Колобок

КОЛОБОК

Хотя у отца была служебная машина, в детский сад на ней меня возили редко, в основном меня отводили туда сестра или мама. Сестра Лена — на десять лет старше, а для ребёнка десятилетие — целая жизнь, тем более, когда тебе пять. Понимания от нее ждать не приходилось.
Само путешествие в сад давалось мне нелегко, особенно зимой, когда ранним утром, в полвосьмого, ещё не совсем проснувшись, ты идёшь, а колючий снег бьёт в лицо. Ты идёшь и ноешь, ноешь: «Зачем, за что мне такая жизнь?»
Детский сад находился неблизко: километров в двух. Меня заводили внутрь, подводили к моему шкафчику и «Пока!»: я переодевался и шёл в группу. Первая половина дня пролетала быстро: игры, занятия. Но к обеду настроение у меня потихоньку портилось. Я был очень привередлив в еде: первое не любил (потом это прошло), салаты тоже. А когда давали кабачковую икру, сам не ел и другим говорил, что она на кое-что похожа.
Потом приходило время «тихого часа». Я его ненавидел. Во-первых, я не хотел спать. Во-вторых, что самое главное, мне и не давали.
В группе по заведённому распорядку ставили раскладушки, и каждый ложился на своё место. Справа спал очень толстый мальчик, кстати, в саду между нами ошибочно считалось, что чем человек толще, тем сильнее. Он ложился и мгновенно засыпал. А вот слева лежала девочка, с виду очень милая. Проходило минут десять, все постепенно засыпали, а я не спал. Я с ужасом ждал. Девочка просовывала под мое одеяло свои тонкие ручки и очень больно, даже как-то с вывертом, щипала меня. Какой сон, во мне всё закипало! Я пытался отодвинуться, убирал руку, а она щипала ногу. Воспитательница замечала, что я энергично шевелюсь, и, подойдя, шипящим шепотом строго выговаривала: «Что ты, Петров, всё крутишься? Не хочешь спать – вставай и быстро иди в угол!».
Гораздо позже, в армии, этот эффект помогал мне от сонливости и от холода. Достаточно ущипнуть себя – мгновенно становится жарко, да и сон уходит тоже.
Так я стоял и стоял в углу, изо дня в день. Ну не мог я рассказать о причине своего поведения, но и терпеть больше не мог. До обеда мы обычно гуляли, потом все заходили в детский сад, и там нас пересчитывали.
Я дождался, когда воспитательница зайдёт в помещение, и медленно стал красться к выходу. Выбравшись за территорию, я припустил домой.
Наш детский сад назывался «Колобок». Я думаю, что в самом названии заложена провокация на побег: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от вас и подавно…» Как я бежал, просто летел, мне казалось, что весь девятиэтажный дом ждёт меня. Забежав в подъезд, я первым делом устремился домой, но там никого не было. Тогда я поднялся на девятый этаж к другу, но его мама сказала: «Зайди попозже, он спит»,
Я стал спускаться по ступенькам и посмотрел в лестничный проем. Вдруг я увидел, как по перилам вверх скользит женская рука. Что-то подсказало, что это за мной. Когда рука стала приближаться, я вызвал лифт и спустился на два этажа ниже. Выйдя из лифта, я прижался к его закрывшимся дверям и затих. Через некоторое время мимо меня, всхлипывая и вытирая длинным шарфом слёзы, прошла воспитательница. Я видел, в каком отчаянии она была, поэтому вышел и крикнул ей в спину: «Ку-ку!» Мне стало её так жаль. Молодая и красивая, именно она нравилась мне больше всех других воспитателей. Я, наверное, даже любил её.
Она развернулась и подбежала ко мне, сдернула свой длинный шарф и отхлестала меня им по лицу. Кончилась моя любовь! От обиды я заплакал. Она вцепилась в руку и потащила меня назад в сад, как волчица. Постепенно я успокоился. Я покорно шёл и думал о случившемся. Раньше мне казалось, что все женщины любят детей. Теперь я уже сомневался в этом.
Я ожидал, что в саду все обрадуются моему возвращению. Но нет, опять прозвучало: «А ты, Петров, постой в углу и подумай над своим поведением!»