обуховской Обороны, д. 72 одно предприятие, перерабатывающее макулатуру и ветошь (по крайней мере, этим оно занималось в конце 80-х - начале 90-х годов), называется оно Завод "Картонтоль". Эта сокровищница всякой всячины в те годы привлекала к себе, словно нектар, пацанов, и даже некоторых девчонок. Можно там было найти уйму интересного, от комиксов, игральных карт и сигарет, до модных шмоток.

Почти со всего города на это предприятие свозились текстиль и макулатура, в том числе производственные. Например, типографические производства свозили на "Картонтоль" свои бумажные отходы: книги, журналы, газеты, плакаты и многое другое, что не соответствовало нормам. Табачные фабрики везли сюда свою некондицию – сигаретную упаковку, а также брак – сигареты длинной в метр и длиннее (кстати, их можно было порезать на более короткие и курить). А швейные предприятия отбрасывали в "Картонтоль" разные тряпки и криво пошитую одежду: джинсы, куртки, рубашки и пр. Но криво – это, например, если пуговицы пришиты не в том месте, или ширинка на джинсах поперёк пошла. Дома мама могла всё это переделать, и можно было носить.

Скорее всего, кто-то сейчас читает подобное и поражается, как можно было до такого опуститься, чтобы лазить по таким свалкам, курить и носить отходы! А вот время было такое. Наши семьи пребывали в состоянии нищеты, а нам, детям, хотелось иметь разные цацки, про которые рассказывали по телевизору. Мы обзаводились ими по-своему!
Попасть на "Картонтоль" можно было двумя способами. Первый – это через фабрику Ногина. Второй – через Катушку. Оба способа были весьма небезопасны, но мы шли на риск ради забавы.

Итак, первый способ – через Прядильно-ткацкую фабрику им. В.П. Ногина.
Также она имеет и другие названия: "Фабрика Паля" и "Александро-Невская мануфактура". Располагается по адресу: пр. Обуховской Обороны, 70А. Эта фабрика располагается, как и "Картонтоль", на набережной реки Невы, и в "Картонтоль" одним из торцов упирается. Другой торец остаётся свободным, при желании, легко можно залезть. Высокий железобетонный забор тянется оттуда вдоль Невы практически через всю "Ногина", и заканчивается уже на территории "Картонтоли". И, если зайти с того свободного торца, проползти по забору прямо в метрах трёх над водой, то можно попасть как раз в нужное место – к цеху сортировки макулатуры предприятия "Картонтоль". Так мы долгое время и ползали, рискуя свалиться в бушующие воды реки Невы, где, кстати, было довольно глубоко.

Второй способ попасть на "Картонтоль" появился у нас несколько позже. Это через "Катушечную фабрику им. Володарского" (в народе "Катушка"), что на проспекте Обуховской Обороны, 76. Здесь нужно было со стороны Обуховки, в районе её пересечения с пр. Елизарова, перемахнуть через забор, пока ни кто не видит, и по "Катушке", прячась от сторожей и рабочих, идти до набережной, где преодолеть ещё один забор, чтобы вновь оказаться у цеха сортировки макулатуры предприятия "Картонтоль". На первый взгляд просто – проще, чем по забору над Невой, но ребята иногда попадали в милицию, которую вызывали сторожа или рабочие "Катушки".

А сейчас, друзья, я предлагаю вам совершить небольшое "виртуальное" путешествие на это предприятие. Итак, представьте (или вспомните, кто лазил), мы на "Картонтоли", и нашему взору открываются: с одной стороны – река Нева, напротив – сортировочный цех, в котором и вокруг которого сложена масса тюков самой разной макулатуры. Те тюки, что на улице, редко представляли для нас интерес, так как погода была разная: дождь, снег, ветер... Улица есть улица. А вот те, что внутри цеха – это настоящий кладезь! В левом углу раскинулись тюки из ликероводочного завода с пачками самых разных этикеток для бутылок: водка, шампанское, вино, портвейн... Чуть правее – тюк с газетами и журналами. Ещё правее – плакаты: Боярский, Высоцкий, Кино, Алиса, Модерн Токинг, Депеш Мод и др. Напротив этикеток – сюрпризы табачной фабрики, а также – игральные карты – отходы Комбината печатной продукции, что у метро Пролетарская. Рядом – книги и комиксы...

