Луна и одиночество

     Ветер накинул темно-лиловую шаль на чистое сентябрьское небо, серебряной монеткой выкатилась луна. Четко очерченный шар наполнился кристальной светящейся белизной, вокруг мягко засиял приглушенный ореол.

    Голубое молоко лунного света залило уснувший дачный поселок, густые заросли пышно разросшегося ивняка, облепихи, дикой сливы, огромные старые липы у маленького заросшего пруда, молодую березовую рощу на пригорке.

  Свежая, не померкшая еще трава стала седой, мертвенно-серебристой в лунном свете, густо затянутый тиной пруд казался почти белым. Роща , такая яркая и веселая днем, сейчас стала пугающе-черной, таинственной, так и кажется, что сквозь темную ажурную завесу листвы колючими искорками блеснут злые волчьи глаза, словно в страшной сказке. Вечерней воздух пахнет свежестью, холодом и пряным запахом перезрелых осенних слив.

  Где-то у пруда раздалось заливистое кваканье и смолкло пристыженно, - осень, поздно уже для лягушачьих концертов. Раздался тихий всплеск воды, верно, это бродят в иле ленивые, разжиревшие караси.

  Шевельнулись заросли высокой травы, белесой от лунного света, выскочила из них бело - рыжая кошка, гибко потянулась, принюхиваясь, светлые пятна на ее шкурке казались  бледно - сиреневыми, она устремила на луну взгляд изумрудных глаз.Серебряной точкой отразилась луна в ярких кошачьих зрачках.
   Кошки - ночные хозяйки уснувшего поселка, свободные и озорные, ловкие охотницы, гроза зазевавшихся мышей и беспечных птичек. Немигающий взгляд блестящих глаз, устремленных на луну, говорил: " Ты  - хозяйка на небе, а здесь ночью все мое, - все укромные уголки, крыши, заборы, кусты, трава, мышиные норы."

   Кошка оторвала мечтательный взгляд от луны, основательно и неторопливо вылизала шерстку, и бесшумно нырнула в заросли, плавно колыхнувшиеся,- ей пора по ее важным кошачьим делам.
 
   Все ярче наливается  белоснежным сиянием безупречный диск луны, все светлее становится вокруг, словно решила она все затмить и заколдовать потусторонней своей красотой. Одинокая и недоступная, царит луна на лавандовом небосводе, упиваясь сладким своим одиночеством, отрешенностью и свободой.

  И нет для холодной ее души большей отрады, чем сознание своей безбрежной власти над уснувшим миром, и не трогают ее человеческие страсти, переживания и трагедии, смотрит луна на них с легкой усмешкой на бледных губах, словно хочет сказать, что все это уже с кем-то когда-то было, и  все исчезнет бесследно, сотрется, растворится, - остынет любовь, успокоится душевная боль, утихнут бури гнева, все пройдет, останется только белый торжественный лунный свет в синеве ночи.

   Нет никого в целом свете, кто разделит величавое ее уединение. И не нужен никто  ей, гордой полуночной королеве, так и будет она сверкать одна в сапфировых сумерках, предаваясь глубоким, непостижимым своим мыслям и пряча в облачном дыме загадочную усмешку.