Над судьбой. Том второй. Глава сорок пятая

 


В лагере царило гнетущее напряжение. Заснуть не мог никто, все ждали ночной атаки краснокожих. Вскоре весть о том, что огромные толпы дикарей переправляются через реку, разнеслась по личному составу. И хотя офицеры всеми силами пытались рассеять панику, сделать это было невозможно.



Вокруг стана, изредка постреливая, почти не скрываясь, сновали индейцы. Шёл час за часом, но штурм так и не начинался. Иногда алгонкины разжигали костры и несколько горящих стрел, со свистом разрезая воздух, устремлялись к фургонам. Загорания тушились быстро и особого вреда не приносили, а по кострам  били из ружей. Наносило ли это урон туземцам, понять было невозможно.



Изможденные ночной бессонницей, британцы встретили рассвет. Лёгкий западный ветер  быстро разогнал туман, и стало видно, что прямо напротив бивуака на расстоянии всего нескольких сотен ярдов  в боевых порядках расположилась армада дикарей.




Даже на первый взгляд их было намного больше, чем солдат. Краснокожие разместили  свои войска между двумя кленовыми рощами, находящимися    в четырехстах шагах одна от другой. Воины стояли плечом к плечу в пятнадцать шеренг.



В подзорную трубу было несложно рассмотреть позиции туземцев, собравших в строй никак не меньше семи тысяч человек. Защитив фланги рощами, и оставив в тылу болотистый речной берег, они сами себе отрезали путь к отступлению.



Ружья имели только воины из первой и второй линий, остальные же были вооружены тяжёлыми копьями, луками, томагавками и дубинками. Многие держали в руках громадные щиты, покрытые бизоньими шкурами мехом наружу.



Яркие пёстрые одежды. Огромные султаны на головах. Закрывающие лица,  выкрашенные чёрной и жёлтой  краской маски, изображающие собак.  Всё явно было рассчитано на устрашение противника, но напоминало скорее маскарад, чем боевое построение армии перед сражением.



На шеи воинов передней линии были надеты длинные кожаные полосы, прикреплённые короткими дротиками к земле. Офицеры внимательно осматривали позиции краснокожих. Неужели вот эти ряженые, наполовину уничтожили экспедиционный корпус?! 



Венс с трудом отвёл взгляд и с нескрываемым изумлением, не обращаясь ни к кому, произнес.
— Что за представление, а эти полосы?
— Сэр! Это воины-псы, смертники. Они поклялись умереть, или победить.  И назад не отступят. С тех пор, как мы, с божьей помощью, уничтожили банду Чёрного Орла, встречать таких не приходилось. —  Первым ответил полковник Ренсдольф.



— А ваше мнение, Хайхилл, — несколько растерянно спросил генерал.
— Сэр!  Весьма вероятно, что дикари спрятали в рощах стрелков, а в зарослях конницу.
— Ну, на этот раз им не дождаться! – едва удержавшись от крика, проговорил Венс.



В это время поступило донесение, что из леса, с северного берега реки, в тылу противника кто-то неизвестный, языком дыма и огня, сообщает об огромной опасности, о коварной ловушке, расставленной туземцами.



Генерал сразу понял, что в этот миг время ему союзник. Действовать надо было быстро и решительно. Краснокожие не готовы напасть. Они не верят в свои силы, поэтому и блефуют, пытаясь ложной информацией запугать и сбить с толку солдат.



Он приказал обрушить на позиции врага всю мощь артиллерии,  выдвинул большую часть пехоты на правый фланг для отражения возможного удара конницы и тремя  ротами прикрыл левый фланг.



Пехота стала быстрым  шагом выдвигаться к рощам. Артиллерия была выведена на расстояние, позволяющее  поражать  живую силу противника картечью.  И тут же  начала обстрел неприятельских позиций. Залп следовал за залпом, картечь градом сыпалась на врагов, но краснокожие не отступали.



Потери казались неимоверными, индейцы падали на землю, словно скошенная трава. Всего лишь через несколько минут всё было завалено трупами, но оставшиеся в живых дикари замерли точно истуканы.



Генерал Венс с восторгом смотрел на эту апокалипсическую картину. Он не мог поверить в то, что всё происходит наяву. Перед ним лежали тысячи поверженных туземцев, так глупо и бессмысленно принявших смерть. Артиллерия продолжала бить.




Когда едва каждый четвертый остался жив, ряды дикарей дрогнули. Воины-псы, хвалёная индейская гвардия, потеряли рассудок от страха. Генерал не сомневался, что трепет этот, как всегда и везде, внушён огромным техническим превосходством белой расы. Алгонкины не выдержали. Побросав свои громадные тяжёлые щиты, совершенно не защищающие от картечи, они трусливо побежали.



Первые ряды, сметая задние, сбивая и топча своих, рвались к болоту. Венс ликовал. Почти мгновенно изменилось всё. Удача, казалось бы, навсегда покинувшая его, была снова так близко. Он опять стал Богом Войны, смелым, решительным, властным.



 Мгновения решали судьбу армии. Дух превосходства, витающий над полками, огромный эмоциональный подъём, порыв отчаянной страсти  так часто  эфемерны, непознаваемы, обманчивы. И опытный полководец  понимал  это намного лучше других.



Он крепко схватил своими сильными руками путеводную нить победы, и вовсе не собирался упускать её. «Кавалерия загонит в болото тех, кто ещё жив, - мысли пульсировали в сознании абсолютно точными, чётко выверенными фразами приказов, - и если не сабли, то пули довершат дело. Пусть кому-то из индейцев удастся спрятаться в рощах. Там их добьет пехота».



С трудом, борясь с дрожью в голосе, и сдерживая непреодолимое желание закричать от радости, полководец твёрдо и решительно произнес:  «Хайхилл, уланы принесут мне победу. Кавалерия вперед!»



Весь театр боевых действий был как на ладони. Конница шла пятью линиями, строй замыкали остатки уничтоженных драгунских эскадронов. Вдруг на глазах всей армии две первых шеренги кавалерии провалились сквозь землю. В буквальном смысле слова. Они исчезли, будто по мановению волшебной палочки.



Напиравшие сзади всадники, осаживая коней, врезаясь,  друг в друга устроили затор. Наступила сумятица. Всё произошло настолько быстро, что никто просто  ничего не успел понять. В это же мгновение из рощ, закрывая небосвод от солнца, понеслись многие тысячи стрел. Пять, десять, двадцать стрел вонзались в каждого из коней и всадников, неся неотвратимую смерть.


***               



Выполняя приказ генерала, пехота стала медленно выдвигаться к позициям противника ещё до начала обстрела. К моменту, когда кавалерия ринулась в атаку, пехота подошла к роще на расстояние ружейного выстрела. 



Как только последняя стрела нашла свою цель, тут же из рощи раздался ружейный залп колоссальной мощи. Пехотинцев спасло лишь то, что шли они не линиями, а колоннами.



Вид почти полностью уничтоженной кавалерии и второй не менее сокрушающий залп сделали свое дело. Никем не управляемая толпа солдат ринулась к лагерю, надеясь за фургонами найти свое спасение.




В это время и случилось самое страшное. Из рощ раздался  грохот нескольких десятков орудий. Картечь накрыла батарею и командный пункт армии,   почти вся артиллерийская прислуга была перебита.  Венс погиб, так и не поняв, что же произошло.