Кстати, именно там я впервые узнал о существовании комикса по мотивам отечественного мультфильма "Раз ковбой, два ковбой". Мы с ребятами нашли там пол тюка таких брошюр, которые оставалось лишь постранично разрезать.

И первый раз я там наткнулся на издание фантастического произведения Колина Уилсона "Мир пауков". Я надёргал из тюка несколько экземпляров таких книг, которые притащил домой. Книги были с небольшим брачком – заголовки не везде пропечатались, но для меня это была не проблема.

В этом цехе обычно работало два рабочих: один – оператор конвейера, по которому куда-то вглубь помещения отправлялось отсортированное содержимое тюков, а второй – это водитель автопогрузчика, который эти тюки раскрывал и погрузчиком сваливал макулатуру на конвейер. Нас они с предприятия практически не гоняли, наверно, сами помнили себя в нашем возрасте, и понимали, как всё это для нас интересно. Или, может быть, мы им были просто до лампочки – это вернее. Но иногда, когда нужно было работать с тюками, на которых мы сидим, они просили нас переместиться в другое место.

В общем, после таких захватывающих путешествий в цех сортировки макулатуры завода "Картонтоль", мой дом почти всегда пополнялся чем-нибудь интересным, будь то книги с комиксами, бутылочные этикетки, или сигареты с газетами и плакатами.

Однако, как я уже писал, это предприятие занималось не только бумагой, но и тканью. Если зайти за бумажный цех с правой стороны, и пойти дальше, то навстречу попадётся помещение, где перерабатывается текстиль, то есть изношенная одежда, ветошь, остатки и некондиция текстильных фабрик и т.п. И там тоже имеют место быть тюки, но уже с тряпками.

Для многих из нас это был настоящий бесплатный секонд-хенд, поскольку в тюках можно было найти стоящие вещи. Но лично я ещё ни разу ничего там для себя дельного не нашёл. Может быть, потому, что я не шмоточник по натуре, и мне это было не столь интересно. Однако некоторые из моих приятелей часто щеголяли в шмотках с "Картонтоли".

Честно сказать, мне этот цех запомнился историей совершенно иного характера, окутанной осенней прохладой, где-то грустной, а где-то весёлой и с хлебным ароматом, но непременно заставляющей задуматься о жизни. Обязательно её вам сейчас расскажу.

ОПЕРАЦИЯ "ХЛЕБ"

Итак, на "Картонтоль" я лазил с разными ребятами своего двора и района – у меня было достаточно товарищей, с кем я проводил годы своего детства и юности: Гавряныч, Бобрик и Рыжий из домов напротив, Киря и Шура из соседнего подъезда и многие другие. И, конечно же, я бывал там с друзьями-одноклассниками, в частности с Саней Крахом и Серёгой Косым. Всей толпой мы туда не забирались – шухерно слишком, обычно я там был с кем-то одним из своих товарищей.

И вот, однажды мы с Косым залезли на "Картонтоль" в выходные, когда на заводе работало мало народу, разве что дежурные. Покопавшись в макулатуре и ничего хорошего там не найдя, мы отправились к текстильному цеху. У тюков, что стояли на улице, мы вдруг встретили парня, примерно нашего возраста, по виду своему это был... беспризорник. Между тем, парень оказался вовсе не диким, каких показывают в кино, и от нас убегать не стал, а наоборот, деловито нам сказал:

– Привет, пацаны! Меня Майкл зовут. Мы тут впятером живём. Мы из детдома сбежали. Пойдём покажу, где мы обитаем.

