Часть 1. Судьбоносное знакомство

Ранее:http://proza.ru/2023/01/31/696


Зима 1895года. Приват-доцент Императорского Санкт-Петербургского университета по кафедре химии Дмитрий Иванович Менделеев сошёл с поезда в Пензе, где на привокзальной площади его уже ожидали дорожные сани. Грузчик со слугой, ловко подхватив сразу по нескольку больших чемоданов, донесли, компактно уложили и привязали их на санях прежде, чем подошел сам хозяин. Учёный проверил верёвочные крепления: его не так беспокоило сохранность содержимого дорожных сумок и чемоданов, как они сами, так как изготовлены были собственноручно. Мастерить чемоданы, всевозможные вещевые коробки было любимым хобби Дмитрия Ивановича с молодости, которое служило ему отдыхом от умственной работы. В Петербурге и в Москве его изделия пользовались большим спросом, а лучшей рекламой у купцов была вывеска: «чемоданы известного мастера Менделеева».

Профессор удобно уселся на мягком сидении и укрылся большой меховой накидкой – впереди его ожидала далекая дорога в имение землевладельцев Трироговых, в село Аряш. Дмитрий Иванович прервал свои лекции и лабораторные исследования ради очень важного события, - рождения внучки Наташи, которую подарила ему дочь от первого брака Ольга.
 
Это была первая внучка, которую ему предстояло увидеть воочию, несмотря на то, что была ещё одна - от сына Владимира, по имени Офудзи. Дочка Владимира появилась на свет два года назад в японском городе Нагасаки. Владимир Дмитриевич Менделеев, сын также от первого брака, служил морским офицером на фрегате «Память Азова», который часто заходил в этот японский порт. По законам того времени, русским морским офицерам разрешалось иметь контрактную жену, вот Владимир и выбрал себе в жёны молоденькую японку Така Хидэсима. Известный химик эту девочку так никогда и не увидит, но судя по сохранившимся письмам, Дмитрий Иванович будет помогать Хадэсиме деньгами. Существует предположение, что Офудзи со своей с матерью погибли во время большого землетрясения.
   
Кроме дочери Ольги и сына Владимира у Менделеева в первом браке с Феозвой Никитичной Лещевой, падчерицей автора «Конька Горбунка» Петра Ершова, была ещё дочка Маша, но та умерла совсем ещё ребёнком.
Возможно, что в Германии была ещё дочь Розамунда. Почему возможно? Потому что до своей женитьбы, уже, делающий успешную карьеру учёный, был влюблён в немецкую актрису Агнессу Фойгтман. И уже после расставания, Дмитрий Иванович узнает от Агнессы, что у них родилась дочь. Эту дочь он никогда не видел, сильно сомневался в своём отцовстве, но всё же безропотно содержал её до замужества.

*

Позади осталась очередная деревня, под названием «Мордовская норка». Полозья саней убаюкивающе шуршали по рыхлому снегу степной дороги, и только неприятные колючие комки, периодически долетающие до седока из - под лошадиных копыт, не давали заснуть. А тут еще появилось чувство тревоги: небо медленно затягивала снежная туча, облачая пространство в густые сумерки. До заветного села Аряш оставалось ещё часа три пути, когда метель закрутила белое покрывало и небесная мгла разверзлась крупными снежными хлопьями. «Ваше благородие, - возница, притормозив, обернулся к бесформенному, с трудом уже различимому силуэту закутанного человека, -  надоть возвярнуться, пока след от полозев не замяло. Впереди ни зги не видат, заплутам». Что ж, - усмехнулся седок, - лучше в «норке» отсидеться, чем всю ночь - в сугробе посреди степи.

Вскоре уставшие кони, с трудом поднимая веки от налипшего на ресницы снега, остановились возле деревенской крайней избы. Три узорчатых окошка, уютно освещенные мерцающим огнём лучины, вдруг оживились тенями детских головок. Деревянная калитка, с трудом разгребая снежный завал у её основания, приоткрылась, пропуская навстречу путникам  широкогрудого мужика в распахнутом зипуне и огромных валенках. С полуслова поняв, что нежданным гостям нужно переждать метель, хозяин дома провёл незнакомого барина в избу и прихватив в сенях лопату, вернулся во двор расчищать ворота для проезда саней.

