Вдалеке

Андрей Лазарев
ВДАЛЕКЕ

 –Вон там, видишь, мармыши, – сказал Прошка торжественно.  – А те голенькие, синеватые, за ними охотятся.
 –Ах ты! – удивился Косанен и склонился над лужей, придерживая очки. – Какие из них мармыши?
 –Они хрустальные, – Прошка серьезно посмотрел ему в глаза.
 –Ах ты, – повторил Косанен, поднял голову и устало отвалился в песок. – Ничего не запомнил. Пойдем, может быть? Холодает. Скоро зима.
С моря донесся сиреноподобный вой.
 –Иволча, – уверенно определил Прошка.
 –Иволга, что ли? – отозвался лежащий.
Прошка ничего не ответил.
Вой больше не повторялся, но зато рванул пахучий, йодистый ветер.
К Татьяне, сидевшей в шезлонге чуть в стороне и повыше, на цыпочках подобрался стеснительный мужичок в васильковом халате. Что-то проговорил ей в самое ухо.
 –Гралик! – ответила Таня громко. – Отстань, пожалуйста.
Мужичок послушно убрел в сторону.
Косанен дождался очередного всполоха в темнеющем небе, рывком вскочил и, увязая в песке, побежал к желтой от листьев и старых иголок тропинке. Прошка поплелся следом, на ходу выпрастывая из штанишек рубаху.
 –Не понимаю я, – сказал Косанен без предисловий, дойдя до шезлонга и останавливаясь под сосной. Локтем он угодил в липкую каплю смолы и с шипением отдернул руку. – Не понимаю, как ты...
 –Тихо! – оборвала его речь Татьяна и указала на большой круглый валун с притулившимся к нему остробоким камнем поменьше. Над валуном в наступающих сумерках еле проглядывала чья-то макушка. – Они выловили что-то глупое в море и теперь ждут объяснений.
Под сосной возник раскрасневшийся Прошка и поглядел на них круглыми от непонятного удовольствия глазами. Опять донесся странный воющий звук от воды.
 –Прошка, – задумчиво протянул Косанен, поглаживая чахлую рыжеватую растительность на подбородке. – А тебе никогда не хотелось уехать в дальние страны?
 –Я уже был.
Косанен фыркнул. Макушка за валуном удовлетворенно нырнула и послышалось торопливое удаляющееся шуршание.
 –Ты даже фильма моего не видела, нового, – заметил Косанен, отрываясь от дерева. –В Ирсу многим понравилось, а здесь и показывать не на чем.
Прошка качнулся и потопал дальше верх по тропинке. Сизоватая дымка окончательно загустела, словно нарочно, чтобы скрыть побыстрее его смешную фигурку.
 –У него мармыши, иволчи, животнекие, – убедительным голосом продолжал Косанен. – Он везде побывал, хотя, кажется, последние два года провел здесь. Но тебе разве не интересно, что происходит снаружи?
Она щелкнула зажигалкой вместо ответа.
Выше, почти у самого дома началось подозрительное перегукивание. Один голос явно принадлежал Прошке: второй был напряженный, взрослый и монотонный.
 –Ах, как славно Гралик танцует! – неожиданно заговорила Татьяна, подражая чьему-то пришептыванию. – Иногда он так замирает, поджимает лапки к груди, словно собачка и стоит, глядя под ноги...
Зажигалка, наконец, испустила синее пламешко и стало видно ее лицо. Косанен рассмеялся. Перегукивание наверху перешло в радостный визг.
 –Холодно? – с надеждой спросил Косанен, пошел на огонек, неловко вцепился ей в плечи и стал яростно растирать. – Холодно-холодно, а ты тут сидишь, вся в смоле и собственных мыслях! А?..
Татьяна резко поднялась и совершенно наугад они припустили вверх мимо валуна, сосны, прогнувшейся назад, как гимнаст и уже невидимого, но ощутимого по теплому внутреннему копошению муравейника.
 –Я сама уже позабыла, сколько ему лет, – отдышавшись после того, как они перевалили через неожиданную гряду песка, проговорила она.  – И где он был, я не знаю.
 –Ах ты! – деланно восторгаясь, крикнул Косанен.
До дома было совсем недалеко. Татьяна явно взбодрилась от бега и теперь тараторила не раздумывая.