Было малость стрёмно идти с незнакомым бездомным мальчишкой внутрь грязного, тёмного цеха, но мы с Сергеем не сдрейфили и пошли.

В цехе, как сейчас помню, мы прошли мимо разных станков, катушек и залезли на конвейер, тянущийся высоко вверх, почти под крышу. Там в самом углу была площадка метров в десять квадратных, и на этих метрах жили четыре пацана и одна девчонка. На пол были постелены фуфайки и другие тряпки, которых в цехе можно было найти целое море. У стены лежали скомканные тряпичные валики в роли подушек. Рядом – стол, на котором стояли гранёные стаканы с остатками чая, сахарный песок и двухлитровая банка с водой. Под столом я заметил полиэтиленовый пакет, из которого торчали батоны.

– Ребята, будете чай? – спросил Майкл, и тут же повернулся к светленькому пареньку в мятой куртке-варёнке. – Цок, дай кипятильник.
– Не, спасибо... – было стали отказываться мы, но Майкл настаивал:
– Да ладно, пацаны, не отравим. Прыгайте на фуфайки, будьте как дома!
И Майкл засмеялся. Цок принёс ему кипятильник, кустарно скрученный из бритвенных лезвий, и Майкл засунул его в банку с водой.
– Ща всё будет, – приговаривал он. – Кнопа, ну а ты чего сидишь?

К нам подошла тёмноволосая коротко постриженная девчонка. Лицо её было серьёзно, но, если приглядеться, то она была фантастически красивой, только с печальными голубыми глазами.
 
 – Булка есть, правда позавчерашняя – подсохла малость, – сказала нам Кнопа, вытаскивая из-под стола пакет с батонами. – Вас как зовут, ребята? Чего тут делаете?

Её тоненький голосок прозвучал нежно, словно колокольчик! Мы с Косым переглянулись и ответили по-очереди:

– Я – Сергей.
– А я – Лёха. Мы иногда бываем на макулатуре – там много интересного.
– Да, а сегодня решили дойти до тряпок.
– А где живёте? – спросил Майкл.
– На Ткачей, – ответил я.

Вода в банке забурлила, и Майкл вытянул кипятильник. Потом Кнопа достала из загашника пачку недорогого индийского чая, насыпала по чуть-чуть в каждую чашку, и залила кипятком.
Меня вдруг стали терзать смутные сомнения, а не подсыпят ли нам они чего-нибудь в чай? Клофелин, например, или пурген. Хотелось подозрительно предложить в ответку: "Отведай сперва ты из моего кубка!". Но потом пришло контрсомнение: зачем им это надо? Снять с нас шмотки? Или просто поприкалываться? Себе ведь дороже! А куда они потом нас денут? И сами ни куда не денутся – они тут живут. В общем, херня какая-то! Не ссы, Лёха, всё будет хорошо!

И уж совсем меня отпустило, когда Серёга Косой первым отпил из чашки, после чего спросил:

– А вы здесь давно уже обитаете?
– Полгода где-то, – ответил Майкл. – Сначала я и Цок свалили из "концлагеря", а потом Кнопа и Сид с Мартышкой.

Но я огляделся и обратил внимания, что здесь с нами ребят было только трое. Где же остальные? Майкл это заметил, и поспешил пояснить:

– Сид и Мартышка на рыбалке. Тут, возле элеватора кидают. Скоро уже должны подойти.
Элеватор – это такая высокая башня на берегу Невы, ровно напротив «Комбината хлебопродукции им. С. М. Кирова» (пр. Обуховской Обороны, 45Н). Башня и её окрестности на то время были в заброшенном состоянии, и доступ к пристани возле неё был свободным. Оттуда действительно было удобно закидывать удочку.

Не прошло и десяти минут, как на жилую площадку взобрались два паренька: один долговязый и очень худой, другой коренастый и на две головы ниже первого. Коренастый имел тёмную кучерявую шевелюру, а тощий оказался совершенно лысый. Оба улыбались, таща целлофановый пакет, в котором барахталась рыба, но увидев нас с Серёгой, сразу посмурнели. Они медленно подошли к нам, глядя то на нас, то на Майкла, затем протянули нам с Косым руки.

