Все хорошие хозяева попадут в рай. Глава 5

Глава пятая,
Доберман.

- Тебе страшно, Эдуард, и не спрашивай, откуда я знаю твоё имя, - начала говорить Эмма. - Ты всю жизнь прожил чемпионом, героем, звездой. Ты привык, что всё идёт по плану. Чистка когтей, чистка ушей, чистка клыков — а потом дрессировка. Но если таков уклад твоей жизни, это не значит, что другие должны жить так же. Хватит бросаться на каждого встречного, ты больше не собака на поводке.

- Да будет вам известно, Эмма, насколько уж это может быть известно совам, я никогда не был просто собакой, - Эдуард явно был раздражён её словами. - Я был породистой собакой. И да, я был чемпионом. Я многого достиг, как и мой хозяин.

- А потом потерял, как все мы. Вот только мы хоть как-то пытаемся…

- Пытаетесь делать вид, что вы — люди? Нонсенс. Это не для меня.

- Тем не менее, тебе явно понравился халат и идущие к ним в комплект тапочки, раз ты не снимаешь их уже несколько дней.

- Это не меняет сути вопроса. Я не собираюсь так просто…

- А какой собакой вы были, Эдуард? - Харри подполз максимально близко к спорившему, оказавшись у него практически под ногами. Страх и ненависть исчезли из него, превратившись в интерес.

- Я был очень воспитанной, - немного отодвигая ногой подползшего, Эдуард сменил тон. - И очень красивой собакой. Я выступал на выставках и брал первые места.

- Вы были чихуахуа? - этот вопрос явно обидел собеседника Харри, поэтому тот попытался реабилитироваться. - Или корги? Я не знаю других пород. Я видел только таких собак. И большую ав-лайку.

- Кого?

- Ав-лайку. Или чарку… Я не могу сказать точно, я слишком долго учил название «чихуахуа».

- Я был доберманом, да будет тебе известно.

- О!

   Харри восторженно высунул язык, но почти сразу же спрятал его.

- Алла говорила, что доберманы — очень сложные животные, - сказал он увлечённо.

- И в чём-то она была права, - Эдуард стал чуть снисходительнее относиться к Харри, практически забравшемуся ему на голову. - Это сложная порода, не каждому она поддаётся.

- А ваша хозяйка, Эдуард? Она вас любила?

- Хозяйка?

- Ваша владелица. Вы ходили с ней в парк?

- В парк? О, нет. Я не ходил в парк. И не потому, что у меня не было владелицы. У меня был хозяин — знаменитый гонщик. Уверен, вы слышали о нём — его звали Майкл Чаверро-Водный.

- Ох, ну конечно же! - Мартин снова влез в чужой разговор. - Брат моей хозяйки Марты, Николай, большой знаток гонок, он постоянно…

   И тут же умолк.

- Если вы тут, значит он погиб, да? - Харри, со свойственной ему простотой, продолжал растапливать сердце строгого Эдуарда.

- Это был несчастный случай, - Эмма наливала очередную партию чая. - Все знают.

- Ничего подобного, - Эдуард был крайне обижен поведением совы. - Это всё чушь! Это было спланированное убийство.

   Гонки, постоянная беготня, соревнования — дух победы был знаком Эдуарду практически с рождения. Он обладал не только природной прыткостью, но и замечательной родословной, что сделало его, почти сразу, желанным приобретением для многих богатых и знаменитых. Обеспеченные люди, а так же «коллекционеры» разных пород и мастей боролись за него, но в итоге победил гонщик Майкл Чаверро-Водный, назвавший самую большую сумму на аукционе.

   Майкл не умел проигрывать, всегда приходил первым, и питомец был ему под стать.

   Почти семь с половиной лет пролетели не просто незаметно, а мгновенно. Доберман чемпион, вечно сопровождавший гонщика, постоянно ожидавший, болевший за него на трибунах, стал символом гоночного клуба. Всё шло более чем хорошо, Чаверро даже задумывался над тем, чтобы завершить карьеру и создать собственную семью, тем более у него была достойная претендентка…

   Один день перевернул всё. Сначала тринадцать лет назад, когда Майкл смог доказать своё превосходство над соперником и был замечен, а теперь сейчас.

