Над судьбой. Том третий. Глава сорок вторая

 

Пять сотен отборных воинов, выстроившись ровными   шеренгами, стояли на берегу. Они ждали приказа.               
Костров не разводили, достаточно было света луны. Громов подошел к Командующему Армией: «Все готовы!»



Текумсе на мгновение замер. Слишком много зависело  от первого удара. Не за скальпами и не за добычей шли  алгонкины. Победа — это жизнь, поражение — смерть. Враги не пощадят никого.



Ком подкатил к горлу вождя. От него ждали слов, которые зажгут сердца, быстрее погонят кровь в жилах, дадут веру в победу. Ночь скрывала суровые лица воинов, но Текумсе чувствовал их переполненные решимостью взгляды.



Командующий Армией сбросил оцепенение, он снова был великим вождем, в которого беззаветно верили эти люди.
«Братья! – прокричал Текумсе, решительно сделав два шага вперед навстречу воинам, - солдаты пришли убивать нас. Всех и каждого. Помните, к вам взывают жены и дети, беззащитные старики и  сёстры. Только мёртвый враг уже не выстрелит. Британцев всего семь тысяч. К утру их будет намного меньше. Убивайте каждого, пусть этот удар загонит в них растерянность и безволие. Вперёд!»



Сотня лёгких пятиместных челноков из клееной коры понеслась в неизвестность. В бой воинов вёл вождь Неистовая Рысь! Вскоре темнота поглотила звуки последних ударов весел. Лишь утром будет известно о результатах схватки, остается только ждать. Вожди сделали все, что возможно, теперь дело за воинами.



Текумсе с улыбкой взглянул на соратников.
— Эта война может затянуться надолго. У нашего народа хватит сил и воли вести  её до победы. Я думаю, нам всем надо хорошо выспаться. Этим боем исход кампании не решить.



Затем он быстро повернулся к Сменившему Сущность.
— А как бы в таком случае поступил генерал Венс?
— Генерал несомненно считает собственное здоровье важнейшим оружием его армии, — усмехнулся метис.
— Вот видите, нам всегда есть чему поучиться у наших врагов, — задумчиво ответил Текумсе.



Штабом Армии рассматривались три возможных версии для нанесения удара по армии вторжения. Наилучшим   вариантом  была признана атака со стороны Извилистой реки. Генералу Венсу и в дурном сне не могло прийти в голову, что на месте лагеря индейцы уже неоднократно разбивали подобный, и прорабатывали все детали операции.



Краснокожие сделали все, чтобы командующий карательной экспедицией поверил  — его противник выбрал оборонительную тактику. И генерал двинулся кратчайшим путем в центр земель  алгонкинов вдоль Извилистой реки.



Пятьсот воинов в челноках спустились вниз по течению. Они знали, куда и зачем плывут, здесь  был проверен каждый бугорок, каждый кустик.
Остановившись примерно в тысяче шагов от неприятельского стана, отряд пустил вниз по реке три надутых бизоньих желудка. По крайней мере, один из них должен был  доплыть до цели, не зацепившись за препятствия.



Платон семь раз подряд прочитал в уме магическое заклинание; он не однажды лично проверял — этого времени точно хватит, чтобы снять посты врага на обоих   берегах Извилистой реки.
 


Вытащив лодки на берег, отряд бесшумно подкрался вплотную к вражескому лагерю. Сотня воинов поплыла дальше. Одновременно челноки стали выходить на просторы Миссисипи, а лучники занимать позицию вдоль южного берега Извилистой реки.
 


Лазутчики, держащие под контролем западную и южную стороны лагеря, не могли видеть бизоньих желудков. Воины, очистившие от постов врага оба берега Извилистой реки, о выполнении боевой задачи извещали кряканьем сойки. Это служило сигналом к атаке как для отряда лучников, приступившего к немедленному занятию исходного рубежа, так и для остальных разведчиков.



Уничтожение постов, вхождение челноков в Миссисипи и выдвижение лучников закончилось в одно и то же время.



Как только челны повернули,   находящиеся в них воины, сразу издали боевой клич, сопровождая его воплями, визгом, стонами. В сторону лагеря было сделано несколько ружейных выстрелов.