– Привет! Сид, – представился длинный.
– Мартын, – поздоровался коротышка.

Я и Косой пожали ребятам руки и назвали свои имена.

– Это наши гости, пацаны, – начал разговор Майкл. – Чай будете?

Пришедшие от чая отказались. К ним подошла Кнопа, и все трое стали возиться с принесённой рыбой, перекладывая её в небольшую алюминиевую кастрюлю. По всей площадке разлился характерный рыбный запах. Потом Майкл уселся напротив нас, сурово посмотрел мне и Косому в глаза и сказал:

– Пацаны, мы скоро на хлебозавод поедем, что на Площади Александра Невского, там хлеба, булок можно урвать, другой жрачки. Давайте с нами?

Мы с Серым переглянулись, и я пожал плечами:

– Не знаем. В смысле урвать? Это как?
– В смысле стибрить. Лазеечка там одна есть, мы через неё кормимся, продукты себе достаём. Но нужно на шухере кому-то стоять. Обычно Кнопа у нас шухерит, но тогда у нас будет на одни руки меньше. А так вы встанете. Или один из вас, а другой может с нами. В общем, нам нужна ваша помощь. Вы как?

Я и Косой замялись, ведь дело попахивало жаренным. Как-то позорно заиграло очко, полезли нелепые отмазки – мы стали бубнить, что мы на "Картонтоль" вообще-то ненадолго, что нас ждут дома родители и т.п. Беспризорники заулыбались.

– Это очень здорово, что кого-то дома ждут родители! – сказал Майкл. – Но нам нужна ваша помощь. А жизнь, она, сука, такая, что постоянно заставляет делать выбор, и твоя дальнейшая судьба часто зависит от того, какой ты выбор сделаешь. Сейчас вы, как трусливые молокососы, можете уйти к своим мамочкам и папочкам, прийти домой, пожрать и сесть на мягкий диван смотреть мультики. Потом вы ещё долго будете вспоминать этот день, когда вы приссали. А можете остаться и помочь нам, и у нас будет больше еды. Рискованно, да, но вы ведь тоже рисковали, когда лезли на это предприятие ради бумажек! Заставлять мы вас не будем – это не правильно, а я всегда за правильное движение. Выбор за вами.

Мы с Серым почесали свои репы. Вообще-то верно пацан говорит! Совсем не круто слиться в туман, когда тебя просят о помощи такие же ребята, как ты. Девчонка ведь с нежным голосочком лезет, не ссыт! К тому же, это ведь интересно – залезть на хлебозавод! Приключения! Мы с Серым допили в стаканах чай, и хором, не сговариваясь, выпалили:

– Эх, была не была! Погнали!

На улице уже начинало темнеть вдобавок к тому, что пасмурная питерская погода и так изрядно обкрадывала нас всех на солнечный свет. Зайцем на трамвае мы всей гурьбой доехали до Площади Александра Невского. Увидев, что мы не собираемся пробивать в компостере проездные талоны, водитель трамвая – пожилая женщина - по громкоговорителю сначала объявила, что ни куда не поедет, пока мы или не заплатим, или не сойдём, но под давлением общественности...

– Езжай! Мы-то здесь причём? – кричал какой-то дед-пассажир.
– Поехали! С тебя, что, убудет? – вторил ему пассажир дядька.
– Я спешу к больному мужу – он в Боткина лежит! – верещала на средней площадке тётка.

...под давлением общественности двери трамвая закрылись и мы поехали. А выходить мы всё равно ни куда не собирались, так как Майкл сквозь зубы процедил нам всем даже не дёргаться. И было совершенно ясно, почему в этой маленькой "Республике ШКИД" Майкл был главным – он был суровым, но справедливым и мудрым вожаком.