   Один день, в который рушатся и строятся судьбы. Миллионы судеб.

   Эдуард был вынужден присутствовать на многих философских чтениях, которые устраивал его хозяин в своём шикарном особняке. Доберман предпочитал игры в бассейне или усердные тренировки, но Майклу нужна была компания. Он не мог один заниматься саморазвитием, науки и искусства не имели для никакой ценности, однако, стоило Эдуарду оказаться неподалёку, всё становилось не так уж и скучно. Философом Эдуард так и не стал, впрочем, как и его хозяин, но точно понял для себя одно — за людьми нужно пристально наблюдать. За всеми нужно внимательно следить.

   Эта мысль преследовала его всю жизнь, но он всегда оказывался быстрее, ловче, всегда избегал её. Но именно она в итоге и сделала из него человека. В буквальном смысле.

   Новая привычка позволила Эдуарду стать важнейшим свидетелем.

- Смотри, как переживает за тебя, - Лара Водреон, модель и возлюбленная Майкла, по вине которой тот увлёкся философией, уже некоторое время сопровождала Эдуарда, вместе с ним наблюдая за гонками. - Я его таким никогда не видела.

- Может сегодня не самый удачный день для заезда, - пошутил Чаверро. - Хотя, на небе ни облачка.

- Мне кажется дело в твоём новом сопернике, Майк, он силён и совершенно безрассуден. А как он набросился на тебя во время пресс-конференции? Это просто безобразие. Почему никто это не осудил?

- Ассоциация больше следит за тем, что происходит на гоночной полосе, чем за ней.

- Мне кажется зря. Я тоже тревожусь, очень тревожусь сегодня.

- Ничего страшного, зай, всё будет газировка!

   Лара оттаяла, став веселее. Когда Майкл цитировал свой известный отрывок из рекламы, всем становилось проще и легче. Всем становилось веселее.

- Удачи, милый!

   До заезда оставалось всего ничего, когда Эдуард почувствовал неладное. Вернее, он уже чувствовал это до этого, но только сейчас нашёл источник своей тревоги. Человек. В тёмной одежде. Идущий вдоль ограждения. Кто он такой? Почему от него прямо веет опасностью?

- Эдди, стой!

   Эдуард решил проверить. Он впервые ослушался, впервые убежал вместе с поводком. Ему нужно было разобраться.

- Шэф, собака!

   И он не прогадал — увидев бегущего добермана, злобно лязгающего зубами, террористы слегка смутились, что позволило Эдуарду вцепиться в ногу одного из них. Но это не помогло остановить взрыв, ведь кнопка детонатора в итоге всё равно была нажата.

   Трибуны, машина — всё разлетелось на клочки, маленькие кусочки. Эдуард выжил только потому, что был не в эпицентре взрыва, а на самом его краю. Но его хозяину и его подружке не повезло.

   Впрочем, нельзя сказать, что сам Эдуард оказался в числе счастливчиков. Дело так и не было по-настоящему открыто, а во всём обвинили организаторов, неверно подключивших какие-то электрические кабели.

- Этот Врубель сказал, что иногда животные помогают семьям погибших или что-то в таком роде, - Эдуард смеялся. - Кому я могу помочь, если все умерли?

   Эмма стыдливо отводила глаза. Она плохо относилась к Эдуарду, но никакой особой причины к тому не имела. А теперь, зная его историю, и вовсе не знала, что делать — обижаться на себя за бессмысленную агрессию или нет.

- Мне очень жаль, что так получилось, - сказала она наконец. - Это… Ужасно.

- Не так ужасно, я ведь ничего практически не увидел, - ответил ей Эдуард, судя по всему принявший её скрытые извинения. - Взрывы, шум. Нет, я не видел ни тел, ни крови. Я думаю, тебе было тяжелее. Это ведь так страшно, когда ты ничего не можешь сделать, а вокруг тебя происходит что-то… Жестокое.

- У этих двоих есть большой потенциал, - обратилась к отползшему от камину Харри Клаветт. - Я читала книжки, я знаю, чем такое заканчивается.