Мгновенно весь бивуак пришёл в движение.  Канониры, строго выполняя приказ, при первом же сигнале тревоги затеяли пушечную пальбу. Стрелки, расположившиеся под фургонами, поддержали их.



 Вскоре выяснилось, что индейцы напали совсем с другой стороны. Выбегающие из палаток сонные солдаты резво  бросались к берегу Миссисипи,  наугад стреляя в темноту. Но натворившие паники краснокожие тут же  попадали на дно лодок и, пустив их по течению, стали удаляться от лагеря.



Бестолковая суматоха и шум, мельтешение человеческих тел не позволяли понять, откуда же всё-таки противник наносит главный удар. Однако весьма быстро    все солдаты  выстроились по отделениям в проходах между палатками в ожидании приказа.



Под прикрытием неразберихи, четыреста лучников заняли исходный рубеж вдоль всей северной границы стана врагов.  И, опустившись на одно колено,  приступили к делу. Каждый воин имел двадцать стрел. Скрываемые ночной темнотой,  алгонкины, не особо выбирая цели, били прямо перед собой. Весь лагерь был тесно заполнен  людьми и стреноженными лошадьми. Он и стал единой огромной мишенью.



Несмотря на полную неожиданность удара,  британцы быстро ответили ружейным огнем. Но в темноте они инстинктивно палили на уровне груди и пули лишь свистели над головами лучников.



Поступила команда примкнуть штыки. Солдаты ринулись в рукопашную, чтобы опрокинуть краснокожих в реку, но их удара никто не ждал. Через полторы минуты после начала атаки индейцы израсходовали весь запас стрел. Метнувшись к воде, они тут же устремились на северный берег Извилистой реки..
 


Достигнув южного  берега, солдаты стали стрелять по воде, но лишь одинокие стоны и вздохи сообщали, что  редко какая пуля успела нагнать цель.
 


Выскакивая из воды, воины Неистовой Рыси, разбившись на мелкие группы,  по три-пять человек, стали немедленно уходить на запад.  На сборном пункте их ждал отдых в тёплых уютных вигвамах, жареное мясо, горячий бульон и признание боевых заслуг.





***               
 Дениэл  быстро пришел в себя. Раскалывалась голова, всё тело пронизывала тупая, ноющая боль. Старый охотник мгновенно понял: «Не надо подавать признаков жизни. Враг, не должен знать, что я уже очнулся».


На этот раз, дичью являлся он. Индеец, расставивший на него капкан, оказался  сильнее и проворней.  А может  просто более удачливым? Но это   было уже не важно,  Ден находился плену, в чём сомневаться не приходилось.



Острый Нож не спеша, оценивал обстановку.  «Главное не торопиться, - трезво рассудил он, -  иначе  мне свернут шею так же быстро, как  я  сам не раз поступал  на охоте с подранками. Необходимо потянуть время».



Он стал прислушиваться к своим ощущениям. Руки и ноги  оказались туго связаны, кисти   и стопы  затекли. Постепенно, чтобы не встревожить индейца,  следопыт неуловимым напряжением каждого, даже самого маленького мускула, начал проверять состояние своего тела.

Вскоре он был вполне уверен, что все кости и мышцы целы, значит, положение дел выходило не  столь уж   и   скверным. Скальп тоже пока ещё находился  на голове. Видно,  что-то остановило краснокожего. Но что? «Похоже, - пришёл к определённому выводу волонтёр,  - у него совсем другие цели».



Продолжив обследование,  зверобой попробовал приподнять веки. Левый глаз не открывался. Возможно, его  уже   не было,  или он затёк кровью.



Дениэл попытался вспомнить последний момент перед нападением врагов. Он увидел сигнальный знак на реке, сообщил Тому, приготовился стрелять. Затем оглянулся... Нет, оглянуться  следопыт  не успел!  Послышался  хруст разрубаемых костей, и он дернулся право.



Волонтёр быстро понял, что жизнь ему спасла шапка.               
«Уже не в первый раз, всё-таки незаменимая вещь, — подумал он, — Тому повезло значительно меньше, жалко парня, с другой стороны. совсем неплохо, что на его месте не оказался я».