Я до сих пор вспоминаю его слова про выбор в жизни, и часто они выводят меня из ступора, когда моя жизнь предоставляет мне возможность что-то выбрать, как русскому витязю на распутье дорог. И выбираю я в итоге то, что сделает более светлым моё будущее, а не настоящее.

Мы доехали до Александра Невского, и вышли, как только трамвай завернул на Херсонскую улицу. Вдоль красного кирпичного забора, за которым находился "Хлебозавод им. 10-летия Октября" (ныне "Каравай"), мы дошли до Херсонского проезда, прошагали по нему метров сто и Майкл остановился.

– Ну что, братва, за хлебом? – негромко сказал он, посмотрел на нас с Косым и улыбнулся  – Через забор перелезаем здесь. Кто из вас двоих на палеве?
– Кнопа! – ответили мы с Серёгой опять хором. Это вышло так неожиданно и прикольно, что все рассмеялись.
– Очень хорошо! – одобрил наш выбор Майкл. – Свои ребята! Тогда, Кнопа, ты, как всегда, заступаешь на дежурство. Все остальные – за мной. Условный знак на "добро" – мяуканье, на "шухер" – собачий лай, "как дела?" – утка! Серый, Лёха, запомнили?

Мы кивнули, и Майкл полез на забор. Перекинув через ограду одну ногу, он осмотрелся по сторонам. Убедившись, что ни кого нет, Майкл мяукнул и спрыгнул на ту сторону. Вслед за ним полезли все остальные, в том числе и мы с Серым.

Вообще, конечно, на такие подвиги я и Косой шли впервые в жизни, и наше самообладание несколько подрагивало. Однако мы держались молодцами – западло было упасть лицом в грязь.
Не знаю почему, но лично я испытывал какое-то уважение к этим ребятам, которые нашли в себе смелость удрать из детского дома, где, как я понял, с ними обходились отвратительно. Нашли в себе мужество начать самостоятельную, пусть поначалу и такую несладкую, жизнь. Не знаю, конечно, какая судьба их ждёт в будущем, но такие, присутствующие в них качества, как смелость, справедливость и сплочённость обязательно помогут им найти себя на этом трудном пути.

Попрыгав с забора, мы все устремились за Майклом, который уже подбежал к одному из цехов и махал нам рукой. Майкл стоял рядом с большой вентиляционной улиткой, за которой прятался квадратный люк, ведущий куда-то внутрь цеха. Петли люка слегка скрипнули, когда Майкл открыл дверцу. Он заглянул внутрь, всё осмотрел и издал довольное мяуканье.

Уже через минуту мы все были внутри. В цеху было темно, горел лишь тусклый дежурный свет. Вдоль стен и в центре помещения рядами стояли стеллажи, на которых была выложена разная выпечка. Аромат в цеху стоял такой, что у нас всех потекли слюни. Косой и я, при этом, ещё и обливались холодным потом, а наши коленки подло подрагивали.

– Так, братва, как всегда: мы с Цоком на склад, а вы по булкам, – отдал команду Майкл. Она означала, что он и Цок идут брать продукты на складе, а все оставшиеся – хватают выпечку со стеллажей.

Как только парни убежали, Мартын достал из своего кармана три целлофановых пакета-майки, два отдал нам с Серёгой, а третий оставил себе.

– Каждый берите в пакет разную выпечку: булочку, батон, хлеб, пирожок, ватрушку и т.п., что увидите. Старайтесь, чтобы поменьше было одного и того же. Как только пакет наполнится – сюда к люку. Всё, понеслась! Времени у нас не много, – сказал нам Сид и побежал шнырять по стеллажам у левой стены. Мартын устремился к противоположной, увешанной полками стене. Нам с Серым оставалось обдирать стеллажи, стоящие посреди цеха, и мы приступили к делу.

