Стандарт бархат

Признаться, я думал, что такой анахронизм, как соображение на троих, навсегда канул в Лету. Почти без брызг и расходящихся кругов, как Елена Вайцеховская, входя в воду на олимпийских играх в 1956 году в Монреале.
Индивид, на беговой дорожке Хроноса, уже оторвался от коллективного, неистово приближаясь диафрагмой к финишной ленточке частного.
Ан нет, не далее, как третьего дня, проходя мимо распивочной "Колос", ваш покорный слуга остановлен был извечным вопросом советского гегемона  - Третьим будешь?
- Буду. - ответил я двум прямоходящим, напоминающих комический дуэт Пат и Паташон.
Длинный, в плаще и фетровой шляпе, которого я про себя окрестил "князем Мышкиным" из-за худобы и козлиной бородки, довольно заулыбался.
Второй - пожилой, лысоватый старичок, деловито достал из кармана несколько купюр.
- Как звать тебя, добрый самаритянин? - спросил Мышкин, обдав свежим перегаром.
- Эдуард.
- Эдик, значит...а ты случайно - не педик?
- Случайно - нет!
Улыбка князя стала ещё шире.
- Валентин... - вмешался пожилой, обращаясь к сотоварищу.
- Уже бегу, Егорыч.
Взяв мой взнос, Мышкин суетливо направился в ближайший супермаркет. Пока он бегал, мы взяли три литровых кружки пива и воблы, устроившись на летней веранде заведения.
Валентин, в наиприятнейшем расположении духа, с бутылкой беленькой за пазухой, скоро к нам присоединился.
Сделав несколько глотков ёрша, Мышкин откинулся на спинку стула и закурил.
- Хорошо. Ведь по сути, что есть жизнь? Путь человеческой субстанции от колыбели до изделия под названием "Стандарт (бархат)". Знаешь, Эдик, что такое "Стандарт (бархат)"?
- Нет.
- Егорыч, просветим молодого человека?
- Это бюджетный гроб, - старик добродушно уставился на меня, ожидая реакцию.
- Мужики, вы не в похоронной конторе мастера Безенчука подрабатываете? Где, что ни гроб, то - огурчик.
Мышкин аж взлягнул от восторга.
- Вот, Иннокентий Егорович, приятно встретить знатока классики.
- Нет, не в похоронной... Просто Валентин, на извилистом жизненном пути, сменил множество...
- Амплуа. - вставил князь.
- Вот, вот. И работа в ритуалке, знаете ли, наложила свой отпечаток.
- Неизгладимый след, я бы даже сказал.
Ёрш хорошо утоляет не только физическую жажду, но и жажду общения. Эти двое служили в другой конторе. Впрочем, всё это было делами минувших дней, органы безопасности они давно покинули и теперь разве, что - "бойцы поминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они".
Невдалеке, на площадке возле "Колоса", ожидаемо вспыхнул конфликт. Собутыльники дрались размашисто и коряво.
- Широк русский человек, - протянул князь, - как заметил великий писатель. Я бы сузил. А может в этой широте и есть - сермяга нашего коллективного бессознательного, а, Эдуард? Подумай...
Мышкин шаткой походкой отлучился по надобности.
- Забавный малый, этот...Мышкин. - признался я Егорычу.
- Мышкин?
- Да, похож он очень внешне на героя произведения.
- Валя, первостатейным был сексотом. Отстукивал, что твой чечёточник! У него и агентурный псевдоним был - Достоевский. Любил, знаешь ли, всякие психологические выверты. Увлекался иногда, бывало...
В почти полные кружки пива желточного цвета, вновь добавилась водка.
- Ну, что, Эдик, будем делать с коллективным бессознательным? - Валентин вернулся и приступил к разделке воблы.
- С бессознательным? Осознавать...
- Коллективно, да?
Когда отлучился Егорыч по стариковскому делу, Мышкин раскрыл плащ и показал рукоятку пистолета во внутреннем кармане. Рукоять была с узнаваемой чёрной накладкой с пятиконечной звездой.
- Люблю тихую охоту. С клюкой и лукошком побродить в пригороде. Вот, какого груздя нашёл под эстакадой. Со спиленным номерочком и половиной обоймы. Что, Эдуард, донесёшь на меня в околоток, если узнаешь, что я преступление задумал? Пошёл бы предупредить или обратился к полиции чтобы арестовали? Что, пошёл бы?
                * * * *
Валентина-князя Мышкина, я встретил спустя год, на Пятницкой, в церкви Троицы Живоначальной. Князя он, впрочем, уже не напоминал, заметно раздавшись и как-то внешне - умиротворённо сгладившись. Служил он алтарником, и я даже сначала не узнал давнего знакомого в религиозном одеянии.
Валентин же,  сразу вспомнил меня и после службы трогательно и тепло поприветствовал. На мой очевидный вопрос, он по старой памяти, отмахнулся:
- Пути Господни неисповедимы! Тяжело счищать ножом с души - дёготь греха, вытирая лезвие об обмотку ратника войска  Христова. Проводил я, Эдуард, в последний путь, жизнь безбрежно-расхристанную и беспутную. Одурманенную чадом порока и гордыни. Продал я свою "Ласточку"! Словом, уложил себя мирского и суетного в "Стандарт (бархат)", чая воскреснуть для жизни вечной.
Вот такой у меня вышел с ним разговор.
Храма же на Пятницкой, я стал постоянным прихожанином. Покрестил там детей и даст Бог - отпоют меня тоже там.
(2022 г.)