В заполненной восторженными голосами и топаньем босых ног добротной избе в одно мгновение наступила тишина, когда Дмитрий Иванович, сняв меховую шапку и стряхнув с воротника снег, дёрнул металлическое кольцо двери. Вошедшего встретили несколько пар детских любопытных глаз и одна – удивлённо –напуганная, обладатель которой сложив голые ноги полукольцом, торжественно восседал на коленях улыбающейся женщины, одетой в длинную тунику из грубого холста с безрукавкой до колен. Волосы хозяйки дома были аккуратно убраны под вышитый головной убор, похожий на чепец. Сам будущий учёный родился семнадцатым ребёнком в семье и потому многодетные дружные семьи всегда пробуждали в нём светлые и тёплые воспоминания детства.

Войдя, Дмитрий Иванович перекрестился на левый угол, где под иконами, освещаемыми тусклым огоньком лампадки лежала раскрытая Библия. И лишь после того, как хозяйка, поднявшись со скамьи и передав малыша девочке, лет двенадцати, пошла навстречу вошедшему гостю, комната вновь стала наполняться детскими голосами.

Детвора, не отрывая взгляда от странно одетого седовласого незнакомца, между собой щебетала на языке, чем –то напоминающим финский, который профессор, в совершенстве знавший несколько иностранных языков, слышал впервые.

- О чём это они? –спросил Дмитрий Иванович Агриппину, - так представилась ему хозяйка дома.
 
- А Вы их спросите, они и по-русски знат.

И действительно, стоило учёному обратится к детворе, как та, шумно окружив его со всех сторон, наперебой стала забрасывать вопросами уже на русском. Профессора удивило, что среди похожих друг на друга голубоглазых блондинов, сильно выделялся один своей черноволосой головой и узким, явно восточным разрезом глаз. Приемный что ли? - возник у него немой вопрос, - похоже, калмык. Характерные отличия именно этой национальности Дмитрий Иванович хорошо отличал от прочих. Прадед Менделеева по линии матери был крепостной калмык Яков Григорьев Корнильев, который выучился, получил вольную и в начале XVIII века был уже известен среди посадских людей Тобольска как торгующий купец.

И хотя сам профессор восточных черт лица не унаследовал, среди его родственников такие были. "Этот малец, наверняка, даже не два, а три языка знает!" – пришло в голову учёному.

Пока хозяин дома с возницей и слугой колдовали с санями и поклажей во дворе, а хозяйка, - у печи, Дмитрий Иванович увлечённо, как он это делал и при беседе со своими студентами, стал рассказывать детям о жизни в далеких городах, которые даже были дальше, чем Пенза и Саратов, о больших кораблях недалёкого будущего, которые будут плавать зимой во льдах, и даже о том, как выглядит земля с высоты птичьего полета. Правда о том, что сидящий перед ними незнакомец сам видел то, о чем рассказывал и летал на воздушном шаре, никто не поверил, - ведь не маленькие же уже… но всё равно, было жутко интересно!

Наконец вошли хозяин дома с попутчиками учёного, и Агриппина пригласила мужчин к столу, на котором уже стоял чугунный котелок с горячей картошкой, глиняные горшочки всех размеров с разносолами, и «для сугреву», большой кувшин со сбитнем, вкусно пахнущий мёдом и какими-то травами.
За столом пошла тихая мужская беседа, перебиваемая лишь короткими капризами укладываемых спать малышей.

*

Хозяином гостеприимного дома оказался бывший рекрут, мордвин-эрзя Илья Федотов Калмыков. Из четырёх братьев, сыновей Федота, лишь один он прослужил в армии много лет и вернулся в родную «Норку», когда младшие уже обзавелись семьями и активно обрабатывали и собирали урожай со всех пяти земельных наделов. И уже не молодому по меркам тех лет Илье пришлось обустраивать жизнь в родном селе, практически, с нуля. На отведённом ему братьями небольшом участке земли Илья Федотов начал строительство дома-пятистенка, зарабатывая объездчиком лошадей в калмыкской степи.
 
Поспешил Илья и женой обзавестись. Голубоглазую красивую блондинку Агриппину Сидорову он «умыкнул» из соседнего села Чиндяса, а по-простому, украл. Этот древний дохристианский обряд практиковался у мордвы не редко. Умыкали невест, порой насильно, без согласия невесты и родителей; но чаще по обоюдному согласию, если, например, молодые хотели, а родители не могли сделать свадьбу из-за недостатка средств на подарки, угощения, дорогостоящие обрядовые торжества. А без свадьбы нельзя - позор на всю округу. Вот по предварительному сговору, Илья Федотов и увёз Агриппину в свою «Норку», по традиции, предварительно обернув её в кошму* и перевязав с помощью уредева**  вожжами.