Пакеты наполнились довольно быстро. Я даже и не предполагал, что ассортимент выпечки бывает настолько широкий – в магазинах я столько всего ни разу не видел! Куда, интересно, всё уходит? С набитым доверху пакетом я быстренько вернулся в наше исходное место.
И тут случился казус – в цех вошла какая-то баба! Как только дверь открылась, мы все замерли. Наступила гробовая тишина, лишь кое-где раздавалось лёгкое шипение – травил воздух. Я посмотрел на Косого и чуть не заржал – он тоже замер, но во рту у него застряло пол бублика. Вот обжора!

Баба зашла в цех, прошла метра три к электрощитку, чтобы включить свет, но... раздался громкий хлопок – сработала крысоловка. И в ту же секунду истошно запищала крыса. Вслед за крысой, заорала баба и стремглав бросилась обратно. Дверь снова захлопнулась и опять – тишинааа.

Воспользовавшись этим неловким моментом, Майкл и Цок, которые тоже всё слышали со склада, с полными пакетами продуктов метнулись к нам.

– Сваливаем! – прошептал Майкл. – Сейчас она мужиков приведёт.

Мы все быстренько занырнули в люк, прикрыв его за собой со стороны улицы. Находясь на улице около люка, мы были в относительной безопасности, так как нас от проезда отгораживала вентиляционная улитка. Нас не было видно, зато мы хорошо обозревали весь нужный нам участок хлебозавода. И пока на участке ни кого не появилось, мы цепочкой перебежали к забору. Майкл три раза крякнул уткой, и из-за забора донеслось собачье лаянье. Майкл поднял руку.

– Ждём, – прошептал он.

Минуты через три за забором громко мяукнуло. Майкл махнул нам рукой, залез на ограду, взял у нас у всех пакеты, отдал их Кнопе на той стороне и спрыгнул к ней. Наш отряд друг за другом последовал его примеру. Всё, мы были на свободе! Осталось отойти подальше от стен хлебозавода и дело в шляпе.

По Херсонскому проезду мы вышли на Синопскую набережную к Неве, прошли метров двести в сторону моста Александра Невского и уселись на берегу передохнуть.

– Большое спасибо, мужики! – сказал нам Майкл, протягивая руку. – Мы сегодня очень хорошо затарились! Любой один пакет можете забрать себе, кроме наших с Цоком – вы заработали!
Однако мы с Сергеем стали отказываться.
– Нет, пацаны, не надо, это всё ваше, – ответил Серж. – Нас дома худо-бедно покормят предки, а вам еда нужнее.
– Серёга вот только один бублик умял на месте преступления, но он это на нервах, – вставил я, и мы все весело захохотали.

Оставив ребятам все пакеты, и пожав всем руки, мы с Косым отправились по домам. Майкл, Цок, Сид, Мартын и Кнопа остались сидеть возле воды, о чём-то друг с другом беседуя. Какие разговоры они вели в тот момент? Какие впечатления мы им о себе оставили? Надеюсь, что хорошие.

На тот момент мне больше всего было жаль расставаться с Кнопой – она мне очень понравилась. Небольшого ростика девчонка, задорно вздёрнутый кверху носик, губки бантиком... Но нужен ли был изнеженный, сытый домосед такой боевой пацанке, никогда не знавшей домашнего тепла, и привыкшей к совершенно другой жизни? Ведь говорят же: сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит.

И, кстати, настоящего её имени я так и не узнал, поэтому пусть в моей памяти она, теперь, навсегда останется красивой девочкой Кнопой, всегда стоящей на шухере.

После этой истории свои путешествия на "Картонтоль" я оставил, и данный поступок отнюдь не был связан с ребятами из детдома. Просто к тому времени я уже перерос всё это, и у меня появились интересы совершенно другого характера, иные заботы. Однако это приключение имело место быть в моей жизни, и теперь оно непременно заслуживает места в моей Большой Книге*!

* Большая Книга писателя – исключительно все произведения, написанные писателем за всю его жизнь.
________________________________________

Литературный сериал "Мои девяностые" / Сезон "Становление пацана"
Официальное сообщество сериала "Мои девяностые" в ВК: https://vk.com/moi.devyanostie