 Индеец  нёс пленника, не сбавляя темпа. «Сколько в нём силы, — недоумевал  Уайт, — когда же привал? Ведь он явно уже не молод!»



Телосложение, походка, запах выдавали в воине зрелого мужчину. Что же заставляло его так долго нести на себе тело плененного волонтера? «Видно у этого парня серьезные намерения, — продолжал размышлять  Ден, — но вряд ли он мечтает выкурить со мной Трубку Мира в кругу своих братьев».



Шутка немного взбодрила охотника.  Он даже  успел подумать, что если воин наконец-то решится передохнуть, то им неплохо было бы съесть хоть по щепотке сушёной оленины. На худой конец,  волонтёр  ничего не имел против бизоньего мяса.



Уайта немного огорчало, что   не удалось  разобраться с языком алгонкинов. Однако  зверобой не спешил поставить себе это в упрёк, он ведь вовсе не собирался попадать в плен. «Ничего страшного, — убедил себя неудачливый охотник за скальпами, — изъяснимся жестами».



Чувствовалось, что воин устал, и долго идти  не сможет.   Волонтёр  начал прокручивать в голове все возможные варианты, чем бы расположить к себе врага, как вызвать симпатию. Обескураживало отсутствие запаха спиртного.


«Серьезный малый, обмануть его будет непросто, - с тревогой подумал Ден, -  так что же ему надо от пленённого добровольца, кроме скальпа? Сведения об армии? Но для этого больше подошёл бы офицер».



«Почему же они убили Тома и где напарник краснокожего?» — мысли  следопыта разбегались, любой мотив поведения  воина отвергался.



Уайт ещё раз в подробнейших деталях вспомнил последние мгновения перед нападением противника. Он засёк бизоний желудок на воде, и почти сразу  сзади набросились индейцы. Значит, они были близко, совсем рядом. Враги заметили сигнал раньше,  ведь они ждали  его.



«Индейцы пробрались к нам в тыл, - продолжал по крупицам восстанавливать целостную картину событий пленённый пионер освоения американских просторов, -  и по сигналу напали. А что если они заранее устроили засаду?».



«Ну, конечно, как  я сразу не догадался! –  Волонтёр чуть было со всего размаха не треснул себя кулаком по лбу. От шишки на голове его спасло лишь то обстоятельство, что руки оказались крепко связаны. – Бесспорно, они были там ещё до прихода разведчиков. Но где? Черт возьми! Вот почему меня  так влекло на этот холмик. Без всяких сомнений, краснокожие   расположились  там».



«Бедняга Том Адамс, ну зачем он отговаривал меня проверить это укромное местечко?»  — с досадой подумал  зверобой, но тут же оборвал мысль. Если бы они с напарником обнаружили краснокожих тогда в укрытии, то, пожалуй, за их жизнь никто бы не поставил и кучку крысиного помёта!


 Ден в очередной раз вынужден был согласиться, насколько же всё-таки верна мысль о том, что всё, что ни делается — к лучшему.



«Итак, туземцы выследили нас и убили.… Да, Том мертв.  Зачем же краснокожий оставил меня в живых. — Недоумевал Уайт. — Но если он поступил именно так, то неспроста. Я должен выяснить это обязательно. Возможно, здесь ключ к спасению!»



Индеец небрежно бросил пленника на землю, сел в пяти шагах,  расположил  на коленях ствол оленебоя. Затем демонстративно поднял кремень у ружья, положил палец на спусковой крючок.



Ден сразу вспомнил, что лично отливал пулю. Он со стоном зашевелился, показывая, будто приходит в себя, хотя каждая частица его тела  давно была готова принять смертельный бой. Имитируя контузию и изображая полное бессилие, он попытался сесть, но упал и откатился в сторону. Затем   поднялся на четвереньки и всё-таки кое-как уселся, подложив под себя связанные ноги.



Делая вид, что до сих пор не заметил сидящего рядом человека, Острый Нож медленно осмотрелся вокруг себя. Взгляды врагов встретились, но следопыт изобразил на лице глубочайшее недоумение и растерянность.