Поженившись, Илья и Агриппина стали теперь ездить летом в Астраханскую губернию на заработки вместе, а по мере рождения детей, и их с собой брали. Зимовали же дома, в Мордовской норке.

На радость, первым родился сын, и семье сразу дали два надела земли. Но потом пошли сплошь девочки. Так что, образ жизни таким же и сохранялся: пол года - в степи, пол года – дома. Жили без особых разносолов, но, благодаря расторопной стряпни хозяйки, не голодали, а благодаря деловитости хозяина – зиму проводили у тёплой печки. Но и на печке особо не залёживались, короткие деньки использовали для обучение деток грамоте и чтения Библии.

Дело в том, что ещё перед женитьбой Илья предупредил свою невесту, что непременно будет учить своих детей русскому языку и грамоте, хотя это и не очень приветствовалось в мордовских деревнях: «зачем занимать пустым занятием детей, которые должны помогать в крестьянских делах по дому и в поле?» Самого Илью Федотова обучили всему в армии, и теперь он понимал насколько мир вокруг деревни широк и многообразен. Он хотел для своих детей жизни другой, более интересной.
Забегая вперёд, скажем, что всего в семье будет 14 детей. Причём, четверо умрут ещё в младенчестве, а четверых калмыков Илья с Агриппиной усыновят.
 
Дети калмыков – объездчиков  не редко оставались сиротами. Дело в том, что во время эпизоотии*, табуны и отары угонялись вглубь степи, подальше от людей, чтобы не заразить их и других животных. Вот, порой, сопровождавшие животных объездчики и сами заражались и умирали.

Не удивительно, что эта семья получит фамилию Калмыковы, хотя ещё в конце 19 века в мордовских деревнях фамилии были большой редкостью. Различали многочисленных взрослых детей одного отца, как правило, по прозвищу. А уже во время переписи населения, прозвища эти переделывали на русский манер в фамилии. Вот и закрепилась за семьёй Ильи - калмыка сына Федотова таким образом фамилия Калмыков.

*

Тихий рассказ хозяина дома подействовал на Дмитрия Ивановича убаюкивающее, и он как-то незаметно забылся крепким сном тут же на лавке. Агриппина Сидоровна бережно укрыла спящего тулупом. Сопровождающие профессора тоже вскоре разбрелись по лавкам, стоящим вдоль стен избы и громко засопели.

Проснулся Дмитрий Иванович при шёпоте и лёгкой возне оживающего дома. Уже умытая и прибранная хозяйка сидела возле печки, нежно обнимая возле своей оголённой груди смачно причмокивающего малыша. За окном медленно светало, и всё чётче сквозь темноту уходящей ночи проявлялось в прозрачном воздухе нетронутое снежное покрывало. Всё выглядело так, словно и не было вчерашних путевых страхов и морозной завывающей бури.

Лошадей запрягли быстро. Выпив на дорожку бодрящего сбитня и поблагодарив поклоном всех домочадцев  за тёплый во всех смыслах приём, Дмитрий Иванович направился к выходу. Внезапно одна из малышек громко заплакала и, подбежав к уходящему Менделееву, крепко обхватила маленькими ручонками его ногу...

Уже сидя в санях и тепло укрывшись, учёный повернулся напоследок к стоявшему в воротах без шапки Илье Калмыкову и сказал:
-А дети твои, Илья, учиться все будут. В Аряше, в школе Трироговых. О расходах не беспокойся. Готовь старших детишек к осени!
 
- Но! Чалгак икелев!*** – вдруг громко прикрикнул возница, прихлопнув круп лошадей поводьями, после чего сани резко дёрнулись и медленно потянулись сквозь толщу пушистого снега.




ПРИМЕЧАНИЯ:
*Эпизоотия -эпидемия у животных

*Кошма - войлочный ковёр из овечьей или верблюжьей шерсти.

**Уредев – центральная фигура на мордовских свадьбах, у русских: «дружка», «шафер».

***Шагай вперёд!( эрз.)



ПРИЛОЖЕНИЯ

На фото:

- Д.И. Менделеев;

- Д.И. Менделеев с дочерью Ольгой и зятем Трироговым Алексеем Владимировичем;

- Ольга Дмитриевна Трирогова (ур. Менделеева)1868-1950;

- Владимир Дмитриевич Менделеев;

- Така Хидэсима с дочерью Офудьзи;

- Д.И. Менделеев с первой супругой Феозвой Никитичной Менделеевой (ур. Лещёва)

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2022/09/13/270