 –Представляешь, все здешние считают его колдуном. Но ведь и вправду, когда мы тут поселились, начали происходить разные странные разности. Большей частью хорошие, конечно...
 –Конечно, – поддакнул Косанен, снова мучая подбородок.
Татьяна расставила руки:
 –Как ты думаешь, ветер меня удержит?
Сосны внизу завелись не на шутку: их скрип перекрывал морской шум.
 –Лучше повой, – неожиданно предложил Косанен и уже открыл рот, как перед ним из темноты появился Прошка и что-то пробормотал. Косанен осанисто распрямился и хрипло спросил:
 –Что там произошло? Только, пожалуйста, без мармышек.
 –На берег вынесло старый корабль. Они почему-то думают, что я должен на нем уплыть. И говорят, забери с собой городского и мать.
 –О! – обрадовался "городской". – А я что говорил?
Татьяна подошла вплотную к ребенку и вглядываясь в его лицо, спросила у Косанена:
 –Ты вроде выть собирался?
 –У-у-у! – с готовностью отозвался тот. Прошка покачал головой и надул губы: –Я есть захотел.
Татьяна кивнула и они уже молча направились к дому. Внутри Косанен устроился поближе к окну, словно  ожидая каких-то важных событий снаружи. Из дома казалось, что море начинается сразу же за порогом, и только кое-где в металлический блеск бусинок-волн вкраплялись разлапистые ветки из-за края берега. Неподалеку на воде качалась неясная громада. Потом появилась вторая, а когда Татьяна внесла дымящуюся кастрюлю, Косанен насчитал уже семь.
 –Киты, – подошел к нему сбоку задумчивый Прошка. – Вот как странно. Такие квадратные...
 –Ничего не понимаю, – расстроилась вдруг Татьяна. Под кастрюлей приглушенно звякнула миска. – Мне иногда кажется, что у вас заговор против меня. Ты все спрашиваешь, а он все отвечает, – она повернулась к Косанену.
 –-Да нет, вправду киты, – удивился он.
 –Да, – согласилась она спокойно. – Только яснее от этого не становится.
 –Если качать головой, – сообщил важно Прошка. – То они начнут танцевать.
Все трое заворочали головами. Темные массы в море действительно засуетились. Понемногу взошли звезды и стало светлее. Они поели картофеля с невероятными травами, которые, как уверяла Татьяна, местные кладут ей в кастрюлю не спросясь, когда она зазевается.
В камине потрескивало; киты, натанцевавшись, рассеялись в разные стороны.
 –Когда выйдет луна, – сказал Косанен, с сожалением дожевав последний мякиш хлеба. – Можно пойти посмотреть на корабль.
 –А можно и спать лечь, – назидательно заметила Татьяна.
 –А если луна не взойдет? – вдруг испугался Прошка. Он взобрался ногами на стул, и упершись локтем одной руки в стол, другой стал ерошить волосы Косанена.
 –А если дом загорится? – насмешливо спросила Татьяна. – Мы пойдем на корабль, а тут выскочит какое-нибудь любопытное полено и... – В камине как будто кто-то оторопело вздохнул. –Я пошутила, – обернулась она.
Снаружи вдруг заклокотало, двери с хлопотом распахнулись и в столовую протиснулось сразу человек десять местных, все в одинакового покроя, но разного цвета халатах. Они разом заголосили, и Косанену пришлось громко хмыкнуть, чтобы их успокоить.
 –Корабь уплыл, – выступил Гралик, тот самый, что скрывался за валуном. –Сам. Не дождался.
 –Придется нам здесь зимовать, – с наигранной озабоченностью произнесла Татьяна.
Гралик повернул голову на звук ее голоса:  –Вот те на-а...
Мужички снова загомонили, потом опять гурьбой полезли к дверям и ушли.
Татьяна загасила камин. Все трое встали у окна.
 –Так как корабль уплыл и нам не надо к нему идти, – объявил Косанен, – луна, видимо, передумала подниматься.
Прошка кивнул.
 –Надо будет завтра узнать, – произнес он.
Татьяна переглянулась с Косаненом.
Они молча проследили, как мальчик чуть покачиваясь дошел до двери в детскую и скрылся за ней.
Вдалеке снова завыло.
 –Знаешь, – проговорил Косанен, всматриваясь за окно. –Может, мне все таки вас увезти?
Но когда он обернулся, то никого не увидел.