Движением головы   Ден  попытался обрисовать  просьбу вытащить кляп. Он  ещё не думал, о чём станет говорить с туземцем, но чувствовал, что в этом  шанс на спасение. Зверобой   должен был  выяснить главное: взяли ли его в плен как волонтёра или как  Дениэла  Уайта?



Краснокожий смотрел на пленника с полным равнодушием. Понять, что скрывается за этим напускным безразличием, было невозможно. Затем он молча встал, подошел вплотную, и коротким ударом приклада в грудь опрокинул  Уайта. Выхватив нож,  индеец поднёс  его к лицу   врага.



За долгие годы жизни  Острый Нож видел многое. Он был уверен, что воин вовсе не собирается убивать его. Представление, разыгранное американским траппером, не имело успеха у  дикаря. Теперь   индеец сам вышел на сцену.


Краснокожий перерезал путы на ногах пленника, достал сыромятный ремешок длиною в два локтя. Один конец ремня он приладил к связанным перед животом рукам, другой к голени немного выше щиколотки. Кисти рук оказались почти на уровне колен.               



Презрительным пинком воин дал понять Дену, что отдых закончился. Он вовсе не собирался заводить разговор, не позволил даже размять оцепеневшие ноги.



Уайту сразу захотелось пить, просто проглотить слюну, сплюнуть, наконец. Но во рту торчал огромный кусок кожи, и не было никакой возможности от него избавиться.


 Индеец опасался преследования. Пленник мог  криком привлечь врагов, и воину наплевать  было на то, что бледнолицый задыхается от кляпа. Краснокожий  погнал врага впереди себя, изредка ударом ружья напоминая, что надо прибавить ходу.



Острый Нож выбивался из сил. Долгие часы он, не останавливаясь, шёл  вдоль реки. Стянутые ремнём руки отекли, распухли и висели как две плети. Шею ломило, невозможно было разогнуть спину, и каждый шаг отдавался треском в позвоночнике. Следопыт уже не мог поднять голову и брёл, уткнувшись лицом вниз. Он понимал, что еще шаг, два и ничто уже не заставит его двигаться.



«Но где я мог встретить это лицо — лихорадочно теребил память  Ден, — я ведь где-то видел его». Он вновь и вновь вспоминал, как выглядит воин. Облик краснокожего вовсе не выдавал племенной принадлежности. Легины, безрукавка из тонкой кожи, мокасины без украшений. Ни прическа, ни татуировки не говорили, ни о чем.



И нестерпимая боль, разрывающая каждую частицу тела. И жажда, почти заглушившая эту боль. И даже осознание близкой смерти отошли на второй план. Как наваждение, раздавив волю,  Дениэла поглотила одна-единственная мысль: «Это лицо знакомо мне, когда-то я видел его».
 

Из  глубин памяти выплывали десятки, сотни образов, тут же уносясь в провалы сознания. Он не мог, никак не мог вспомнить. Годы, дни, часы — время его жизни сплошным потоком наскакивающих  одно на другое событий,  мчалось перед глазами.


От бессилия  Уайт готов был закричать, но кусок разбухшей от слюны кожи заполнил весь рот.  Ден споткнулся, упал на спину и стал, терзаемый собственной беспомощностью, кататься по земле.


Измученный  пленник  быстро выдохся и  замер с полным равнодушием к своей судьбе. Наступило какое-то непередаваемое блаженство: не было ни мыслей, ни забот, ни боли. Казалось, что долгожданная смерть уже пришла.



«Проклятый дикарь, кто же ты?» - в полузабытьи всё-таки подумал  Дениэл. Воин склонился над ним, вытащил кляп и тихо сказал по-ирокезски: «Будь мужчиной,  Острый Нож,   достойно встреть свою судьбу».


 Ден вспомнил! Это было лицо Великого Вождя ирокезов Могучего Лося.


© Copyright: Лев Хазарский, 2020
Свидетельство о публикации №220010800125
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Другие произведения автора Лев Хазарский
Рецензии
Написать рецензию
Другие произведения автора Лев Хазарский
Авторы   Произведения   Рецензии   Поиск   Магазин   Ваша страница   Кабинет автора   О портале    Стихи.ру   Проза.ру

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2022.   Портал работает под эгидо